Архитектура 90х годов

     Этим  и объясняется, в частности, пик  драматического напряжения, отраженный в современном способе выражения  архитектурной идеи - современном  архитектурном дискурсе, отстаивающем право на свободу и сложность, на намеренное обострение конфликта  ради невиданного прежде способа  его разрешения. И на исходе XIX столетия, и в последней трети XX (с разрывом примерно в сто лет) архитектура  переживает особый переломный момент - от рациональности к иррациональности. Действительно, исторический модерн противопоставил  себя рациональности классики, постмодернизм  рациональности «современного движения», модернизма. Отречение такого рода не может не иметь общих черт некоего  иррационального бунта. Но после  столь краткого сопоставления двух культурных явлений, разделенных почти  столетием, важно отметить и главное  их отличие: если исторический модерн ориентирован на сильное чувственное  переживание мира, то постмодернистская  ментальность, характерная для нашего времени, опирается прежде всего на высокий интеллектуализм. Так, рожденное постсовременностью эстетическое кредо, построенное на поэтике диалогизма, выступает не только как спонтанный способ усиления творческого воображения, но и как осознанный метод, близкий к методу научному.

354  

     Множественность стилевых тем исторического модерна, его свойство открытости как стилевой системы (незавершенности, неисчерпанности) и возможность дать новую точку ветвления в поиске формы, безусловно, должно импонировать новой ментальности, исповедующей принцип свободы и сложности. Панэстетизм модерна, использование нескольких стилевых тем в одной постройке - все это перекликается с идеями постсовременной архитектуры, допускающими игру в поле множества эстетик, в сплавах искусственного с природным. Язык исторического модерна привлекает российского архитектора и по другим причинам. Так, естественным представляется стремление обрести энергию творчества в той точке, которая сегодня оценивается как одна из вершин эстетических исканий сравнительно недавнего прошлого. Раскованность линии, бесконечное разнообразие форм выражения художественных идей, отступление от стандартов, правил и канонов - те черты исторического модерна, которые наиболее привлекательны для профессионала, вставшего перед проблемой свободы выбора после долгих лет вялого утилитаризма и весьма скудно проявленного на российской почве модернизма.

     Исторический  модерн активно повлиял на характер образной картины Москвы в конце XIX - начале XX века, изменив ее до неузнаваемости. «На месте флигельков восстали небоскребы, и всюду запестрел бесстыдный стиль модерн», - писал Валерий  Брюсов.

     В средовой сценографии исторического  модерна выделяются две черты: цементирование сложившейся, средневековой по сути, органической структуры города и  создание бесконечного разнообразия физиономического рисунка окружения. Тем самым  модерн способствовал сохранению родовых  особенностей образной картины города, для которого характерны отсутствие строго выверенных рациональных крупномасштабных пространственных построений, богатство  зрительных впечатлений, «пестрота» и  нарядность сооружений.

     Мотивы  московского исторического модерна  отразили все внутренние искания  стиля. Здесь мы находим таинственный раннеготический модерн, трепетный  ар нуво, внушительный и завораживающий пластицизм, упруго-сильный неорусский стиль, узорчато-затейливый «кирпичный» стиль, солидно-элегантную пластику в духе Валькота.

     Все эти сюжеты модерна вызывают у  просвещенного современника ассоциации, связанные с утраченным пафосом  роста, развития и интенсивного строительства  города, поднявшего Москву за два-три  десятилетия перелома XIX-XX веков  от уровня провинциальной столицы до уровня европейского столичного города. Искусствоведение небезосновательно  оценивает культурную суть исторического  модерна

355  

как явление  антибуржуазное. Но уж так сложилось исторически, что эпоха буржуазного строительства, обогатившая архитектурную среду Москвы, прошла под знаком модерна. И, удалившись во времени, исторический модерн ассоциируется не только с богатым частным заказом, но и вообще с привлекательными сторонами буржуазной свободы, частной инициативы и т. п. Модерн и стиль жизни, им организованный, выступают в современном сознании как своеобразная гарантия полноценности, полнокровности, яркости существования.

     Рубеж XX - XXI веков видится как весьма драматический период в развитии архитектуры Москвы. Заявлено капитальное обновление столичного центра. Реконструкции и реновации происходят на фоне передела собственности на недвижимость, вложения громадных инвестиций в строительство, перестройки отношений заказчика и архитектора. Не касаясь социальной стороны вопроса, отметим кардинальные изменения в отношении к тканевой структуре центра. Городской центр застраивается по принципиально новой схеме, в которой внутриквартальная пространственная инфраструктура по существу главенствует над уличным пространством. В реновационном строительстве бывшие внутриквартальные пустыри и заброшенные дворики используются для устройства высокотехнологичных «климатизированных» структур, закрытых внутренних пространств, образующих главное ядро постройки или группы построек, - типа атриумов, давно и широко используемых на западе для престижных торговых, деловых, гостиничных и жилых комплексов.

     При этом консервируется и обновляется  облик «фасадических декораций». То есть роль сохраняемых уличных фасадов состоит теперь в удержании образного строя исторического городского интерьера. Истинная жизнь новых комплексов спрятана за цепочкой тщательно воспроизведенных фасадов почти как за «ширмой» и протекает глубоко внутри атриумов, пассажей, галерей, подземных стоянок и т.п., она убрана с улицы и отмечена на красной линии только респектабельным охраняемым входом.

     В образной картине новой Москвы доля новейшей застройки пока невелика. Новейшая застройка отмечена присутствием нескольких стилевых направлений. В  сфере актуальной визуалистики лидируют постройки негромкого московского постмодерна и покоряющие хай-тековским великолепием неомодернистские сооружения (работы бюро «Остоженка», например). Но громкость звучания этих стилевых тем снижается по мере приближения к историческому центру города, где на первом месте - обновление, реновации, о которых мы говорили, а также реставрация построек, среди которых основной объем занимают эклектика и модерн.

356  

     Число доходных домов эклектики и модерна  в центре Москвы столь велико, что  без преувеличения можно утверждать, что именно они до сегодняшнего дня  определяют здесь стилевой строй  окружения. Возвращены к новой жизни  и как бы ярче проявлены с помощью  высокотехнологичной современной  реставрации (или просто обновлены  с помощью так называемого  «евроремонта») множество зданий модерна, долгое время незаслуженно руинировавшихся. Отреставрированные постройки модерна придают образной картине города (городского центра) ту степень сложности, символической нагруженности, выразительности и разнообразия, проработанности деталей, которая так необходима для выражения его органической сути и закрепления статуса столичности.

     Доходные  дома исторического стиля модерн становятся наиболее престижным жилищем  и местом размещения офисов. Весьма тщательно отреставрированы постройки  в стиле модерн в пределах Садового кольца. Приобрели первозданный красочный  облик дом № 19 (архитектор СВ. Барков), дом № 23 (архитектор А.Л. Чижиков) на Садово-Кудринской, известный дом Скопника (архитектор Г.А. Гельрих), расположенный от них поблизости. Переделан до неузнаваемости дом Коробковой на Тверском бульваре (архитектор А.Ф. Мейснер), слившийся теперь по цвету и фактуре с серо-розовым гранитом здания ТАСС. Обновлен особняк-контора водочных заводчиков Смирновых на Тверском бульваре, 18 (архитектор Ф.О. Шехтель).

     Работая с исторической городской средой (реставрация, реновация, новое строительство), современный архитектор (назовем  его условно постмодернист) не навязывает ей системы крупномасштабных ансамблей. Его средовое кредо - фрагментарность  и временность как самодостаточные  черты художественного акта. Живая, «бурлящая» среда - это и есть цель проектного преобразования. Архитектор среды меняет лишь регистр контекста, усиливая те или иные архитектурные  темы, меняя систему значений. Контекст как объект - своеобразен. Контекст «плывет», находится в непрерывном  изменении, непрерывно локально совершенствуется.

     Центральные районы Москвы отрекаются от серо-желтой суровости среды и весьма быстро набирают стертую за последние десятилетия  степень яркости, цветовой приподнятости  и разнообразия,органичных городу.

     Современные формы обращения к модерну  далеко не однородны. Они отражают присутствие  в профессиональном архитектурном  сообществе весьма различных по характеру мышления групп. В современных вариантах, или вариациях на тему ар нуво, можно различить по меньшей мере три направления: слегка консервативный, романтический и элегантный контекстуализм; броские и в чем-то поисковые стилизации; и наконец, некую очевидно постсовременную модель, построенную на диалогизме, ко

357  

торый, собственно, и составляет основную дискурсивную конфигурацию архитектуры конца XX века.

     Рассмотрим  два примера, соотносимых с первой тенденцией, ориентированной в большой  степени на контекст. На выбор стиля  постройки здесь может повлиять функция здания, но чаще выбор предопределен  характером места, его престижностью, соседством с характерной исторической постройкой. Нетрудно представить, например, что на выбор стилистической темы ар нуво для Кредобанка на Садово-Сухаревской, 9 (архитектор ИХ. Артамонова), оказала влияние близость недавно отреставрированного особняка Правдиной (архитектор A.B. Правдин) с весьма выразительной пластикой фасада. В рисунке фасада Кредобанка преобладает плоская силуэтность. В целом здание выступает, скорее, как знак стиля модерн, но не подражание, не повторение прототипов. Другой пример в рамках названной тенденции: элегантный, романтический, ностальгический, нарядный и обаятельный вариант модерна новой гостиницы «Тверская» (архитектор А.В.Локтев) выглядит как представитель нового поколения в известном семействе гостиниц в стиле модерн московского центра - «Метрополь» (архитекторы В.Ф. Валькот и Л.Н. Кекушев) и «Националь» (архитектор A.B. Иванов). Фасад идеально вписан в окружающую застройку и никак не нарушает духа места. Однако не нужно забывать, что перед нами современная постройка нового типа, гигант, внутренняя жизнь которого лишь обозначена фасадом, но сосредоточена в глубине атриумного пространства. Пластика нового здания следует историческим образцам почти с иконографической точностью.

     Вторую  тенденцию, которую мы назовем броские  стилизации, можно рассмотреть в  связи с особым типом строительства - капитальным обновлением больших  участков города, старых трущобных  кварталов (реновацией), где собственно объектом является фрагмент среды как  целое. Здесь архитектор оперирует  в основном набором типологически  определенных и заданных историческим контекстом элементов-объектов. Крупное  реновационное строительство, как правило, сопряжено с коммерческими целями (элитные жилые комплексы, офисы, банки, гостиницы). Здесь введение сюжета ар нуво усиливает общее впечатление, выполняя своеобразную рекламную функцию (знак престижа).

     С этой точки зрения безусловный интерес  вызывает работа архитектурного бюро «Группа АБВ» (архитекторы А.Р. Воронцов, Н.Ю. Бирюков, П.А. Андреев и др.), превратившего  квартал между улицами Трубная  и Сретенка в эффектную декорацию. Заглавную роль в группе домов играет элитный жилой дом в стиле ар нуво. Прагматическая интенция авторов обнаруживает себя в повышенной, рекламной по сути, контрастнос

358  

ти цветоформы, жестковатой пластике. И все же именно эта постройка, ее образная система, вызывает ассоциации с наиболее символически нагруженной ветвью модерна - ар нуво. В пластике постройки прочитывается поэтика взламывающей мощи прорастания. В прорисовке фасада можно усмотреть скрытые зооморфные мотивы (маску ночной птицы - совы), столь характерные для исторического модерна.

     Третье  направление условно названо  нами скрытый диалогизм. На первый взгляд, скромная постройка Презенткомбанка на улице Бахрушина, 10 (архбюро «Лара Дит», архитекторы Д. Долгой, М. Товве), представляет, с нашей точки зрения, высокий уровень современного проектного поиска. Авторская группа вырабатывает собственный пластический язык, не просто используя элементы образности модерна, но оперируя структурными элементами поэтики модерна, эклектики, постмодернизма с его склонностью к самоиронии. Ар нуво здесь необходим как непринужденная отсылка к безусловным ценностям московской среды. Однако легко прочитывается дистанция авторов по отношению к историческому стилю, позволяющая вести с ним диалог, не выходя из сложной и мозаичной речевой палитры постсовременности. В решении дворового фасада прочитываются реминисценции ар нуво и содержатся элементы постмодернистской игры. Так, пилястры, например, «держат пустоту» оконного проема. В целом же очевиден вкус к интеллектуальной художественной игре, умение