Социальная психология этнических групп

Такое воспитание приносит свои плоды. В конце 80-х и в начале 90-х гг. при участии Т.Стефаненко было проведено исследование, в котором участвовали студенты из десяти стран мира. Им предлагалось заселить новую планету семью странами, в том числе и своей. Наибольший этноцентризм по итогам исследования был выявлен у студентов из СССР, Ирака и Египта. Они расположили свою страну в самом центре материка, выделив ей львиную долю территории и самое выгодное геополитическое положение так, что бы она граничила со всеми другими странами и вместе с тем имела доступ к морским путям. Вторая треть оказалась чуть менее этноцентричной. А остальные студенты расположили в центре материка совершенно другую страну, не включенную в список.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ГЛАВА 3. ЭТНИЧЕСКИЕ СТЕРЕОТИПЫ

Важную роль в  межгрупповых отношениях играют социальные стереотипы – упрощённые, схематизированные образы социальных объектов, характеризующиеся высокой степенью согласованности индивидуальных представлений. Стереотипы усваиваются в раннем детстве – обычно из вторичных источников, а не из непосредственного опыта – и используются детьми задолго до возникновения ясных представлений о тех группах, к которым они принадлежат.

Впервые термин “социальный  стереотип” использовал американский

журналист У.Липпман  в 1922 году в книге “Общественное  мнение” при анализе влияния  имеющегося знания о предмете на его  восприятие и оценку при непосредственном контакте. Согласно Липпману, стереотипы – это упорядоченные, детерминированные культурой “картинки мира” в голове человека, которые экономят его усилия при восприятии сложных социальных объектов и защищают его ценности, позиции и права.

Липпман считал одной из основных характеристик стереотипов неточность, а часто и ложность содержания. Ложность настолько прочно стала ассоциироваться с понятием “стереотип”, что был даже предложен новый термин “социотип” для обозначения стандартного, но истинного знания о социальной группе.

Хотя проблема истинности содержания стереотипов остаётся до сих пор, по существу, нерешённой, не вызывает сомнения, что социальные стереотипы вовсе не сводятся к “совокупности мифических представлений”- они всегда отражают некую объективную реальность, пусть и в искажённом или трансформированном виде. Большинство отечественных авторов определяют социальный стереотип как образ социального объекта.

Однако содержание далеко не единственное “измерение” стереотипов.

В социальной психологии выделены и другие их характеристики:

1. согласованность – степень единства представлений членов одной группы о другой группе;

2. направленность – общее измерение благоприятности стереотипов;

3. степень их благоприятности (или неблагоприятности).

Реальные межэтнические отношения оказывают влияние на содержание стереотипов. Продемонстрировано это можно на примере  “зеркального образа”. Он заключается в том, что члены двух конфликтующих групп приписывают идентичные положительные черты себе, а идентичные пороки – противникам.

Роль межэтнических  отношений в формировании и функционировании

стереотипов можно  понять лишь с учетом характера этих отношений, их социально обусловленных  форм: сотрудничества или соперничества, доминирования или подчинения. Именно от характера отношений зависит  направленность и степень благоприятности  стереотипов.

Примеров такого воздействия можно привести множество.

 У студентов  из Принстона, стереотипы которых по отношению к десяти этническим группам исследовались в 1932 и в 1950 гг., после второй мировой войны  значительно изменились (в негативную сторону) стереотипы немцев и японцев.

При социально –  психологическом анализе этнических стереотипов необходим учёт социальных факторов, прежде всего социальных отношений общества. Особенно большое значение социальным факторам в возникновении и распространении стереотипов придавал английский психолог А.Тэшфел. Тэшфел попытался выделить социальные функции стереотипов, в число которых кроме социальной дифференциации, т.е. установления различий между группами, ввёл:

1. объяснение существующих межгрупповых отношений, в том числе поиск причин сложных и “обычно печальных” социальных событий;

2. оправдание личных межгрупповых отношений, например, акций,

совершённых или  планируемых по отношению к “чужим”  группам.

К социальным функциям стереотипов, предложенным Тэшфелом, логично

добавить ещё одну функцию, функцию сохранения существующих

отношений, ведь объяснение и оправдание отношений между группами с помощью стереотипов необходимо  для сохранения этих отношений.

Анализ влияния  межэтнических отношений на приписываемые  этническим группам и их отдельным  представителям стереотипы позволяет  вернуться к другой стороне проблемы: воздействуют ли стереотипы на межэтнические  отношения? Если под воздействием понимать не только изменение межэтнических  отношений, но и их сохранение, то признание  за стереотипами функции сохранения отношений между группами фактически утвердительно отвечает на этот вопрос. Действительно, наличие стереотипов, особенно стереотипов согласованных, отчетливых и эмоционально окрашенных, в какой-то мере способствует стабильности существующих отношений, в том числе межэтнических.

В истории социальных наук уже были попытки доказать активную роль стереотипов в воздействии на межэтнические отношения и даже решить при помощи их “улучшения” самые широкие международные проблемы. Например, исследование, проведённое в 1947 году в девяти странах под эгидой ЮНЕСКО, было основано на совершенно утопической идее о том, что если люди будут лучше осведомлены о стереотипах, если эти образы будут заменены на более точное знание о народах.

Сложность изучения стереотипов во многом проистекает  как раз из-за того, что функционируют  они на двух уровнях отношений: и на межгрупповом, и на межличностном. Стереотипы находятся в сложенной диалектической взаимосвязи, с одной стороны, с социальными межэтническими отношениями, а с другой- с межличностными отношениями представителей этнических групп.

Глава 4. Национальный характер

Проблема национального  характера является комплексной. Социологов

и социальных психологов интересует в первую очередь, имеются ли между индивидами, принадлежащими к разным нациям и этническим группам, определенные эмпирически наблюдаемые психологические различия и если да, то какова природа и степень этих различий.

Но, несмотря на большое число исследований, наука до сих пор не выработала общего решения этой проблемы.

В своем первоначальном значении греческое слово “характер” обозначало знак или символ, выражающий специфику какого – либо явления; характерный – значит специфический. Термин национальный характер аналитический, а не описательный. Он появился сначала в литературе о путешествиях с целью выразить специфику образа жизни того или иного народа. Национальный характер подразумевает свойства не отдельного индивида, а целой человеческой группы, часто очень многочисленной. Эта группа имеет общую культуру, символы, обычаи и т.п. Если одни западные социологи сводят проблему национального характера к психическим свойствам индивидов, то другие, наоборот, целиком отрицают применимость к его изучению психических методов. Индивидуально – психологический подход к социальным явлениям, в частности к национальному характеру, действительно несостоятелен; чтобы понять характер народа, нужно изучать, прежде всего, его историю, общественный строй и культуру, индивидуально – психологические методы тут недостаточны.

В донаучной стадии своего мышления каждый знает, что люди,

принадлежащие к  разным народам и этническим группам, отличаются друг от друга своим темпераментом, культурой, нравами, обычаями. Пунктуальность, высоко ценимая немцами или голландцами, сравнительно мало значит в Испании и ещё меньше в странах Латинской Америки. Национальные особенности ярко проявляются в искусстве, особенно народном. Не нужно быть тонким ценителем, чтобы отличить русскую мелодию от индийской или испанской; узбекский орнамент от японской. Люди обычно без особых затруднений перечисляют черты, типичные, по их мнению, для их собственного и для чужих народов, и нередко  подобные характеристики и самохарактеристики совпадают, принимаются без возражений. Но с другой стороны, все или почти все подобные характеристики крайне расплывчаты, субъективны, а то и вовсе произвольны.

Именно эта расплывчатость оценок и описаний у многих исследователей вызывает возражения против самого понятия  национальный характер. Как будто  сказано что-то конкретное, а по сути ничего не сказано. Какими словами можно  определить русский национальный характер? Порывистый, горячий, добродушный, искренний, смелый, вспыльчивый, широкий, прямой? Но все эти перечисленные, положительные и отрицательные элементы имеют право претендовать все народы. Что, украинцы менее смелы и добродушны, чем русские? Укажут на склонность украинцев к юмору. Но кто станет отнимать склонность к юмору у русских или у казахов, у туркмен?.. И вот так можно растратить всю свою выдумку и изобретательность и так и не определить в точных терминах национальный характер ни русского, ни грузина, ни китайца, ни сотен и сотен других народов, детей единой человеческой семьи.

Шведский мореплаватель  Эрик Лундквист, будучи в Новой Гвинее

после удачной охоты  за ужином ел мясо только до половины, а оставшуюся половину кидал старому  папуасскому вождю, который с  жадностью обгладывал всю кость, после чего крошил и съедал и саму кость. Присутствовавший при этом друг Лундквиста возмутился: “Да ты обращаешься  с ним как с собакой. Разве  так можно вести себя с человеком? А сам говоришь, что нужно уважать  аборигенов”. Но друг Лундквиста при этом не знал, что деля свой ужин со старым вождем, он показывал свою дружелюбность. Именно

из-за незнания обычаев  папуасов Новой Гвинеи другу мореплавателя  это показалось диким.

Одной из главных  задач этнопсихологии является критический анализ представлений обыденного сознания. Невозможно зафиксировать различия, не указывая при этом существенные сходства. Сравнение как индивидов, так и этнических групп проводится главным образом по степени выраженности у них тех или иных общих чертили качеств. Но чтобы сравнение было объективным, нужно постоянно учитывать его масштаб.

Отсюда методологическое требование – учитывать относительность  любых

этнических характеристик. Возьмем простейшее суждение: немцы – блондины. Но это суждение и правильно, и неправильно. Если оно утверждает, что все немцы или хотя бы большинство из них являются блондинами, то это суждение ложно, так как блондины составляют меньше половины населения Германии. Но тут есть доля истины в том смысле, что среди немцев блондинов гораздо больше, чем среди французов или испанцев; поэтому по сравнению с этими народами немцы кажутся блондинами. Это сравнение присутствует в любых стереотипах.

Таким образом, те черты, которые мы воспринимаем как специфические особенности национального характера,- это продукт определенных исторических условий и культурных влияний. Они производны от истории и изменяются вместе с нею. А затем, с известным отставанием, меняются и соответствующие стереотипы. Так, в начале ХVIII века в Европе многие считали, что англичане склонны к революции и переменам, тогда как французы казались весьма консервативным народом; 100 лет спустя мнение диаметрально изменилось. Чем длиннее и сложнее путь, пройденный народом, тем сложнее и противоречивее будет его национальный характер. 
 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Если иметь в  виду будущее этнопсихологии, её специфику  можно обозначить как изучение систематических связей между психологическими и переменными при сравнении этнических общностей.

Давая такое определение, мы не совсем правы, так как забываем о третьей, стоящей особняком, ветви этнопсихологии – психологии межэтнических отношений.

Особое положение  психологии связано с тем, что  три раздела этнопсихологии в  разной степени связаны с одной  из родительских дисциплин – психологией. Психологическая антропология только использует психологические понятия и методы, а значит, связана с ней косвенно. Сравнительно – культурные исследования проводятся в рамках разных отраслей психологии: общая психология изучает особенности восприятия, памяти, мышления у разных народов; индустриальная психология проблемы организации труда и управления; возрастная психология – методы воспитания детей. Особое место занимает социальная психология, так как сравнению подвергаются не только закономерности поведения индивидов, обусловленные их включенностью в этнические общности, но и психологические характеристики этих общностей.

Что касается психологии межэтнических отношений, то она является составной частью социальной психологии и косвенно связана с культурантропологией. Зато кроме психологии у неё есть ещё одна “родительская” дисциплина – социология. Это проистекает из-за маргинальности проблемы межгрупповых отношений, её сильной включенности в систему социологических знаний.

Ещё раз стоит  подчеркнуть, что именно эта ветвь этнопсихологии должна привлечь к себе особое внимание психологов в связи с обострением межэтнической обостренности на территории бывшего СССР, именно она включена в социальную и политическую проблематику общества. В существующем социальном контексте не только специалисты – этнопсихологи, но и педагоги, социальные работники, представители многих других профессий по мере сил должны способствовать оптимизации межэтнических отношений, хотя бы на бытовом уровне. Но помощь психолога или педагога будет действенной, если он не только разбирается в механизмах межгрупповых отношений, но и опирается на знание психологических различий между представителями разных этносов и их связей с культурными, социальными, экономическими, экологическими переменными на уровне общества. Только выявив психологические особенности взаимодействующих этносов, которые могут мешать налаживанию отношений между ними, специалист – практик может выполнить свою конечную задачу – предложить психологические способы их урегулирования.