Право и традиции

2.2 Генезис права

         Право появилось на грани перехода общества из состояния дикости и варварства к цивилизации. С тех пор любое более или менее цивилизованное общество постоянно порождает право, а потом и государство, призванное его охранять. Генезис права происходил и происходит под воздействием, по крайней мере, трех факторов¹⁶: 1) социально-культурного; 2) социально-экономического; 3) классово-политического.

         1. Человеческое общество, обусловленное совместной сознательной деятельностью людей, не может существовать и развиваться как мир животных, лишь на основе примитивных инстинктов, оно – сообщество людей – требует особых, социальных регуляторов поведения. На первых порах, пока еще индивид не выделял себя из первобытного стада, для выражения некой социальности достаточно было ряда запретов, тотемов, близких по своему происхождению к естественным требованиям поддержания самого рода человеческого, например, запрета кровосмесительного брака, который резко ухудшал здоровую наследственность. В дальнейшем, по мере роста сознания и усложнения совместной деятельности, социальных связей, формирования личности, стало возможным и необходимым дополнить запреты возложением на каждого некоторых обязанностей в виде нравственного долга перед другими людьми и перед сообществом – появление морали как норм, содержащих нравственные обязанности, было крупнейшим революционным событием на этапе перехода к цивилизации. К числу таких обязанностей относился, вероятно, долг поддержания огня, участия в охоте и т. п. Однако запреты и обязанности мало способствовали самодеятельности человека. Дальнейший рост сознания и усложнение социальных связей, потребности в динамизме сообщества и формирование самостоятельной личности способствовали обогащению регулирования поведения путем признания социумом определенной доли свободы человека, что стало самым важным условием для развития человеческой личности, резкой активизации ее индивидуальной деятельности и повышения темпов развития сообщества, его прямого вхождения на ступень цивилизации¹⁷.

           Появление права как сферы свободы означало не менее крупную революцию, нежели появление нравственности, а с точки зрения самостоятельной активности личности дало ей куда больше возможностей, реализация которых зависела, конечно, и от уровня культуры, духовности, моральных принципов человека и от той среды, в которой он жил и творил, от характера материальных отношений. Таким образом, право как регулятор, определитель поведения людей включило в себя и запреты, и обязанности, но с его появлением решающим стимулятором поведения стала свобода человеческой деятельности в собственном интересе, не расходящемся с интересом сообщества. В определенном смысле право оказывается цивилизованным средством различения, признания и согласования интересов, реализация которых ныне обеспечена гарантированным правом масштабом (мерой) свободы: по принципу дозволенности не запрещенного законом; по принципу равенства всех перед законом и судом; по принципу презумпции невиновности и ответственности только за вину; по принципу ограничения власти правом и законом. Иное дело, что на ранних ступенях цивилизации рабы не были субъектами права, что позже существовали сословное право и привилегии, что формальное равенство граждан перед судом и законом грубо нарушалось, даже будучи провозглашено политическим государством, пришедшим на смену феодализму. По сути, становление правовой государственности продолжалось на Западе не менее двух столетий¹⁸.

         2. Другим фактором генезиса права оказалась экономика, а точнее, отношения собственности. Они-то и сыграли роль фактора, поддерживающего социально-культурный, человеческий фактор. Дело в том,

что свобода  личности должна была обрести свою материальную основу, и она ее получила в связи с появлением частной собственности, ставшей результатом общественного разделения труда и обмена товарами. Именно разделение труда, собственность и товарные отношения предопределили глубочайшую революцию в сфере материальных отношений, которая взорвала первобытнообщинный строй и вывела человечество на уровень цивилизации, окончательно покончив со стадиями дикости и варварства. Отношения собственности оказались непременной и стабильной формой производственных отношений, стимулировавших рост производительных сил. Но отношения собственности, имущественные, товарно-рыночные, стоимостные отношения – это типично правовые отношения, имеющие экономическое содержание. В товарных отношениях действуют самостоятельные, равные между собой собственники, которые осуществляют эквивалентный (справедливый) обмен товарами. Товарные отношения – это связь субъектов, обладающих свободой выбора поведения покупателя (продавца) и равным правовым статусом лиц, обладающих собственностью (вещами, деньгами). Свобода, равенство, справедливость характеризуют эти отношения как связь прав и обязанностей индивидов (их организаций – юридических лиц), т. е. как фактические отношения правового характера. Вне и помимо права отношения собственности не существуют, но можно сказать и так, что вне обладания собственностью человек не может в полной мере реализовать свою свободу. Неудивительно, что именно с появлением собственности на средства производства и его результатов завершается становление свободной личности¹⁹. Развитые товарные, рыночные отношения, можно сказать, «выталкивают» к жизни право и ставят правоотношения собственности под цивилизованную защиту со стороны закона и суда, т. е. публичной власти, государства. И эти правоотношения, права и обязанности их субъектов оказываются такими, каковы характер экономики, природа человеческой личности, ступень развития того и другого, а не такими, как этого произвольно, по своему желанию хотела бы публичная власть. Напротив, последняя, в конечном счете, санкционирует такие права и свободы, которые предусматривает господствующий способ производства. Власть отвечает интересам и потребностям людей, участвующих в производстве, той доле свободы человека, которая потребна для эффективности данного производства, для данного уровня его техники и профессиональности, культуры, свободы, самостоятельности того, кто ею пользуется.

         3. Дополнительным, существующим лишь временно, на некотором отрезке цивилизации, фактором генезиса права является классовая структура социума, или его национально-этническая разобщенность. Сразу заметим, что общечеловеческие ценности, которые отражает и закрепляет право, само представляя одну из этих общесоциальных ценностей, – эти ценности в современном цивилизованном обществе объективно должны занимать превалирующее место. Тем не менее, поскольку и до настоящего времени даже в развитых странах имеют место классово - и национально - групповые, локальные интересы, исключить их влияние на право и государство, его охраняющее, нельзя. Вступление человечества в эру цивилизации вызволило людей из дикости и варварства, полной зависимости от природы и жестких условий полуголодного существования: любые описания «золотого века» первобытного существования людей – домысел, результат идеологизации далекого прошлого. Конечно, наши далекие предки заплатили за вступление в мало-мальски цивилизованные отношения сторицей, но не столько отказом от прежнего состояния лишений, бед и страхов, от выдуманной позже «свободы», от будто бы существовавшей «справедливости» и безупречной морали, сколько тем, что разложение веками длившегося строя бесправия и примитивного внеличностного стадного и родоплеменного бытия привело не только к коренному изменению условий жизнедеятельности людей, к небывалому для тех времен взлету духовной и материальной культуры, к освобождению человека от былых традиций, мифов и суеверий, но и к наступлению эры имущественного неравенства, раскола общества на классы, социальные и этнические враждебные группы, а позже – к межнациональным конфликтам, делению на отдельные государства, развязывавшие между собой захватнические войны, порабощавшие целые народы²⁰. Классовые и национальные противоречия, религиозные гонения, идеологизация жизни целых поколений были следствием не только глубинного имущественного неравенства, но и острой нетерпимости к чуждому образу мышления и жизни, не исчезнувших остатков племенных распрей, нераскрепощенности личности, рабской психологии. Антагонизм интересов толкал к устранению конфликтов цивилизованным путем, с помощью закона и суда, с помощью права, способного по своей природе к обеспечению свободы действия в рамках согласования противоположных потребностей и устремлений. В той степени, в какой на определенной ступени развития общества в тех или иных регионах или странах противоречия оказывались непримиримыми, закон и суд оказывались беспомощными, природа права искажалась, деформировалась, государственное принуждение, закон и суд использовались для защиты интересов господствующих социальных сил, для подавления классовых и иных противников, ограничения их свободы, а то и их физического истребления путем массовых репрессий. Государство при этом также теряло свою изначальную природу, превращалось в неограниченную законом диктатуру. Политика государства оказывалась не связанной правом²¹.

          Таким образом, можно утверждать, что если непримиримые классовые (национальные, региональные и иные) противоречия и являлись фактором правогенеза и политогенеза, то этот фактор генерировал право и государство в их извращенном виде, не соответствовавшем их природе и общесоциальному предназначению.

3.  Законы и обычаи в правовых традициях Запада-России-Востока

Восприятие  права и правовых традиций в современном мире во многом определяется не столько доступностью исследуемого материала, сколько состоянием юридической науки. Долгое время считалось, что самым надежным способом постижения исторического пути и перспектив правового развития является громко заявившее в середине XIX века о своих познавательных возможностях сравнительное правоведение. В самом деле, если под правом понимать определенную в своем происхождении и последующем существовании совокупность норм, то сравнительный метод в своих потенциях выглядит вполне всеобъемлющим описательным, а также всеобъемлющим объяснительным методом, который в состоянии охватить практически все нормы всех правовых систем.

Однако в  этом случае самые неожиданные трудности  начинаются с того момента, когда исследователи-компаративисты перестают довольствоваться традиционными целями и задачами сравнительного исследования (выявление сходства и различия, определение направления перемен, сравнение достоинств и несовершенств действующих с точки зрения их эффективности и др.) и переходят к обсуждению фундаментальных вопросов или скрытых свойств и особенностей права, которые обнаруживаются в его определениях, в его терминологических, методологических или исторических аспектах и характеристиках²². Это стало особенно заметным и актуальным в силу событий четверть вековой давности в Западной и Восточной Европе, а также в Советском Союзе и в силу перемен, произошедших за последние десять лет. Самыми очевидными областями неясности и неопределенности стали, обнаружившие на первых порах свою неожиданную жизнеспособность, «социалистической традиция» и «социалистическая правовая система». Даже сегодня компаративисту невозможно адекватно оценить, к примеру, состояние гражданского законодательства или перспективу социалистических систем в Европе, если основные приемы сравнительного анализа не будут очищены от своих сверхъестественных объяснительных притязаний, а читателя не оставит чувство историчности происходящего.

Одной из приметных  новаций в обсуждении существующих в настоящее время фундаментальных правовых систем стала работа канадского исследователя Гленна «Правовые традиции мира», опубликованная в 2000г. издательством Оксфордского университета. Рукопись этой работы была удостоена Большой Премии Международной академии сравнительного права, которая была вручена автору в августе 1998 г. принцем Филиппом, герцогом Эдинбургским на XV Международном конгрессе сравнительного права в Бристоле. Работа Гленна снабжена характерным и много поясняющим в авторском замысле подзаголовком — «Упорно сохраняющаяся множественность в праве». Фактически эта работа содержит радикальное переосмысление сложившегося предмета сравнительного системного правоведения.

Каждая традиция рассматривается в наборе ее институтов и объективного права, дефиниций и методов, а также ее отношения к перспективе перемен и ее учения о том, как относиться к другим традициям или народам, которые пользуются этими традициями. Избранный Гленном ракурс изучения и обсуждения позволяет ему рассмотреть не только все внешние влияния, которые испытывают или испытали конкретные традиции, но и существующие различия между этими традициями. Традиции эти, с одной стороны, являются соизмеримыми в самых фундаментальных своих характеристиках и в то же самое время представляют собой наилучшее средство поддержания множественного несходства в делах человеческих, пребывающих сегодня в стадии все возрастающей международной, межрегиональной и иной культурной взаимозависимости²³.

Историческое  и структурно-функциональное изучение права и правовых систем в манере Гленна позволяет выявить многостадийную и многокомпонентную характеристику изменения любой правовой системы, проходящей путь от первобытной правовой системы до современной национально-государственной правовой системы с набором типичных отраслей — от конституционного до карательного и гражданского права. Итак, вначале существовало первобытная (хтоническая) система права, затем она — при большом посредничестве государства (его власти, аппарата и авторитета) — превращается в национальную систему и по прошествии времени может преобразоваться в фундаментальную правовую систему, получающую тот или иной ареал распространения среди разных народов и стран.

Первобытная, или хтоническая правовая традиция имеет главным своим предназначением содействие воспроизводству существующих общественных отношений. Недаром большинство современных исследователей и комментаторов социальной функции первобытного (примитивного, догосударственного) права сходятся во мнении о том, что она есть функция преимущественно «примирительная» (Э. Аннерс), что это функция «арбитража и восстановления гармонии» (Э. Аллот A. Allott ) и т.п.

Самые несовпадающие  и даже контрастные черты обнаруживаются в правовых традициях мононациональных и семейно-родственных правовых систем и традиций. Так, талмудическое право выглядит творением Совершенного Автора, романо-германскую цивилистическую традицию отличает Персоноцентризм (the Centrality of the Person), исламская правовая традиция предстает Законом более позднего (чем талмудическое или каноническое право) Откровения²⁴. Традиция англо — саксонского общего права предстает воплощением Этики надежной судебной защищенности (the Ethic of Adjudication). Индуистская правовая традиция изображает Закон верховным правителем (the Law as King), однако, остается не вполне ясным, кто же является непосредственным изготовителем такого закона. Для китайской правовой традиции, которая для Гленна является олицетворением правовой традиции всего континента Азии, характерна позиция открытости для обновления путем рецепции и т.д. Эту позицию он передает (не без иронии) с помощью формулы make it new (with Marx).