Формирование условий договора поставки

enter">2.1. Особенности договорной подсудности в гражданском процессе

 

В международном экономическом сотрудничестве большое распространение имеют соглашения об изменении общей подсудности спора, именуемые пророгационными соглашениями. В связи с предстоящим принятием нового Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представляется необходимым рассмотреть их юридическую природу и свойства.

Пророгационные соглашения - это соглашения сторон, которые не изымают спор из ведения государственных судов (в отличие от арбитражного соглашения), а лишь изменяют подсудность спора, насколько это допускается процессуальным законодательством. Н.И. Марышева указывает: "Соглашением можно отнести дело, подсудное российскому суду к подсудности иностранного суда или договориться о рассмотрении российским судом дела, не относящегося к компетенции российских судов. Первый случай именуется дерогацией, второй - пророгацией".[23]

В практике дерогационные соглашения встречаются нечасто. Чаще пророгационное соглашение, исключает подсудность суда, определенного по общим правилам подсудности. В этом случае следует признать, что пророгационное соглашение имеет дерогационный эффект.[24] В дальнейшем мы будем использовать термин "пророгационное соглашение" именно в таком смысле, а также будем использовать термины "юрисдикционное соглашение" или "соглашение о подсудности", не разграничивая их без необходимости на дерогационные и пророгационные.

По действующему российскому законодательству общая и альтернативная подсудность может быть изменена соглашением сторон до принятия судом заявления (дела) к своему производству (ст. 37 АПК РФ, ст. 32 ГПК РФ).

Прежде всего, необходимо уяснить правовую природу соглашения об изменении подсудности. Традиционно выделяются три точки зрения[25]. Одни полагают, что данное соглашение относится к числу процессуальных соглашений, поэтому будет регулироваться нормами процессуального права.

Другие склонны рассматривать его как материально-правовой договор, лежащий в сфере гражданского права. Третьи относят соглашение о подсудности к разряду договоров со смешанной правовой природой, которые подчиняются как нормам материального, так и нормам процессуального права. Следует признать, что точка зрения о комплексной природе пророгационного соглашения сегодня наиболее полно отвечает действующему законодательству и правоприменительной практике. Конгломерат точек зрения объясняется спецификой пророгации. Таким образом, позволяет заключать пророгационные соглашения как в отношении уже возникших споров, так и в отношении споров, которые могут возникнуть в будущем. Условия о подсудности, включенные в текст основного договора, принято именовать "юрисдикционными оговорками"

Следовательно, определение правовой природы есть вопрос соотношения материальных и процессуальных элементов пророгационного соглашения. М.А. Рожкова по аналогии с арбитражной оговоркой относит соглашение о подсудности к группе материальных соглашений[26]. По ее мнению, контрагенты, договариваясь о подсудности, конкретизируют право на защиту точно так же, как стороны, заключая сделку, определяют меру ответственности за возможное нарушение обязательства. Если в последнем случае стороны согласуют способы защиты права, то, устанавливая компетентный суд, стороны уточняют юрисдикционную форму защиты права. Однако в своей позиции М.А. Рожкова не разъясняет, как должен учитываться процессуальный элемент при достижении сторонами соглашения о подсудности, поскольку конкретизация судебной формы защиты не может полностью ставиться на усмотрение сторон и порой требует обращать внимание на публичные интересы (например, интересы в незыблемости положений исключительной подсудности). Поэтому представляется более верным взять за критерий область воздействия пророгационной оговорки. В этой связи следует констатировать, что последствия соглашения о подсудности связаны с областью процессуального права.

Исходя из сказанного, процесс заключения пророгационного соглашения не отличается от заключения любой двусторонней гражданско-правовой сделки. Следовательно, необходимой предпосылкой выступает достижение согласованного волеизъявления сторон. При этом считается, что, несмотря на процессуальный эффект пророгации, участниками соглашения могут быть лица, обладающие не процессуальной, а гражданской правоспособностью.

Объяснение этому лежит в том, что договорная подсудность устанавливается сторонами еще до процесса, когда они являются субъектами материальных правоотношений. Как следствие, основание участия представителя стороны при заключении соглашения подсудности также регулируется нормами материального права.

ГПК РФ предусматривает возможность изменения территориальной подсудности. Родовая подсудность не может быть изменена соглашением сторон. Кроме того, стороны не могут изменить исключительную подсудность, определенную ст. 30 ГПК РФ. Таким образом, соглашением сторон может быть изменена лишь подсудность, предусмотренная ст. ст. 28, 29 ГПК РФ.

Стороны не могут изменить территориальную подсудность дел, подсудных судам субъектов РФ и Верховному Суду РФ (ст. ст. 26, 27 ГПК РФ), а также передать дело, подсудное одному высшему суду субъекта РФ, другому.

Соглашение сторон о подсудности должно быть выражено в письменной форме. Это может быть самостоятельный документ, в котором выражена воля сторон по поводу выбора суда для разрешения их гражданского дела. Соглашение сторон о подсудности может быть зафиксировано в протоколе судебного заседания в случае, когда они заявили ходатайство о передаче дела в другой суд. Соглашение о подсудности может быть также включено в качестве отдельного пункта в материально-правовой договор (контракт), заключенный между сторонами. Поскольку закон не определяет конкретную письменную форму для соглашения о подсудности, оно может быть облечено в любой письменный акт, фиксирующий волю сторон, направленную на выбор суда.

В любом случае для признания оговорки о подсудности действительной необходимо, чтобы суд, на рассмотрение и разрешение которого стороны намерены передать свой спор (споры), был определен без особого труда. То есть формулировка соглашения должна отвечать требованию определенности, что и позволит рассматривать соглашение о подсудности как действующее и исполнимое. Учитывая, что целью соглашения о подсудности является исключение неопределенности и неудобства в вопросе определения компетентного суда, вряд ли можно признать юридическую силу, например, за оговоркой: «Споры, возникающие из данного договора, подлежат рассмотрению по месту, избираемому истцом».

Правоведы сходятся во мнении о том, что соглашение о подсудности, заключенное сторонами, не допускает его изменения и расторжения в одностороннем порядке: это допустимо только путем заключения

соответствующего договора (соглашения) об изменении или расторжении соглашения о подсудности. При этом возможность изменения и расторжения соглашения о подсудности ограничена тем же сроком, что и заключение соглашения о подсудности - возбуждением производства по делу судом . За этим рубежом изменение или расторжение соглашения о подсудности не имеет какого-либо правового значения, поскольку принятие судом заявления к производству с соблюдением условий, содержащихся в соглашении о подсудности, реализует это соглашение.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2.           Проблема недействительности пророгационного соглашения

при договорной подсудности

 

Не меньшее внимание заслуживает вопрос о недействительности пророгационного соглашения. По мнению В.К. Пучинского[27], из общего смысла и назначения института недействительности сделок следует признать допустимым применение к пророгации положений ст. ст. 166 – 179 ГК РФ.

Однако сомнения в возможности оспаривать арбитражное соглашение по мотивам заблуждения[28] кажутся уместными и в отношении пророгации. Действительно, ход судебного производства рискует оказаться в подвешенном состоянии, если одна из сторон способна на любой стадии оспорить компетенцию оговоренного суда в связи с тем, что ее согласие на изменение компетенции суда было вызвано заблуждением.

В этой связи представляется интересной позиция немецкого законодателя, согласно которой подобные риски устраняются с помощью правила о вступлении в процесс по основному спору без заявления возражений (§ 39 ГПК Германии). Ответчик лишается права оспаривать действительность пророгации, если он вступил в обсуждение основного спора (предмета иска).

Как правило, пророгационное соглашение оформляется в виде соответствующей оговорки в рамках гражданско-правового договора. Тем не менее, пророгация, будучи частью заключаемого договора, сохраняет свою автономность. Принцип автономности соглашения сторон считается наиболее гибкой формулой прикрепления, и его применение в наибольшей степени соответствует общему принципу свободы договора. В праве большинства государств автономности соглашения в договорных отношениях понимается не только как формула прикрепления, но и как источник права — право сторон самостоятельно создать абсолютно новую, нигде не выраженную и не предусмотренную модель поведения, не обусловленную каким-либо существующим правопорядком или судебной практикой.. Качество автономности, присущее соглашению о подсудности, практически не оспаривается в современной литературе, оно вытекает из сущности данного соглашения, которое в отличие от гражданско-правового договора направлено на возникновение последствий процессуального характера. Таким образом, основной договор и пророгационное соглашение не совпадают по своему предмету. Сделанный вывод позволяет верно, определить соотношение договора и относящейся к нему оговорки о подсудности.

Во-первых, недействительность договора не влияет на действительность оговорки, равно как недействительность оговорки не влияет на действительность договора. Следовательно, если одна из сторон намеревается оспорить действительность заключенного договора, надлежащий суд по рассмотрению ее требований определяется исходя из пророгационного соглашения. Относительно института арбитражной оговорки принцип автономности получил прямую прописку на нормативном уровне. В частности, согласно п. 1 ст. 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, должна трактоваться как соглашение, не зависящее от других условий договора. При этом «решение третейского суда, что договор ничтожен, не влечет за собой в силу закона недействительности арбитражной оговорки».

Применительно к соглашению о подсудности подобные положения не закреплены, однако стоит согласиться с Р.М. Ходыкиным и признать их действующими в силу логического толкования [29].

Во-вторых, передача прав по основному договору не означает такую уступку в отношении пророгации. В данном аспекте примечателен вопрос практического характера: может ли кредитор путем цессии обойти подсудность, установленную пророгацией, и предъявить через цессионария свои требования в более удобный для себя суд? Такая ситуация особенно актуальна в сфере международного гражданского процесса, когда иностранные контрагенты, дабы оградить себя от российского судопроизводства, включают в текст контрактов условие о подсудности будущих споров судам их государства, однако опрометчиво не учитывают риски, связанные с непризнанием решения иностранного суда на территории России.

Поэтому важно определить судьбу пророгационной оговорки при совершаемой цессии. Интересны точки зрения по данному вопросу относительно арбитражного соглашения.

Одни полагают, что поскольку при перемене лиц в обязательстве на правопреемника распространяются права и обязанности первоначальной стороны, то, следовательно, на него распространяется и действие арбитражного соглашения[30]. Другие, напротив, берут за основу характер арбитражной оговорки как соглашение по собственному предмету, не предполагающее прав, которые могут быть предметом уступки требования[31]. В случаях с соглашением о подсудности первая точка зрения нашла поддержку у правоприменителя.

Проблема цессии арбитражного соглашения рассматривалась в деле в ВАС РФ[32]. Бельгийская фирма заключила с российской фирмой договор уступки права иска, требования и долга, по которому первая передала второй право требования с волгоградского общества возврата ссуды, предоставленной ему бельгийской фирмой. Во исполнение условий договора цессии цессионарий предъявил иск к волгоградскому обществу в Арбитражный суд Волгоградской области. Иск был оставлен без рассмотрения в силу п. 2 ст. 87 АПК. В апелляционной инстанции решение оставлено без изменения. Рассматривая протест, Президиум ВАС РФ при оценке вопроса цессии права иска, требования и долга установил, что предъявление иска в защиту нарушенных прав представляет собой одну из составных частей содержания права требования, перешедшего к новому кредитору, и что к новому кредитору переходит условие об избрании определенного арбитража для разрешения возможных споров между участниками договора. Поскольку в договор между бельгийской фирмой и волгоградским обществом о предоставлении последнему ссуды было включено арбитражное соглашение о рассмотрении возможных споров в Арбитражном институте при Торговой палате г. Стокгольма в соответствии с регламентом этого Института, то, по мнению арбитража, новый кредитор также связан условиями этого арбитражного соглашения и не может передавать спор на рассмотрение государственных судов. В последнее время достаточно активно обсуждается вопрос о возможности передачи прав, вытекающих из арбитражного соглашения, одновременно с передачей иных прав по договору или без таковой. Эта проблема одинаково важна и для теоретиков, и для практиков.

Согласно ст. 384 ГК РФ право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, если иное не предусмотрено законом или договором.

Исключив возможность передачи новому кредитору права, основанного на оговорке о подсудности, стороны договора цессии тем самым в нарушение ст. 310 ГК РФ без согласия должника изменили условие обязательства об установлении договорной подсудности. Однако позиция суда вызывает сомнения в своей обоснованности, поскольку противоречит сути пророгационного соглашения. Определяя компетентный суд, стороны не устанавливают обязанность будущего истца обращаться с исковыми требованиями только в согласованный суд или обязанность будущего ответчика воздержаться от возражений о неподсудности пророгированного суда.