Социология М.Вебера

      1)      целерационально, то есть через ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и при использовании этого ожидания как «условий» или как «средства» для рационально направленных и регулируемых целей (критерием рациональности является успех);

      2)      ценностно – рационально, то  есть в сознательную веру в  этическую, эстетическую, религиозную  или какую – либо иначе понимаемую  безусловную собственную ценность (самоценность) определенного поведения, взятого просто как таковое и независимо от успеха;

      3)      аффективно, особенно эмоционально  – через актуальные аффекты  и чувства;

      4)      традиционно, то есть через  «привычку».[2]

      Строго  говоря, лишь первые два типа действия полностью относятся к социальным, ибо имеют дело с осознанным смыслом. Так, говоря о ранних типах общества, социолог отмечает, что в них преобладали традиционные и аффективные действия, а в индустриальном обществе – целе - и ценностно-рациональные с тенденцией доминирования первого. Таким образом, по Веберу, рационализация есть всемирно – исторический процесс. Рационализируется способ ведения хозяйства, управление экономикой, политикой. Рационализируется образ мышления людей, так же как и образ жизни в целом. Веберовская теория рационализации – это, по существу, видение им судеб капитализма, который, по его мнению, определяется не спекуляцией, завоеваниями и другими авантюрами, а достижениями максимальной прибыли средствами рациональной организации труда и производства. «Стремление к предпринимательству», «стремление к наживе», к денежной выгоде, само по себе, ничего общего не имеет с капитализмом, писал он. Капитализм, по Веберу, может быть идентичен обузданию этого иррационального стремления, во всяком случае, его «рациональному регламентированию». Таким образом, стержнем Веберовской «понимающей» социологии является идея рациональности, нашедшей свое конкретное и последовательное выражение в современном ему капиталистическом обществе с его рациональным хозяйствованием (рационализации труда, денежного обращения и т.д.)  
 
 

2. Принцип рациональности в Веберовской социологии

      Вебер не случайно расположил четыре описанных  им типа социального действия в порядке  возрастания рациональности; такой  порядок не просто методологический прием, удобный для объяснения: Вебер  убежден, что рационализация социального действия — это тенденция самого исторического процесса. И хотя этот процесс протекает не без «помех» и «отклонений», европейская история последних столетий и «вовлечение» других, неевропейских цивилизаций на путь индустриализации, проложенный Западом, свидетельствуют, по Веберу, что рационализация есть всемирно-исторический процесс. «Одной из существенных компонент «рационализации» действия является замена внутренней приверженности нравам и обычаям планомерным приспособлением к соображениям интереса.

      Проблема  рационализации как судьбы западной цивилизации и в конечном счете  судьбы всего современного человечества уже предполагает переход от рассмотрения методологии Вебера к рассмотрению содержательной стороны его социологии, которая, как видим, находится с методологическими принципами Вебера в самой тесной связи.

      Правда, в этом вопросе у Вебера можно  заметить ту же двойственность, которую  мы зафиксировали в связи с  его учением об идеальном типе вообще: с одной стороны, Вебер  рассматривает возрастание рациональности как процесс, имеющий место в реальной истории; с другой — подчеркивает, что рассмотрение исторического развития с точки зрения рационализации всех сфер человеческой жизнедеятельности есть методологический прием исследователя, точка зрения на реальность.

      Что же означает возрастание роли целерационального  действия с точки зрения структуры  общества в целом?

Рационализируется способ ведения хозяйства, рационализируется  управление — как в области  экономики, так и в области политики, науки, культуры — во всех сферах социальной жизни; рационализируется образ мышления людей.

      Все это сопровождается возрастанием социальной роли науки, представляющей собой, по Веберу, наиболее чистое воплощение принципа рациональности. Наука проникает, прежде всего в производство, а затем и в управление, наконец, также и в быт — в этом Вебер видит одно из свидетельств универсальной рационализации современного общества.

      Рационализация, по Веберу- «результат соединения целого ряда исторических фактов, предопределивших направление развития Европы за последние 300—400 лет». [3] Взаимное расположение и взаимодействие этих факторов не рассматривается Вебером как нечто заранее предопределенное — скорее, это своего рода историческая случайность, а поэтому рационализация, с его точки зрения, есть не столько необходимость исторического развития, сколько его судьба. Случилось так, что в определенный временной период и в определенном районе мира встретились несколько феноменов, несших в себе рациональное начало: античная наука, особенно математика, дополненная в эпоху Возрождения экспериментом и приобретшая со времен Галилея характер новой, экспериментальной науки, внутренне связанной с техникой; рациональное римское право, какого не знало прежнее общества и которое получило на европейской почве свое дальнейшее развитие в средние века; рациональный способ ведения хозяйства, возникший благодаря отделению рабочей силы от средств. Фактором, позволившим как бы синтезировать все эти элементы, оказался, согласно Веберу, протестантизм, создавший мировоззренческие предпосылки для осуществления рационального способа ведения хозяйства (прежде всего для внедрения в экономику достижений науки и превращения последней в непосредственную производительную силу), поскольку экономический успех был возведен протестантской этикой в религиозное призвание.

      В результате в Европе возник новый, прежде никогда не существовавший и потому не имеющий аналогий в истории тип общества, который современные социологи называют индустриальным.

      Все прежде существовавшие типы обществ в отличии от современного Вебер называет традиционными. Важнейший признак традиционных обществ — это отсутствие в них господства формально-рационального начала. Что же представляет собой это последнее?  Формально-рациональное — это то, что поддается количественному учету, что без остатка исчерпывается количественной характеристикой.  «Материальная рациональность — это рациональность для чего-то; формальная рациональность — это рациональность «ни для чего», а рациональность сама по себе, взятая как самоцель. Не следует, однако, забывать, что понятие формальной рациональности — это идеальный тип  в эмпирической реальности она в чистом виде встречается крайне редко. Однако движение в направлении формальной рационализации — это, как показывает Вебер во многих своих работах, движение самого исторического процесса

      В своем учении о формальной рациональности и об отличии именно в этом отношении  современного типа общества от традиционных обществ Вебер не оригинален: то, что он обозначил как формальную рациональность, было в свое время открыто Марксом и выступало у него в качестве понятия «абстрактного труда».  Правда, это понятие играет в структуре мысли Маркса другую роль, нежели формальная рациональность у Вебера, но влияние Маркса на Вебера в этом пункте не подлежит сомнению.

      Этого влияния Вебер никогда не отрицал. Более того, он относил Маркса к  тем мыслителям, которые наиболее сильно воздействовали на социально-историческую мысль XX в.

         Наиболее существенная характеристика  формальной рациональности у Вебера, как подчеркивает один из его исследователей — Карл Левит, состоит в том, что «способ хозяйствования становится настолько самостоятельным, что он уже не имеет никакого ясного отношения к потребностям человека как такового» . Формальная рациональность — это принцип, которому подчиняется не только современная экономика, но — в тенденции — также и вся совокупность жизненных отправлений современного общества.

      Вебер подчеркивал, что при создании идеально-типической конструкции исследователь руководствуется, в конечном счете «интересом эпохи», которая и задает ему «направленность взгляда». Эпоха поставила перед Вебером в качестве центрального вопрос о том, что такое современное капиталистическое общество, каково его происхождение и пути развития, какова судьба индивида в этом обществе и как оно реализовало или реализует в будущем те идеалы, которые в XVII и XVIII вв. были провозглашены его идеологами как «идеалы разума». Характер вопроса предопределил методологический инструментарий Вебера. Был создан тип «социального действия», в частности целерационального действия, который послужил точкой отсчета для конструирования других типов действия. Характерно, что сам Вебер считал наиболее чистым эмпирическим образцом целерационального действия поведение индивида в сфере экономической. Не случайно примеры целерационального действия Вебер приводит, как правило, из этой сферы: это или обмен товаров, или конкурентная борьба на рынке, или биржевая игра и т. д. Соответственно, когда речь заходит о традиционных обществах, Вебер отмечает, что целерациональный тип действия там встречается преимущественно в сфере хозяйственной.

      Вопрос  о судьбах капитализма обусловил, таким образом, как  «методологический  индивидуализм» Вебера, так и его  вполне определенную социальную позицию. 
 
 
 

                             1.3 Социология религии           

        Веберовская социология религии подчинена исследованию социального действия людей. М. Вебер стремиться выявить связь между религиозно – этическими принципами и поведением индивидов, особенно их экономической и политической деятельностью. По его мнению, поведение людей может быть принято лишь с учетом их представлений о ценности религиозных догм.

        В отличие от марксистов, ставивших  в качестве центрального вопрос  о происхождении религии и ее сущности, Вебер делает акцент на основных видах смыслов религиозных принципов, которые обусловливают то или иное поведение человека, наличие в нем элементов рациональности. При этом критерием для типологизации основных видов «смысла» у него опять – таки выступает целерациональное действие.

      Вебер поставил проблему религиозности различных сословий и классов, стремился найти связь особенностей их религиозности с условиями жизни и деятельности. Особенность религии крестьян обусловлена их тесной связью с природой, носит во многом магический характер. Жизнь крестьян зависит от органических процессов и природных явлений, по своему экономическому характеру не предполагает какую бы то ни было систематизацию. А потому они только тогда становятся носителями религии, когда им угрожает пролетаризация или порабощение со стороны внутренних  или внешних (политических) сил.

      Так, анализируя различные формы религиозной  жизни, Вебер путем эмпирических наблюдений и сравнений фиксирует, где преобладает ритуалистически  – культовое начало, где мистически – созерцательное, а где аскетически  – рациональное. Это дало ему основание сначала выдвинуть гипотезу, а затем сделать вывод о том, что существует связь между религиозными убеждениями и поведением (прежде всего экономическим) и что та религия, в которой преобладает рационалистическое начало, способствует становлению рационального общественного строя.

      По  Веберу, наиболее рельефно рационалистическое начало проявилось в конфуцианстве  в Китае, индуистской религии  и протестантстве. Для конфуцианства, отмечает Вебер, главное – благополучная  земная жизнь, отсутствие веры в загробную жизнь. Порядок и гармония – основные принципы конфуцианства, применимые и к человеку, и к государственному устройству. Однако конфуцианство не отвергало и магию, которая как признавалось, имеет власть над злыми духами. В этой связи Вебер показывает, что в конфуцианстве соединились два начала – этико-рациональное и иррационально – магическое.

      В силу данного обстоятельства в Китае  не мог утвердиться формально  – рациональный тип управления и  сходный с западным рациональный тип хозяйства.

      В Индии рационализация свершалась внутри ритуалистической религии и в  рамках представлений о переселении  душ. Однако, по мысли Вебера, обрядово – ритуальный консерватизм в конечном счете не дал развития целерациональным действиям людей и стал препятствием для утверждения формально – рациональных основ хозяйствования и политической жизни.

      Лишь  рационализм протестантской этики  прямо способствует рационализации жизни экономической, инициируя  у людей стремление к прибыли, рациональной дисциплине труда, что нашло свое выражение в известном тезисе Вебера об «адекватности духа капитализма и духа протестантизма». Суть протестантизма он излагает, используя текст «Вестминстерского исповедания» 1647г.

          Анализируя конкретную деятельность протестантских сект, Вебер подчеркивает, что ими в качестве наилучшего средства для обретения внутренней уверенности в спасении рассматривается неутомимая деятельность в рамках своей профессии.

Кроме того, отмечает Вебер, рано или поздно перед каждым верующим должен был  встать один и тот же вопрос, оттесняющий на задний план все остальное: избран ли я и как мне удостовериться в своем избранничестве?

        На него протестантская церковь  отвечает в том же ключе:  именно аккуратный, постоянный труд  в мирской профессиональной деятельности  «дает уверенность в своем избранничестве».

        Вебер указывает на соответствие  многих требований протестантской  этики определенным императивам  рождающегося духа капитализма:  неутомимо трудиться ради получения  прибыли и следовать аскетическому  поведению. Это как раз необходимое условие капиталистического развития, предполагающего использование прибыли для постоянной реинвестиции, для дальнейшего использования средств производства и т.д.

      Словом, прибыль важна не для того, чтобы  наслаждаться прелестями бытия, а для удовлетворения потребности все больше воспроизводить.

      Все это, по мнению Вебера, позволяет сделать  обобщающий вывод о том, что поведение  человека зависит от его мировоззрения, а интерес, который каждый испытывает к той или иной деятельности, обусловлен системой ценностей, которой человек руководствуется.