Субъекты гражданских правоотношений

    Вместе  с тем персонификация имущества  как определенный прием, способ юридической (законодательной) техники всегда вызывала и вызывает известные сомнения в своей обоснованности. Они обычно основываются на упрощенных, абстрактных положениях о «невозможности» существования каких-либо общественных отношений, в том числе правоотношений между лицами и вещами (имуществом).

    В основе этих взглядов лежит методологически  ошибочное, но, к сожалению, достаточно распространенное даже среди юристов  представление о том, что право, включая гражданское, может служить  лишь формой для содержательных экономических или иных общественных явлений и в силу этого не должно создавать и использовать собственные категории и конструкции, принципиально отличающиеся от философских или политэкономических. Так, о собственности как об «отношении человека (лица) к вещи» как к своей теперь, вслед за дореволюционными юристами, стали прямо говорить и в современной отечественной литературе. Между тем правовые отношения представляют собой особый, самостоятельный вид реально существующих общественных отношений.

    Все это требует специального научного обоснования категории юридического лица, раскрывающего ее сущность, содержание и возможности применения. Объяснениям данной цивилистической конструкции посвящены различные теории, многие из которых уже весьма давно известны в гражданско-правовой науке.

    Первую  по времени появления группу таких  теорий составляют взгляды, согласно которым  юридическое лицо есть порождение правопорядка, т.е. некоторая юридическая фикция, искусственная конструкция, придуманная  законодателем. Они получили название теории фикции или фикционных теорий. Родоначальником этого подхода принято считать одного из римских пап, Иннокентия IV. В 1245 г. на вопрос о возможности отлучения корпорации от церкви он заявил, что корпорация не имеет души, а существует лишь в воображении людей, будучи «perso№a ficta», или «corpus mysticum», т. е. фиктивным, не существующим в реальности лицом¹³.

    Теория  фикции получила наибольшее развитие в германской цивилистической литературе прошлого века. Наиболее видными ее представителями являются крупнейшие немецкие цивилисты того времени Ф.-К. ф. Савиньи и Б. Виндшейд, являющийся одним из главных создателей Германского гражданского уложения, которое действует и по сей день.

    Они считали юридическое лицо искусственным  субъектом, созданным законом лишь для условной «привязки» к нему субъективных прав и обязанностей, которые в  действительности либо принадлежат  его участникам — конкретным физическим лицам, либо остаются «бессубъектными». В качестве фиктивного образования рассматривал юридическое лицо и Г.Ф. Шершеневич, который, однако, считал юридические, фикции не мнимыми понятиями, а научными приемами познания, а юридическое лицо — «искусственным субъектом» оборота, созданным для достижения определенной цели¹⁴. Аналогичных по существу взглядов придерживались Д. И. Мейер и А. М. Гуляев. Теория фикции (legal fictio№) получила широкое распространение и в англо-американском праве. Здесь юридическое лицо (корпорация) также рассматривалось как «искусственное образование, невидимое, неосязаемое и существующее только с точки зрения закона», как было указано одним из председателей Верховного суда США Д. Маршаллом в решении по конкретному спору еще в начале XIX в¹⁵.

    В развитие этих взглядов была выдвинута  теория «целевого имущества», автором  которой был А. ф. Бринц. Он доказывал, что права и обязанности могут  как принадлежать конкретному человеку (субъекту), так и служить лишь определенной цели (объекту). В этом втором случае субъект права вообще не требуется, так как его роль выполняет обособленное с этой целью имущество (в том числе отвечающее за долги, сделанные для достижения соответствующей цели). По традиции оно наделяется свойствами субъекта права, хотя на самом деле в этом нет необходимости, а потому не нужно и само понятие юридического лица. Во французской литературе весьма близкие по сути взгляды высказывались М. Планиолем. Последний считал, что юридическое лицо — это коллективное имущество, которое в качестве субъекта права является юридической фикцией, созданной для упрощения его использования.

    Такой подход объяснял необходимость признания  юридического лица государством в качестве субъекта права, а также целевой (специальный) характер его правоспособности. Но вместе с тем он допускал существование «бессубъектных правоотношений» (прав и обязанностей) и исключал наличие у такого субъекта собственной воли и интересов, а это, в свою очередь, затрудняло объяснение самостоятельного характера его действий и ответственности за них.

    Другим  вариантом развития теории фикций стала  «теория интереса», выдвинутая крупнейшим германским ученым-юристом Р.Ф. Иерингом. Он считал, что права и обязанности  юридического лица в действительности принадлежат тем реальным физическим лицам, которые фактически используют общее имущество и получают от него выгоды («дестинаторам»). Их общий интерес и олицетворяет юридическое лицо. С его точки зрения, оно представляет собой некий единый центр для прав «дестинаторов», искусственно созданный с помощью юридической техники для упрощения ситуации — в качестве особой формы обладания имуществом многими физическими лицами для некоторых общих целей. В российской дореволюционной литературе эту теорию по сути поддерживали и развивали Ю. С. Гамбаров и Н. М. Коркунов¹⁶.

    Теория  фикции оказала значительное влияние  на законодательное развитие. Не случайно, например, в Германском гражданском  уложении и в Гражданском кодексе  Италии термин «юридическое лицо» используется только в заголовках отдельных разделов, без раскрытия его содержания; в Гражданском кодексе Франции (Code civil) до 1978 г. данное понятие вообще отсутствовало, а в гражданских кодексах ряда латиноамериканских стран юридическое лицо прямо названо фиктивным образованием, например, в ст. 545 ГК Чили и в ст. 583 ГК Эквадора¹⁷.

    С развитием различных видов юридических  лиц в противоположность фикционным теориям стали выдвигаться теории, признающие реальность юридического лица как субъекта права («реалистические  теории юридического лица»).

    В германской цивилистике практически одновременно с господствовавшими тогда взглядами Савиньи, Виндшейда и Бринца появились теории, рассматривавшие юридическое лицо как особый социальный организм, «духовную реальность» или «человеческий союз» со своей собственной волей, не сводимой к совокупности воль составляющих его отдельных физических лиц (Г. ф. Беселер, О. ф. Гирке). Органическая теория Гирке, рассматривавшего юридическое лицо как особый «телесно-духовный организм» («союзную личность»), нашла сторонников во французской цивилистике (Р. Саллейль, П. Мишу и др.). Отмечалось, что реальность существования таких общественных организмов, как юридические лица, предполагает их признание законом, но вовсе не «искусственное» создание. В российской дореволюционной цивилистике реальность юридического лица отстаивали Н.Л. Дювернуа и И.А. Покровский, назвавший его «живой клеточкой социального организма». Достоинством этого подхода стала возможность объяснения наличия собственной воли и интересов юридического лица, а тем самым самостоятельности его выступления в качестве субъекта гражданского оборота, хотя приравнивание юридического лица к физическому тоже признавалось искусственным. Теория «естественного лица» в начале нынешнего века распространилась и в американском праве.

    В цивилистической науке советского периода также был выдвинут ряд теорий, объясняющих сущность категории юридического лица, прежде всего применительно к господствовавшим в тогдашнем обороте государственным организациям (предприятиям и учреждениям). Здесь отвергалась теория юридического лица как обособленного, персонифицированного имущества (ибо государственное имущество даже при создании на его базе юридического лица оставалось собственностью государства и в этом смысле действительно не обособлялось от имущества учредителя).

    Юридическое лицо рассматривалось в качестве «социальной реальности», а не фикции, наделенной определенным имуществом для  достижения общественно полезных целей  или для решения социально-экономических  задач государства и общества. Данная теория получила название теории социальной реальности Д. М. Генкина¹⁸.

    Иногда  прямо утверждалось, что за государственным  юридическим лицом всегда стоит  само государство, или «всенародный коллектив», являющийся действительным собственником его имущества. Это  положения так называемой теории государства С. И. Аскназия. Опасность такой трактовки, не позволявшей ясно разграничивать имущество и ответственность государства и созданных им юридических лиц, в наибольшей мере проявилась во внешнеэкономическом обороте, создавая, например, возможность обращения взыскания по долгам государственных внешнеторговых организаций на имущество государства. Во внутреннем же обороте она служила обоснованием тезиса об «отсутствии» у государственного юридического лица каких-либо интересов, отличных от интересов государства.

    Господствующей  теорией в советской цивилистической  доктрине стала теория коллектива, обоснованная в работах А. В. Венедиктова  и С. Н. Братуся. Согласно этой теории юридическое лицо является реально  существующим социальным образованием, имеющим «людской субстрат» (сущность) в виде коллектива его работников, за которым стоит всенародный коллектив трудящихся, организованный в государство. Другие ученые подчеркивали также роль администрации (директора, руководителя) государственного юридического лица - теория директора Ю. К. Толстого, в определенной мере развивавшаяся В. П. Грибановым. Согласно этим взглядам, поскольку воля руководителя признается волей самого юридического лица и именно через него юридическое лицо приобретает права и обязанности, руководитель и представляет собой сущность («людской субстрат») юридического лица. «Теория коллектива» получила и определенное законодательное признание — на ее основе были сформулированы нормы о понятии юридического лица и правах государственных организаций в советском гражданском законодательстве 1961—1964 гг.

    При переходе к рыночной организации  хозяйства «теория коллектива», отвечавшая потребностям огосударствленной  экономики, выявила ряд присущих ей серьезных недостатков. Трактовка сути юридического лица лишь как определенным образом организованного коллектива привела к забвению имущественной стороны дела. В силу этого, например, разрешение гражданам заниматься предпринимательской деятельностью путем создания производственных кооперативов, последовавшее в конце 80-х гг., в соответствии с законом предполагало обязательное наличие «людского субстрата» (не менее трех членов), но не требовало обособления какого-либо имущества при начале его деятельности. В такой ситуации учредители кооператива могли не вкладывать в него ли копейки собственных средств, например, арендуя государственное имущество, беря ссуду в банке и т.п., исключая для себя какие-либо имущественные затраты, а созданное ими юридическое лицо нередко представляло собой «пустышку», не имеющую никакого собственного имущества и потому опасную для контрагентов.

    Эта теория не дает также удовлетворительного  объяснения существования «компаний  одного лица» — хозяйственных  обществ, имеющих единственного  учредителя или участника с отсутствующим в силу данного обстоятельства «людским субстратом» — коллективом. Между тем такие компании получили значительное развитие в современной рыночной экономике, где их создают не только мелкие предприниматели (стремящиеся уменьшить риск имущественной ответственности), но и государственные (публично-правовые) образования (с целью сохранения полного контроля за использованием переданного им имущества).

    В противовес господствовавшей «теории  коллектива» выдвигались и другие концепции, по-иному раскрывавшие сущность юридического лица. Так, В. А. Рахмилович убедительно доказывал отсутствие самой необходимости обоснования или поиска людского либо иного особого «субстрата» (сущности) юридического лица, ибо носителем его прав является само юридическое лицо.

    О. А. Красавчиков рассматривал юридическое  лицо как определенную систему социальных связей, а Б. И. Пугинский — как  некое правовое средство, с помощью  которого конкретная организация допускается  к участию в гражданском обороте. Действительно, будучи организацией, созданной для самостоятельного хозяйствования с определенным имуществом, юридическое лицо является вполне реальным образованием, не сводимым ни к своим участникам (или к учредителям, в том числе к единственному), ни тем более к работникам («трудовому коллективу»), которые в этом качестве не имеют никаких прав на его имущество и ни при каких условиях не отвечают по его долгам.

    В современной зарубежной правовой литературе теориям юридического лица обычно не уделяется большого внимания. Характерным  даже для немецких комментариев является указание на то, что юридическое лицо следует рассматривать в качестве обобщающего юридико-технического понятия, служащего для признания «лиц или вещей» (предметов) правоспособными организациями, а сущность этого понятия объясняется многочисленными теориями, которые не имеют практического значения и не обладают большой познавательной ценностью. Такой подход в значительной мере присущ как континентальному, так и современному англо-американскому праву.

    Согласно  статье 48 ГК РФ юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде.

    В пункте 1 ст. 48 ГК РФ называются следующие  признаки юридического лица¹⁹.

    Юридическое лицо - это организация, имеющая самостоятельный  правовой статус, отделенный от правового статуса создавших ее или входящих в ее состав учредителей (участников). При этом под организацией понимается определенная указанная в законе структура или организационно-правовая форма, являющаяся субъектом гражданского права.