Мотив преступления и его влияние на уголовную ответственность

Существенной частью любого психологического процесса, или по терминологии, принятой в юридической литературе, психологической деятельности, является динамическое отражение действительности и отношение к ней, сознание социального смысла совершаемых действий и вызванных ими во внешнем мире изменений, другими словами,— все то, что мы называем внутренним содержанием общественно опасного деяния, субъективной стороной преступления.

Определяющим элементом в содержании субъективной стороны преступления является вина лиц,  т. е. психическое отношение к общественно опасным действиям и наступившим вредным последствиям.

Основной вопрос понятия вины — вопрос о том, в каком соответствии находятся между собой сознание, воля лица и наступившие вследствие его действий общественно опасные последствия. Это соответствие, как известно, в каждом конкретном случае не бывает одинаковым. Различное соотношение элементов сознания и воли служит в действующем уголовном законодательстве основанием деления вины на две основные формы — умысел и неосторожность.

Вина в одной из названных форм является необходимым условием уголовной ответственности. Согласно уголовному праву виновным может быть признан лишь тот, кто, совершая общественно опасное деяние, действовал умышленно или неосторожно. Поэтому в каждом конкретном случае, когда встает вопрос об уголовной ответственности, должен быть точно установлен характер отношения лица к совершенному общественно опасному действию и наступившим последствиям. Однако как ни важно для уголовной ответственности психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному действию и наступившим последствиям, оно далеко не исчерпывает того сложного содержания, которым характеризуется психическая деятельность, связанная с совершением преступления. Субъективная сторона преступления — это понятие социальное. Сознание при умысле не сводится только к предвидению фактических обстоятельств совершения преступления, но предполагает и сознание социально-политического смысла деяния, его отрицательную морально-политическую оценку. Но эта оценка зависит в первую очередь от обстоятельств, лежащих в плоскости морали, конкретнее—от характера и оценки мотива, значимости цели, которые имели решающее значение в определении намерения совершить преступление. Например, изъятие социалистического имущества в зависимости от содержания мотивов и целей может образовать не только различные по своему характеру и общественной опасности деяния, но и быть различным с точки зрения действующего права.

Так, Президиум Московского городского суда не нашел состава хищения социалистического имущества (мошенничества) в действиях К., признанной виновной в том, что она с целью восполнения недостающего стажа представила в райсобес вместе с заявлением о назначении пенсии по инвалидности фиктивную справку о том, что с 15 января 1935 г. По 15 января 1939 г. Она работала уборщицей ТЭЦ № 8, тогда как в действительности там не работала. На основании этой справки   ей   была   назначена   пенсия.

За семь с лишним лет она в общей сложности получила 1575 рублей. Было установлено также, что К. имела необходимый стаж работы для назначения пенсии по инвалидности, однако она не могла полностью подтвердить ею соответствующими документами, так как не имела возможности съездить в деревню и получить справку.

Президиум, прекращая уголовное дело, отметил, что сознание социально-политического смысла своих действий предполагает не только сознание общественной опасности, но и противоправности, запрещенное нормами уголовного закона.

Сводить содержание субъективной стороны преступления исключительно к умыслу и неосторожности — значит ограничить оценку деяния главным образом обстоятельствами, характеризующими объективную сторону, что, естественно, не соответствует требованиям закона и сложившейся судебной практике.

Умысел и неосторожность характеризуют   только   отношение лица к содеянному, но они совершенно недостаточны для объяснения   его   психологического состояния, характера побудительных причин, с которыми он связывал свои действия, их направленности и т.д. Эту роль выполняют   другие   элементы субъективной стороны — мотив, цель, эмоциональные и другие   признаки. Субъективная сторона преступления   включает в себя всю психическую деятельность, в   которой   вина,   мотив, цель, интеллектуальные, волевые и эмоциональные моменты выступают в полном единстве, что, разумеется, не исключает   их   раздельного   рассмотрения. Мысль о каком-либо действии, в том числе и противоправном, всегда начинается с осознания цели, а также сознания способа действия и последствий, причем не только их фактических свойств, но и юридического значения.   Но осознание цели и последствий своих действий невозможно без того, чтобы не были осознаны мотивы,   побудившие   лицо   на   совершение   действия. Являясь непосредственной причиной волевого акта, мотив и цель в основном и определяют психологическую   природу   поведения. «Сама по себе, без внутреннего стимула не могут пробудиться ни мысль, ни чувство».

Мотив и связанная с ним цель накладывают свой отпечаток на весь процесс психической деятельности, регулирующей волевое поведение. «Именно от мотива зависит, что представляет собой к психологически то или иное действие, какой субъективный смысл оно имеет для данного человека, а это существенно характеризует внутренний, психический объем человека».

Мотив, цель и виновное отношение к действиям, хотя и различные, но тесно связанные между собой стороны психической деятельности. Мотив есть определяющий стимул человеческого поведения. Чтобы правильно судить о том, сознавало лицо свои поступки и их последствия или нет, надо знать, какими факторами эти поступки были вызваны, какие мотивы служили ж основанием.

Разные чувства, побуждения и интересы, послужившие побудительными стимулами совершения преступления, по-разному влияют на осознание лицом содеянного. Например, хулиганские побуждения, как правило, не предполагают глубокого обсуждения мотивов и последствий своих действий, как это имеет место в случаях совершения преступления по другим мотивам.

Значение мотива в характеристике субъективной стороны преступления не исчерпывается только тем, что он в каждом отдельном случае дает возможность конкретизировать виновное отношение к совершенному преступлению. Мотив составляет социальную основу вины. Он привносит в понятие вины момент морально-этической оценки, играющей, как известно, важную роль в характеристике этого понятия. При одинаковых условиях сознания своих действий и предвидения общественно опасных последствий вина может быть меньшей или большей, тяжкой или менее тяжкой, если только были неодинаковы по своему низменному содержанию мотивы, положившие начало общественно опасному действию. Корысть, месть, хулиганские побуждения и другие низменные мотивы, с одной стороны, и мотивы, лишенные низменного содержания, с другой, по-разному определяют виновное отношение лица к совершенному преступлению, неодинаково характеризуют нравственную сторону его поведения.

Конечно, содержание субъективной стороны преступления, как было показано, определяется с учетом всех обстоятельств, характеризующих психическую деятельность. Однако мотиву принадлежит главная роль в моральной характеристике преступления. Другие элементы вины хотя и влияют на определение степени ее тяжести, но в противоположность мотиву не имеют такого этического значения в оценке деяния. Мотив более четко, чем какой-либо другой элемент субъективной стороны, оттеняет нравственную сторону поведения; с ним, главным образом, связана нравственная оценка и осуждение противоправного поведения.

Следовательно, в пределах предвиденного мотив дает возможность найти обстоятельства для разграничения однородных преступлений по степени их общественной опасности.

Немаловажное значение в характеристике субъективной стороны имеют эмоциональные моменты, эмоциональное состояние лица в момент совершения преступления. В любой деятельности, характеризующейся сложными человеческими отношениями, «в неразрывном единстве представлено знание, понимание и переживание». Психическая деятельность включает в себя как чувства — устойчивые отношения личности, так и эмоции, характеризующиеся кратковременным процессом, через который переживается чувство.

При уголовно-правовой оценке деяния, связанной с характеристикой субъективной стороны, наибольший интерес для криминалиста представляет эмоциональное состояние лица в момент совершения преступления. Эмоциональные моменты не только характеризуют психическое состояние личности в момент совершения преступления, но и показывают его отношение к содеянному, наступившим последствиям.

Эмоциональное состояние оказывает огромное влияние на протекание психической деятельности. Оно может сыграть положительную роль в восприятии совершаемых действий, делая его более ярким, или, наоборот, способно значительно сузить пределы сознания, отодвинуть его, так сказать, на второй план, ослабить критическую и контрольную деятельность. Страх, гнев, раздражение, злоба, сильное душевное волнение—вот те эмоциональные состояния, с которыми чаще всего приходится иметь дело судебной практике. По-своему окрашивая психическую деятельность лица, данные обстоятельства могут оказать существенную помощь в установлении мотива преступления, в определении содержания умысла и неосторожности. Без учета эмоционального состояния лица, как справедливо заметил Б. С. Утевский, «не может быть полной оценки поведения подсудимого, обоснованного решения вопроса о вине подсудимого и о степени его вины».[7]

Особое значение в уголовном праве — законодательстве, науке и судебной практике — придается состоянию так называемого сильного душевного волнения. Характеризуясь бурным нарастанием эмоционального напряжения, сильное душевное волнение извращает сознательную и волевую деятельность, накладывая свой отпечаток на содержание волевого и интеллектуального моментов как признаков вины (для обозначения этих случаев в уголовно-правовой литературе употребляется даже специальная терминология — аффектированный умысел).

Таким образом, субъективная сторона преступления — это вся психическая деятельность, которая сопровождает совершение преступления и в которой интеллектуальные, волевые и эмоциональные процессы протекают в полном единстве и взаимообусловленности. Наряду с умыслом и неосторожностью, она включает в себя и другие признаки — мотив, цель, эмоциональные моменты и т. д.

Указанные стороны психической деятельности являются характерными для субъективной стороны любого преступления, в том числе и для тех случаев, когда отношение к его последствиям характеризуется неосторожностью.

Следует, однако, сказать, что данная точка зрения разделяется не всеми криминалистами. Некоторые авторы рассматривают мотив и цель преступления только как признаки умышленной вины. Вот что, например, пишут по этому вопросу авторы учебника по Общей части советского уголовного права: «При совершении преступления вследствие неосторожной вины нельзя говорить о мотиве и цели преступления. В случае неосторожности отсутствует целенаправленная деятельность виновного. Это положение одинаково относится как к преступной самонадеянности, так и к преступной небрежности. В обоих случаях у виновного то отсутствует побуждение совершить преступление.

С этим утверждением нельзя согласиться. Оно не только противоречит пониманию преступления как волевого акта, но и делает беспредметным уголовный закон, устанавливающий ответственность за неосторожное деяние. Если воля лица не связана с наступившими последствиями, то, очевидно, не должно быть и оснований для уголовной ответственности. Умышленное и неосторожное преступления отличаются между собой не наличием или отсутствием мотивированной деятельности, а содержанием этой деятельности, в частности неодинаковым содержанием сознания этой деятельности и различным отношением к наступившим общественно опасным последствиям.

Без установления мотива в неосторожных преступлениях порой бывает невозможно решить вопрос о субъективной стороне и уголовной ответственности. Нельзя, например, определить виновность врача в неоказании помощи больному без выяснения мотива его поведения; точно так же трудно судить о виновности лица в неосторожном убийстве, халатности, выпуске недоброкачественной продукции, не зная истинных побуждений его противоправного поведения.

Мотив позволяет определить содержание неосторожных преступлений и дать им правильную юридическую оценку. Напротив, игнорирование мотива не только затрудняет квалификацию неосторожных преступлений, но и по существу делает их загадкой.

К. вменялось в вину то, что он выстрелом из ружья убил гр. К-на. Обстоятельства убийства следующие.

Осужденный и потерпевший работали охранниками колхоза, первый — овцефермы, второй — конюшни. Обе фермы находились на близком расстоянии. Находясь на дежурстве ночью, К. выстрелил из ружья по направлению конюшни, в результате чего причинил смертельное ранение К-ну.

Осужденный несколько раз менял свои показания о мотивах, цели и времени производства выстрела: вначале говорил о бесцельности и беспричинной стрельбе; затем стал объяснять боязнью проникновения на ферму посторонних, так как ночью был сильный буран. Свидетели показали, что К. рассказывал односельчанам на другой день, что стрелял в собаку, принадлежащую К. В суде же виновный утверждал, что стрелял в воздух ввиду сбора возле фермы собак. К. был осужден за неосторожное убийство.

В данном случае мотив и другие обстоятельства, при которых был совершен выстрел, остались невыясненными и, следовательно, остались невыясненными содержание преступной небрежности и виновность лица.

В неосторожных преступлениях, являющихся сознательным нарушением правил предосторожности, мотивационная обусловленность своего поведения выступает наиболее четко. В указанных преступлениях мотив, так сказать, «допускает осязать себя руками». Но мотивация является обязательной и для других нарушений правил предосторожности, так как и в этих случаях решается один и тот же вопрос, а именно — могло ли лицо учесть последствия своего поведения. Но чтобы ответить на него, нужно знать причину, мотив поведения данного лица. Например, для определения ответственности стрелочника, по халатности которого произошло крушение поезда, надобно установить, чем он руководствовался в своем поведении, которое было несовместимо с лежащими на нем обязанностями.