- полускрытую власть, под которой подразумевают группы давления, использующие различные каналы влияния - от законных (посредством СМИ, через взаимодействие с представителями власти, демонстрации, инициативы, пожертвования в избирательные фонды партий и политиков) до незаконных (подкуп, шантаж) - на официальную власть. В этой связи употребляется понятие лоббизм, которым обозначают давление со стороны определенных групп интересов на государственную и исполнительную власть с целью принятия выгодных для групп решений. Лобби, в первую очередь, представлено наиболее могущественными слоями общества, контролирующими ведущие сектора экономики (отраслевое, промышленно-финансовое, военно-промышленное лобби), телемагнатами, военными. Классический лоббизм предполагает, что группы интересов и власть взаимодействуют через посредника - профессионального лоббиста (такая практика широко распространена на Западе), депутата, какого-либо политика. Но это взаимодействие может осуществляться по более упрощенной схеме. В этом случае представители каких-либо корпораций непосредственно заседают в законодательных органах власти или входят в состав кабинета министров;¹⁶

      - теневую власть, которая себя не афиширует. К подобному «теневому сектору» власти можно отнести, например, органы национальной безопасности, использующие свое знание о положении в стране для манипулирования политическими лидерами; армейские группировки, криминальные структуры, если они имеют рычаги давления на власть.

      Власть  не может существовать без подчинения объекта. Готовность к подчинению зависит  от ряда факторов: средств (ресурсов) воздействия, которыми располагает субъект, и от мотивации подчинения, которая может быть вызвана:

      - страхом за свою безопасность, страхом лишиться каких-либо благ;

      - привычкой к повиновению;

      - апатией;

      - убеждением в необходимости подчинения;

      - заинтересованностью в повиновении;

      - чувством долга;

      - авторитетом субъекта власти.

      Власть, построенная на интересе и убеждении, является наиболее стабильной, т.к. предполагает добровольное выполнение распоряжений, что делает излишним применение негативных санкции. Одной из наиболее благоприятных для власти мотиваций подчинения является авторитет субъекта власти. Наоборот, власть, основанная на страхе и принуждении, порождает стремление объекта «уйти» из поля власти.¹⁷

      Ресурсы власти представляют собой все то, что может быть использовано для влияния на других, что повышает потенциал и силу воздействия субъекта власти. Существуют открытые и скрытые типы воздействия.

      В первом случае используются такие ресурсы, как:

      - силовое принуждение - лишение каких-либо благ, телесные наказания (история человечества знает массу примеров тому - порки, пытки, концлагеря), смертная казнь, ограничение свободы, штрафы, отлучение от церкви, увольнение с работы и др. Жестокость наказания характерна для политических систем, где власть носит абсолютный характер. Цель подобного наказания - поддерживать страх в обществе, удержать устрашением других от повторения опасных для системы действий;

      - закон; традиция, обычай;

      - стимулирование - создание стимулов, в качестве которых выступают материальные и другие блага, которыми объект власти вознаграждается в обмен на требуемое поведение. Ресурс вознаграждения широко используют родители, преподаватели, руководители организаций, политики.

      Скрытое влияние предполагает использование методов убеждения, т.е. рациональных аргументов, или внушения. В зависимости от того, какие ресурсы используются, говорят о трех способах властвования - господстве, влиянии и стимулировании.¹⁸

      Существуют  и другие классификации ресурсов. Например, ресурсы подразделяются в зависимости от сфер жизнедеятельности.

      Экономические ресурсы - материальные ценности, необходимые  для общественного производства и потребления, деньги, плодородные  земли, продукты питания и т.д.

      Социальные  ресурсы - социальные и демографические структуры, социальная инфраструктура: образование, медицинское обслуживание, социальное обеспечение и т.д.

      Культурно-информационные ресурсы - знания и информация, а  также средства их получения и  распространения: институты науки  и образования, СМИ и др. Посредством этих институтов контролируется формирование общественного мнения. Особенно большую роль на политическую жизнь оказывают СМИ. Кто контролирует СМИ, тот и обладает ресурсами убеждения и внушения.¹⁹

      Административно-правовые ресурсы - система управления, совокупность властных учреждений.

      Силовые ресурсы - это оружие и аппарат  физического принуждения (армия, полиция, спецслужбы, внутренние войска, суд  и прокуратура с их вещественными  атрибутами: зданиями, снаряжением, тюрьмами).

      Таким образом, признавая факт, что на сегодняшний  день в науке не сложилась общая теория власти, отечественные политологи систематизировали многочисленные теории власти. Было выделено несколько концептуальных подходов в рассмотрении сущности власти. Структура власти - это те компоненты, без которых она не состоится. Таковыми являются её субъект, объект, подчинение объекта, источники и ресурсы власти. Власть может осуществиться только посредством взаимодействия субъекта власти и ее объекта. Субъект выражает свою волю по отношению к объекту через приказ (распоряжение, команду), сопровождающийся угрозой санкции в случае его невыполнения. 
 

3. Становление современной  системы политической власти  России

      В конце ХХ века была осуществлена перестройка  политической системы России под  стандарты западного понимания  «цивилизованности». Этот нелегкий и малопродуктивный процесс, сопряженный с болезненной ломкой многих вполне жизнеспособных традиций, не раз выливался в острейшие конфликты и даже в локальные гражданские войны. Однако в настоящее время он вступил в фазу относительной стабилизации, а формы, которые он в итоге принял, теперь уже в полной мере определились.

      В этот момент у верховной власти появился уникальный шанс на союз непосредственно  с гражданским обществом, опираясь на который в стране можно было бы провести ряд далеко идущих мер, направленных на общее оздоровление обстановки в стране, восстановление принципа социальной справедливости и преодоление таких ее застарелых, но безмерно усиленных рыночными реформами ее недугов, как коррупция и «никому ничего не надо». Шанс этот, однако, не был реализован и, по-видимому, даже не обсуждался, а ставка была сделана на бюрократические методы строительства «сильного государства». Народ в качестве активной политической силы в данную схему не вписывался. К настоящему времени политическая система в России откорректирована таким образом, что возможность какой-либо значимой политической инициативы, зародившейся в обществе и идущей непосредственно от него, почти полностью исключена.²⁰

      Реальное  общество заменила так называемая «Общественная палата», куда вошло несколько десятков назначенных администрацией деятелей. Наряду с действительно уважаемыми людьми, среди них оказались и такие, которые не пользуются особым авторитетом не только в стране, но даже и в своих профессиональных сообществах. Их репутация просто «сделана» политтехнологами и СМИ. Не случайно более половины населения считают, что Общественная палата в будущем будет играть очень незначительную роль или вообще никакой роли.

      Теперь  пропуск в политическую жизнь  могут получить только «разрешенные» властным центром субъекты, а возникновение каких-либо новых политических организаций возможно только в виде «кремлевских проектов». На пути неугодных или даже просто нежеланных сразу же встает множество непреодолимых препятствий: Закон об общественных объединениях (требования которого могут быть реально удовлетворены только при включении административного ресурса, что возможно только при негласной поддержке администрации), Минюст, который может зарегистрировать, а может не зарегистрировать или «заволынить» любую заявку, наконец, ЦИК, неоднократно снимавший кандидатов с предвыборной дистанции под совершенно надуманными предлогами. В такой системе не может возникнуть не только «оппозиция его величеству», но даже и «оппозиция его величества». Мы наблюдаем сейчас нечто совершенно иное – определенная часть истеблишмента просто «назначается» на эту роль в интересах общего дела всей правящей элиты. Реально же в стране вновь воспроизводится однопартийная система, главным элементом которой является очередная «партия начальников», получившая на этот раз название «Единая Россия». Правда образцом для партийного строительства в начале XXI века служит не хорошо нам знакомая КПСС, сколько политические системы входивших в советский блок стран Восточной Европы, где существовала «разрешенная» декоративная многопартийность при условии реального сосредоточения всей власти в руках одной «главной» партии. В результате российская политика совершенно утратила момент спонтанности, непредопределенности, а вместе с тем и своего рода подлинности. Она стала напоминать матч, в котором одна из сторон точно знает, в каком раунде или тайме она должна «лечь под другую», но при этом пытается убедить зрителей, что играет всерьез.²¹

      Кто-то из политологов, намекая на название основной в настоящее время правительственной партии и одновременно на сам процесс стягивания властных ресурсов в одну точку, довольно метко назвал нынешнюю политическую систему единизмом. По существу становление этой системы завершило процесс отделения политического класса от общества. Результатом этого стала возросшее отчуждение населения от политики. «Все уже решено заранее, все равно мы ничего не решаем и ничего не можем сделать»,- так рассуждает сегодня «средний» россиянин, видя, что никакие доводы и никакие данные, указывающие на настроения населения, не могут повлиять ни на направление реформы ЖКХ, ни на решение по вхождению России в ВТО, ни на перекройку российского образования под Болонские стандарты. И, будучи прагматиком, он минимизирует свои усилия, не желая тратить времени «на политику», в которой отведена роль статиста. По данным социологических опросов, лишь 1 – 2 % взрослого населения принимают хоть какое-то участие в политической жизни сверх участия в голосовании. Но даже и последнее в этой ситуации может стать проблемой. По крайней мере почти четверть россиян в ходе проводимых социологами и политологами исследований постоянно заявляет о том, что, если бы выборы состоялись завтра, они бы на них не пошли. Теоретически эта цифра остается пока в пределах допустимого. Однако если процессы и дальше будут идти в том же направлении, то она может существенно повыситься. Конечно, когда общественность «не создает проблем», управлять проще. В этом есть, однако, и обратная сторона – в тенденции данный процесс может привести к кризису легитимности, который не только серьезно осложнил бы внутреннее положение в стране, но и подорвал бы ее позиции в диалоге с зарубежными партнерами. Отсюда понятно, почему не так давно возник даже своего рода превентивный проект отмены пороговой явки на выборах. Хотя принятие соответствующих поправок к законодательству, в сущности говоря, дискредитирует существующую политическую систему, предоставляя ей возможность просто «парить» над обществом, не испрашивая у него никакой поддержки (возникает вопрос: что же это за демократия?), он в общем и целом вполне мотивирован внутренней логикой единизма. И, добавим к этому, весьма симптоматичен в качестве его спонтанной реакции на обозначенную выше политическую перспективу.

      Отстроенная на развалинах бездарно закончившего свои дни ельцинизма нынешняя политическая система обладает куда большей жизнеспособностью. Очевидно, что у нее есть достаточно широкая социальная база. Отблеск личной популярности президента так или иначе ложится на все институциональные элементы «нового порядка», придавая даже самым спорным из них некий ореол конструктивности. Проблема, однако, состоит в том, что II постсоветская республика так же, как это было в свое время с режимом деголлевской V Республики во Франции, скроена под определенную личность. А это делает систему заложницей множества случайных факторов. А между тем поддержка, которой modus vivendi ныне действующей администрации пользуется в обществе, отнюдь не безусловна и не означает, что россияне наконец-то нашли то, что им больше всего подходит.²²

      Основное  противоречие между обществом и  «единистской» системой состоит в том, что последняя сама выбирает режим собственной ротации. А общество и общественная деятельность не поставляют кадров политике (действующая в разрешенном ей режиме и пополняемая отобранными людьми Общественная палата, разумеется, не в счет). Эта функция, как и встарь, практически монополизирована «служилым сословием», причем даже в большей степени, чем это было во времена Ельцина. Между тем, несмотря на то, что население относится к сегодняшней власти достаточно лояльно, в конце 2005 - начале 2006 г., судя по данным социологических опросов, более половины граждан хотели бы видеть у власти совершенно новых людей. Не находя другого пути политической самореализации помимо продвижения по ступенькам бюрократической лестницы, пассионарная часть социально активного населения, в особенности молодежи, находит себя вне системы, в том числе в различных маргинальных организациях, заведомо нацеленных на непарламентские методы борьбы. Так что политический экстремизм, о котором с тревогой говорят в последнее время многие высокопоставленные деятели администрации, на самом деле в значительной степени воспроизводится отстраиваемой ими же самими системой, тщательно загерметизированной от всех спонтанных и нежелательных для них проявлений активности снизу.²³

      Современная Россия позиционирует себя как демократическое  государство. Но удовлетворены ли ее граждане тем, как функционирует  эта демократия? Судя по данным многолетних  социологических опросов, положительное мнение на этот счет высказывает не более 1,5 - 2 % населения и еще процентов 15 так или иначе к нему склоняются. Остальные отвечают на данный вопрос отрицательно, или вообще не считают «новую» Россию демократической. В качестве главных факторов, не вписывающихся в представления россиян о демократии, они называют слишком большой разрыв между богатыми и бедными, отсутствие действительного равенства всех перед законом, а также сращивание власти и капитала. Важным, хотя пока и латентным, фактором недовольства является то, что россияне совершенно не доверяют нынешней государственной бюрократии, считая российского чиновника нового, выросшего уже в условиях рыночных реформ, поколения не только коррумпированным, но и совершенно некомпетентным по сравнению не только со своим европейским коллегой, но и с номенклатурой советского времени.