Нация как отправная точка этики в доктрине Донцова

Нация как отправная  точка этики в доктрине Донцова             

Вопреки взгляду науки, в соответствии с которым факт, что народ-нация категория историческая, Донцов, даже выходя за пределы пути, указанного социальным дарвинизмом, исходит из принципа, что нация категория вечная[4], а в соответствии с социальным дарвинизмом, что нация есть вид в природе. Из этой его позиции вытекают все морально-этические принципы, представленные в его доктрине. В этой сфере Донцов пошёл гораздо дальше, чем А. Гитлер в «Майн Кампф», где последний трактует весь человеческий род как вид (лат. species, англ. mankind) [5]. Трактовка Донцовым нации, как species[6], имеет своим результатом целый ряд морально-этических положений в сформулированной им доктрине. Вершиной развития нации, по Донцову, является создание ею национального государства. Нация и национальное государство у Донцова наивысшая ценность, в соответствии с провозглашенным вОУН принципом: "Нация превыше всего!". А, следовательно, выше Бога, выше сформированных и закрепившихся в последних столетиях общечеловеческих и христианских ценностей.            

Внешне доктрина Донцова  носит универсальный характер (каждая нация составляет species), всё же фактически относится она исключительно к украинскому национализму, Донцов   сформулировал её с мыслью об украинской нации.            

В соответствии с конструкцией работы Донцова, прослеживание морально-этических основ в его доктрине методологически рекомендовано в следующих плоскостях: а) в контексте донцовской критики украинского национального движения в X1X столетии; б) по донцовскому рецепту в отношении роли нации в построении украинского националистического государства, значит в точности по доктрине украинского национализма.            

Хотя в науке принято  ссылаться на последнее издание  анализируемой работы, но по отношению к Национализму Д.Донцова рекомендуется отход от этого принципа. Он, Донцов, в издании от 1966 года, очевидно из приспособленческих соображений (поражение нацистской Германии, его пребывание на Западе в эмиграции), сделал ряд исключений из первого издания, но это не привело к смене сформулированной  им  доктрины в отношении ее принципа.  

Донцовская критика  украинского движения до I мировой войны в контексте моральности            

Предварительно надо пояснить, что к украинскому национальному движению XIX столетия Донцов относит все его направления - от правых до социалистов. Точкой опоры для критики в их адрес для Донцова является французская провинция Прованс, население которой, имея свой особый язык (диалект?) и местную литературу, слилось с французской национальностью, в ходе возникновения единого французского народа провансальцы стали французами. В этой сфере много аналогий в Европе. Это обстоятельство, в связи с тяготением части украинцев[7] к России (чувство восточнославянского этнического единства, очень схожий язык, одна православная религия, общая история не позже 10 столетия), дало Донцову основания назвать "провансальцы" тех украинцев, которые не высказывались за жесткий раздел украинцев и россиян, а их движение "провансальством". Тех, кто ощущал отдельность украинского народа, но не высказывались за жесткий отрыв от России, Донцов называет обобщенно "украинофилами", невзирая на их политические взгляды.            

Донцов обвиняет украинофилов в том, что они осуждали вражду между нациями. Он говорит в этом контексте: "Украинофилы тоже были националистами, но без огласки. Причиной вражды между нациями были для них не закон вечной конкуренции между расами[8], не борьба за существование, перенесённая из органического мира в надорганический; причиной национальных ссор была  умственная отсталость, борьба идей и, в главной мере - недоразумения (поукраинофилам - В.П.). Ничто иное, чем недоразумения, наглость и невежество, нехватка культуры были причиной, по которой расы людей тысячи лет взаимно истреблялись". По Донцову же, как он сам пишет, разрешение споров между нациями надо было  вести путем столкновений, путем войн, как об этом он скажет дальше, а война - это уничтожение людей.            

В том же контексте, по Донцову, украинофилы заблуждались, убеждая окружение вере в "возвышенные идеи, в общечеловеческое братство"[9]. Этой гуманитарной позиции мефодиевцев[10] он противопоставляет свою точку зрения, обосновывая ее словами: "Вечное стремление народов к экспансии и завоеваниям не было для них (украинофилов - В.П.) равноценным понятию нации".[11]            

Одним из самых выдающихся представителей украинофильства был профессор истории Михаил Драгоманов, взгляды которого разделяло много украинских деятелей, как на Украине надднепрянской, так в и остававшейся под австрийской  аннексией Галиции, поэтому Донцов близкие этому ученому взгляды называет "драгомановщиной", а их сторонников "драгомановцами". Взглядам Драгоманова Донцов противопоставляет свое представление о ценностях.Он язвительно пишет: "Драгоманов, и прочие разумные люди, начали думать, что угнетение одного народа другим вещь несправедливая, крайне неумная, не приносящая пользы даже властвующей толпе (народу - В.П.). Благородной задачей украинского националиста (значит украинофила, драгомановца - В.П) стало убеждение противника в бессмысленности его агрессии ... путем умозрительных аргументов"[12]. Вышеуказанные, как и другие "упрёки" Донцоваукраинофилам, нужно сравнить с учением христианства.            

Среди критикуемых  Донцовым  за проповедь гуманитарных лозунгов оказался также Иван Франко, который провозглашал: "Пусть каждый в руку берёт меч ... не стальной меч, но меч правды и науки"[13].            

Донцов полемизирует со взглядами, провозглашающими существование универсальной  правды написав: "Если права логики общеобязательны для всех, то и правда, которой доискивались наши националисты[14], естественно, была (для них - В.П.) универсальной правдой. Особая правда той или другой нации (species), правда, которая была бы правдой одного народа, а ложью для другого - у них не существовала".[15] Донцов обвиняет Драгоманова, что, в соответствии с ним, "надо искать общечеловеческую правду, которая была бы общей для всех народов".[16]            

Аргументация Донцова  следующая: "Вечное иррациональное право нации на жизнь стоит (у "здоровых наций", по Донцову - В.П.)  выше всёго земного, феноменального, доступного пониманию, рационального: выше жизни данной личности, выше крови и смерти тысяч, выше благосостояния данного поколения, выше абстрактных умозаключений, выше общечеловеческой этики, выше вымышленного отвлечённого понятия добра  и зла". Так как, пишет Донцов,"для здоровых species инстинкт воли ничем не ограничен".[17] Так как нация, по Донцову, высочайшая ценность, она не обязана считаться ни с общечеловеческими, ни с христианскими ценностями. Cссылка здесь на христианские ценности имеет свое обоснование в факте исповедования украинским народом христианской религии - православия, которому Донцов противопоставляет наивысшую, по нему, ценность - нацию.            

Донцов пишет по адресу украинофилов: "Момент недоразвитого волевого импульса проявляется в нашем провансальстве, прежде всего, в приходящем в упадок гуманитаризме, который превыше всего ставит физическое "Я" индивида" ... война для них, безотносительно её целей и последствий, есть зло, массовые убийства достойны осуждения уже вследствие того, что покушаются на самое ценное: на жизнь индивида", и подсмеивается над Иваном Франко, который пишет: "Надо нам быть милосердным ко всёму, что живёт, так как жизнь - это драгоценность, разве есть что-то выше нее?" Дальше Донцов обвиняет украинофилов: "Для украинского национализма, насквозь проникнутого мещанскими идеалами дегенеративного гуманитаризма ... жизнь индивидов была высочайшей драгоценностью".[18] Донцов выразительно подтверждает, что он противник общечеловеческого понятия гуманизма.            

Доктрина Донцова в  соответствии с замыслом её автора должна была служить (и служила в  определенный период) образованию украинского  национального государства, но не признавала такого права за другими народами, к примеру, молдаванами, по поводу чего он говорит, что украинофилы в своей человечности готовы были выразить согласие даже на создание, по словам Донцова, "анекдотичной молдавской республики".[19] Следовательно, по Донцову, украинцы имели право обладания независимым государством, но не молдаване.            

Как последователь направления  социального дарвинизма, Донцов, имея ввиду  "драгомановцев", учит: "Теория Дарвина, которая поясняет прогресс победой сильного над слабым в неослабной борьбе за существование - не была близка  их усталому и спокойному сердцу ... эта психика была общей для всех течений украинства, как для умеренных, так и для революционных или социалистических".[20] Итак, Донцов предлагает звериное разрешение споров между нациями - путем непрерывной борьбы за существование и пространство, путем войн.            

Украинский народ в  своей массе даже до сих пор  не противопоставляет себя русскому народу, особенно на территориях, которые оставались под русской аннексией, на левобережной Украине и на юге Украины. Не удивительно поэтому, что в этом народе, на волне украинофильства, вращались мысли о федерации Украины с Россией или об автономии Украины в пределах Русской Империи. Эта мысль подпитывалась славянофильским движением, по которому славяне в неопределённом будущем должны образовать общее для них государство. Представителей этого направления украинской политической мысли, между прочим М.Драгоманова, а также Михаила Грушевского (да, это к сведениюдонцовских националистов!) Донцов  подвергает критике, говоря, что Драгоманов ожидал, что "к его программе самоуправления и федерализма примкнет много людей также из других стран и народов, в том числе также из России".Драгоманов думал, что "вражда между нациями есть чем-то ненормальным ... он отбрасывал фанатичную исключительность национализма ... ", что "ненависть к чужой национальности невозможна". Это означает, что для Донцова вражда между нациями является чем-то нормальным и что ненависть к чужой нации тоже нормальна.            

Об отношении Донцова  к этике свидетельствует его  язвительная оценка позиции украинофилов в отношении опасности крайнего национализма, по поводу  чего он цитирует Драгоманова, который писал: "Против этих опасных сторон национализма, его исключительности и эгоизма, надо выдвинуть идею справедливости, идею общечеловеческих идеалов и этических норм".[21] Ибо Донцову была чужда  идея справедливости, общечеловеческие идеалы, он не признаёт "общей для всех правды",[22] которая проникнута идеологией христианства, и которую Донцов считал "квинтэссенцией глупости".[23]             

Донцов подвергаёт критике  также украинских социалистов за их мирные настроения, говоря в их адрес: "Нашим социалистам нужная была такая революция, которая подняла бы на ещё высший уровень революционный дух масс и вела к осуществлению национальных постулатов, но которая при этом не вызвала бы братоубийственной резни между русской и украинской демократией ... Такой веры придерживались революционные социалисты".[24] Ибо, как говорит Донцов, "они твёрдо верили, что когда народ придёт к власти в странах, сохраняющих враждебность, тогда право борьбы за существование в органическом мире мигом утратит свою силу, а его место займёт право солидарности".[25] Донцов наставляет украинских национальных деятелей: "Наше провансальство не осознавало, что украинская национальная идея есть идея революционная. Оно не предполагало, что для её победы нужен революционный азарт. Отсюда его ненависть к шовинизму, аффектам, страсти, как главных факторов борьбы ... оно не понимало, что национальная идея есть идея, которая направляется лозунгом "или-или", отсюда его ненависть к понятиям, выражающимся словами "экспансия", "властвование", "власть". Так как соглашатель борется не за власть, а за "равенство", "освобождение" путем полюбовного соглашения с властью".[26]            

Среди критикуемых  Донцовым за "нереволюционные" идеи и позиции оказались также украинские социал-революционеры и социал-демократы, он иллюстрирует их позицию выдержкой из издаваемого  украинскими эмигрантами с Большой Украины в Праге, журнала Новая Украина, Прага, 1923, номер 6. Приведённая  Донцовым выдержка заслуживает внимания в контексте христианства и отношения Донцова к нему, вот она:            

"Сцена происходит  у ворот рая, перед которыми толпятся представители разных украинских партий, которые боролись между собой на земле, и которые требуют, чтобы их впустили в рай. И вот что говорит им св. Пётр (такой, каким должен быть в представлении революционных обывателей): "За что вы резались, за идеи? Кому же от этого польза? А кто же эту идею осуществил? Добрую идею примет ярый враг, когда удостоверится, что она полезна, а к злой идее вы не заставите придти людей  никаким насилием ... Не грызней, не мечом, а действием надо воплощать идеи в жизнь ... Вы все умерли  за идею, но в том нет никакой заслуги. Так и дурак сумеет сделать. Умер,так как не сумел ничего разумного сделать для идеи. За то не полагается дорога в рай ... Не заслуга, убить другого человека, или погибнуть самому: заслуга жить с людьми по человечески, научить людей быть людьми. Вот наивысшая идея человеческой жизни".[27] Донцов   комментирует эту сцену: "Что же можно добавить к этой жалкой философии мелкого мещанина?" Этим самым Донцов обнаруживает свое отношение к христианству.            

Донцов пытается представить  такую позицию рассуждением украинофилов, по которым: "Когда человек лично не имеет ничего против другого человека, значит что и нация не имеет ничего против другой нации, так как нация это ведь ничто иное, как сумма таких самых людей". Отсюда Донцов   иронизирует по адресу "провансальцев", что для них "все люди братья", что они руководствуются "общечеловеческими интересами".[28] По Донцову же "такое мировоззрение привело к упадку понятия нации как коллектива, который имеет право навязывать свою волю другим нациям".[29]  Донцов  отрицательно оценивает то, что "сущностью провансальского мировоззрения является гуманизм и терпимость. Для них законом жизни является не борьба, а только солидарность и взаимная любовь. Для них враги и враждебные нации это "братья во Христе", или "братья в солидарности", "братья в прогрессе", или в "человечности", «на Востоке Европы», в "славянофильстве", но всегда - "братья" ... эту идею высказывает также Драгоманов, который выше всего ставит "гуманизм" и велит: "с каждым надо обходиться по человечески".[30]