Мотив и цель преступлений против порядка подчиненности и воинских уставных взаимоотношений

Правильно квалифицированы  как сопротивление начальнику по ч. 1 ст. 333 УК 101 гарнизонным военным  судом действия рядового Кунбутаева, который сначала не выполнил правомерные  требования дежурного по дивизиону, а также его помощника - офицеров Корнеенкова и Чебоксарова и отказался покинуть помещение казармы соседнего подразделения, а затем, когда последние попытались выдворить его из казармы, нанес каждому из них по несколько ударов рукой.

Обоснованно по той же статье УК квалифицированы как сопротивление начальнику и действия младшего сержанта Дегтярева, осужденного военным судом Борзинского гарнизона.

Дегтярев признан виновным в том, что после употребления спиртного в расположении казармы  и возле нее угрожал физической расправой и нецензурно выражался в адрес дежурного по части подполковника Акулича, пытавшегося пресечь нарушение порядка и задержать виновного до вытрезвления, а затем, стал оказывать сопротивление и нанес ему несколько ударов ногой в пах.

Применение насилия с целью изменить общую линию поведения начальника, характер его служебной деятельности в целом признаками сопротивления и принуждения не охватывается и требует квалификации по ст. 334 УК РФ. Такие насильственные действия, как об этом указано выше, совершаются из мести, недовольства служебной деятельностью начальника, с целью снижения его требовательности по службе и т.п.

При этом насилие может  применяться как в связи с  исполнением начальником обязанностей военной службы, то есть на почве  служебных отношений, так и во время исполнения им этих обязанностей.

В последнем случае содеянное  квалифицируется по ст. 334 УК РФ независимо от мотива противоправных действий.

Примером правильной квалификации насильственных действий, совершенных по мотиву недовольства служебной деятельностью начальника (т.е. связанных с исполнением последним обязанностей военной службы), может служить уголовное дело в отношении рядового Дулаева.

Будучи недоволен исполнением  младшим сержантом Абдулгалимовым своих обязанностей старшины батальона, Дулаев завел его в умывальную комнату казармы, где нанес несколько ударов рукой в лицо, причинив побои. Поскольку действия Дулаева были обусловлены желанием изменить отношение Абдулгалимова к службе, они обоснованно квалифицированы военным судом Кяхтинского гарнизона по ч. 1 ст. 334 УК.

Правильная юридическая  оценка дана и Северодвинским гарнизонным  военным судом действиям старшего матроса Остапенко, который в  ответ на требование идти спать нанес  дежурному по части лейтенанту Иванову  удар кулаком в лицо, повредив при этом потерпевшему губу.

Поскольку насилие виновным было применено не только в связи  с исполнением потерпевшим обязанностей военной службы, но и во время  исполнения им этих обязанностей, действия Остапенко обоснованно квалифицированы судом по ч. 1 ст. 334 УК.

Деяния, предусмотренные  ч. 1 ст. 333 и ч. 1 ст. 334 УК, являются уголовно наказуемыми лишь в том случае, если они сопряжены с насилием, либо с угрозой его применения (ч. 1 ст. 333 УК). При этом объем такого насилия ограничивается причинением легкого вреда здоровью потерпевшего.

 

Под нарушением уставных правил взаимоотношений в соответствии с действующим уголовным законом  следует понимать действия, связанные  с унижением чести и достоинства, издевательством либо сопряженные  с насилием одних военнослужащих над другими при отсутствии между ними отношений подчиненности.

Унижение чести и  достоинства, как одна из форм нарушения  уставных правил взаимоотношений, по своим  объективным признакам сходно с  оскорблением (ст. 336 УК РФ).

Различие состоит в  субъективной стороне, а именно в  направленности умысла виновного. При  оскорблении стремление унизить честь и человеческое достоинство потерпевшего является конечной целью противоправных действий. При этом сами такие действия не связаны с предъявлением к потерпевшему тех или иных требований, принуждением к нарушению обязанностей военной службы и т.д.

При нарушении уставных правил взаимоотношений унижение чести  и достоинства потерпевших является средством (способом) достижения иных целей, в частности, обеспечения  себе облегченных условий службы, привилегированного положения в  коллективе, подчинения своей воле сослуживцев и т.д.

Игнорирование этого  различия повлекло вынесение Спасск-Дальним  гарнизонным военным судом ошибочного решения по делу рядового Тупицына.

Как указано в приговоре, проходя через контрольно-пропускной пункт части и увидев, что дневальный по КПП рядовой Горник находится в помещении, Тупицын потребовал, чтобы последний нес службу у ворот части. За отказ выполнить данное требование Тупицын нанес потерпевшему один удар ребром ладони по лицу, не повлекший расстройства здоровья. Содеянное виновным с учетом объема примененного насилия было квалифицировано судом по ч. 1 ст. 336 УК. С такой юридической оценкой согласиться нельзя.

Хотя действия Тупицына и сопровождались унижением чести  и достоинства потерпевшего, обусловлены  они были не намерением оскорбить сослуживца, а недовольством его конкретной служебной деятельностью и стремлением добиться надлежащего исполнения Горником обязанностей дневального по КПП. Поэтому содеянное подлежало квалификации по ч. 1 ст. 335 УК, как это было сделано органами предварительного следствия. Что же касается унижения чести и достоинства потерпевшего, то оно явилось составной частью объективной стороны нарушения уставных правил взаимоотношений и дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 336 УК не требовало.

Оскорбление военнослужащего (ст. 336 УК РФ) с субъективной стороны характеризуется целью виновного унизить честь и достоинство другого военнослужащего во время или в связи с исполнением потерпевшим обязанностей военной службы по мотивам служебного, а в первом случае - и иного, в том числе личного, характера.

В отличие от ст. 243 УК РСФСР, предусматривавшей ответственность  за оскорбление насильственным действием  подчиненным начальника или начальником  подчиненного, ст. 336 УК содержит два  самостоятельных состава, учитывающих служебное положение виновного и потерпевшего, и не предусматривает в качестве обязательного признака объективной стороны применение при оскорблении насильственных действий.

Если военнослужащий в процессе оскорбления причиняет  другому военнослужащему вред здоровью любой степени тяжести, содеянное перерастает в более тяжкое преступление и квалифицируется по соответствующей специальной норме.

По конкретному делу в ответ на правомерное замечание  дежурного по автопарку прапорщика Звонарева младший сержант Сафронов сначала нецензурно высказался в его адрес и нанес один удар кулаком по лицу, а затем тут же избил потерпевшего, нанеся ему множество ударов руками и ногами по голове и телу. Эти действия Сафронова органами предварительного следствия были квалифицированы по ч. 2 ст. 334 и ч. 2 ст. 336 УК.

Правильно указав в приговоре  о том, что оскорбление в данном случае явилось составной частью более тяжкого преступления - насильственных действий в отношении начальника и дополнительной квалификации не требует, военный суд Самарского гарнизона обоснованно исключил из обвинения Сафронова ч. 2 ст. 336 УК как ошибочно вмененную.

В отличие от оскорбления  начальником подчиненного превышение должностных полномочий, как правило, сопряжено с более интенсивным физическим воздействием на потерпевшего.

Критериями разграничения  названных составов также являются направленность умысла виновного, содержание целей и мотивов преступного  деяния, а также характеристика его  объективной стороны.

Любое оскорбление, в  том числе и начальником подчиненного (ч. 2 ст. 336 УК), с субъективной стороны характеризуется желанием унизить честь и достоинство потерпевшего. Если же умысел виновного выходит за эти пределы и направлен на причинение физической боли или вреда здоровью подчиненного в связи с недовольством его служебной деятельностью либо по иным мотивам, содеянное должно рассматриваться как должностное преступление.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Мотив и цель как уголовно-правовые категории занимают существенное место  в законодательстве о воинских преступлениях, в частности, в преступлениях против порядка подчиненности и воинских уставных взаимоотношений. Несмотря на то, что эти категории сравнительно нечасто указываются в качестве обязательных структурных элементов составов воинских преступлений в позитивном виде, они тем не менее как элементы субъективной стороны находят то или иное отражение в большинстве норм военно-уголовного законодательства. В зависимости от выполняемых уголовно-правовых функций в определенном составе воинского преступления мотив или цель включаются  в норму уголовного закона путем их утверждения или презюмирования в качестве основных признаков.

Определенным образом  отраженные в законе мотив и цель позволяют определить вину и субъективную сторону воинского преступления в целом; правильно установить и оценить объект, элементы объективной стороны общественно опасного деяния; охарактеризовать личность виновного; дать оценку действиям субъекта с точки зрения обстоятельств, исключающих общественную опасность деяния; квалифицировать неоконченную преступную деятельность; разграничить воинские преступления с правомерным поведением и дисциплинарными проступками, с одной стороны, и с иными преступлениями – с другой; разграничить смежные воинские преступления, совпадающие по объективной стороне; решить вопросы соучастия в преступлении; назначить справедливое наказание за совершение воинского преступления, а при соответствующих условиях освободить от ответственности и наказания.

Кроме того, учет командирами психологических факторов мотивации проступков, выявление потребностей и мотивов, влияющих на поведение, правовое воспитание военнослужащих является важным фактором предупреждения правонарушений и преступлений, формирования устойчивой активной жизненной позиции в правовой сфере воинских отношений.

Выявляя особенности  правосознания военнослужащих, можно  достоверно прогнозировать их поведение. Это создает реальную основу для  стимулирования законопослушного поведения  и предупреждения правонарушений военнослужащих.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Конституция Российской Федерации.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 года.
3. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 29 января 1990 г. №11-90.
4. Определение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 16 сентября 1967 г. № 3н-0154167.
5. Определение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 1 марта 1962 г. № 2н-033/62.
6. Обзор судебной практики Верховного Суда РФ по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими.
7. Военно-уголовное законодательство РФ: научно-практический комментарий / Под общ. ред. Н. А. Петухова. – М.: «За права военнослужащих», 2004. – Вып. 47.
8. Ахметшин Х. М. Насильственные действия в отношении начальника (научно-практический комментарий) // Военно-уголовное право – 2003г. № 7-8 (Вкладка в журнал «Право в ВС».
9. Ахметшин Х. М. Преступления против военной службы // Российская юстиция–1997, № 5.
10. Толкаченко А. А. Отражение мотива и цели в законодательстве о воинских преступлениях // ВКИ. Сборник статей №24. – М., 1988. С. 180-187.
11. Толкаченко А. А. Мотив как признак субъективной стороны преступления. // ВКИ. Сборник статей № 22 – М., ВКИ, 1986 – С. 186-191.
12. Толкаченко А. А. Соотношение признаков мотива и цели в законодательстве о воинских преступлениях. // Военно-правовые проблемы государственно-правовой реформы: Материалы теоретического семинара ВКИ. – М., 1990. – С. 75-79.
13. Мищенко Г. Н. Значение мотива и цели при квалификации преступлений против порядка подчиненности и воинской части. // Сб. аспирантских работ. Обществ. науки. Выпуск №49. Право – Казань: Изд. Казанского Университета, 1971 – С. 29-37.   

 

 

 

 

 

¹ См.: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 июля 1975 г. №4 «О судебной практике по делам об умышленном убийстве».

² См.: Трайнин А. Н. Общее учение о составе преступления. М., 1957. С. 59 – 60; Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. С. 72. 

³ См.: Викторов Б. А. Цель и мотив в тяжких преступлениях. – М.,1963.

⁴ См.: Толкаченко А. А. Соотношение признаков мотива и цели в законодательстве о воинских преступлениях. //Военно-правовые проблемы государственно-правовой реформы: Материалы теоретического семинара ВКИ. – М., 1990. С.75-79. 

⁵ См.: Брайнин Я. М. Уголовный закон и его применение. – 1967. – С. 40-127.

⁶ См.: Васецов А. П. Корысть как мотив преступления // Сов. Юстиция. – 1983. №24. – С. 12.

⁷ См.: Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими // Обзоры судебной практики военных судов РФ по уголовным делам (1996-2001). С. 17.

⁸ См.: Преступления против военной службы (военно- уголовное законодательство России). Научно-практический комментарий Уголовного кодекса РФ. М., 1999. С. 54.

⁹ См.: Обзор судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими // Обзоры судебной практики военных судов РФ по уголовным делам (1996-2001). С. 9.

¹⁰ См.: Толкаченко А. А. Мотив как признак субъективной  стороны преступления // Сб. статей. Воен. Ин-т.– М.,1986. №22. С. 186-191.   

¹¹ См.: Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. – М., 1972. – С. 73.