Объекты гражданских прав

     В ст. 2 ФЗ от 5 декабря 1998 г. N 183-ФЗ "О государственном контроле за качеством и рациональным использованием зерна и продуктов его переработки"²⁵ содержится определение зерна как семян хлебных злаков, зерновых, бобовых и масленичных культур, используемых для пищевых, кормовых и технических целей.

     Статья 2 ФЗ от 12 июля 1995 г. N 123-ФЗ "О племенном животноводстве"²⁶ определяет племенное животное как "сельскохозяйственное животное, имеющее документально подтвержденное происхождение, используемое для воспроизводства определенной породы и зарегистрированное в установленном порядке". В определении присутствуют четыре признака: два сущностных (телесность и назначение) и два формальных (справка о происхождении и регистрация). В настоящий момент нам важно отметить наличие первых двух.

     Статья 3 ФЗ от 21 июля 1997 г. N 117-ФЗ "О безопасности гидротехнических сооружений"²⁷ устанавливает, что гидротехническими сооружениями являются "плотины, здания гидроэлектростанций, водосбросные, водоспускные и водовыпускные сооружения, туннели... а также другие сооружения, предназначенные для использования водных ресурсов и предотвращения вредного воздействия вод и жидких отходов". Поскольку в соответствии с той же статьей гидротехническое сооружение имеет собственника, оно является объектом гражданских прав.

     ФЗ от 26 марта 2003 г. N 35-ФЗ "Об электроэнергетике"²⁸ (далее - Закон об электроэнергетике) в ст. 3 называет объектами электросетевого хозяйства "линии электропередачи, трансформаторные и иные подстанции, распределительные пункты и иное предназначенное для обеспечения электрических связей и осуществления передачи электрической энергии оборудование". В той же статье объектами электроэнергетики признаются "имущественные объекты, непосредственно используемые в процессе производства, передачи электрической энергии, оперативно-диспетчерского управления в электроэнергетике и сбыта электрической энергии, в том числе объекты электросетевого хозяйства".

     Число подобных примеров легко можно продолжить, однако анализ рассмотренных понятий вещей позволяет установить, что все они указывают на два обязательных признака: телесность (все перечисленные объекты - материальные объекты или их совокупности) и назначение вещи (или установленная цель ее использования). Как представляется, эти признаки и должны использоваться для отграничения понятия вещи от иного имущества.

     Впервые особые правила для телесных вещей были сформулированы римскими юристами, которые выделяли предметы осязаемые (те, которых можно коснуться, - quae tangi possunt) и неосязаемые²⁹. Вместе с тем понятие вещи в римском праве носило собирательный характер, его существенные признаки еще не были выделены³⁰.

     Современные законодательства также устанавливают для телесных предметов особый правовой режим. ГГУ указывает, что вещами признаются только материальные предметы (§ 90). "Вещами являются подлежащие человеческому господству материальные предметы", - гласит ст. 3.2 ГК Нидерландов. "Вещью является материальный предмет", - указано в п. 1 ст. 7 Закона о вещном праве Эстонии.

     Отечественная доктрина почти единодушно признает телесность вещей³¹. Действительно, гражданско-правовые отношения по поводу физических тел отличаются от отношений по поводу иных благ, например информации или результатов интеллектуальной деятельности. Естественные свойства тел (наличие у них массы, объема, плотности, положения в пространстве и времени, скорости, импульса и других характеристик) позволяют производить с ними такие операции, которые в отношении идеальных объектов невозможны. Например, информация не имеет физического объема, поэтому ее нельзя похитить так, как автомобиль. Если столкновение тел - рядовое явление, то в отношении произведений литературы оно принципиально невозможно. Подобная специфика заставляет признать обоснованным введение признака телесности в определение вещи.

     К сожалению, почти никто из ученых не останавливается на данном свойстве подробно. Дореволюционные цивилисты (Ю.С. Гамбаров, Г.Ф. Шершеневич, К.П. Победоносцев), а также и современные авторы (М.М. Валеев) связывают его с наличием пространственных границ. Это указание правильно, однако его недостаточно.

     Во-первых, не следует считать, что граница вещей непременно проходит между качественно различными субстанциями. Закон может игнорировать подобное различие и считать стекло и деревянную раму единым предметом - окном. Напротив, в однородной субстанции возможно проведение мысленных, идеальных границ. Примерами могут быть два земельных участка, разделенные лишь на кадастровом плане, или два помещения, граница между которыми проходит где-то посередине разделяющей их стены.

     Во-вторых, вещи, как телу, присущи и иные параметры, которые в разных ситуациях могут приобрести правовое значение. Например, если в ходе исполнения договора поставки вместо ботинок с кожаной подошвой были переданы такие же по фасону ботинки с подошвой из полиуретана, то значимым свойством станет материал, из которого изготовлена вещь; в то же время материал, как правило, не играет роли в договоре ссуды. В договоре подряда на переработку нефти существенным оказывается октановое число, которое характеризует детонационную стойкость бензина, а в договоре хранения нефтепродуктов указанное свойство не является принципиальным. В договоре теплоснабжения абонент заинтересован в получении воды определенной температуры; если же речь идет о воде, которая предназначена для переработки в договоре на слив сточных вод, то температура ее не важна.

     В связи с этим следует подчеркнуть, что признаком вещи является ее телесность, а не материальность. Философия учит, что материально все, что существует независимо от нашего сознания. Значит, материальны такие бестелесные явления, как электрическое и гравитационное поле, звуковые волны, общественные отношения и т.д. В вещи же должна присутствовать субстанция, ограниченная некоторыми пределами. Одним из примеров закрепления такого подхода и является § 90 ГГУ, который, как было сказано ранее, говорит о том, что вещами в смысле закона являются лишь телесные предметы.

     Л. Эннекцерус полагал, что телесность определяется по воззрениям оборота, а не учением физики³². Как видно из дальнейшего изложения, автор тем самым хотел сказать, что для права не имеет значения агрегатное состояние вещества, а потому как твердые, так и жидкие или газообразные тела могут признаваться вещами. С этим необходимо согласиться. Действительно, если жидкость или газ заключены в известные пределы, есть все основания рассматривать их как вещи³³. Если же этих границ нет, то и вещи как объекта гражданских прав не существует. Поэтому не являются вещами воздух и вода в естественном их состоянии.

     Электрическую энергию не следует считать вещью, ибо она бестелесна - такой позиции держались дореволюционные авторы³⁴, а также многие советские ученые. Так, М.М. Агарков писал: "Электрическая энергия не является ни правом, ни вещью. Электрическая станция обязуется совершить работу, необходимую для доставки потребителю энергии, а не передать последнему какое-либо имущество"³⁵. Сходной позиции придерживался С.М. Корнеев, в полном соответствии с учением физики указывая, что электрическая энергия есть свойство материи, которое заключается в возможности производить работу, необходимую для удовлетворения потребностей людей, что и позволяет считать ее экономическим благом³⁶.

     В настоящее время в литературе встречаются предложения рассматривать электрическую энергию как простую, делимую, потребляемую вещь³⁷. Однако при этом не разъясняется, в чем преимущество такого подхода, его практический смысл. В его основе лежит, видимо, желание объяснить отнесение договора энергоснабжения к договорам купли-продажи, которая по определению используется для передачи товаров в собственность иного лица (п. 1 ст. 454 ГК РФ). Однако тот же договор помогает отчуждать предметы лицам, которые не могут получить на них право собственности (унитарные предприятия), а также уступать имущественные права, которые вообще не относятся к объектам вещных прав. Неслучайно поэтому в свое время В.К. Райхер предлагал определять договор купли-продажи как договор, в котором продавец передает покупателю имущество на наиболее полном из возможных для данного вида имущества прав³⁸. Такое решение вопроса позволяет при необходимости использовать нормы о продаже в отношении снабжения электричеством, не требуя признания последнего вещью. С учетом вышесказанного более обоснованной выглядит позиция тех авторов, которые признают электрическую энергию товаром, но не требуют ее рассмотрения как материальной вещи³⁹.

     Нельзя также не отметить, что отношения по электроснабжению населения на практике регулируются не только нормами § 6 гл. 30 ГК РФ, но и Правилами оказания коммунальных услуг⁴⁰, п. 1.1 которых относит обеспечение граждан электричеством к услугам. Сама возможность такой квалификации свидетельствует о том, что продажа - не единственная из возможных форм отношений по передаче энергии, которую вовсе не обязательно считать вещью⁴¹. Да и в отношениях между организациями основная обязанность "поставщика" традиционно заключалась не в передаче электроэнергии, а в том, чтобы обеспечить "покупателю" возможность самому его "забрать". При этом не имело значения, была ли электроэнергия фактически передана⁴².

     Единственной целью использования электричества всегда было и остается его потребление. Поэтому даже тогда, когда оно приобретается с целью перепродажи, правильнее говорить об уступке права на потребление⁴³ - права, которое, по мнению О.С. Олейник, может называться "правом на использование особых свойств материи"⁴⁴.

     После принятия Закона об электроэнергетике и начала масштабной реформы в данной области отношения по электроснабжению приобрели еще большую специфику.

     К настоящему времени деятельность по производству электричества и его "транспортировке" оказалась разделена между разными субъектами. Поэтому обязанность "поставщика" электроэнергии теперь может заключаться лишь в том, чтобы выдать в электрическую сеть некоторое количество энергии. В результате совместных усилий Системного оператора, отвечающего за оперативно-диспетчерское управление, и сетевых компаний "покупатель" получит из сети требуемое количество электричества. Однако совершенно невозможно говорить о его тождестве с тем, что было выдано в сеть "поставщиком". Сделки по приобретению права на электричество могут быть отнесены к купле-продаже лишь условно, в силу товарности электричества и возмездности приобретения права на него⁴⁵. Поэтому и разграничение оптового и розничного рынков электроэнергии проводится по формальным критериям - если договор заключен на оптовом рынке, он подчиняется одним правилам, если на розничном - другим.

     Таким образом, критикуемый подход не добавляет удобства в регулирование соответствующих отношений и лишь мешает понять их сущность. Характерно, что в наиболее близкой нашему правопорядку германской правовой системе энергия не признается вещью, хотя материальность электричества никто не оспаривает⁴⁶.

     Подводя итог, следует признать существенным свойством вещи ее телесность, т.е. принадлежность к физическим телам. Какие из естественных свойств вещи (пространственные границы, масса, температура и т.д.) имеют правовое значение - зависит от тех отношений, которые по поводу нее возникают.

     Рассматривая признак телесности, нельзя не вспомнить и спор о "бестелесных вещах". Под ними понимают и имущественные права⁴⁷, и результаты интеллектуальной деятельности⁴⁸, и доли в уставном капитале хозяйственных обществ⁴⁹, и бездокументарные ценные бумаги⁵⁰. Истоки этого понятия лежат в ошибке римских юристов, смешивавших право собственности с его объектом и считавших, что телесным вещам противостоят бестелесные вещи (все права, кроме права собственности).

     В XIX в. понятие "бестелесной вещи" было предметом обсуждений и дискуссий в Германии и под влиянием немецкой доктрины перешло в работы русских ученых.

     Частое упоминание о "бестелесных вещах" связано с желанием обосновать единство объекта гражданских прав, для чего есть общефилософские основания, поскольку философия (вслед за обыденным языком) рассматривает понятия "объект", "предмет" и "вещь" как синонимы⁵¹. Это и дает возможность называть идеальные объекты гражданских прав (которые, бесспорно, существуют) "бестелесными вещами".

     Подобной логике благоприятствует и то, что сущность многих объектов (например, долей в уставном капитале) еще не ясна, поэтому хочется назвать их вещами - наиболее древним и признанным объектом права. Тем самым решаются (пусть и на низком уровне абстрагирования) правовые проблемы, возникающие в связи с вовлечением в оборот большого числа новых объектов гражданских прав, отношения по поводу которых не регламентированы законодательством.

     Некоторыми идеальными объектами (имущественными правами, долями в уставном капитале) можно распоряжаться почти так же, как вещами: продавать, вносить в залог и т.д. Отношения по поводу части указанных благ носят абсолютный характер (результаты интеллектуальной деятельности), другие блага участники оборота считают своими, что на подсознательном уровне связывает их со "своими" вещами. Живучесть обсуждаемого понятия связана и с недостатками законодательства, которое, например, безоговорочно относит ценные бумаги к вещам (ст. 128 ГК РФ), позволяя сделать вывод о том, что бездокументарные ценные бумаги суть вещи. А поскольку у таких бумаг нет физических свойств, начинают говорить об их "бестелесности".