После этого Донцов даёт оценку: "О том "гуманизме"
мы читали также у Драгоманова, который советовал галичанам, чтобы они не боролись
"шовинизмом" и "ненавистью";
как и у Грушевского и Винниченко, которыеуговаривали делать
революцию "без пролития крови", силой "внутренней
правды"". Донцов добавляет, что "они на все события
смотрели с точки зрения филантропа, который знает одну
панацею на человеческие несчастья:смягчение обычаев, гомеопатическая
помощь, сострадание, утешение, но ни в коем случае
не страсти, не чувства, не сокрушение путем
насилия status quo[31], никаких разрушений
и катастроф". Так как "их законом является
... человечность, взаимная симпатия, смягчение обычаев
- добродетель
слабых, которые
не умеют быть сильными".[32]
В контексте известных
исторических событий особо стоит обратить внимание на упрёк
Донцова по адресу украинофилов, о которых он говорит: "Наши утописты судьбу Украины усматривали
не в том, чтобы вырваться
на свободу и проливать славянскую кровь, засевать поля трупами, а только чтобы увидеть
всех славян "в одной семье",[33] " потому что, как говорит Донцов, "наши провансальцы, отвергают саму идею
борьбы и нужных для нее свойств характера
- агрессивность, хищность - ... они требовали
«равноправия": права не для сильного, не для более способного, а только для всех".[34]
Донцов проблемы этики
в его представлении связывает
с эстетическими взглядами украинофилов, говоря, что они "свой идеал покоя
и ненарушимости перенесли в свой идеал
красоты. Они знали единственно созерцательную
реакцию на объективное, а не на волевую.
Только любовь к своему Я (которая) никогда
не трансформировалась в ненависть или
гнев против чужого ТЫ. Отсюда их совершенство
не выражалась в стремлении к завоеванию, а в тоске за идиллией, за сохранением того, что есть. Не в обладании
и агрессии, а только в гармонии
и покое, в слащавом dolce far niente [35] Они видят только
гармонию, а не борьбу, и в этой гармонии
и нерушимости, а не в движении и
соперничестве видят они совершенство. Их совершенством
была глубокая поэтическая умиротворенность, лиризм и искренность чувств, безграничная доброта, любовь к миру и человеку
- иначе говоря лирический онанизм. Этого совершенства
они искали единственно - как говорил Шопенгауэр
- в миру vom Wollen losgerissen (лишенным воли - В.П.), на той стороне жизни, которая была die erfreulichste und die allein unschuldichge (самая весёлая и непорочная
- В.П.) ... Красота вечного
движения, поэзия завоевателя, твёрдых мышц и твёрдой
воли не импонировала им, они знали только
красоту гуманизма, склоненной головы
и бесконечных нареканий".[36] Из вышеуказанного ясно вытекает
- какого рода совершенство было предложено в доктрине Донцова.
Переходя к узко этическим проблемам, Донцов, ссылаясь на Ницше, говорит: "что падает, то надо еще подтолкнуть!" И от себя добавляет: "Всё неспособное
и беспомощное в жизни должно было из нее исчезнуть, если своей силой
не смогло доказать права на нее. Какой же иной была
философия провансальства!" [37] Он обвиняет украинофилов, что они "не признавали
неограниченного инстинкта жизни, воли к разрастанию - они осуждали это, употребляя названия
"империализм", "насилие" и "фанатизм".
Поэтому они распространяли свою этику, которая не приняла
твёрдого virtu[38] сильных рас, только стремились
преобразовать их в безвредных для мирного
народа гречкосеев.Милосердие ко всёму
что живёт, к чахлому и захудалому
- было существом их мировоззрения". Донцов учит: "Природа заботится, чтобы всё менее
ценное погибло, а всё способное
осталось".[39] Иначе говоря, Донцов повторяет основы социального дарвинизма. Он выразительно говорит по
адресу украинофилов, что "не для них было
жестокое vae victis[40], так как они никогда
не представляли себя как победителей
... защита менее ценного - вот была их мораль".[41]
Донцов следующим образом перефразирует сравнение моральных основ украинофилов с этикой сформулированной
им: "Вместо борьбы
- воспитание, вместо догматизма
веры - ослабляющий критицизм, вместо морали сильных
- этика мирных, вместо твердости
- мягкость, вместо нации - человечество, вместо навязывания
своей правды - терпимость к вражеской
... В той "вере" провансальской Галиции, которая представляет
собой чудесный pendant[42] до только что вышеупомянутой
"веры" надднепрянского провансальства, заключается катехизис
того причудливого мировоззрения. В нем соединена
вся плебейско-простацкая философия
выхолощенного, забитого, извращенного,оплеванного и несознательного, кокетничающего
своей импотенцией и великодушием, украинофильства, которое не только
не уважает вечного, дерзкого и сильного
инстинкта жизни, но ещё и расхваливает
идеал волюционарнойкастрации".[43]
Этические проблемы
в доктрине Донцова, сформулированные им ex cathedra[44]
Критика Донцова по адресу украинофилов частично позволяет вскрыть
исповедуемые им самим этические принципы, её подробное воспроизводство
здесь продиктовано необходимостью показать, что в "эпохе", о которой говорит Донцов, то есть, со второй половины
XIX века и до конца 1 мировой войны, в украинском национальном
движении, как левом, правом, так и в умеренном, главенствовали принципы христианской, общечеловеческой этики, которым Донцов противопоставляет
этические принципы, доминирующие в социальном дарвинизме. Это замечание направлено, прежде
всего, по адресу тех, правда, немногих польских авторов
(исследователей украинского национализма, публицистов, фактографистов), которые неоправданно высказывают
мнение, в соответствии с которым геноцид
польского населения, совершенный формированиями
ОУН Бандеры в период 2 мировой войны, у своих корней имел врождённую
преступность украинского народа. Эти авторы, хотя бы опираясь на Донцовскую критику украинофильского движения, должны принять к сведению, что нет преступных
народов, есть преступные
идеологии и организации (собственный эпиграф автора
ко всем работам по данной теме).
Сформулированные Донцовым expressis verbis[45] этические принципы украинского интегрального национализма, относимого к национализмам
фашистского типа, не оставляет каких-либо сомнений насчёт того, что это принципы преступного
движения, которое, собственно, охватило
только небольшую часть украинского народа
(около 0, 3%), в чём можно убедиться из доступной
литературы.
Выше показано, что понятие "национализм"
имеет разное содержание в разных языках, а также то, что оно приписывается очень
отличающимся друг от друга идейно и политически
националистическим движениям. Украинский национализм по
Донцову является, в соответствии с его определением, деятельным национализмом, качественно отличающимся от
национализмов в европейском понятии
(совсем другим является понятие "национализма"
в английском языке).
На принцип аморальности
в доктрине Донцова прямо указывает
его тезис, в соответствии с которым "главным
двигателем наших поступков есть собственное
желание, аффекты, увлечения, за которыми в хвосте идут мотивы"[46]. Это постулат игнорирования
других людей, произвол в поведении, не обращающий
внимания на то, будет ли другому человеку или
неограниченному числу людей, в результате
действия, постулированного Донцовым, причинен вред.Донцов говорит: "Эта воля (которую Шопенгауер
называет ещё "слепой деятельностью",
"желанием", "тоской", "порывом",
"жаждой", "злобой", "гневом",
"ненавистью") есть первая ветка дерева
жизни".[47] Иначе говоря - в мире должен
действовать принцип вседозволённости - хаос, вызванный "желанием", не скованный принципами сосуществования между людьми, слепая деятельность индивида
или их множества. Всё в пределах борьбы за существование. Следует, кстати, заметить, что даже в животном мире существуют
установленные принципы поведения. Донцов отвергает фактор разума
в поведении человека, ссылаясь при этом на Спенсера, по которому "Интеллект не
является силой (power), а только инструментом
.... говорить, что разум управляет
человеком так же глупо, как и говорить, что им управляют
глаза. Разум есть глаз, через который желание
видит свой путь".[48] Это означает,что, по Донцову, главное свойство
человека, каковым является его разум, можно отбросить, как инструмент, при помощи которого homo sapiens[49] отличает добро от зла.
Донцов говорит, что "это желание -
эгоизм, любовь, ненависть, порыв, гнев, стремление к завоеваниям
- принцип, который оживляет
мир". Он, как видно, через призму не поддающегося
определению "мира", не видит человека,который, как один из "элементов",
составляет человеческое общество, а ведь разум говорит, что невозможно существование
целого без элементов. По Донцову узкий мир "элемента", каким есть человек, не в счёт, он может быть вытоптан, уничтожен, а его "мир" по-прежнему
будет существовать. Донцов при том "легко"
решает" проблему "борьбы, уничтожения препятствий"[50]: мол, и это дело также должна
выполнить единица или сумма человеческих
единиц. Его "разрушение препятствий"
не касается вещей материальных, а только человеческих существ, следовательно, человек должен
уничтожать человека ради человеческой нации-species. При этом в ходе "разрушения
препятствий",нужно руководствоваться "беспощадностью
к другим". Следовательно, говоря банально, вырезание определённой группы
единиц другой определённой группой единиц, по Донцову, это правило, благодаря которому держится
при жизни и развивается species - нация, в конкретном случае - украинская
нация. Признаваемое как зло, насилие, по
общепринятым современным принципам общежития
между людьми, между народами, Донцовым признается какдвижущая сила развития нации. В этом контексте он говорит: "Стремление завладеть чужими
территориями свойственно для всех родов
организмов и выражается в виде всяческих
способов ... род человеческий, хотя и стадный род, всё же всегда был и остается
по-прежнему хищным родом".[51] Хищные роды не имеют моральных
принципов, мораль у них не существует, мораль это человеческое свойство, Донцов хочет человека её лишить. В контексте украинского народа
это учение Донцова найдет соответствующую
оценку авторства одного светлого галичанина, о чём будет упоминание в конце
данной работы. В ситуации такой донцовской оценки homo sapiens следует признать, что Донцов отодвигает человечество
назад к эпохе, не менее чем на несколько
десятков тысяч лет, не признаёт он достижений гуманитарной
человеческой мысли и общественных наук
последних сотен лет.
Сам Донцов не оригинален, он в своем изложении доктрины
украинского национализма ссылается, между прочим, на Л.Варда (L.Warde), по которому: "В ходе вытеснения - выживание способного
означает упадок неспособного,отбор сильного -
означает разрушение слабого ... тот же
процесс можно наблюдать также между высшими
и низшими расами людей[52] ... Развитие низших
рас задерживается высшими расами... хотят
они, или же нет, высшие расы на всём
земном шаре медленно, но упрямо, вытесняют низшие
расы в борьбе за существование ... Право
природы есть правом силы (the right of might)".[53] Донцов добавляет от себя: "Экспансия это
не только самоутверждениесобственной воли, но одновременно
она есть отрицание её у других, таково право органической
и неорганической жизни .... Эта агрессия, экспансия, вмешательство в
сферу существования других, которая является
основанием желания власти, значит воли к жизни
- заключает в себе принцип борьбы. Каждый теоретик экспансии был стойким
апологетом идеи борьбы. Хитрая природа ...
сделала так, что каждый нормальный
человек (и не только человек) в борьбе
ощущает огромную радость, относясь к ней как
самоцели. Джек Лондон называет
эту радость радостью убийства (the joy это kill)". [54]
Донцов ссылается на силы природы, по которым "каждый
имеет то только, что вырвет у другого. Враждебность неизбежна, так как каждая воля
существует для себя как отличная и противоположная
другим сила".[55]Он ссылается на Г.В. Гегеля (G.W. Hegel), по которому "одурманенные моральным наркозом
говорят у нас о праве единицы на оборону; в том самом значении
можно тоже говорить об её праве на нападение: ибо оба необходимы
для всего, что живёт - агрессивный
и оборонный эгоизм, это не вопрос выбора
или свободной воли, только фатализм
самой жизни. Общество, которое отвергает
завоевания, находится в состоянии упадка".[56] Это ссылку на Гегеля Донцов
вычеркнул в издании Национализма от
1966 г. [57]
Другой принцип доктрины
украинского национализма Донцов противопоставляет "принципиальному
пацифизму нашего провансальства, которое верило в
вечный мир, лиги народов и возможности
договорного, гармоничного сосуществования
между нациями".[58] Донцов отвергал такой уклад
отношений между нациями, предполагая непрерывные войны между ними "на благо
нации", как species.
Главу 4 части 2 своей работы
Донцов озаглавил: "Фанатизм и "аморальность", как четвёртый закон волевого
национализма". Слово "аморальность"
он взял в кавычки, ибо для его понятие морали
в контексте общественногодарвинизма вообще не функционирует, оно выдумка гуманистов. О фанатизме
Донцов говорит: "Этот пафос носителей
больших идей принимает форму того, что в разговорном
языке называется "фанатизмом", с привкусом чего-то
нехорошего, которое этому слову
придают все - ни горячие, ни холодные, тщательные, тепленькие, либералы, демократы и другие человекофилы ... Этот фанатизм
сторонников большой идеи явствует из
её "религиозного" характера ... "Фанатик"
сразу же признаёт свою правду целостной,
общей, явленной, она должна быть
принята другими. Отсюда его агрессивность
и нетерпимость к другим взглядам ... безграничная
ненависть ко всёму, что мешает ее реализации
- вот сумма чувств, которая охватывает
каждого истинного революционера, фанатика ... чувственные
идеи "фанатиков" не знают терпимости
...". [59] Дальше, ссылаясь на Спенглера, Донцов поясняет:"Суть фанатизма
в том, что он в отношении
конкретного опустошающий и разрушающий
... он построен на отрицании, на противопоставлении, не на cum[60], а только на contra".[61],[62]
Донцов обосновывает свою доктрину, говоря, что в паре с фанатизмом идёт аморальность. Он говорит: "Это, естественно, не аморальность
в смысле полного освобождения от всяких
этических критериев, от всякого морального
идеализма ...". Это означает, что по Донцову, мораль относительна, что не согласуется с установленным
взглядом на мораль: она либо соблюдается, или нет. Этой "мещанской", как говорит Донцов, морали, он противопоставляет свою
"мораль", которая должна быть (и была)
принята украинским националистическим
движением. Донцов поясняет эту мораль expressis verbis[63]: "С точки зрения
этой морали - необходимо чувствовать
ненависть к врагу даже тогда, когда он нам ничего
плохого не сделал ... это мораль, которая ненавидит
"добрых людей", которые "добры, так как не настолько
сильны, чтобы стать злыми", которая протестует
против "человечности", которая убивает
веру в себя и желание по своей воле завоевать свое место
под солнцем; которая во всей
своей этике знает только два полюса -
упрочение жизненного инстинкта и его
ослабление ... Мораль, о которой я здесь
говорю, отбрасывала то "человечество", которое запрещало
вредить другим, жизнь ценило превыше
всего, ненавидело "хищные
инстинкты" ... Её целью был "сильный
человек", а не "человек
в целом" ... здесь не имела значения
максима Канта: "не делай другому
того что, тебе не мило"".[64] Донцов резюмирует свое понятие
морали: "Что идёт впрок species - хорошо, что ведёт к её гибели
- плохое ... добро всё то, что укрепляет силу,способность и полноту
жизни данной species, зло - всё то, что её ослабляет
... этим такая "мораль" отличается
от материалистической и хуторянско-универсальной "морали" провансальства ... борьбе за существование
чуждо понятие справедливости".[65] Вышеуказанное свидетельствует,
естественно, об антигуманизме доктрины Донцова, причём возникает вопрос - а
кто решает о "благе species" - о благе "украинской нации"?
В этой сфере следует обратиться к неоспоримой
практике украинского националистического
движения, особенно периода 2 мировой
войны, её начала в форме выступления
вооружённых отрядов в рамках Вермахта
в сентябре 1939 года (участие в развязывании
2 мировой войны в мнимом интересе украинского
народа) и участие таких отрядов в агрессии
Германии на СССР в июне 1941 года, и более того, принятие решения
о резне польского населения на территориях,рассматриваемых ОУН как украинские этнографические территории. Должное определение этих фактов сделает
возможным завершение мысли Донцова по
отношению к определению: "благо то, что есть благо для
нации".
Донцов углубляет показанный им
взгляд на этику в доктрине украинского
национализма, говоря, что "с этой (представленной Донцовым
выше - В.П.) точки зрения моральное
одобрение получают тоже "плохие"
поступки, а с точки зрения
"общечеловеческой этики" осуждению
поддаются "добрые". Каждая species имеет свои добродетели, а споры насчёт разных
добродетелей разрешаются не их гармонизированием
и пониманием, так же не тем путем
вводится преобладание новой морали".[66] Донцов, ссылаясь на Радека, безапелляционно резюмирует: "никакие принципы
не могут воспретить, чтобы слабый подвергся
насилию сильного ...", за Вардом (L.Warde) жеутверждает, что "только обыватели
могут совершенно отвергать и морально
осуждать войны, убийства, насилие - обыватели
и люди с отмершим инстинктом жизни
... евнухи ...", и завершает повтором: "те моральные
идеи хороши, которые идут впрок
в конкурентной борьбе за существование
... доброе поведение это такое, которое идёт впрок
роду, злое - во вред ему
".[67]