T = < V, M, φ_{1, ...} φ_m , 0> ,

    где φ_1, φ_2,... φ_m — отношения на множестве М, именуемые синтаксическими отношениями¹¹.

    Формальное  определение имеет то достоинство, что исчерпывающим образом перечисляет  все составляющие текста, кроме одного: смысла текста. Дело в том, что всякая формализация остается на уровне плана выражения, не выходя в туманные просторы смысла.

    Семантический треугольник (рис. 6.2) относится к  отдельным коммуникационным знакам, но его можно трансформировать в  текстовой треугольник, где представлены уровни поверхностного и глубинного смысла. Замысел автора возникает в результате осмысления ситуации, представленной рядом денотатов — Д_1, Д_2, Д_3. Каждому денотату в  соответствии с знаковым, семантическим треугольником ставится в соответствии свой концепт (значение). Совокупность концептов К₁ , К₂ , К₃ образует поверхностный смысл, который на речевом уровне, в плане выражения представляется именами И_1, И_2, И_3. Текстовый семантический треугольник показан на рис. 4. 

  

    Рис. 4. Текстовый семантический треугольник 

    Реальные  научные, художественные, в принципе — любые литературные тексты представляют собой сложный монолог автора, который может быть представлен в виде текстового коммуникационного сообщения, соответствующего текстовому семантическому треугольнику (рис. 4). Эти текстовые сообщения и образуют те «литературоведческие знаки», которыми, по мысли Ю. М. Лотмана, должно заниматься структурное литературоведение. Можно легко представить живописные, музыкальные, сценические, кинематографические тексты, которые войдут в предмет различных отраслей семиотики искусства. В своих исследованиях они могут отталкиваться от семантических треугольников и других семиотических закономерностей, обнаруженных обобщающей семиотикой социальной коммуникации.

     

    Семантика, синтактика, прагматика 

    Среди методологических приемов, успешно  применяемых во всех случаях обращения к арсеналу семиотики, нельзя не назвать введенное еще Ч. Пирсом и развитое Ч. Моррисом разделение семиотики на три части (семантику, синтактику, прагматику) подобно тому, как лингвистика подразделяется на фонетику, грамматику (в свою очередь состоящую из морфологии и синтаксиса), лексикологию.

    Семантика имеет дело с отношениями знаков к тому, что они обозначают, т. е. с денотатами, значениями, именами, представленными в классическом семантическом треугольнике (рис. 2). Синтактика рассматривает способы сочетания знаков, ведущие в конечном счете к порождению текстов. Ее предметом являются синтаксис и грамматика разных знаковых систем. Прагматика занимается отношением знак — человек (коммуникант или реципиент).

    Если  вернуться к текстовому треугольнику (рис. 4), то выясняется, что глубинный  смысл (замысел), в соответствии с которым коммуникант подбирает и организует знаки, относится к компетенции прагматики. Замысел зависит от намерений и целей, преследуемых коммуникантом, его понимания важного и полезного в коммуникационной деятельности, поэтому глубинный смысл можно постичь только с позиций прагматики, учитывая ситуативно изменяющееся отношение человек — знак. Поверхностный смысл доступен всякому человеку, владеющему семантикой языка текста. Этот семиотический уровень — область семантики. Синтактика имеет своим предметом план выражения сообщений, где ею определяется порядок следования (расположения) знаков, т.е. отношения знак — знак, примером которых могут служить грамматические согласования между словами предложения.

    Еще один пример семиотических аналогий дает общение людей, в котором, согласно социальной психологии, различаются три действия: перцепция — восприятие партнерами друг друга, текстовая (коммуникативная) деятельность — передача друг другу смыслов, интеракция — практическое взаимодействие (сотрудничество или конфликт) (см. раздел 2.4). Перцепцию можно соотнести с синтактикой, имея в виду упорядочение взаимоотношений партнеров; семантику — с текстовой деятельностью, где происходит оперирование смыслами; прагматику — с интеракцией, где преследуются практически важные цели.

    Учет  семантических, синтаксических, прагматических аспектов в социальной коммуникации весьма полезен в различных ситуациях. При анализе задач коммуникационного обслуживания оказалось необходимым ввести специальные понятия — релевантность и пертинентность, которые связаны с семантикой и прагматикой. Дело в том, что библиографы, подбиравшие литературу в соответствии с читательским запросом, зачастую сталкиваются с тем, что читатель отвергает документы, казалось бы, бесспорно лежащие в тематических рамках запроса, а другие, явно не имеющие отношения к теме, с энтузиазмом принимает. В чем причина этого парадокса: неквалифицированность библиографа или капризы читателя? Семиотика помогает ответить на этот вопрос.

    Читатель  обращается в библиотеку с тематическим запросом из-за дефицита знаний по данной теме, который переживается им как  коммуникационная (информационная, познавательная — не будем здесь уточнять) потребность. Потребность существует объективно, она осознается в виде субъективного образа предмета потребности, в данном случае — представления читателя о тех знаниях, которых, по его мнению, ему не достает. Это представление (субъективный образ потребности, иногда называемый «интерес») выражается в запросе. (Причем, формулировка запроса, как правило, задается шире тематических рамок нужных знаний, чтобы избежать потерь информации). В результате получается семантический треугольник (см. рис. 2), где в качестве денотата выступает объективная потребность, которая отражается в ее субъективном образе (концепте потребности), а осознанный субъектом образ выражается в тексте запроса, который направляется в библиотеку.

    Библиограф, получивший запрос, может его уточнить и конкретизировать, сделать более  адекватным объективной потребности, но в конечном счете запрос остается с явно выраженным поверхностным смыслом и сокровенным глубинным смыслом (представления читателя о своих потребностях), о котором известно лишь читателю, но никак не библиографу. Библиограф в результате библиографического поиска получает множество документов, представляющих собой тексты, также имеющие два смысловых уровня.

    В процессе библиографического отбора библиограф оставляет поверхностные смыслы текста запроса и текстов документа  и на этом основании решает вопрос о релевантности документа данному запросу. Поскольку всякое оперирование смыслами есть операция семантическая, понятие релевантности относится к области семантики. Его можно определить как объективно (т.е. независимо от читателя и библиографа) существующую смысловую близость между содержанием двух текстов, в частном случае — текста документа и текста запроса.

    Почему  же читатель отказывается от некоторых (не всех, конечно!) релевантных документов, отобранных библиографом, и приветствует документы, вовсе не релевантные? Анализ показывает, что причинами отказа являются неточная формулировка запроса, недоступный научный уровень, незнание языка документа, изменения в коммуникационных потребностях, знакомство с документом ранее. Обобщая, можно сказать, что читатель всегда и непроизвольно ориентируется не на релевантность, а на пертинентность, исходя из субъективной оценки полезности данного документа в качестве источника информации, а не из смысловой близости его текста и текста запроса. Пертинентность относится к области прагматики, она связана с глубинными, а не поверхностными смыслами и лежит в иной плоскости, чем понятие релевантности (см. рис. 5). 

 

    Рис. 5. Соотношение релевантности и пертинентности

    Различение  понятий релевантности и пертинентности важно для того, чтобы четко уяснить требования, предъявляемые к библиографическому поиску. Нельзя требовать от библиографических служб, чтобы они выдавали пертинентные документы, т. е. те и только те документы, которые признал бы полезным автор запроса, если бы лично просмотрел все библиографические фонды. Назначением библиографической службы общественного пользования (личные справочные аппараты не в счет) является выдача релевантных запросу документов, и не более того. Проникнуть в глубинные смыслы читателя, не выраженные явно в его запросе, никакая библиографическая служба не в состоянии. Достаточно, если она будет хорошо функционировать в области семантики и незачем стараться перетащить ее в чуждую ей область прагматики.

 

    ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

    1. Семиотика социальной коммуникации  входит в состав метатеории социальной коммуникации в качестве обобщающей теории коммуникационных знаков. Вместе с тем она является частью семиотики — научной дисциплины, изучающей все вообще знаки, а не только знаки коммуникационные.

    2. Для семиотического подхода к  познанию коммуникационных знаков свойственно использование абстрактных моделей, структур, логико-математического аппарата. Лидером в этом отношении среди коммуникационных дисциплин является структурная лингвистика.

    3. Семиотические абстракции при  разумном их осмыслении могут помочь в разрешении практических проблем, что показало использование понятий релевантности и пертинентности в коммуникационном обслуживании.

    4. Terra incognita. Семиотика социальной коммуникации может внести свою лепту в разрешение следующих проблем:

    • Построение сущностной типологии естественных языков. Описательная лингвистика в  качестве типологических признаков использует: связность (спайку, соединение) морфологических элементов слова, — получаются три типа языков изолирующие, агглютинативные¹², флексивные; синтез (оформление) слов языка позволяет разделить языки на четыре типа: изолирующие (как и в первом случае в этом качестве выступают китайский, вьетнамский, кхмерский, сиамский языки); слабосинтетические — большинство европейских языков; вполне синтетические — арабский, санскрит, латинский, греческий; полисинтетические — эскимосский и языки ряда индейских племен. Ясно, что типологии такого рода нельзя назвать сущностными. Кроме того, описательная лингвистика не смогла разработать критерии, которые позволили бы разграничить наречие, диалект, национальный язык. В результате количество языков, существующих сейчас на планете, оценивается от 2500 до 5000. Лишь формально-семиотические подходы могут разрешить проблему. Современная лингвистика признала свое бессилие в раскрытии тайны происхождения естественных языков. В отличие от прошлых времен, даже новые гипотезы по этому поводу не выдвигаются. Тупиковая ситуация возникла потому, что происхождение человеческого языка нельзя разрешить средствами лингвистической науки; здесь нужен более широкий социально-коммуникационный контекст, который создается семиотикой социальной коммуникации.

    В отличие от всех биологических и  социальных образований не обнаруживается никакой эволюции, никакого совершенствования человеческих языков. Более того, оказывается, что языки примитивных народов сложнее, логичнее и семантически богаче, чем языки высокоцивилизованных наций. Этот казус объясняется тем, что дарованный человечеству Богом «язык Адама», отличавшийся божественной красотой и силой, постепенно деградировал по мере развития человечества. Других объяснений пока нет.

    • Обширной и недостаточно освоенной  областью приложения семиотики социальных коммуникаций является искусственный интеллект вообще и машинный перевод в частности, где требуется моделирование свойственных человеку процессов обработки, хранения и выдачи социально значимых смыслов.

    •    Структурное литературоведение  и семиотика искусства нуждаются в развитии своего научного потенциала.

 

    Литература

 

    1. Белый А. Символизм как миропонимание.  — М.: Республика, 1994. —  528 с.

    2. Голан А. Миф и символ. —  М.: Русслит, 1993. — 375 с.

    3. Естественный язык, искусственные  языки и информационные процессы в современном обществе / Под ред. Р. Г. Котова. — М.: Наука, 1988. — 176 с.

    4. Иванов В. В. Очерки по истории  семиотики в СССР. — М.: Наука, 1976. — 303 с.

    5. Пиз А. Язык жестов: Что могут  рассказать о характере и мыслях  человека его жесты. — Воронеж:  НПО «Модэк», 1992. — 218 с.

    6. Почепцов Г. Г. История русской  семиотики до и после 1917 года. — М.: Лабиринт, 1998. — 333 с. 

    7. Семиотика /Общ. ред. Ю. С.  Степанова. — М.: Радуга, 1983. — 636 с.

    8. Соломоник А. Семиотика и лингвистика.  — М.: Молодая гвардия, 1995. — 352 с. 

    9. Соссюр Ф. Труды по языкознанию.  М.: Прогресс, 1977. — 696 с.

    10. Чертов Л. Ф. Знаковость. Опыт  теоретического синтеза идей  о знаковом способе информационной  связи. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 1993. — 378 с.

    11. Штангель А. Язык тела. Познание  людей в профессиональной и обыденной жизни. — М.: Прогресс, 1986. — 206 с.

    12. Щекан Г. В. Как читать людей  по их внешнему облику. — Киев: Украина, 1992. — 237 с.