Чистая теория права

План.

1. Вступление                                                                                 2
2. «Чистая теория права»: общая характеристика и значение                                                                                     4     
3. Интерпретации государства                                                 6          
4. Интерпретации права                                                             7
5. Заключение                                                                             15
6. Список использованной литературы                               16 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Вступление

Нормативистская концепция  рассматривает право как чисто  логическую систему, исключительно  техническую и абсолютно отдельную  от намерений, идей или ценностей. По мнению нормативистов, сущность права  — это просто наличие нормы  и ее сочетание с высшими и  низшими нормами. Если изучать нормативистскую  теорию Кельзена более углубленно, то она, разумеется, может показаться немного сухой сама по себе, однако это хорошо проделанная работа.

Ганс Кельзен (1881 - 1973) австрийский  философ права. Его теоретические взгляды окончательно сформировались в период, последовавший за распадом австро-венгерской монархии. В то время Кельзен преподавал в Венском университете и занимался активной политической деятельностью, выступая в роли советника по юридическим вопросам первого республиканского правительства. По поручению К. Реннера, главы кабинета, Кельзен возглавил подготовку проекта Конституции 1920 года, юридически оформившей образование Австрийской республики (с некоторыми изменениями эта конституция действует и в настоящее время). После присоединения Австрии к нацистской Германии ученый эмигрировал в США.

Основная работа - "Чистая теория права" (1934; второе расширенное  издание 1960.). Под этим названием  строилась теория позитивного права, которая в обеспечение своей  чистоты, отказывается от познавательных усилий в отношении всех элементов, которые являются чуждыми позитивному  праву. "Чистота" юридической науки  означает исключение из нее идеологических аспектов, изъятие любых социальных аспектов, т.е. познания социальной реальности, рассмотрения права во взаимосвязи  с другими аспектами общественной жизни. Пределы подобного ограничения предмета научного обсуждения должны быть, по авторскому замыслу, отчетливо зафиксированными. И эта фиксация должна охватить следующие два направления: специфическая, специальная наука права (т. е. та дисциплина, которую обычно именуют юриспруденцией) должна различаться, обособляться от философии справедливости, с одной стороны, от социологии (познания социальной реальности), с другой стороны.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. «Чистая теория  права»: общая характеристика и значение

Предмет изучения теории права  составляет законодательные нормы, их элементы, правопорядок как целое, его структура. Ганс Кельзен ставит жесткую задачу объяснить право  само из себя как самостоятельную  единицу, в отрыве от социального  бытия.

Цель теории - снабдить юриста, прежде всего судью, законодателя и  преподавателя пониманием и описанием  позитивного права их страны.

Наука должна описывать свой объект как он есть, а не предписывать: каким он должен или не должен быть с точки зрения некоторых специфических  целостных соображений. Последнее  есть предмет политики, которое имеет  дело с искусством государственного управления, с деятельностью направленной к познанию реальности.

Реальность, т.е. само существование  позитивного права, не зависит от своего соответствия или несоответствия со справедливостью. Чистая теория права  рассматривает свой предмет как  некую копию трасцентральной  идеи ("трансцентральный" - в схоластический философии то, что возвышается  над всеми категориями и родовыми понятиями, выходит за пределы всякого  опыта, выходит за пределы человеческого  сознания), она проводит в тоже время  ясное различие между эмпирическим правом и трансцендентальной справедливости путем исключения последней из своего рассмотрения.

Чистая теория права отказывается быть метафизикой права: "то, что  не может быть обнаружено в содержаниях  позитивных юридических норм, не может  войти в правовое понимание"¹. Чистая теория права - это скорее структурный анализ позитивного права, нежели психологическое или экономическое объяснение его фактов или моральных и политических оценок его целей.

Чистая теория права, по разъяснению  Кельзена, это скорее структурный  анализ позитивного права, нежели психологическое  или экономическое объяснение его  факторов или моральных и политических оценок его целей. Ее базис, ее глубинное  основание не в метаюридическом  принципе, а в логико-юридической  гипотезе – гипотезе о базисной норме, установленной логическим анализом реального юридического мышления.

Согласно этой гипотезе универсальным  логическим предположением (и оправданием) значимости позитивного права, «его обязательности и действенности» является так называемая основная норма. Эта  норма призвана вводить все официальные  действия должностных лиц в контекст правопорядка, а также придавать  правосоздающим актам должностных  лиц и граждан общезначимый характер. Суть этой теоретической конструкции  Кельзен передает при помощи аналогий. Так, основную норму можно представить  как «самую первую из конституций» (с учетом формулы «конституция как  основной закон государства»). Подобная норма существует в любой религиозной  системе, и она подразумевает, что  некто должен вести себя как бог  и что власти устанавливаются  по его соизволению. «Сходным образом  Основная Норма порядка предписывает, что кто-то должен вести себя как  «отцы» конституции и что подобные лица прямо или косвенно уполномочены (делегированы) на это требованием (командой) самой конституции».

 

 

 

3. Интерпретации  государства

В трактовке соотношения  права и власти, права и государства  позитивистская традиция проступает наиболее отчетливо, в особенности в выводе о том, что право, согласно чистой теории права, есть «специфический порядок  или организация власти». Государство  выступает в двух измерениях–  как господство и как право. По характеристике Кельзена, подобное восприятие государства наиболее плодотворно  в социологической теории, где  государство выступает таким  отношением, в котором «некоторые»  приказывают и правят, а другие подчиняются и управляются. Но это– социология государства, а юрист  в состоянии описать социальную реальность без термина «государство»  либо употребляя этот термин в специфическом  несоциологическом смысле. Например, в карательной сфере законодательства плодотворно обсуждение «права государства» по отношению к преступникам и, с  другой стороны, в некоторых отраслях можно обнаружить «права против государства»–  в гражданском праве, конституционном, административном, так называемом публичном  праве.

Государство, рассуждает Кельзен, представляет собой систему отношений  подчиненности и господства, т.е. отношений, в которых воля одних  выступает в качестве мотива для  выступления других. Существо этих отношений состоит в том, что  они образуют урегулированную систему  принуждения. В этом качестве отношения  господства и подчиненности, политические отношения относятся не к сфере  сущего, а к сфере должного. Но ведь то же самое, утверждал Ганс Кельзен, представляет собой и право. Следовательно, заключает он, государство, как нормативный  порядок человеческих отношений  господства и подчинения, идентично  праву. Государство есть относительно централизованный правопорядок.

 

4. Интерпретации  права

Кельзен определяет право  как совокупность норм, осуществляемых в принудительном порядке (данное определение  в концепции используется для  дифференциации права от других нормативных  систем, таких, как религия и мораль).

По учению Кельзена, право  старше государства. Оно возникло еще  в первобытную эпоху, когда общество, разрешив индивидам совершать акты принуждения (например, акты мести) в  одних случаях и запретив - в  других, установило монополию на применение силы для обеспечения коллективной безопасности. Впоследствии правовое сообщество перерастает в государство, где функции принуждения осуществляются централизованным путем, т.е. специально созданными органами власти. С образованием таких органов децентрализованные способы принуждения сохраняются  лишь за рамками государства - в области  международных отношений. Современное  ему право Кельзен рассматривает  как совокупность государственных  правопорядков и децентрализованного  международного права.

В национальных правовых системах нормы согласованы между собой  и располагаются по ступеням, образуя  строгую иерархию в виде пирамиды (среди последователей теоретика  такое описание получило название ступенчатой  концепции права). На вершине этой пирамиды находятся нормы конституции. Далее следуют "общие нормы", установленные в законодательном  порядке или путем обычая. И, наконец, последнюю ступень составляют так  называемые индивидуальные нормы, создаваемые  судебными и административными  органами при решении конкретных дел. В изображении Кельзена и  его учеников внутригосударственное  право выступает замкнутой регулятивной системой, где каждая норма приобретает обязательность благодаря тому, что она соответствует норме более высокой ступени.

Источником единства правовой системы Кельзен называет основную норму - трансцендентально-логическое понятие ("мысленное допущение"), которое дается нашим сознанием  для обоснования всего государственного правопорядка в целом. Основная норма  непосредственно связана с конституцией, принятой в государстве, и может  быть представлена в виде следующего высказывания: "Должно вести себя так, как предписывает конституция"². Такое высказывание не содержит нормативных предписаний в собственном смысле слова. Его назначение в том, чтобы придать нашим представлениям о легитимности существующего правопорядка логически завершенную форму. "Согласно основной норме государственного правопорядка, эффективное правительство, которое на основании действенной конституции создает действенные общие и индивидуальные нормы, есть легитимное правительство этого государства"³, - писал Кельзен.

Нормативистское учение существенно  отличалось от предшествующих концепций  формально-догматической юриспруденции. Кельзен модифицировал юридический  позитивизм, включив в него теоретические  конструкции, выдвинутые представителями  социологического правоведения и философии  неокантианства.

С теоретиками социологической  ориентации нормативистов сближает трактовка права как эффективно действующего, динамичного правопорядка. В теории Кельзена понятие права  охватывает не только общеобязательные нормы, установленные государственной  властью, но и процесс их реализации на практике. Весьма показательно, что  применение общих норм судебными  и административными органами было истолковано им как продолжение правотворческой деятельности государства, как создание индивидуальных нормативных предписаний. "Применение права есть также и создание права"⁴, - указывал Кельзен. В этой части его доктрины методы юридического позитивизма сочетаются с принципами функционального подхода к исследованию нормативных систем.

Право - это нормативный  принудительный социальный порядок. Социальный порядок - потому что им устанавливаются  правила поведения людей в  обществе; нормативный - потому что  он определяется системой норм; принудительный - потому что нормы связывают с  определенными в них составами  акты принуждения. При изучении правопорядка поведение людей представляет интерес  только в той степени, в какой  оно является элементом некоторых  составов правовых норм.

Далее, рассуждает Кельзен, из четырех рассматриваемых правоведением  типов поведения - управомоченное, обязанное, уполномоченное и положительно позволенное - только последние три являются условиями применения принуждения. Действительно, неисполнение обязанности - это стартовое условие для  применения принуждения; полномочие - это власть, например, право на иск, право суда вынести решение и  пр., без которых невозможно применение принуждения; положительное позволение (лицензия) - это также одно из условий  применения принуждения, так как  от наличия лицензии зависит применение принуждения в связи с лицензируемой  деятельностью. Управомоченное же поведение, которое связывают с субъективными  правами индивидов, является отражением обязанного, как и сами субъективные права, в смысле правомочий. Проанализируем это подробнее.

Об управомоченном поведении, правомочии или субъективном праве  говорят тогда, когда имеют дело с правом собственности, иным вещным правом, правом кредитора требовать  долг и т.д. Нетрудно видеть, что правопорядок не связывает никаких последствий  с поведением, например, собственника, когда он правомочно распоряжается  своей вещью или не распоряжается  ею. Смысл правомочий собственника, которые заключаются в господстве над вещью, состоит в том, что  все остальные устраняются от такого господства. Не управомоченное поведение собственника, а запрещенное  поведение любого другого является условием применения принуждения, т.е. право собственности тождественно обязанности всех остальных не мешать собственнику господствовать над его  вещью и является отражением этой обязанности. С данной точки зрения право собственности и другие субъективные права в смысле правомочий являются только удобными терминами  и не имеют самостоятельного поведенческого содержания, отличного от содержания соответствующих обязанностей.

Такой взгляд на право и  субъективные права, естественно, отражается на понимании субъекта права. Если считать  правовыми субъектами тех индивидов, поведение которых является условием применения принуждения, то оными являются обязанные субъекты, уполномоченные и те, чье поведение положительно позволено, т.е. только те, кто способен на сознательное волеизъявление и поведение, а это только дееспособные граждане. Поэтому «персонифицирующее понятие  “правовой субъект” вовсе не необходимо для описания права. Это просто вспомогательное  понятие, которое, подобно понятию  отраженного права, облегчает описание».