1) Лавров – плюралист, а не
монист:
2) Что в качестве моторов истории
он берет потребности индивида:
3) Что наиболее важными из них
он считает потребности питания,
нервного возбуждения и безопасности:
4) С момента появления потребности
развития большое значение приобретает
эта последняя. Она служит верстовым столбом,
отделяющим доисторический период от
исторического, исторические народы и
группы от не исторических, высшие формы
сознательной солидарности от других.
Обладание ею является характерной чертой
интеллигенции. Она служит главной силой,
изменяющей застывшие, установившиеся
формы общежития.
Вся история сводится ни к
чему иному, как к “процессу
переработки культуры мыслью”.
2.5
Механизм смены форм солидарности в историческом
процессе и предел их развития.
Решение данного вопроса вводит
нас в механику исторического
процесса. Здесь дедуктивно даны
три возможных ответа, к которым
и сводятся все существующие
на этот счет теории. Первый
ответ будет гласить: механизм
смены форм солидарности или
исторических событий остается
одним и тем же на протяжении
всего исторического потока времени.
Все события располагаются в
определенный цикл. Когда цикл
исчерпан, его этапы пройдены, начинается
снова повторение того же цикла.
Исторический процесс с этой
точки зрения представляет “шаг
на месте”. Историко-социальные
события сводятся к повторяющимся
явлениям. Ни о какой эволюции,
как не повторяющемся во времени
процессе, ни о каких законах
или исторических тенденциях, при такой
концепции, говорить не приходится. Познание
закономерности социальных явлений здесь
сводится к простому познанию этапов одного
итого же цикла. Раз он познан,- проблема
решена: вся история сводится к монотонному
и вечному повторению того же круга. Такова,
напр. концепция Экклесиаста, отчасти
Вико, Лебона, Ницше и др.
Противоположной теорией исторического
процесса служит та, которая рассматривает
его , как сплошной неповторяющийся во
времени процесс, где каждый новый элемент
не повторяет другой, где каждое звено
процесса самобытно, где есть непрерывное
творчество новых и новых явлений, где
элемент повторения совершенно отсутствует.
При такой концепции, очевидно, нельзя
искать в общественных событиях законов
повторяющихся явлений: раз нет повторения,
не может быть и закономерности повторяющихся
явлений. Единственная закономерность,
которую можно искать при такой концепции,
это закономерность исторического развития,
состоящая в открытии тех постоянных тенденций
развития и тех последовательных во времени
этапов эволюции, через которые проходит
ряд исторических явлений. Такова точка
зрения чуть ли не большинства “философов
истории” и “теоретиков исторического
процесса”.
Наконец, возможна и третья
точка зрения, синтезирующая обе
предыдущие. Она заключается в
утверждении, что в каждый данный
момент в историческом процессе
даны два различных элемента:
элемент повторяющихся во времени
явлений и элемент явлений
не повторяющихся. Пестрое море
общественных явлений не представляет
беганья белки в колесе или
монотонного повторения одного
и того же цикла, а скорее
– спираль, где циклы есть,
и как циклы, они во многом
сходны друг с другом, но эти
циклы не сливаются в один
круг, а образуют спираль, где
каждое звено ново по сравнению
с предыдущим. Исторический процесс
ритмичен, но эти ритмы – не
копия один другого, а каждый
их них нов. Лавров является
теоретиком именно этой последней
концепции. “Один и тот же
термин “закон” имеет различный
смысл для области повторяющихся
явлений и для области эволюции.
Для первой найти законе явлений
значит – установить условия их повторяемости
и отличить этот существенный элемент
от случайных видоизменений. Для второй
понятие о законе обозначает нормальный
порядок последовательности фазисов эволюции,
причем приходится строго отличать этот
нормальный порядок от отклонений, требующих
каждый раз специального объяснения”.
В качестве конкретных социологических
явлений, постоянно повторяющихся,
он указывает на существование
в каждом обществе нескольких
последовательных поколений: детских,
зрелых и старческих, на способность
толпы увлекаться аффектом энтузиазма
или жестокости под влиянием
подражания или внушения и
т. д.
Самой ценной теоремой в этой
области является закон ритмического
развития исторического процесса,
указываемый Лавровым. Он заключается
в чередовании периодов:
1) установления и укрепления определенных
форм культуры;
2) периода разрушения и изменения
этих форм.
В первый период доминирующей
чертой является консерватизм, стремящийся
глубже, прочнее закрепить существующие
формы общежития; во второй
период такой доминирующей чертой
служит стремление разрушить,
резко изменить эти формы и
заменить из новыми, более лучшими.
Во имя последних, существующее резко
критикуется, обесценивается, и делаются
резкие попытки поставления на его место
новых форм солидарности и культуры.
Из потребности солидарности
вытекает постоянное стремление
к господству неизменного обычая,
и вообще к подчинению индивидуальной
мысли и деятельности, устанавливающимся
формам общежития, иначе говоря – к формам
культуры, в которых господствует склонность
к застою. Этот период, благодаря работе
критической мысли, сменяется другим,
противоположным – протестом против существующего
обычая, стремлением переделать культуру
сообразно более-менее ясно осознанным
требованиям работы мысли.
Как следствие, отсюда выводится
еще одно теорема – о колебании
кривой индивидуализма и его
созидательной и разрушительной
роли вообще. “Индивидуализм проявляется
с особенной определенностью
в своей роли созидательной
в эпохи переходные (“критические”)
и в своей роли разрушительной
– при попытках установить
новую обычную культуру, так как
подавляющее влияние среды на
личность ослабевает в первом
случае и усиливается во втором”.
Лавров также подчеркивает, что
с поступательным ходом истории
контраст этих фазисов все
более и более смягчается, все
более и более они стремятся
органически слиться. В начале
истории солидарность и развитие,
установившийся обычай и критическая
мысль, порядок и прогресс, общественность
и индивидуализм – являются
непримиримыми антагонистами. Их
гармоничное сосуществование здесь
не дано и невозможно. Либо
царствует один обычай “культура”,
установившийся порядок, не допускающий
никакой личной инициативы; либо
этот период под влиянием “крота
истории” – работы мысли, потребности
развития – сменяется периодом
критики, протеста и борьбы, низвергающим
порядок и заменяющим его новыми
формами культуры и быта. Эти
последние со временем тоже
стремятся застыть и т. д.
Но чем дальше, тем амплитуда
колебания таких ритмов становится
меньше и меньше, их непримиримость
мягче и мягче, их столкновения
менее и менее резкими. Пределом
такой тенденции является общественное
состояние, где солидарность гармонически
сочетается с развитием, порядок
с прогрессом, общественность с
индивидуальностью, “сущее” с
“должным” критически установленного
идеала. История перестанет быть
похожей на пьяного, шатающегося
от крайности солидарности в
крайность новаторства, а станет
подвижным равновесием, где не
прерывное движение вперед (развитие)
будет совершаться без нарушения солидарности,
и солидарность будет существовать без
задержки и подавления развития. Индивидуализм
на этой ступени становится осуществлением
общего блага с помощью личных стремлений,
общественность становится реализированием
личных целей в общественной жизни.
Констатирование этой исторической
тенденции приводит Лаврова к
его формуле прогресса: “то
общество прогрессирует, в котором
формы, обусловливающие солидарность,
позволяют расти и развиваться
общественному сознанию, а сознание,
развиваясь, усиливает солидарность
общества. Как только эти два
элемента находятся в противоречии,
или один из них ослабляется,
общество находится в ненормальном
состоянии”.
3 Заключение
С
точки зрения П.Л. Лаврова социология
– наука о солидарности сознательных
особей или о солидарных формах их
взаимодействия, проще говоря –
о совокупности интересов людей
в обществе и взаимодействии этих
интересов.
Солидарность
– активное сочувствие чьим-либо действиям
или мнениям, общность интересов, единодушие.
Социология
ставит себе задачи к познанию общественных
явлений и задачи состоящие в выработке
идеальных форм существования общества
и указанию путей стремления к этому идеалу.
Проблемы
социологии Лаврова завязаны на изучении
возникновения солидарности, ее форм.
Поиске наиболее важной формы. Выявлении
факторов влияющих на общественную солидарность
и смену ее форм. Познание механизма этой
смены и предела к которому стремится
развитие форм солидарности.
Формы
солидарности: 1) Бессознательная, основанная
на привычке.
2) Солидарность общего настроения, основанная
на сходстве интересов.
3) Историческая, основанная на единстве
убеждений.
Теория
факторов установления общественной солидарности
заключается в том, что: 1) Мотором
истории являются потребности индивида.
2) Самые важные потребности: питание,
нервное возбуждение и безопасность.
3) Возникновение потребности развития.
При ее появлении, она становится границей
между доисторическим и историческим
периодами, обладание ею является характерной
чертой интеллигенции.
Лавров
указывает на ритмическое развитие
исторического процесса, который
заключается в чередовании периодов:
1) Установления и укрепления определенных
форм культуры. 2) Периода разрушения
и изменения этих форм.
П.Л. Лавров составляет примечательное
явление среди сотен и тысяч социологов.
Можно спорить с его пониманием социологии,
можно находить его не вполне удачным,
можно не соглашаться с рядом его теорем,
но одно следует признать: это стройность
и целостность его социологической концепции.
Совокупность его социологических теорий
действительно образует систему, где одно
проблема связана с остальными, одно положение
– с другими; все в своей сумме образуют
единую дисциплину, а не хрестоматию разрозненных
и непонятно чем связанных проблем, объединенных
этикеткой “социологии”.
Библиографический
список.
1) П. Сорокин
“Основные проблемы социологии
П.Л. Лаврова”, П, 1922 г.
2) А.П.Казаков
“Теория прогресса в русской
социологии конца XIX века”, Изд-во
Лен. Ун-та, 1969 г.
3) П.Л.Лавров
“Философия и социология, Избранные
произведения”, в 2-х т.