Особенности конституционно-правового статуса личности в Китайской Народной Республике

3. Политические права,  свободы и обязанности

В Конституции  КНР политические права и свободы  предшествуют всем остальным правам и свободам. И здесь мы видим  некоторое своеобразие в конституционной  материи.

Основные же политические права и свободы  уместились в одной, очень лаконичной ст. 35, согласно которой "граждане Китайской  Народной Республики имеют свободу  слова, печати, собраний, союзов, уличных  шествий и демонстраций". Обращает на себя внимание то, что эти свободы  провозглашены без обычных для  социалистических конституций оговорок об осуществлении таких свобод в  интересах социализма или чего-либо подобного. Практика, однако, свидетельствует, что использование их не так, как  это считают правильным власти предержащие, влечет для лица достаточно серьезные  последствия. Это наглядно показала расправа со студенческой демонстрацией  на площади Тяньаньмэнь в Пекине в 1990 г.

Своеобразие данной главе китайской Конституции  придает ст. 41, посвященная праву граждан на обращение "с критикой в адрес любых государственных органов или государственных служащих". Здесь же указывается, что граждане "имеют право обращаться в соответствующие государственные органы с жалобами, обвинениями или заявлениями по поводу нарушения закона или служебного долга любым государственным органом или государственным служащим, однако недопустимо оговаривать и порочить людей, фальсифицируя или подтасовывая факты". Соответствующие государственные органы должны рассматривать жалобы, обвинения и заявления граждан путем проверки фактов и несут ответственность за их разрешение. "Никто не может оказывать давление на граждан и мстить им", — говорится в Конституции. Лица, понесшие ущерб в результате посягательства на права граждан со стороны государственных органов и государственных служащих, имеют право на получение компенсации в соответствии с законом. Своеобразные формулировки содержащихся в данной статье запретов ("недопустимо оговаривать и порочить людей", "никто не может оказывать давление на граждан и мстить им") не только отражают стремление законодателя преодолеть атмосферу страха и взаимного недоверия периода "культурной революции", но и несут на себе отпечаток этого периода.

Следует отметить, что реализация этих прав также имеет "китайскую специфику". Например, поскольку свобода уличных шествий  и демонстраций должна протекать  в рамках уважения к социалистическому  государству и строю, казалось бы, невозможно использовать эти формы  демократии для протеста против злоупотреблений  властей или для выражения недовольства. Тем не менее это происходило до конца 90-х гг. в довольно своеобразной форме. Так, в литературе описан случай, когда в поселке Сяяньчжень провинции Фуцзянь администрация поселка распределила между чиновниками в виде премий за прошлый год деньги, собранные в качестве штрафов за нарушение правил планирования деторождения в текущем году. Это вызвало недовольство жителей поселка, и они организовали демонстрацию демобилизованных военнослужащих (!) под лозунгом "Демобилизованные военнослужащие приветствуют народ Сяянчженя и поздравляют его с праздником Весны!" (?!). Однако подтекст лозунга был всем понятен, и из управления общественной безопасности поступила директива, в которой, в частности, указывалось, что транспарант с лозунгом есть проявление серьезного недовольства властями. Несколько активных участников демонстрации были задержаны органами общественной безопасности, но затем их отпустили и население встретило их как героев. Конечно, с обычной точки зрения на демократию трудно понять ликование населения Сяянчженя, которому удалось в такой странной форме проявить протест.

В 1999 г. произошли  события, которые показали, что в  КНР есть и сохраняются силы, способные  воспользоваться политическими  правами в другой форме. Члены  сообщества "Фалунь" (общество последователей одной из разновидностей цигун) не только смогли своими пикетами блокировать телецентры в Пекине и Тяньцзине, но и окружить живым кольцом из 10 тыс. человек Чжуннаньхай — "китайский Кремль", где размещается руководство страны. Газета "Жэньминь жибао" — официальный орган КПК — писала об этом: "Сообщество "Фалунь" пыталось создать политическую силу, противостоящую государству". Эти события показывают, что происходящие в стране процессы не столь однозначны, как казалось бы, и опасения китайского руководства относительно возможной утраты контроля над происходящим не столь уж беспочвенны.

К политическим обязанностям относятся обязанности  защищать единство государства и  сплоченность всех национальностей  страны, соблюдать Конституцию и  законы, хранить государственную  тайну, соблюдать общественный порядок, охранять безопасность, честь и интересы Родины, защищать отечество и отражать агрессию. Почетная обязанность граждан  — военная служба и участие  в народном ополчении в соответствии с законом. 

4. Гражданские (личные) права, свободы  и обязанности

Личные права, свободы и обязанности на конституционном  уровне представлены свободой и неприкосновенностью  личности, неприкосновенностью чести  и достоинства граждан, свободой совести, свободой и тайной переписки, неприкосновенностью жилища, правом на получение компенсации за ущерб, нанесенный государственными органами или государственными служащими, а  также некоторыми правами и обязанностями, связанными с браком и семьей, обязанностью соблюдать общественный порядок, уважать  нормы общественной морали.

Мы уже отмечали, что в качестве реакции на период "культурной революции" ст. 38 Конституции запрещает каким бы то ни было способом подвергать граждан оскорблениям, клевете, ложным обвинениям и травле. Эта конституционная норма особо подкреплена уголовным законодательством. В частности, ст. 138 УК КНР гласит: "Строго запрещается распространение клеветы на кадры, массы с использованием различных способов и средств. Каждый акт клеветы на другого человека (в том числе на преступника) с учетом характера преступления, обстоятельств, последствий и степени вины влечет за собой уголовную ответственность виновного. Работники государственных органов, виновные в клевете, наказываются более строго". Имеется в УК и специальная статья, посвященная использованию получивших печальную известность в период "культурной революции" дацзыбао и сяоцзыбао (стенные газеты, написанные соответственно большими и малыми иероглифами) для оскорбления другого лица. В соответствии со ст. 145 УК такое действие влечет за собой лишение свободы на срок до трех лет, уголовный арест либо лишение политических прав.

Целый ряд личных прав и свобод не нашел отражения  на конституционном уровне. Прежде всего это право на жизнь. Вполне понятно, что ценность человеческой жизни в государстве с миллиардным населением и тоталитарным строем не может быть высокой, независимо от того, записано в Конституции право на жизнь или нет. Здесь китайская Конституция просто следует социалистической традиции, которая сама по себе многое говорит о государстве и его строе.

При формулировании конституционного права на жизнь  современный законодатель вынужден проводить грань между правом родителей свободно решать вопрос о  рождении ребенка и правом на жизнь. Китайский подход к этой проблеме обусловлен почти уникальной ситуацией: быстрые темпы роста миллиардного населения препятствуют обеспечению  ему нормального жизненного уровня. Ведь более 25% прироста национального дохода приходится отдавать на нужды нового родившегося поколения. В связи с этим в КНР была разработана и активно проводится в жизнь долгосрочная программа мероприятий в области снижения естественного прироста населения с тем, чтобы численность населения КНР на рубеже XXI в. не превысила 1,28 млрд. человек. Однако, как это признается и в китайской печати, такая задача трудновыполнима, поскольку в настоящее время страна переживает третий бум рождаемости со времени образования КНР. Удержать намеченный предел численности можно только в случае жесткого и постоянного контроля. Статья 25 Конституции гласит: "Государство распространяет планирование рождаемости с тем, чтобы привести рост населения в соответствие с планами экономического и социального развития". Эта политика включает предоставление льгот по снабжению, кредитных, налоговых и других льгот семьям, соблюдающим требования государства, и применение целого ряда мер к нарушителям политики планирования рождаемости, в частности при рождении второго ребенка в городской семье родители должны выплатить в фонд государства штраф в размере 2900 юаней, а при рождении третьего — 5800 юаней. Кроме того, нередко применяются меры административного характера.

Эта политика КНР  не пользуется популярностью в международном  сообществе, поскольку означает ограничение  прав человека, но она позволяет  китайскому руководству смягчить противоречие между чрезмерным ростом населения  и сравнительно низким уровнем экономического и социального развития. Вместе с  тем нельзя сказать, что реализация данной по­литики проходит совершенно безоблачно: в ряде мест штрафы превратились в источник доходов для местных бюджетов, и местной администрации выгодно несоблюдение установленных норм. Сам размер штрафов, хотя они существенно выросли с 1983 г., мало кого останавливает: "Богатые могут позволить себе заплатить, простые люди занимают деньги, а с бедных штраф взять все равно невозможно".

В Китае идет дискуссия о мерах, которые помогли  бы реализации политики планирования рождаемости. Сторонники жестких мер  выступают за ужесточение штрафов  и применение административных мер  к нарушителям. Сторонники другой, преобладающей, точки зрения призывают совершенствовать контроль над рождаемостью, над деятельностью  кадровых работников по планированию семьи на местах, шире применять  меры материального и морального поощрения однодетных семей, используя  для этого средства, полученные в  виде штрафов с многодетных семей. Однако население воспринимает все  меры в контексте реальностей  собственного существования на местном, а не общегосударственном уровне. А на местах традиционно богатство  семьи, клана связывается с рождением большого количества прежде всего детей мужского пола, и в борьбе кланов за власть преимущества в этом плане являются весомым аргументом. Понятно, что политика планирования рождаемости расценивается населением как посягательство не только на традиционные ценности, но и на возможное процветание рода (клана) в будущем. Естественно, что население нашло свои способы решения проблемы продолжения рода в необходимом для него количестве. Например, в литературе описаны случаи, когда, проявляя смекалку в решении данной проблемы, китайцы заводят много жен (хотя это и нарушает законодательство), молодые семьи уходят в горы на годы и не возвращаются, пока не родится достаточное для данного клана количество мальчиков, и т. п.

Планирование  рождаемости нашло отражение  на конституционном уровне не только как сфера деятельности государства, но и как обязанность семьи: часть  вторая ст. 49 Конституции гласит: "Супруги  — муж и жена — обязаны осуществлять планирование рождаемости".

Другой аспект права на жизнь — запрет или  ограничение смертной казни —  не нашел и не мог найти отражение  на конституционном уровне. В КНР довольно широко по современным меркам применяется смертная казнь за такие преступления, как поджоги, взрывы, затопления, отравление либо совершение других опасных действий, повлекших смерть или тяжкие телесные повреждения либо причинившие крупный ущерб общественной и личной собственности (ст. 106 УК), умышленное убийство (ст. 132 УК), изнасилование (ст. 139 УК), грабеж общественной и частной собственности (ст. 150 УК), "коррупция в отношении общественной собственности" работников государственных органов (ст. 155 УК) и некоторые другие; кроме того, смертная казнь применяется к лицам, осужденным за так называемые контрреволюционные преступления.

Следует, однако, отметить, что отсутствие конституционного закрепления права на жизнь не означает полного отсутствия его  защиты в текущем законодательстве. Право на жизнь в Китае защищается нормами УК, ГК, социальным законодательством, законодательством об охране окружающей среды, законодательством об обеспечении  безопасности на транспорте, о контроле за качеством продуктов питания и др.

Не нашла отражения  на конституционном уровне и свобода  мысли. Для тоталитарного государства  это неудивительно и вместе с  тем не значит, что проблема государству  безразлична. Ниже, в п. 3 следующего параграфа, мы приведем соответствующие  конституционные положения, свидетельствующие о стремлении государства (прежде всего, конечно, КПК) обес­печить желаемое единомыслие.

В Конституции  нашел отражение только один аспект свободы мысли — свобода вероисповедания. В соответствии со ст. 36 Конституции, граждане КНР имеют свободу вероисповедания. Никакие государственные органы, общественные организации и отдельные  лица не могут принудить граждан  исповедовать или не исповедовать религию, не могут дискриминировать граждан  за исповедание или неисповедание религии. В этой же статье установлена обязанность государства охранять нормальное отправление религиозной деятельности, указывается, что "никто не может использовать религию для нарушения общественного порядка, нанесения вреда здоровью граж­дан и в ущерб государственной системе образования". Кроме того, предписано, что религиозные организации и религиозная деятельность должны быть свободны от иностранного контроля.

В частях третьей  и четвертой ст. 49 Конституции  установлены обязанность родителей  содержать и воспитывать несовершеннолетних детей и обязанность совершеннолетних детей содержать и поддерживать родителей, а также содержится запрещение нарушать свободу брака и жестоко обращаться со стариками, женщинами и детьми. Это тоже своеобразная черта содержания китайской Конституции. Последняя норма наводит на предположение о том, что с молодыми мужчинами жестоко обращаться можно; впрочем, разработчики текста Конституции вряд ли имели это в виду. 

5. Экономические, социальные  и культурные права,  свободы и обязанности

Из данной группы прав, свобод и обязанностей китайская  Конституция провозглашает право  на труд и обязанность трудиться, обязанность соблюдать трудовую дисциплину, право на отдых, материальную помощь в старости, в случае болезни  и нетрудоспособности, право собственности  и наследования, обязанность в  соответствии с законом платить  налоги, право на образование и  обязанность учиться, свободу научно-исследовательской  деятельности, литературно-художественного  творчества и деятельности в других областях культуры. Определяющее для социалистического конституционализма право на труд (вместе с обязанностью трудиться) сформулировано в части первой ст. 42. О праве на труд в этой статье лишь упомянуто, тогда как обязанности трудиться уделено основное внимание. В первоначальной редакции части третьей этой статьи говорилось, что "труд — почетная обязанность всех трудоспособных граждан. Трудящиеся государственных предприятий и коллективных хозяйственных организаций города и деревни должны относиться к своему труду как хозяева страны. Государство поощряет социалистическое трудовое соревнование, награждает отличников труда и передовиков. Государство поощряет занятие граждан добровольным безвоз­мездным трудом". Поняв, что последнее положение представляло собой явный перебор, руководители страны в 1993 г. исключили из него слово "безвозмездным".