Основные термины и понятия теории и практики текстологии

      К датирующим же указаниям относятся  сведения о том или ином лице как о живом или как о мертвом. Зная дату смерти этого лица, нетрудно усмотреть в этих сведениях указания на время, когда памятник мог быть создан. Такими же указаниями могут служить сведения о различных явлениях истории, истории культуры, датировка которых нам известна.

      Хронологические выкладки внутри текста переводного  памятника по тому или иному поводу помогают также вычислить время  его перевода на славянский язык. Так, время составления сербского  перевода греческой хроники Зонары устанавливается на основании следующего замечания переводчика по поводу предсказания о том, что Константинополь будет существовать 696 лет. Переводчик заметил по этому поводу, что Константинополь существует и до настоящего времени: "Съврьшену же бывшу Константину граду в 11 день маиа месяца и вънегда съврьши сего, сътвори праздник глаголемый обновление и рождение. От създаниа же миру бе лет 5838, яко быти Константину граду от създаниа его даж до днесь лет 6 тысищь и 850 и двема". "Этим вычислением, - пишет А. Попов, - переводчик хотел сказать, что Константинополь продолжает существовать от 5538 до нынешнего 6852 года, т. е. 1344-го. Отсюда и делаем заключение, что Зонара был переведен на сербский язык в 1344".

      Иногда  неверная интерпретация текста или  неполные сведения о его источниках могут повлечь за собой ошибки в датировке.

      В некоторых случаях для датировки  появления того или иного произведения имеют существенное значение прямые указания в сторонних памятниках. Так, например, текстологи не сомневаются в том, когда стала известна на Руси "Повесть о Бове Королевиче". Как известно, ранних списков ее не сохранилось (древнейший список ее середины XVII в.)⁸, указания в тексте отсутствуют и, наконец, косвенные данные спорны. Дело решается, однако, посланием некоего Ивана Бегичева второй четверти XVII в., в котором читается следующий упрек, обращенный им к кружку московской служилой аристократии, представители которого, кроме "баснословные повести, глаголемыя еже о Бове Королевиче, и мнящихся вами душеполезные быти, иже изложено есть от младенец, иже о куре и лисице и о прочих иных таковых же баснословных повестей и смехотворных писм, - божественных книг и богословных дохмат никаких не читали".⁹ Следовательно, во второй четверти XVII в. перевод Бовы уже существовал во многих списках, он был популярен.

      Большое датирующее значение имеют следы  влияния исследуемого произведения на другие датированные памятники. Так, например, в начале изучения Пролога, когда вопрос о времени его  перевода был неясен даже приблизительно, большой интерес представили указания И. И. Срезневского на следы знакомства с ним в Новгородской летописи под 1212 г.¹⁰, И. А. Шляпкинана следы влияния Пролога в "Поучении" Владимира Мономаха и в "Поучении" Луки Жидяты.¹¹

      В некоторых случаях (особенно если содержание памятника не дает никаких зацепок) приходится для датировки памятника прибегать к очень сложным соображениям. Так, Н. А. Бакланова датирует "Повесть о Ерше Ершовиче" концом XVI в., привлекая для доказательства следующие материалы: исследует терминологию судебного процесса в «Повести», вскрывает ряд старых терминов, рассматривает технологию ведения судебного процесса, замечает, что он был обвинительным, а не состязательным, что характерно только начиная с 17 в. и т. д.

      Текстолог, датирующий памятник, его редакции или списки, должен обязательно быть осведомлен в истории русского языка и, в известных пределах, в истории других славянских языков. Он должен уметь определить извод русский, болгарский, сербский, отметить особенности языка и орфографии списка и т. д. Язык и орфография имеют важное датирующее значение. Они должны приниматься во внимание текстологом во всех случаях. Если они не дают решающих примет времени, то по крайней мере текстолог должен быть уверен, что ни данные языка, ни данные орфографии не противоречат его выводам, которые он извлек из примет другого характера.

              Датирующие данные могут быть  извлечены из диалектных особенностей, имеющих свои хронологические  пределы (так, например, в новгородских  рукописях мена "ч" и "ц"  характерна только в пределах до конца XV в.), из употребления времен глаголов, из данных лексических и фонетических, из употребления элементов южнославянской орфографии и т. п.

        Каковы бы ни были, однако, отдельные  аргументы в защиту той или  иной датировки, вопрос о дате  произведения нельзя отрывать от истории его текста. Этого требует основной принцип текстологических исследований - принцип комплексности. Необходимо датировать не только создание авторского текста, но по возможности отдельные редакции, виды, списки произведения.

      Итак, при установлении времени возникновения памятника должны быть приняты во внимание решительно все хронологические приметы. Решающим приметам должно быть оказано предпочтение; в отношении же других должно быть по крайней мере установлено, что они не противоречат основным указаниям. Кроме того, должно быть полное соответствие между датировками первоначального текста, его редакций и списков. В конечном счете, датировка должна находить себе подтверждение во всей истории текста памятника.¹² 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      Заключение  

      В текстологии возникает сегодня  ряд общих вопросов, идет работа по выяснению сущности науки, установлению основных понятий — все это  было немыслимо раньше, когда узкий  практицизм сужал горизонт и мешал  видеть принципиальные основы науки.

      Сейчас  трудно еще все их обосновать: ряд  вопросов ставится пока только в первом приближении — без этого нельзя идти дальше.

      Всякое  издание текста должно быть строго научным. В этом сходятся все: и те, кто признает установление основного  текста важнейшей задачей текстолога, и те, кто, опираясь на древние тексты, эту задачу в таком виде отрицает, допуская множественность научно подготовленных текстов

      Текстология новой литературы твердо признает лишь один основной текст. Издание может  отличаться в зависимости от различного читательского адреса вступительными статьями, примечаниями, объемом вариантов и пр., но текст писателя, как он в данное время установлен, может быть только один. «Копеечная брошюра со стихами Пушкина, — писал Г. О. Винокур, — в принципе отличается от академического издания только тем, что она свободна от критического аппарата».¹³

      Текст художественного произведения создается  одним писателем, как редкое исключение — двумя писателями (братья Гонкуры, Э. Эркман и А. Шатриан, Ильф и Петров), еще реже — группой авторов. В фольклоре и в древнерусской литературе положение иное и более сложное.

      Все в тексте, начиная от собственно текста и кончая знаками препинания, расположением абзацев или отдельных  строк, призвано служить одной цели — достигнуть наибольшего художественного эффекта, с наибольшей силой выразить замысел художника.

      Ни  в каком другом виде словесного творчества (скажем, в тексте научном, публицистическом и пр.) эта точность не достигает  такой максимальной требовательности. Замена в нем одного слова другим — синонимичным, изменение расположения абзацев или другие детали едва ли исказят мысль автора. Не то в словесном искусстве. «Я предпочитаю издыхать как собака, нежели на одну секунду ускорить фразу, которая еще не созрела», — писал Флобер М. Дю-Кану в 1852 г. 1

      Художественное  произведение существует именно и только в данном виде. Одна неверная, казалось бы, третьестепенная деталь способна разрушить впечатление целого, и  мир становится от этого духовно  беднее.

      Предельная  точность текста — это возможность наиболее полного восприятия художественного произведения. Совершенно прав был Лев Толстой, когда говорил, что «как ни странно это сказать, а художество требует еще гораздо больше точности, precision, чем наука…».¹⁴ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      Список  литературы: 

1. Рейсер  С.А. Основы текстологии. Изд. 2-е Учебное пособие для студентов педагогических институтов. Л., «Просвещение», 1978. 176с.
2. Омилянчук С.П. Текстология. Система основных терминов и понятий теории и практики текстологии.
3. Томашский Б.В.. Писатель и книга. Очерк текстологии. Издание второе. М., 1959
4. Лихачев Д.С. Текстология. СпБ., 2001
5. Лихачев Д.С. Текстология. – М., 1982
6. Лекции по текстологии Липатов В.Е.