Контрольная работа по «История государства и права зарубежных стран»

Переход  к  штрафу  взамен   мести   происходил  не   просто. Первые акты подобного рода встречались нескрываемым пре­зрением. Принимать деньги за кровь ближнего, в особенности отца или брата, считалось несмываемым позором. Соглашение о штрафе прикрывалось разнообразными формами примирения сторон.   Центральным   пунктом   его   становятся   унизительные формы «покоры»: по некоторым старославянским обычаям мо­гила    убитого   оставалась    раскрытой,    рука   его   отрезалась и   хранилась   в   семье;   виновный   трижды   просил   прощения, только после этого ему отдавали руку; на нем лежала обязан­ность бросить ее в могилу  и закопать тело.

В самое раннее время размер штрафа должен был в каждом отдельном случае устанавливаться соглашением сторон. Убийство свободного франка искупа­лось, по Салической правде, уплатой 200 золотых солидов.

Представление о приблизительной величине штрафа дает Рипуарская правда. На 200 солидов можно было купить 100 быков, т. е. стадо, в 6 - 10 раз превышающее обычную численность крупного рогатого скота, приходящегося на боль­шую семью свободного франкского крестьянина.

Чрезмерная величина судебных штрафов наводит на мысль, что они возникли в родовом обществе, когда родичи платили сообща и сообща же получали удовлетворение, а бо­гатые и знатные семьи рода платили тем охотнее, что они бо­лее других могли пострадать от кровной мести (убить «лучше­го в роде» считалось особым  подвигом).

Убедительным свидетельством стародавней обязанности рода и родичей участвовать в уплате судебного штрафа слу­жит фиксированный Салической правдой обычай «О горсти земли»: не имеющий средств для уплаты штрафа входит в свой дом и, собрав в горсть из четырех углов землю, бросает ее через плечи на троих ближайших родичей по матери и отцу (если отец и братья уже платили) и те обязываются «уплатить половину того, что не хватает для уплаты следуемой по зако­ну виры».[2]

Для человека, который не мог опереться на род, для изгоя, разорвавшего с родом, судебный штраф чаще всего означал одно — смертную казнь. И Салическая, и Алеманская, и Фриз­ская правды свидетельствуют одинаково: виновный должен или выкупить себя,  или потерять жизнь.

Как и некоторые другие германские сборники права. Сали­ческая правда назначает неодинаковые штрафы за убийство свободного мужчины, свободной женщины, могущей рожать, свободного мальчика (до 10 лет включительно). В двух послед­них случаях вергельд повышается в три раза, т. е. составляет 600 солидов.

Обычай, предусматривавший разный вергельд в зависимо­сти от общественной ценности лица, таил возможность даль­нейшей дифференциации по признаку его общественного поло­жения. А это не одно и то же. Указанная возможность была широко использована государством Прежде всего короли ста­ли добиваться повышенной защиты для себя и своих чиновни­ков, дружинников, всех «верных» вообще. Реализуя соответ­ствующий интерес. Салическая правда устанавливает за их убийство тройной   и даже больший   вергельд. '.

Всякий, кто стоял ниже свободного франка,  римлянин или полусвободный защищался значительно меньшим вергель-дом. Убийство раба влекло за собой возмещение его рыночной стоимости.

С течением времени психическая сторона действия, субъек­тивное отношение причинителя к вызванному его Действием результату становятся уже не безразличными. Мы уже указыва­ли на запрещение мести в тех случаях, когда отсутствует умы­сел. Салическая правда выделяет в особый состав подстрека­тельство, подкуп другого лица для совершения кражи и назначает за это повышенный штраф, а также организацию преступного скопища для совершения убийства, усиливая наказание инициатора.[3]

Суд. В период родового строя верховные судебные функ­ции должны были, как уже говорилось, принадлежать собра­нию рода, и виновный отвечал непосредственно перед ним. В эпоху Салической правды многое изменилось. Действитель­ная судебная власть оказалась в руках коллегии, состоявшей из семи избранных народом рахинбургов.

Рахинбурги обязаны судить по закону, и истец вправе на­помнить им об этой их обязанности. Если же они и после того откажутся сказать закон, то они присуждаются к уплате штра­фа в 3 солида, а если будут судить не по закону - прису­ждаются к уплате 15 солидов. Из этого можно заключить, что суд рахинбургов еще не вполне оторвался от своей народной  первоосновы.

С усилением королевской власти традиционный председа­тель судебных собраний - тунгин - уступает место графу. При Карле Великом перестают избирать и самих рахинбургов. На смену им приходят назначенные властями скабины. Исчезает последний оплот народной свободы.

Судебный процесс. Старинные обычаи германцев, равно как и других народов, требовали, чтобы судебное дело возбу­ждалось по заявлению потерпевшей стороны. На ней не лежало формулирование обвинения и представление доказательств. Такой процесс получил название обвинительного. Исключение из этого правила делалось только ради таких преступлений, которые существенным образом затрагивали общий интерес (измена, бегство с поля боя и т. д.). Виновные в этих престу­плениях наказывались по инициативе властей. Изменников по обыкновению вешали на дереве, трусов топили в болоте и за­брасывали хворостом.

Никакого предварительного расследования, конечно, не было. Судья должен был ограничиться доказательствами, ко­торые представляли стороны. При этом он знал, что родич не станет показывать против родича, а человек, принадлежащий к враждебному роду, говорить  в пользу противника.

Когда не удавалось добиться признания (на чем сосредото­чивались основные усилия), судьи апеллировали к богу. В этом сказывались, с одной стороны, неспособность суда установить истину «земными средствами», и с другой вынесенное из про­шлой эпохи (дохристианской) убеждение, что знающий правду бог укажет на виновного. Не прямо, а косвенно, каким-нибудь знаком,  который  надо   разгадать.

Так рождается уже известный нам (по законам Ману) орда­лий - «суд божий», состоящий в испытании (не пытке!) со­ответствующей стороны в процессе. Среди наиболее употре­бляемых испытаний укажем на погружение руки обвиняемого (ответчика) в кипящую воду; в другом случае обвиняемый дол­жен был  взять  в руку кусок раскаленного железа.

Разрешая «выкуп руки от котелка», т. е. освобождение за деньги от испытания кипящей водой, Салическая правда идет навстречу интересам богатых и знатных. И напро­тив, ордалий был неотвратим для всякого свободного челове­ка, обвиненного в воровстве. Капитулярий одного из франк­ских королей гласит: «Если его рука обожжена,, он несет наказание за  то,  в чем  его обвиняют».

По общему правилу судьи (рахинбурги) назначали испыта­ние обвиняемому. Однако, насколько можно судить по упоми­наниям Салической и Рипуарской правд, если кого-нибудь из свидетелей уличали в лживости показаний, ордалий назначал­ся самому обвинителю.[5]

Большое распространение имел судебный поединок. Он на­значался во всех тех случаях, когда ответчик обвинял истца в намеренной лжи. Лесной стражник донес как-то королю Гунтрамну, что некий знатный франк по имени Хундо осмелился стрелять дичь в королевских лесах. Хундо обвинил лесника во лжи, и им обоим был назначен поединок. Как знатный, Хундо имел привилегию выставить вместо себя «чемпиона» — профес­сионального бойца. Бой состоялся, чемпион уже побеждал лес­ника, когда последний ударом кинжала решил дело в свою по­льзу. Хундо был схвачен  и казнен.

С возникновением феодальных отношений поединки между лицами, принадлежащими к противоположным клас­сам, стали невозможны (за редким исключением). Дворяне сражались на конях, с копьем и мечом, крестьяне - ду­бинками.

Своеобразным видом ордалия служила клятва, выступав­шая в форме соприсяжничества: обвиняемый отрицал обвине­ние клятвой-присягой, но вместе с ним должны были клясться и те, которых он приводил с собой в качестве соприсяжников. Число последних различалось в зависимости от важности дела и достигало в известных случаях 72-х. Соприсяжник - не сви­детель (нельзя ведь заранее установить число свидетелей). В его задачу входит одно - удостоверить, что тот, кого обви­няют, не преступник.

Если при произнесении клятвы хоть один из соприсяжников, а тем более обвиняемый, сбивался, дело считалось про­игранным.

Христианство прибавило к старинным испытаниям несколь­ко новых видов: клятву на Евангелии, на святых мощах и др. Христианские клятвы на священных предметах в силу их про­стоты и легкости стали орудием бесчестных людей. Ложно присягая, они завладевали чужим имуществом и оставались без­наказанными. Неудивительно, что судьи предпочитали ста­ринные способы ордалия.[3]

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1.      Салическая правда // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран (Древность и Средние века) / Сост. В.А. Томсинов. М., 1999. С. 247–265.

2.      Всеобщая история государства и права: Учебник / Под ред. К. И. Батыра. М., 1998. С. 177–182.

3.      Всеобщая история государства и права. З.М.Черниловский. (Высшая школа) Москва 1993г.

4.      Омельченко О.А. Всеобщая история государства и права: Учебник в 2 т. М., 1998. Т. 1. С. 242–252.

5.      Черниловский З. М. Всеобщая история государства и права. М., 1996. С.123–132.