Право средневековой Англии

Особый характер развития прецедентного права потребовал обращения и к трудам английских правоведов, которые очень рано стали  выполнять роль гидов в лабиринтах двух систем английского права.

Первый правовой трактат появился в Англии еще  в XII в. Он был написан при Генрихе II, его юстициарием Гленвиллем. Этот трактат представлял собой комментарий  к приказам королевских судов. Более  подробное изложение норм "общего права" принадлежит перу Брактона (XIII в.), судье "Суда королевской скамьи", который, следуя Гленвиллю, попытался  систематизировать и прокомментировать  нормы "общего права", почерпнутые  им из "Свитков тяжб". Примечательно, что при атом Брактон использовал  не менее 500 отрывков из Дигест Юстиниана, без ссылок на них.

С XV в. появляются ученые трактаты уже по наиболее важным и сложным вопросам права. Это  работа Литтльтона "О поземельных  держаниях", а также трактат  Фортескью с весьма характерным  названием "Похвала английским законам". В сферу внимания английских правоведов все чаще попадают и нормы статутного права, значение которых со временем все больше возрастает.

В начале XVII в. знаменитым Э. Коком были составлены "Институции законов Англии", которые состояли из четырех книг. Первая книга содержала  комментарий на трактат Литтльтона, вторая содержала изложение наиболее значимых статутов, третья была посвящена  нормам уголовного права и четвертая " судоустройству и судопроизводству. В практике английских судов постепенно устанавливается обыкновение ссылаться  на сочинения наиболее известных  правоведов, тем самым их труды  приобрели характер своеобразных источников английского права.

При доминирующем распространении в средневековом  праве Англии прецедентных норм важное значение на всех этапах его развития, особенно в переломные эпохи, имело  королевское законодательство, статутное  право.

Королевское законотворчество в посленормандские времена началось с Вильгельма Завоевателя. Его первые законы касались отношений королевской  власти с христианской церковью. В 1067 году Вильгельм издает закон (декрет), провозглашающий, что только английский король правомочен решать, должна ли церковь  в Нормандии и Англии признавать папу римского, что сам король издает законы церкви через им же созданный  церковный синод, а также имеет  право отменять церковные наказания, наложенные на его баронов и слуг. В 1072 году в благодарность за признание  со стороны папы его права на английский престол король принимает закон об отделении церковных судов от светских. Вслед за этим объявляется закон о запрещении продажи людей за пределы страны, о наложении штрафа на сотню за/'тайное убийство" нормандца, "пока не будет представлено явных доказательств, что он был англичанином". В 1114 году появляется один из самых ранних сборников королевских законов.

Законы короля назывались ассизами, хартиями, но чаще всего ордонансами, статутами. Законодательство Генриха II (XII в.), Эдуарда 1 (XIII в.), прозванного  за бурную правотворческую деятельность английским Юстинианом, предопределило в значительной мере форму и содержание "общего права", выработало его  основополагающие правила и принципы.

До возникновения  парламента, а точнее до царствования Эдуарда 1, различий между королевским  ордонансом и статутом не проводилось. Мертонский статут 1235 года появился до создания парламента. Вестминстерские  статуты 1275, 1285, 1290 гг. Эдуарда 1, призванные устранить пробелы в "общем  праве", усилить королевский контроль за отправлением правосудия, ограничить иммунитетные права феодалов и землевладение  церкви и др., принимались при  участии парламента.

Статуты первоначально  обозначались по названиям тех мест, в которых они были приняты (Мертонский статут 1235 года, Глостерский статут 1276 года и др.), но со времени постоянных заседаний парламента в Вестминстере они стали называться по первым двум словам законодательного текста.

Постепенно название статута закрепилось за актом, принятым парламентом и подписанным королем. Статуты — парламентские акты стали отличаться от других источников права средневековой Англии тем, что их законность, в отличие от их толкования, не могла обсуждаться  в судебном порядке.

Понятие статут, более приближенное к современному парламентскому акту, появилось лишь в 1327 году, когда общины обратились к королю с просьбой доводить до его сведения "общие петиции" (содержащие часто готовые законопроекты  — билли) и получать "ответ  короля и его советы в письменной форме за Большой печатью королевства". С этого времени одни законодательные  акты принимались королем "с согласия Совета", другие — "с согласия парламента". Подтвердив право короля издавать "указы в Совете", парламент  установил, что впредь только статут может изменить содержание ранее  принятого статута.

Все парламентские  ограничения королевского законодательства фактически были отброшены в период абсолютизма, когда указы короля вторгались в решение самых важных государственных вопросов, а парламент  часто сам уполномочивал короля издавать указы, которые существенно  меняли содержание парламентского статута. Установившаяся практика была закреплена статутом 1539 года, предоставившим королю широкие права в издании прокламаций, указов, когда парламент не заседает, "если возникает необходимость  действовать со всей быстротой, требуемой  обстоятельствами".

Особое место  среди источников средневекового права  Англии заняли также нормы торгового  и канонического права. Консервативный формализм "общего права", не способствующий развитию рыночных отношений, предопределил  прямые заимствования английским правом ряда норм торгового и канонического  права, складывающихся на межгосударственной основе. Появление значительного  числа торговых обыкновений было связано и с деятельностью  английских торговых судов. Их правовая сила скреплялась часто королевскими статутами. Дело в том, что в портовых городах Англии, ставших с конца XIII в. важными центрами международной  торговли, вместе с оптовыми ярмарками  по продаже шерсти, сукна, металлов развилась целая сеть специальных  судов (court of the staple). В XIV в. суды по оптовой  торговле действовали уже в 614 английских городах. Выступая в роли защитников безопасной международной торговли, приносящей казне немалые доходы, английские короли поощряли как деятельность купцов (это нашло отражение еще  в 41 статье Великой хартии вольности 1215 года), так и деятельность купеческих судов. В 1353 году, например, был принят специальный статут об оптовой торговле и городских торговых судах, которые  должны были создаваться местными и  заморскими купцами под председательством  мэров английских городов. На решения  этих судов можно было подавать апелляции  как в королевский, так и в  канцелярский суд. Статут прямо отсылал  торговые суды к нормам торгового, а  не "общего права'". В 1471 году английский парламент постановил также, что  все лица, связанные с ярмарками, имеют право требовать суда "запыленных ног"".

Деятельность  церковных судов и соответственно значение норм канонического права  то возрастала, то снижалась в средневековой  Англии в зависимости от сложных  перипетий непрекращающейся борьбы светских и церковных властей  за расширение своей юрисдикции. "Всякий, кто будет обвинен в каком-либо нарушении Церковного мира, — гласил закон Вильгельма Завоевателя, —  должен явиться в место, назначенное  епископом, и там возместить ущерб, как того требует не обычай сотни, а в соответствии с требованиями канонов и церковного права".

Юрисдикция церкви распространялась не только на дела, связанные  с церковной собственностью, брачно-семейными  отношениями, завещаниями, с такими преступлениями, как ересь, богохульство и пр. 'Она стала вторгаться и  в чисто светские дела, например в споры по договорам, по искам  о "нарушении обещания", на том  основании, что имел место грех "неоправдавшегося доверия". Решительную борьбу против расширения юрисдикции церковных судов  вел Генрих II. В начале его царствования в списке форм исков королевских  судов уже встречаются иски "о  запрещении церковным судам разбирать  тяжбы об имуществе и долгах". Статут Эдуарда 1 1285 года запрещает  церковным судам рассматривать  дела "о нарушени1/обещания" на том основании, что они не относятся  к сугубо "духовным делам", требующим "морального исправления".

Тем не менее  вплоть до XVI в., до установления англиканской церкви при короле Генрихе VIII, никто  не отвергал законность папской юрисдикции в таких вопросах, как ортодоксальность веры и богослужения, чистота нравов, законность браков, законнорожденность детей и составление завещаний. В том же веке парламентским актом  было установлено, что впредь до предполагаемого, но так и не состоявшегося пересмотра норм канонического права его  действие в Англии сохраняется. Единственным законом, касавшимся пересмотра канонического  права, стали постановления Кентерберийского и Иоркского соборов, введенные  в действие Генрихом VIII под названием "Letters of business", согласно которым  нормы канонического права должны действовать, если они совместимы с  законами королевства или прерогативами  короны и "не противоречат и не нарушают их". Вместе с тем толкование норм канонического права, например о  наследовании по закону и завещанию, принадлежало судам "общего права". 

Право собственности. Право феодальной собственности, особенно земельной, определяло во многом характер всей правовой системы страны.

Его сложность  была связана с рядом исторических обстоятельств, в частности, с сохранением  в период средневековья определенного  слоя свободных крестьян — собственников  земли, с верховной собственностью на землю английского короля, которая  так или иначе определяла другие формы феодального "держания" земли. В английском праве различалось  движимое и недвижимое имущество, но традиционным было деление вещей на реальную (real property) и персональную собственность (personal property). Это деление, сложившееся исторически, было связано с различными формами исков, которыми защищалась реальная или персональная собственность.

Феодальное земельное  право признавало прежде всего специальный  вид земельных прав, заслуживающих  особой охраны, которые защищались реальными исками (real action), то есть исками, в случае успеха которых утраченная вещь возвращалась ее владельцу. Эти  иски носили абсолютный характер и  могли быть представлены любому лицу.

Реальными исками защищались родовая недвижимость и  только такие права на землю, которые  носили характер свободного держания, феодального владения от короля или  от другого лорда. К ним относились и права на феодальный титул. Все  другие вещи защищались персональными  исками, по которым можно было требовать  возмещения ущерба.

Земля изначально занимала особое место в английском средневековом праве в силу особой, не столько экономической, сколько  военно-политической заинтересованности короля в раздаче феодальных ленов  за военную и другую службу. Королевские  пожалования земли (бокленд) были распространены еще в донормандской Англии наряду с фольклендом ("народной землей") или землевладением типа аллода. В  посленормандском английском праве  не существовало понятие неограниченной, безусловной собственности на землю. Земельные права определялись двумя  главными понятиями tenancy — владение, держание и estate — объем владельческих  прав, правовых интересов (их продолжительность, возможность отчуждения и пр.). Владение (tenancy) в свою очередь было свободным  или несвободным. Свободное владение (freehold) — это владение землей, полученной или на условиях несения рыцарское  службы, или по праву личной службы, а также землевладение свободного крестьянина, который уплачивал  лорду фиксированную сумму денег  и подпадал под его юрисдикцию (сокаж).

Несвободное держание, связанное с личными и поземельными повинностями крестьянина в пользу лорда, со временем превратилось в наследственное право феодальной аренды и получило название copyhold, поскольку условия  этой аренды фиксировались в копиях протоколов манориальных судов. Несвободное  держание первое время не защищалось в королевских судах. В XV в. иски, связанные с ним, стали рассматриваться  в канцлерском суде, а в XVI в. под  влиянием этого суда и в судах "общего права" на основании фикции, что у копихолдера появился "фрихольдерский интерес".

Понятие estate, существующее и поныне в английском и американском земельном праве, дает не только представление  об объеме владельческих прав на недвижимость, но и о наборе технических средств  для передачи собственности. Оно  охватывает права круга различных  лиц, живущих или еще не родившихся, которые включены в отношения  владения, пользования, распоряжения и  контроля над собственностью.

Это понятие  также складывалось исторически. Все  развитие английского средневекового права связано с борьбой феодалов за право свободного распоряжения землей, обремененной многочисленными ограничениями  в связи с повинностями службы. В 1290 году по статуту "Quia Emptores"' лорды  получили право продажи земли  при условии, что на нового ее держателя  переходят все служебные повинности прежнего. Статут подтверждал также  содержание ранее изданного статута 1279 года, запрещавшего продавать или  иным образом передавать землю в "мертвые руки" церкви. Такая  передача влекла за собой полное исключение земли из феодального оборота, так  как ни прежний лорд, ни король, в  случае отсутствия наследников лорда, не могли рассчитывать на ее возвращение.

Последующее расширение прав феодальных владельцев земли и  привело к утверждению самой  перспективной формы свободного держания в феодальном праве Англии — estate in fee simple, означающей наиболее полное по объему прав владение, близкое к  частной собственности.

Ее отличие  от частной собственности выражалось только в том, что земля при  отсутствии наследников держания не становилась выморочной, а переходила к прежнему лорду или его потомкам, даже самым отдаленным. Иной правовой статус был у недвижимости estate in fee tail, или у "заповедных земель". Эти земли могли переходить по наследству только кровным родственникам  владельца, как правило, старшему сыну. Возможность создания заповедных прав на землю с ограничениями в  отношении порядка наследования была предусмотрена статутом 1285 года о недвижимости почти во всех случаях  создания семейной собственности, защищаемой "общим правом". На эту собственность  не могли обращать взыскания кредиторы. Создатели статута стремились тем  самым к тому, чтобы собственник  не мог отчуждать или обременять свое имение в течение жизни в  ущерб наследникам. Однако эти запреты  очень скоро стали обходиться. Владелец недвижимости должен был только пройти через дорогостоящий фиктивный  процесс, чтобы получить возможность  обращаться с имением как с "простой  собственностью".