Бихевиоризм, как альтернатива интроспективной психологии. Вюрцбургская школа

Содержание

 

Введение

1. Факты, свойства и элементы сознания. Задачи психологии сознания

2. Метод интроспекции и его недостатки

3. Бихевиоризм, как альтернатива интроспективной психологии. Вюрцбургская школа

4. Метод феменологического наблюдения. Гештальтпсихология

5. Отечественные психологи о сознании

Заключение

Список используемой литературы

 

 

Введение

 

Вопрос о психологической природе сознания настойчиво и умышленно обходится в научной литературе. Его стараются не замечать, как будто для новой психологии он не существует вовсе.

Игнорируя проблему сознания, психология сама закрывает себе доступ к исследованию сколько-нибудь сложных проблем поведения человека. Она вынуждена ограничиться выяснением самых элементарных связей живого существа с миром.

Отрицание сознания и стремление построить психологическую систему без этого понятия, как «психологию без сознания», по выражению П. П. Блонского (19, стр. 9), ведёт к тому, что методика лишается необходимейших средств исследования, не выявленных, не обнаруживаемых простым глазом реакций, как внутренних движений, внутренней речи, соматических реакций и т. п. Между тем поведение человека организованно таким образом, что именно внутренние, плохо обнаруживаемые движения направляют и руководят им. Для исследований используют всегда заторможенные реакции, зная, что они протекают всегда безостановочно в организме, что им принадлежит влиятельная регулирующая роль в поведении, поскольку оно сознательно. Но мы лишены всяких средств для использования этих внутренних реакций.

Проще говоря: человек всегда думает про себя; это никогда не остаётся без влияния на его поведение; внезапная перемена мыслей во время опяты всегда резко отзовётся на всём поведении испытуемого. Но мы ничего не знаем о том, как учесть это влияние.

Стирается всякая принципиальная грань между поведением животного и поведением человека. Биология пожирает социологию, физиология – психологию. Поведение человека изучается в той мере, в какой оно есть поведение млекопитающего животного. То принципиально новое, что вносят в человеческое поведение сознание и психика, при этом игнорируется.

Самое главное – исключение сознания из сферы научной психологии сохраняет в значительной мере весь дуализма спиритуализм прежней субъективной психологии. В.М. Бехтерев утверждает, что система рефлексологии не противоречит гипотезе «о душе». Субъективные или сознательные явления характеризуются им как явления второго ряда, как специфические внутренние явления, сопровождающие сочетательные рефлексы. Дуализм закрепляется тем, что допускается возможность и даже признаётся неизбежность возникновения в будущем отдельной науки – субъективной рефлексологии.

Основная предпосылка рефлексологии – допущение возможности объяснить все без остатка поведения человека, не прибегая к субъективным явлениям, построить психологию без психики – представляет вывороченный наизнанку дуализм субъективной психологии – её попытку изучать чистую, отвлечённую психику. Это другая половина прежнего же дуализма: там психика без поведения, здесь поведение без психики, и там и здесь «психика» и «поведение» понимаются как два разных явления. Ни один психолог, будь он даже крайний спиритуалист и идеалист, именно в силу этого дуализма, не отрицал физиологического материализма рефлексологии, но, напротив, всегда и всякий идеализм непременно предполагал его.

Изгоняя сознание из психологии, мы прочно и навсегда замыкаемся в кругу биологической нелепости. Остаётся признать одно из двух: или это действительно так и есть – тогда невозможно изучать поведение человека, сложные формы его соотносительной деятельности безотносительно к его психике; или это не так – тогда психика эпифеномен, побочное явление, раз всё объясняется без неё, тогда мы придём к биологическому абсурду.

Научной психологии надо не игнорировать факты сознания, а материализировать их, перевести на объективный язык объективно существующее и навсегда разоблачить и похоронить фикции, фантасмалогии и пр. Без этого невозможна никакая работа – ни преподавание, ни критика, ни исследование.

Нетрудно понять, что сознание не приходится рассматривать биологически, физиологически и психологически как второй ряд явлений. Ему должно быть найдено место и истолкование в одном ряду явлений со всеми реакциями в организме. Сознание есть проблема структуры поведения.

 

1. Факты, свойства и элементы сознания. Задачи психологии сознания

 

 «Под словом «мышление» я понимаю все то, что совершается в нас осознанно. Поскольку мы это понимаем. Таким образом, не только понимать, хотеть, воображать, но также и чувствовать есть то же самое, что и мыслить. Ибо если я скажу: «Я вижу…» или «Я хожу, следовательно, я существую» - и буду подразумевать при этом зрение или ходьбу, выполняемую телом, мое заключение не будет вполне достоверным; ведь я могу, как это часто бывает во сне, думать, будто я вижу или хожу, хотя я и не открываю глаз, и не двигаюсь с места, и даже, возможно, думать так в случае, если бы у меня вовсе не было бы тела. Но если я буду разуметь само чувство или осознание зрения или ходьбы, то. Поскольку в этом случае они будут сопряжены с мыслью, коя одна она только чувствует или осознает, что она видит или ходит, заключение мое окажется вполне верным.» Декарт Р.

В этих утверждениях Декарта содержится тот основной постулат, из которого стала исходить психология конца 19 в., - постулат, утверждающий, что первое, что человек обнаруживает в себе, - это его собственное сознание. Существование сознания – главный и безусловный факт, и основная задача психологии состоит в том, чтобы подвергнуть анализу состояния и содержания сознания. Так, «новая психология», восприняв дух идей Декарта, сделала своим предметом сознание.

Что же имеется в виду, когда говорят о состояниях и содержаниях сознания? Хотя предполагается, что они непосредственно известны каждому из нас, возьмём для примера несколько конкретных описаний, взятых из психологических и художественных текстов.

Вот один отрывок из книги известного немецкого психолога В. Кёлера «Гештальтпсихология», в котором он пытается проиллюстрировать те содержания сознания, которыми, по его мнению, должна заниматься психология. В целом они составляют некоторую «картину мира»

«В моём случае <…> эта картина – глубокое озеро, окружённое тёмным лесом, серая холодная скала, к которой я прислонился, бумага, на которой я пишу, приглушённый шум листвы, едва колышимой ветром, и этот сильный запах, идущий от лодок и улова. Но мир содержит значительно больше, чем эта картина.

Не знаю почему, но передо мной вдруг мелькнуло совсем другое голубое озеро, которым я любовался несколько лет тому назад в Иллинойсе. С давних пор для меня стало привычным появление подобных воспоминаний, когда я нахожусь в одиночестве.

И этот мир содержит ещё множество других вещей, например, мою руку и мои пальцы, которые помещаются на бумаге.

Сейчас, когда я перестал писать и вновь оглядываюсь вокруг себя, я испытываю чувство силы и благополучия. Но мгновением позже я ощущаю в себе странное напряжение, переходящее почти в чувство загнанности: я обещал сделать эту рукопись законченной через несколько месяцев»

В этом отрывке мы знакомимся с содержанием сознания, которое однажды нашёл в себе и описал В. Кёлер. Мы видим, что в это описание входят и образы непосредственного окружающего мира, и образы-воспоминания, и мимолётные ощущения себе, своей силы и благополучия, и острое отрицательное эмоциональное переживание.

Итак, на исследование вот какой сложной реальности отважились психологи в конце прошлого века.

Прежде всего, психологи конца прошлого столетия решились описать свойства сознания. Первое, что можно обнаружить при взгляде на «поле сознания», - это необыкновенное разнообразие его содержаний. Смотря на один объект, мы можем одновременно испытывать и зрительные, и эмоциональные впечатления, воспоминания, желания. И все это будет находиться в сознании одновременно.

Но поле сознания неоднородно еще и в другом смысле: в нем отчетливо выделяется центральная область, особенно ясная и отчетливая; это – «поле внимания», или «фокус сознания»; за пределами ее находиться область, содержания которой неотчетливы, смутны, нерасчленены; это – «периферия сознания». Кроме того, содержания сознания, заполняющие обе описанные области, находятся в непрерывном движении. В. Джеймс, которому принадлежит яркое описание различных феноменов сознания, выделяет два вида его состояния: устойчивые и изменчивые, быстро преходящие. Когда мы, например, размышляем, мысль останавливается на тех образах, в которые облекается предмет нашего размышления. Наряду с этим, бывают неуловимые переходы от одной мысли к другой. Переходные моменты от одного состояния к другому очень трудно уловить самонаблюдением, ибо если мы пытаемся их остановить, то исчезает само движение, а если мы пытаемся о них вспомнить по их окончании, то яркий чувствительный образ, сопровождающий устойчивые состояния, затмевает моменты движения. Движение сознания, непрерывное изменение его содержаний и состояний В. Джеймс отразил в понятии «поток сознания». Поток сознания невозможно остановить, ни одно минувшее состояние сознания не повторяется. Тождественным может быть только объект внимания, а не впечатление о нем. Удерживается внимание на объекте только в том случае, если в нем открываются все новые и новые стороны.

Можно обнаружить, что процессы сознания делятся на два больших класса. Одни из них происходят как бы сами собой, другие организуются и направляются субъектом. Первые процессы называются непроизвольными, вторые – произвольными.

Оба типа процессов, а также ряд других свойств сознания хорошо демонстрируются с помощью прибора, которым пользовался в своих экспериментах В. Вундт. Это – метроном; его прямое назначение – задавать ритм при игре на музыкальных инструментах. В лаборатории же В. Вундта он стал практически первым психологическим прибором.

В. Вундт предлагает вслушаться в серию монотонных щелчков метронома. Можно заметить, что звуковой ряд в нашем восприятии непроизвольно ритмизируется. Например, мы можем услышать его как серию парных щелчков с ударением на каждом втором звуке («тик – так», «тик – так»). Второй щелчок звучит настолько громче и яснее, что мы можем приписать это объективному свойству метронома. Однако такое предположение легко опровергается тем, что, как оказывается, можно произвольно изменить ритмическую организацию звуков. Например, начать слышать акцент на первом звуке каждой пары («так – тик», «так – тик») или вообще организовать звуки в более сложный такт из четырех щелчков.

Итак, сознание по своей природе ритмично, заключает В. Вундт, причем организация ритма может быть как произвольной, так и непроизвольной (1, стр 10).

С помощью метронома В. Вундт изучал еще одну очень важную характеристику сознания – его «объем». Он задал себе вопрос: «Какое количество отдельных впечатлений может вместить сознание одновременно?»

Опыт В. Вундта состоял в том, что он предъявлял испытуемому ряд звуков, затем прерывал его и давал второй ряд таких же звуков. Испытуемому задавался вопрос: «Одинаковой длины были ряды или разной?». При этом запрещалось считать звуки; следовало просто их слушать и составить о каждом ряде целостное впечатление. Оказалось, что если звуки организовывались в простые акты по два (с ударением на первом или втором звуке пары), то испытуемому удавалось сравнить ряды, состоящие из восьми пар. Если же количество пар превосходило эту цифру, то ряды распадались, т. е. Уже не могли восприниматься как целое. Вундт делает вывод, что ряд из восьми двойных ударов (или из 16 отдельных звуков) является мерой объема сознания.

Далее он ставит следующий важный опыт. Он снова предлагает испытуемому слушать звуки, однако произвольно организуя их в сложные такты по восемь звуков каждый. И затем повторяет процедуру измерения объема сознания. Оказывается, на этот раз испытуемый может услышать, как целостный ряд пять таких тактов по 8 звуков, т. е. всего 40 звуков.

Этими опытами Вундт обнаружил очень важный факт, а именно, что человеческое сознание способно почти беспредельно насыщаться некоторым содержанием, если оно активно объединяется во все более и более крупные единицы. При этом он подчеркивал, что способность к укрупнению единиц обнаруживается не только в простейших перцептивных процессах, но и в мышлении. Понимание фразы, состоящей из многих слов и из еще большего количества отдельных звуков, есть не что иное, как организация единицы более высокого порядка. Процессы такой организации Вундт называл «актами апперцепции».

Итак, в психологии была проделана большая и кропотливая работа по описанию общей картины и свойств сознания: многообразия его содержаний, динамики, ритмичности, неоднородности его поля, измерению объема и т. д. Возникли вопросы: каким образом его исследовать дальше? Каковы следующие задачи психологии?

И здесь был сделан тот поворот, который со временем завел психологию сознания в тупик. Психологи решили, что они должны последовать примеру естественных наук, например физики или химии. Первая задача науки, считали ученые того времени, найти простейшие элементы. Значит, и психология должна найти элементы сознания, разложить сложившуюся динамичную картину сознания на простые, далее не делимые, части, а потом снова его собрать из этих частей.

Так и начали действовать психологи. Простейшими элементами сознания В. Вундт объявил отдельные впечатления, или ощущения.

Например, в опытах с метрономом это были отдельные звуки. А вот пары звуков, т. е. те самые единицы, которые образовывались за счет субъективной организации ряда, он называл сложными элементами, или восприятиями.

Каждое ощущение, по Вундту, обладает рядом свойств, или атрибутов. Оно характеризуется, прежде всего, качеством (ощущения могут быть зрительными, слуховыми, обонятельными и т. д.), интенсивностью, протяженностью (последнее свойство присуще не всем ощущениям, например, оно есть у зрительных ощущений и отсутствует у слуховых).

Ощущения с описанными их свойствами являются объективными элементами сознания. Но ими и их комбинациями не исчерпываются содержания сознания. Есть еще субъективные элементы, или чувства. В. Вундт предложил три пары субъективных элементов – элементарных чувств: удовольствие – неудовольствие, возбуждение – успокоение, напряжение – разрядка. Эти пары – независимые оси трехмерного пространства всей эмоциональной сферы.

Он опять демонстрирует выделенные им субъективные элементы на своем излюбленном метрономе. Предположим, испытуемый организовал звуки в определенные такты. По мере повторения звукового ряда он все время находит подтверждение этой организации, и каждый раз испытывает чувство удовольствия. А теперь, предположим, экспериментатор сильно замедлил ритм метронома. Испытуемый слышит звук – и ждет следующего; у него растет чувство напряжения. Наконец, щелчок метронома наступает – и возникает чувство разрядки. Экспериментатор учащает щелчки метронома – и у испытуемого появляется какое - то дополнительное внутреннее ощущение: это возбуждение, которое связано с ускоренным темпом щелчков. Если же темп замедляется, то возникает успокоение.