Феодальные республики Новгорода и Пскова

Другой особенностью новгородского землевладения был класс крестьян-собственников. Этого класса мы не встречаем на всем пространстве княжеской Руси: там все крестьяне работали либо на государственных, либо на частных господских землях. В областях вольных городов, напротив, встречаем сельский класс населения, очень похожий на крестьян, но владевший землей на праве собственности. Он назывался земцами или своеземцами. Этот класс в Новгородской земле, по-видимому, был довольно многочислен. По поземельной новгородской книге, составленной в 1500 г., в уездах Новгородском, Ладожском и Ореховском значится около 400 земцев, на землях которых обрабатывалось свыше 7 тысяч десятин. Итак, это мелкие землевладельцы с небольшими хозяйствами. Но землевладение земцев отличалось некоторыми своеобразными чертами. Они редко владели землей в одиночку. Чаще всего своеземцы «сидят гнездами», землевладельческими товариществами, связанными родством или договором. Многие владеют и пашут совместно, иные раздельно, живя вместе, в одной деревне или особыми деревнями, но приобретают землю обыкновенно сообща, вскладчину. Раздельное владение - уже следствие раздела совместно приобретенной земли. Своеземцы или сами обрабатывали свои земли, или сдавали их в аренду крестьянам-половникам. По роду занятий и размерам участков своеземцы ничем не отличались от крестьян, но они владели своими землями на правах полной собственности. Такой характер их землевладения ясно обозначается в писцовых книгах. Своеземцы меняли и продавали свои земли, выкупали у родичей, отдавали в приданое за дочерьми; даже женщины, вдовы и сестры, являются владелицами и совладелицами таких земель. Наконец, псковские летописи в рассказе о событиях, которыми сопровождалось падение Пскова, прямо называют земли своеземцев их "вотчинами". Любопытно, что в одном разряде с землями своеземцев поземельная книга перечисляет и земли "купеческие". Среди своеземцев появляются изредка поповичи, отцы которых служили при городских церквах. В Новгородской и Псковской земле право земельной собственности не было привилегией высшего служилого или правительственного класса, как в княжеской Руси. Оно принадлежало и другим классам свободного населения. Городские и сельские обыватели приобретали мелкие земельные участки в собственность с целью не только земледельческой, но и промышленной эксплуатации, но, как люди небогатые, они складывались для этого в товарищества, в землевладельческие компании. Такие землевладельческие товарищества носили в Новгородской и Псковской земле специальные юридические названия сябров (соседей) и складников.

Заканчивая  рассмотрение общественного строя, можно сделать вывод, что развитые хозяйство и промышленность сформировали в Новгородской земле особый класс собственников, не известный на тот момент ни одному из княжеств раздробленной Руси.

Политический  строй и система  органов власти и  суда.

Управление вольным  городом строилось на основе отношения  общества к князю. Новгород не был бы вольницей, если бы в нём существовала система управления идентичная системам других русских княжеств. В чём же особенность новгородской системы?

В Новгороде  не существовало собственной княжеской  династии, «он был всем чужой, и все князья были ему чужие»¹. По мере того, как город устанавливал с князем договорные отношения, князь постепенно выделялся из органического состава общества. Он и его дружина были лишь временными, сменяемыми элементами этой политической машины.  Он и жил вне города, на собственном обособленном подворье, которое называлось городищем. С князем заключался договор, по которому тот лишался права приобретать земли и узурпировать власть. В качестве примера приведу договорную грамоту 1270г.: «Благословление от владыкы, поклон от посадника Павше, и от всех стареиших, и от всех менших, и от всего Новагорода к господину князю Ярославу.

1. На семь, княже, целую хрьст всему Новугороду, на цемь то целовали деди и оотець твои Ярослав.
2. Новгород ти держати в старине, по пошлине.
3. Что волости всех новгородьскых, тех волости, княже, не держати ти свои мужи, нъ держати мужи новгородьскыми; а дар, княже, тобе имати от тех волостии
4. А без посадника ти, княже, суда не судити, ни волости раздавати, ни грамот ни даяти.
5. А кому волости роздаял Дмитрии с новгородции Александр, брат твои, тех волости тобе без вины не лишати.
6. А что ти, княже,пошло на Торожку и на Волоче: тивун свои държатина своеи части, а новгородець на своеи части.
7. А в Бежичях тобе, княже, ни твоеи княгыни, ни твоим бояром, ни твоим слугам сел не держати, ни купити, ни даром приимати, ни по всей волости Новгородьскои.
8. А се, княже, волости новгородьскые: Волок с всеми волостьми, Торжек, Бежиче, Городець, Палиць, Мелечя, Шипино, Егна, Заволочье, Тре, Перемь, Печера, Югра, Вологда.
9. А в Русу ти, княже, ездити на третию зиму. А лете, княже, ездити на Озвадо звери гонит.
10. А в Ладогу, княже, слати осетрьник и медовара по грамоте отца своего Ярослава; а ту грамоту, княже, отъял еси, а та грамота, княже, дати ти назад.
11. А в Ладогу, княже, ездити на третиее лето.
12. А из Бежиць, княже, людии не ввыводити в свою волость, ни из инои волости новгородьскои, ни грамот им даяти, ни закладников приимати ни твоеи княгыни, ни бояром твоим, ни слугам твоим: ни смерда, ни купцины.
13. А без виныти, княже, мужа без вины не лишати волости.
14. А грамот ти не посужати.
15. А понже, княже, что твое и твоих мужь пошло, то твое и твоих мужь. А что был отъял брат твои Александр понже, то ти не надобе.
16. А что, княже,грамоты посудил еси отца своего и брата своего, а свое грамоты подаял еси на ты грамоты, ты грамоты отъимати, а старые оправливати.
17. А что, княже, брат твои Александр деял насилие на Новегороде, того тис я отступити.
18. А дворяном твоим, како пошло, погон имати: от князя по 5 кун, а от тивуна по 2 куне.
19. А что, княже, мыт по Суждальскои земли и в твоеи волости: от воза имати по 2 векши, и от лодье, и от хмелина короба, и от лняна.
20. А дворяном твоим у купчев повозов не имати, разве равнои вести.
21. А свобод ти, ни мыт на Новгородьскои волости не ставити.
22. А на Имоволозьском погосте куны ти имати и на Важаньском.
23. А что еси, княже, отъим у Кюрили Хотуниче, дал еси попу святаго Михаила, а городискым  попом не пошло дани им [ти] на новгородьском погосте, вдаи опять.
24. А холоп или роба почнеть вадити на господу, тому ти веры не яти.
25. А на Низу, княже, новгородца не судити, ни дани ти раздавати.
26. А что, къняже, тобе было гнева на посадника и на всь Новгород, то ти, княже, все нелюбье отложити и от мала и от велика, не мщати ти ни судомь, ни чим же.
27. А кто почнеть вадити к тобе, тому ти веры не яти.
28. А про послы, княже, и про купчее новгородьскые, что в Костроме и по иным городом, то, исправив, пусти в Новъгород с товаром.
29. А вНемецьском дворе тобе торговати нашею братиею: а двора ти не затваряти; а приставов ти не приаста[в]ливати.
30. А про полон, кто кде заточен, или человек, или конь русьскыи и новгородьскыи, то исправи.
31. А село святои Софии исправи к святои Софии.
32. А до владыкы, отца нашего, гнева ти не держать.
33. На том, господине, на всем крьст целуи к всему Новугороду.
34. А гости нашему гостити по Суждальскоиземли без рубежа, по цесареве грамоте.
35. А судье слати на Петров день, тако пошло.
36. А вывода ти, княже, межи Суждальскою землею и Новъмъгородом не чинити.
37. А что закладников за Гюргемь на Торожку или за тобою, или зак[ня]гынею, или за мужи твоими: кто купець, тот в сто; а кто смерд, а тот потягнеть в свои погост; тако пошло Новегороде, отпустите их проць. »²

При нарушении  этих условий князя могли изгнать. «В лето 1136 новгородцы призвали псковичей  и ладожан и порешили на вече изгнать  князя своего Всеволода. И посадили его на епископ двор с женою и с детьми и с тёщею. И стража стерегла его день и ночь с оружием по 30 мужей на день. И сидел он 2 месяца, и отпустили его из города. А вот вины его:

1.Не блюдёт смердов.

2.«Зачем ты хотел сесть в Переяславле?»

3.Бежал с поля битвы прежде всех».³ 

 Благодаря  этой обособленности политический центр в Новгороде с княжеского двора переместился в среду местного общества, на вечевую площадь. Несмотря на это, в Новгороде существовало то же военное устройство, какое еще до князей сложилось в других старших городах Руси. Новгород составлял тысячу - вооруженный полк под командой тысяцкого. Эта тысяча делилась на сотни - военные части города. Каждая сотня со своим выборным сотским представляла особое общество, пользовавшееся определённой долей самоуправления, имевшее свое вече. Но сотня не была самой мелкой административной частью города: она подразделялась на улицы, из которых каждая со своим выборным улицким старостой составляла также особый местный мир, пользовавшийся самоуправлением. С другой стороны, сотни складывались в более крупные союзы - концы. Каждый городской конец состоял из двух сотен. Во главе конца стоял выборный кончанский староста, который вел текущие дела конца. Но он управлял концом не один, а при содействии коллегии знатных обывателей конца, которая составляла кончанскую управу. Эта управа была исполнительным учреждением, действовавшим под надзором кончанского веча, имевшего распорядительную власть. Союз концов и составлял общину Великого Новгорода. Таким образом, Новгород представлял многостепенное соединение мелких и крупных местных миров, из которых большие составлялись путём соединения меньших.

Совокупная воля всех этих союзных миров выражалась в общем вече города. По происхождению  своему новгородское вече было городским собранием, совершенно идентичным сходам других старших городов Руси. Можно было бы предполагать, что больший политический простор позволял новгородскому вечу сложиться в более выработанные формы. Однако в рассказах древней новгородской летописи вече благодаря этому простору является только более шумным и произвольным, чем где-либо. В устройстве его до конца вольности города оставались важные пробелы. Вече созывали иногда князь, чаще посадник или тысяцкий. Оно не было постоянно действующим учреждением, созывалось, только когда это было необходимо. Вече собиралось по звону вечевого колокола, обыкновенно на площади, называвшейся Ярославовым двором. Вече не являлось по своему составу представительным учреждением - на вечевую площадь бежал всякий, кто считал себя полноправным гражданином. Вече обыкновенно состояло из граждан одного старшего города, но иногда на нем появлялись и жители младших городов земли - Ладоги и Пскова. «Это были или пригородские депутаты, которых посылали в Новгород, когда на вече возникал вопрос, касавшийся того или другого пригорода, или случайные посетители Новгорода, приглашенные на вече. В 1384 г. пригорожане Орехова и Корелы прибыли в Новгород жаловаться на посаженного у них новгородцами кормленщика - литовского князя Патрикия. Собрались два веча, одно за князя, другое за пригорожан. Это было, очевидно, обращение обижаемых провинциалов за управой к державной столице, а не участие их в законодательной или судебной власти веча»⁴. На вече не могло быть ни правильного обсуждения вопроса, ни правильного голосования. Решение принималось скорее силой криков, чем большинством голосов. Когда вече разделялось на партии, приговор вырабатывался насильственным способом, посредством драки. Это была своеобразная форма поля, суда божия. Иногда весь город разделялся между боровшимися партиями, и тогда собирались одновременно два веча, одно на обычном месте, на Торговой стороне, другое - на Софийской; но это были уже мятежные междоусобные сборища, а не нормальные веча. Случалось не раз,что раздор кончался таким образом:  оба веча, двинувшись друг против друга, сходились на большом волховском мосту и начинали побоище, если духовенство вовремя не успевало разнять противников.

 Вопросы,  подлежавшие обсуждению веча, предлагались  ему со степени(возвышения на площади) князем или высшими сановниками, посадником либо тысяцким. Вече ведало всю область законодательства, все вопросы внешней политики и внутреннего устройства, а также суд по политическим и другим важнейшим преступлениям, соединенным с наиболее тяжкими наказаниями: лишением жизни или конфискацией имущества и изгнанием (поток и разграбление по Русской Правде). Вече принимало новые законы, приглашало князя или изгоняло его, выбирало и судило главных городских сановников, разбирало их споры с князем и т. п. В законодательной деятельности веча принимал участие и князь, но здесь в компетенции обеих властей трудно разграничить правомерные и фактические отношения. Например: по договорам князь не мог объявлять войну «без новгородского слова», но не встречалось случаев, чтобы Новгород не объявлял войну без княжеского согласия, хотя внешняя оборона страны была главным делом новгородского князя.

Исполнительными органами веча были два высших выборных сановника - посадник и тысяцкий. Пока они занимали свои должности, они назывались степенными, т. е. стоящими на степени, а покинув степенную службу, получали звание посадников и тысяцких старых. Довольно трудно разграничить компетенцию обоих сановников: посадники степенные и старые в походах командуют новгородскими полками, тысяцкие занимаются тем же самым. Скорее всего посадник был гражданским управителем города, а тысяцкий - военным и полицейским. Оба сановника получали свои правительственные полномочия на неопределенное время: одни правили год, другие меньше, иные по нескольку лет. Постоянный срок занятия этих должностей установился не раньше XV века. Посадник и тысяцкий правили с помощью целого штата подчиненных им низших служащих, которые назывались приставами, биричами, подвойскими, половниками, изветниками. Они исполняли разные судебные и административно-полицейские распоряжения, объявляли решения веча, призывали к суду, извещали суд о совершенном преступлении, производили обыски и т. п.

Кроме правительственных дел посадник и тысяцкий принимали деятельное участие в судопроизводстве. Суд не сосредоточивался в особом ведомстве, а был распределен между разными правительственными властями. В частности, свой суд был у церкви, у посадника, княжеского наместника,  князя и тысяцкого. Эти суды были независимы друг от друга. Возникновение подобного деления вносило осложнения в судопроизводство. По договорным грамотам, князь не мог судить без посадника, по Новгородской Судной грамоте посадник судит с наместником князя: «А посаднику судити суд свои с намесники великого князя по старине; а без намесников великого князя посаднику суда некончати».⁵ На практике эта совместная юрисдикция посадника и наместника разрешалась тем, что уполномоченные органы обоих, тиуны, отдельно разбирали дела в своих одринах, или камерах. Им помогали избранные судящимися сторонами приставы и заседатели, но не решали дел окончательно, а переносили их в высшую инстанцию или на доклад, т. е. для составления окончательного решения, или на пересуд, т. е. на ревизию, для пересмотра дела и утверждения положенного тиуном решения. В суде этой докладной и ревизионной инстанции с посадником и наместником или с их тиунами сидели 10 присяжных заседателей, по боярину и житьему человеку от каждого конца. Они составляли постоянную коллегию докладчиков и собирались три раза в неделю под страхом денежной пени за неявку. Наконец, судопроизводство усложнялось еще комбинациями разных юрисдикций в смежных делах, где встречались стороны различных подсудностей. В тяжбе церковного человека с мирянином городской судья судил вместе с владычным наместником или его тиуном. Княжеского человека с новгородцем судила на Городище особая комиссия из двух бояр, княжеского и новгородского, и, если они не могли согласиться в решении, дело докладывалось самому князю, когда он приезжал в Новгород, в присутствии посадника. Тысяцкий, по-видимому, судил дела преимущественно полицейского характера, но он же был первым из трех старшин в совете, который стоял во главе возникшего в XII в. при церкви св. Иоанна Предтечи на Опоках купеческого общества и ведал торговый суд. Этот же совет с участием посадника разбирал дела между новгородцами и купцами немецкого двора в Новгороде.

Вернёмся к  органам управления. По характеру своему вече не могло правильно обсуждать предлагаемые ему, оно могло только отвечать на поставленный вопрос простым да или нет. Нужно было особое учреждение, которое предварительно разрабатывало бы законодательные вопросы и предлагало вечу готовые проекты законов или решений. Таким подготовительным и распорядительным учреждением был новгородский совет господ или господа, как он назывался в Пскове. Господа вольного города вышли из древней боярской думы князя с участием городских старейшин. Новгородские князья для обсуждения важных вопросов в ХII в. приглашали к себе на совет вместе со своими боярами городских сотских и старост. По мере того как князь терял органические связи с честным обществом, он с боярами был постепенно вытеснен из местного правительственного совета. Тогда постоянным председателем этого совета господ остался местный владыка - архиепископ, в палатах которого он и собирался. Новгородский совет состоял из княжеского наместника и городских властей: из степенных посадника и тысяцкого, из кончанских и сотских старост. Наряду со степенными в совете сидели и старые посадники и тысяцкие. Частые смены высших сановников под влиянием борьбы партий были причиной того, что в совете господ было всегда много старых посадников и тысяцких. Вот почему новгородский совет в XV в., накануне падения новгородской вольности, состоял более чем из 50 членов. Все они, кроме председателя, назывались боярами. Совет, как уже было сказано, подготавливал и вносил на вече законодательные вопросы, представлял готовые проекты законов, не имея своего собственного голоса в законодательстве, но по характеру социально-политического строя Новгорода этот совет на деле имел более важное значение. Состоя из представителей высшего новгородского класса, имевшего могущественное экономическое влияние на весь город, этот подготовительный совет часто и предрешал вносимые им на вече вопросы, проводя среди граждан подготовленные им самим ответы. В истории политической жизни Новгорода боярский совет имел гораздо больше значения, чем вече, бывшее обыкновенно его послушным орудием. Это была скрытая, но очень деятельная пружина новгородского управления.

Областное управление.

Новгород был  державным городом, повелевавшим обширной территорией, но он предоставлял частям этой территории значительную самостоятельность. При взаимном антагонизме этих начал установилось довольно своеобразное отношение областного управления к центральному.

Сохранились следы указывающие на то, что коренные области, вошедшие потом в пятинное деление Новгородской земли, зависели в управлении от частей Новгорода, между которыми они были расписаны. Во времена своей вольности, этот город владел обширными землям, разделенными на пять частей. Каждая из этих частей не только подчинялась во всех общественных и частных делах к подлежащему начальству своей части, но и частные сделки каждый мог совершать только в своей части города, и никому не позволялось обращаться с чем-либо к другому начальству. Это означает, что каждая территориальная часть Новгородской земли во всех делах обращалась к управлению своей городской части, т. е. городского конца. Такое же отношение частей территории к концам города существовало и в Псковской земле. Здесь старые пригороды издавна были распределены между концами города. Новгородская Судная грамота говорит о сельских волостных людях, "кончанских и улицких", которых старосты концов и улиц обязаны были ставить на суд в исках на них сторонних лиц. Впрочем, пятина не была цельной административной единицей, не имела своего местного административного средоточия.