Источники правового регулирования третейского разбирательства и их иерархия

Введение

В рамках обязательной программы любого вуза, ведущего подготовку юристов, существуют курсы гражданского и арбитражного процесса. При подготовке специалистов, которым придется заниматься защитой прав в судебном процессе, нельзя не учитывать современные  тенденции развития процессуальной науки. Одной из таких тенденций  является усиление правового блока  негосударственных судебных процедур и альтернативных способов разрешения споров. Этот процесс привел к формированию современной законодательной базы для посредничества и третейского  разбирательства. В то же время в  рамках учебного процесса почти не уделяется внимания самому третейскому  разбирательству как явлению, имеющему самостоятельное от гражданского процесса правовое регулирование.

Настоящий учебно-методический комплекс основан на том подходе, что третейское разбирательство  сочетает в себе материально-правовые и процессуальные элементы, в силу чего имеет специфический режим  правового регулирования, отличный от режима регулирования как частного, так и публичного права. Большинство же правоведов относит третейское судопроизводство к гражданскому процессу в его широком понимании. Основанием для этой позиции служит близость предмета и объекта регулирования как третейского судопроизводства, так и гражданского процесса. Цель того и другого − разрешение правового конфликта путем рассмотрения спора в заранее установленном порядке лицом, уполномоченным на осуществление правоприменения. Однако методы регулирования обоих этих явлений принципиально отличаются. Поэтому как бы широко мы ни понимали гражданский процесс, третейское судопроизводство не укладывается в его рамки, поскольку ни один из основополагающих признаков гражданского процесса, отделяющих его от прочих правовых процедур, не присущ ему в полной мере, а многие вообще отсутствуют.

Нормы о третейском судопроизводстве составляют отдельный  блок законодательства, системно и  комплексно регулирующие отношения, возникающие  при судебной защите в форме третейского  судопроизводства. Это приводит к  тому, что принципы и  правовое регулирование  третейского разбирательства имеют  существенные отличия от гражданского процесса, а потому его изучение в рамках данной дисциплины не может  привести к усвоению студентами особенностей этого вида защиты прав.

Формирование  базовых знаний об особенностях третейского  разбирательства, получения практических навыков, позволяющих использовать  этот способ защиты гражданских прав, и является основной задачей настоящего курса.

1. Понятие третейских судов, их отличие от государственных судов.

Перед правоведением  не раз вставал вопрос о правовой природе третейского судопроизводства. В наши дни вопрос об отраслевой принадлежности законодательства, регулирующего  третейское судопроизводство, проанализирован  О. Ю. Скворцовым. Он пришел к выводу, что хотя третейское соглашение заключается по воле самих спорящих сторон, оно порождает не гражданско-правовые, а сугубо процессуальные последствия, поскольку изменяет подведомственность рассмотрения гражданского спора¹. В другой работе, анализируя соотношение третейского судопроизводства с гражданским процессом, О. Ю. Скворцов указал на существенные различия, которые не позволяют отнести третейское судопроизводство к гражданскому процессу².

Большинство правоведов делает вывод о принадлежности третейского судопроизводства к  процессуальному блоку, поскольку  закон «О третейских судах в Российской Федерации», как и многие аналогичные  законы в других государствах, построен по модели процессуального кодекса. Такой подход оправдывается тем, что предметом регулирования  закона является деятельность третейского  суда как юрисдикционного органа. Поскольку эта деятельность имеет цель аналогичную цели гражданского процесса, то ее регулирование должно быть подобным процессуальному. Попытка анализа была сделана С. А. Курочкиным, который пришел к выводу, что принципиальных различий третейского процессуального права и гражданского процесса в его широком понимании не установлено, а третейский процесс является частью гражданского процесса³. Аналогичный вывод содержится в работах А. И. Зайцева⁴, О. С. Иоффе и М. Д. Шаргородского⁵, Т. Е. Абовой, А. П. Вершинина⁶, Н. Б. Зейдера⁷, Г.Л. Осокиной⁸.

Указанные выводы были сделаны исходя из близости третейского судопроизводства к  гражданскому процессу, без детального анализа их признаков. В то же время, если проанализировать третейское судопроизводство исходя из признаков, отграничивающих  частное право от публичного, а  процессуальную отрасль права от других отраслей, то место третейского  судопроизводства в системе законодательства будет не так очевидно.

Третейский  суд никогда не входил в систему  государственной власти и всегда оставался обособленным от государства  даже в случаях, когда их взаимодействие происходило в наиболее тесных формах (например, узаконенный третейский суд). На протяжении веков он рассматривался как одна из возможных форм защиты частных прав, пусть даже признаваемая государством. Третейский суд регулировал  поведение людей путем разрешения их спора не менее эффективно, чем  суд государственный, хотя использовал  для этого иные способы. Право  допускает защиту гражданских прав в самых различных формах, отсюда и понятие юрисдикции как «правовой  оценки фактов, разрешения компетентным органом подведомственных ему правовых споров»⁹.

Термин «третейский суд» вобрал в себя множество различных  смыслов, на что обращали внимание: М. И. Клеандров, Е. А.Виноградова, А. И. Зайцев¹⁰. Они давали различные классификации третейских судов в зависимости от их оснований. Например, М. И. Клеандровым был введен термин «криминальный третейский суд». Критерием для такой классификации послужил признак: действует ли третейский суд в рамках закона. Криминальный суд как явление нашей жизни существует и отличается от обычного тем, что действует, по мнению вышеуказанного автора, в нелегальной сфере на всех стадиях разрешения спора, не имеет своей нормативной базы, зачастую предмет спора носит не правовой характер¹¹. Данное явление представляет интерес для исследователей, но для данной работы его изучение не актуально: он действует вне права, поэтому нельзя установить его правовую природу.

Понятие третейского суда соединяет в  себе различные правовые явления. В  постоянно действующем третейском суде оно включает в себя как организацию, при которой функционирует третейский суд, так и состав суда, рассматривающий  спор. В третейском суде созданном для разрешения конкретного спора это понятие охватывает только третейского судью или состав суда разрешающего спор¹². Поскольку отношения сторон третейского судопроизводства направлены на разрешение спора, то можно говорить о том, что сам третейский суд существует, чтобы служить организационной базой для третейского судопроизводства. Еще один взгляд на третейский суд состоит в том, что он рассматривается не как юрисдикционный орган, а как деятельность по разрешению спора или метод разрешения спора¹³. Автор разделяет подход, что третейский суд является не институциональным образованием, а частной правовой процедурой по защите прав.

В то же время термин «третейский суд», является не вполне удачным, гораздо более  адекватным является понятие «арбитраж». Использование этого термина  снимает терминологическую путаницу в понятиях и не приводит к смешению различных правовых явлений. Тем  не менее, для России вопрос о том, является ли третейский суд судом  нельзя обойти вниманием.  С точки  зрения автора, третейский суд не может  называться судом, если воспринимать суд  как государственный орган по разрешению спора. Например, данной позиции  придерживается Дегтярев С.Л. прямо  указывающего на недопустимость использования  термина суд по отношению к  органам не входящим в судебную систему  государства¹⁴. С другой стороны стоит учитывать, что под понятием суд скрывается и форма защиты права, а потому понятие суд использовалось для обозначения не только государственного суда. Наряду с третейским судом так именовались церковные суды, офицерские, товарищеские, корпоративные и т.д. Видимо это связно с тем, что происходило восприятие суда как процедуры разрешения конфликта независимым лицом, которое в силу различных оснований наделялось таким правом. Поэтому, воспринимая третейский суд как процедуру разрешения спора, нет оснований отказывать ему в праве называться судом только на том основании, что он не является государственным образованием.

Разделение  государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную призвано гарантировать право человека осуществлять свою власть. Линия российского государства  на обеспечение народовластия в  его различных формах последовательно  проявляется в развитии российского  законодательства. Принят ряд законов  направленных на реформу судебной системы. Но какой цели служит существование  самой судебной системы и судебной власти, если не для защиты прав? Можно  ли утверждать, что государственная  судебная система может решить поставленную задачу наиболее эффективным способом? Формы защиты гражданских прав не должны исчерпываться только возможностями  государственного правосудия. Субъекты права могут выбирать легитимные формы защиты права, исходя из их эффективности. Одной из таких форм разрешения правовых споров является третейский суд. Его  эффективность зависит как от уровня развития правосознания общества, так и от отношения государства  к данному правовому институту. Современное развитие третейского  судопроизводства свидетельствует  не только о недостаточной эффективности  государственной судебной системы, но и об усилении возможности граждан  свободно выбирать формы защиты своих  прав.

Основополагающие правовые акты: - Европейская конвенция о  защите прав человека и основных свобод, Декларация прав человека и гражданина, Международный пакт о гражданских  и политических правах, Конституция  России - не упоминают о третейском суде. Возникает вопрос, насколько  легитимен третейский суд осуществлять защиту гражданских прав, каково его место в ряду правозащитных органов и не является ли само его существование нарушением права граждан на обращение к правосудию. Такая позиция уже не раз находила своих последователей среди правоведов. Так, Н. А. Чечина пишет «Отказ от принципа осуществления правосудия только судом есть отход от монополии в осуществлении защиты гражданских прав методом гражданской юстиции, то есть практически не что иное, как ограничение конституционного права на судебную защиту»¹⁵. Соответственно, если исходить из доминирования государства в вопросах защиты прав, то третейский суд в таком механизме является лишним элементом, который вторгается в исконно государственную сферу.

В соответствии со ст. 118 Конституции  правосудие в России осуществляется только судом посредством конституционного, гражданского, административного и  уголовного судопроизводства. Законодательство исчерпывающе определяет, в чьи полномочия входит отправление правосудия. Конституция  и Закон РФ «О судебной системе» предусматривают включение в  судебную систему конституционного суда, федеральных судов общей  юрисдикции, арбитражных судов. Третейские суды не входят в судебную систему  России, на что было указано Конституционным  Судом РФ¹⁶.

Этот вывод опирается на действующее  законодательство и существующее определение  понятия правосудия: рассмотрение споров и осуществление судебной власти в особом порядке от имени государства и вынесение общеобязательных государственно-властных предписаний. Целью правосудия является защита нарушенных или оспоренных прав. Правосудие выступает высшей, но не единственной формой защиты гражданских прав. П.В. Логинов отмечал, что понятие «правосудие» более узкое, чем защита гражданских прав, и является одной из форм защиты гражданских прав, осуществляемой в особом порядке¹⁷. Как отмечает Е. И. Носырева, в американской доктрине заложено сосуществование арбитража и правосудия, поскольку судебная форма защиты прав - не единственно возможная, а лишь процедура, гарантированная конституцией¹⁸.

Мировой суд не выносит решение  именем государства, но ему не отказывают в праве на отправление правосудия. В современных условиях вышеуказанные  доктринальные признаки правосудия поддерживаются скорее авторитетом  основного закона, а жизнь настойчиво требует, чтобы государство определилось в отношении иных форм защиты прав. Таким образом, существующим понятием правосудия третейское судопроизводство не охватывается, хотя и близко ему  по существу.

Исходя из этого, Е. А. Суханов обоснованно считает, что деятельность третейского суда по сути является правосудием, поскольку третейские суды являются юрисдикционными органами по защите гражданских прав, хотя и не входят в судебную систему¹⁹. Близкой позиции придерживается Е. М. Цыганова, считая третейское судопроизводство правоохранительной деятельностью в форме негосударственной судебной власти²⁰, А. С. Мямин прямо указывает, что третейский суд осуществляет правосудие²¹. Третейский суд вполне органично вписывается в систему защиты прав. Он выносит свои решения не именем государства, но в порядке, им предусмотренном и обеспечивающим возможность принудительного исполнения государством принятых третейским судом решений.

Ограничиваясь сложившейся правовой доктриной, исследователи уклоняются от разрешения вопроса: в силу чего государство вообще монополизировало правосудие? Ответ на этот вопрос лежит  в совершенно иной плоскости, и нельзя удовлетвориться доводом о закреплении  этого положения в Конституции  и законе. При таком подходе  мы будем вынуждены не исследовать  существо явления, а только констатировать его фактическое законодательное  регулирование. Соответственно, достаточно лишь изменить закон, и отправление  правосудия органами негосударственной  юрисдикции уже не вызовет отторжения у сторонников подобной аргументации. Если государство — инструмент для  осуществления народом своей  власти, в том числе и судебной, вполне допустимо предположение, что  частные лица вполне могут реализовать  защиту права непосредственно путем  самоорганизации, минуя государственный  судебный механизм, но находясь под  его контролем.