Карл Маркс

2.3 Закон народонаселения  Маркса

Закон народонаселения Маркса — специфический экономический закон, сформулированный Карлом Марксом. Заключается в следующем. Наличие избытка рабочих рук и невозможность поглощения промышленностью больших масс населения не являются следствием той или иной абстрактной численности рабочего населения, а обусловливаются масштабами капиталистического накопления и циклическим характером капиталистического производства.

По  мере развития производства рабочее  население делает себя относительно избыточным, производя дополнительный капитал. Рост численности населения, по мнению Маркса, противостоит регрессу и уничтожению. Он также считает, что есть социальные, а не природные ограничители роста населения.

Капиталистическое перенаселение:

население, не участвующее в производстве (никогда  не бывает избыточным, всегда необходимо для потребления произведенного, чтобы функционировало капиталистическое  производство)

безработные (имеют потребности, но не средства их удовлетворения, обуза, их становится больше благодаря влиянию научно-технического прогресса на развитие средств производства)

Решение проблемы Маркс видит в изменении способа производства, отказе от погони за экономической эффективностью и прибылью как главными целями деятельности.[7]

2.4 Понятие марксистской  социологии

В настоящее  время социология марксизма подвергается основательной и порой справедливой критике. Но как бы к ней ни относиться, она является одним из течений  современной социологической мысли  и имеет своих сторонников  во многих странах мира. 
Социология марксизма — это теория социального развития общества, созданная К. Марксом и Ф. Энгельсом в середине — второй половине XIX века. Ее место и роль в истории социологической мысли определяются тем, что функционирование общества, сознание и поведение живущих в нем людей анализируются, прежде всего, через призму материальных условий их жизни, через противоречия и конфликты в реально существующем способе производства[6]. Это, прежде всего материалистическое понимание истории, выработанное на основе исследования реального содержания исторического процесса, его объективных закономерностей.  
Следует, прежде всего, отметить две принципиальные концепции. 
1. Идеи рассматриваются в контексте социокультурных ценностей того времени и пространства, где и когда они жили. Поэтому неправомерно отождествлять их воззрения с ленинизмом, сталинизмом, троцкизмом, маоизмом и т.д., где используются авторитет и отдельно взятые идеи марксизма как средство привести в жизнь политические идеи самого разного толка. Словом, есть социология марксизма и множество постмарксистских течений, школ, которые называются марксистскими. 
2. Маркс и Энгельс одними из первых стали использовать эмпирические социологические исследования в своих теоретических работах — “Анкета для рабочих”, “Положение рабочего класса в Англии” и др. 
На становление социологии марксизма в той или иной степени оказали влияние диалектика Гегеля, а также политико-экономические и социологические воззрения таких мыслителей предшествующего периода, как А. Смит, Д. Рикардо, К.А. Сен-Симон и др. Созданное диалектико-материалистическое понимание истории дает свое объяснение материалистических основ жизни общества, характера взаимодействия его основных сторон, объективной направленности его развития и роли сознательной деятельности людей в историческом процессе. 
Марксистская социология остается одной из наиболее влиятельных в настоящее время. Она противостоит многим классическим и современным социологическим теориям. Исторический материализм привел к появлению множества различных объяснительных версий исторического процесса, к формированию значительной совокупности достаточно плодотворных исследовательских программ. Многие из них демонстрируют всевозрастающие возможности в понимании социальных феноменов. В своей претензии описывать социальную жизнь как тотальность марксизма, видимо, не имеет себе равных и в конце XX столетия. 
Вникая в ближайшие причины, положившие начало разработке социологии в так называемом материалистическом направлении, мы можем разделить их на две категории: 1) причины общего и необходимого характера и 2) причины частичные, более случайные. 
К разряду первых следует отнести следующие три благоприятные условия: 
1. Высокая степень развития, достигнутая экономическими отношениями за последнее столетие, и значение, которое они приобрели во всех областях общественной жизни. Расцвет этот совпал с заметным упадком таких господствующих прежде факторов эволюции, как религия и метафизическое учение, а также с крайней специализацией научных исследований. Не будучи объединены соответствующей философией, отдельные науки не могли открыто притязать на роль верховных руководительниц общественного прогресса; они влияли и действовали только, так сказать, за кулисами истории. 
2. Глубокие, хотя на первый, поверхностный взгляд и незаметные перемены, происшедшие в основных нравственных началах, в этических обобщениях, от новых, установившихся между людьми отношений, смутно выразившихся, например, в известной трехчленной формуле французской революции: свобода, равенство, братство. Этический процесс резко сказался в падении прежних, христианских, аскетических идеалов бедности, воздержания, лишений всякого рода и в замене их противоположными идеалами материалистического довольства, земного блаженства и счастья. 
3. Быстрые успехи как наук о явлениях мира неорганического и органического, наиболее тесно связанных с экономической деятельностью человека, так и техники, основанной на этих отраслях знаний. Ускоренный и могучий рост этот выгодно контрастировал в течение всего XIX столетия с отсталостью наук о явлениях сверхорганического мира - самой социологии и производной от нее психологии. Такое положение вещей, в силу общего закона соотношения между развитием специальных наук и эволюцией философии, не могло не отразиться и на господствующих мировоззрениях.  
Действительно, свое внутреннее обоснование современная философия, как в позитивизме, так в эволюционизме и неокритицизме и даже в учениях левого крыла гегельянства (не забудем, что из него вышли Герцен, Бакунин, Прудон и др.) получила от ряда более совершенных, так называемых естественных наук. В новейших философских системах, имевших влияние на массу умов, ясно чувствуется материалистическая или сенсуалистическая односторонность (соответствующая господству наук физико-химических и биологических). Идеализм, в строгом смысле слова, пользовался успехом лишь в небольших кружках; и успех его был преходящий, непрочный. Вообще, за исключением первой трети столетия, да и то только в Германии, идеализм в XIX веке был не глубок; он легко вырождался в спиритуализм, в мистицизм и играл роль, хотя бы, например, в России, временной реакции против крайних увлечений противоположными взглядами. 
Если же принять во внимание, что на общий характер практической деятельности человека непосредственно влияет не специальное знание, а выразительница его, философия, то нельзя удивляться тому, что деятельность эта расположила умы к восприятию и усвоению социологических теорий преимущественно материалистического и сенсуалистического характера. Теми же влияниями объясняются и первоначальное смешение социологии с политической экономией (которая, кстати сказать, дала марксизму, чуть ли не две трети его содержания), и относительный успех биологической, антропогеографической и, в особенности, этнологической школ в социологии. Учение Маркса явилось логическим заключением всего предыдущего развития, выводом из совокупности распространенных в его время научных истин и заблуждений. Таким образом, вопрос о внутренней ценности экономического материализма неизбежно превращается в вопрос о ценности его теоретических, философских и социологических предпосылок. 
Частные и уже более случайные причины, обусловившие сильный и быстрый рост экономического материализма, весьма многочисленны. 
В своих ранних работах Маркс проявлял интерес к понятию отчуждения; эта тема в том или ином контексте проходит и через многие его последующие работы. Маркс широко известен своими взглядами на связь между экономической жизнью и другими социальными институтами. В основе его интересов лежал, прежде всего, анализ жизнедеятельности обществ, организованных в социальные классы. Теория социального изменения находит у Маркса выражение в теории классовой борьбы, которая выступает, по его утверждению, "двигателем истории"; эта идея настолько глубоко пронизывает творчество Маркса, что марксистскую теорию в западной социологии именуют иногда просто "теорией конфликта". 
 

2.5 Диалектический  материализм и социология

Принципиальный  вопрос, имеющий для социологии первостепенное значение, — это вопрос о взаимодействии материальных и духовных ценностей  в жизни общества. 
Маркс выдвинул и обосновал ту независимую переменную, которая, по его мнению, играет решающую роль, — способ материального производства. При этом он отстаивал положение о первичности бытия по отношению к общественному сознанию не в смысле появления во времени сначала первого, а затем второго, а в плане признания решающей роли первого в процессе взаимодействия. Отправным пунктом анализа всех обществ для Маркса являлось выяснение состояния производительных сил, научного и технического знания, материальных отношений между людьми. Идеи же, субъективные чаяния людей отражение, прежде всего этих отношений и поэтому не могут выступать в качестве главного, решающего фактора общественных перемен. “Способ производства материальной жизни, обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание”[8]. 
Пожалуй, никакое другое положение, как это (и в прошлом, и ныне), не подвергается самой интенсивной критике, что Маркс исходит из экономического детерминизма, т.е. объясняет возникновение определенных социальных структур и отношений, политических и культурных институтов всецело из тенденции экономического развития, хотя в жизни сплошь и рядом можно наблюдать обратные связи, ибо отмеченные явления сами воздействуют на экономику, на характер реального производства. 
Можно соглашаться или нет с оппонентами Маркса, однако очевидно, что резкое акцентирование роли способа производства материальной жизни вольно или невольно умаляет значимость культурных, духовных, религиозных ценностей в развитии общества. Следует заметить, что многие советские и другие последователи марксизма столь абсолютизировали эту марксову мысль, что вовсе игнорировали важную роль культурных ценностей. Вместе с тем в высказываниях самого Маркса, никак не просматривается стремление свести действие всех факторов общественной жизни лишь к одному — экономическому, не отрицается их взаимодействие. Более того, при жизни сам Маркс всячески открещивался от экономического детерминизма, заявляя, что нельзя трактовать экономическую необходимость так, будто лишь она является активным фактором, а все остальное — лишь пассивное следствие. 
Маркс был первым социологом, который рассматривал общество как объективную саморазвивающуюся реальность. Источником этого саморазвития являются противоречия и конфликты, прежде всего в материальной жизни. “На известной ступени своего развития, — пишет он, — материальные производительные силы общества приходят в противоречия с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции... Сознание надо объяснять из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями[ 9]”. 
Следует обратить внимание на три принципиальных. Движущей силой развития общества выступает противоречие между производительными силами и производственными отношениями. Социальная революция — есть не политическая случайность, а закономерное проявление исторической необходимости. Сознание людей отражает реальные жизненные противоречия. Иными словами, независимо от субъективных желаний отдельных людей, правящих верхов массы думают и действуют в зависимости от характера противоречий, прежде всего в материальной жизни. Изменяются противоречия и конфликты — соответственно изменяются формы мышления людей, происходит переоценка ценностей. Если постоянно не учитываются материальные интересы масс, если противоречия нарастают и углубляются, то возникает революционное сознание, приводящее массы в движение, и через социальную революцию происходит радикальное изменение, качественное обновление общественных отношений.Такой взгляд на общество вошел в историю общественной мысли как диалектический материализм. Он был применен Марксом к конкретному анализу капитализма его времени. “Буржуазные производственные отношения, — отмечал он, — являются последней антагонистической формой общественного процесса производства, антагонистической не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества”[10]. 
Итак, по Марксу, на определенном уровне развития производительных сил буржуазные отношения становятся препятствием на пути прогресса, которое устраняется в результате социальной революции. Вместе с тем, в последние годы жизни Маркс искал и альтернативные варианты, имеющие прямое отношение к социологическому анализу возникающих новых реалий капиталистического строя. Так в третьем томе “Капитала” он отмечал серьезные трансформации в самом способе производства капиталистического общества. Приведем некоторые, на наш взгляд, наиболее значимые выдержки, которые так и не были подвергнуты серьезному научному анализу в догматических версиях марксизма. 
“Образование акционерных обществ. Благодаря этому: 
1. Колоссальное расширение масштабов производства и возникновение предприятий, которые были невозможны для отдельного капиталиста. Вместе с тем такие предприятия, которые раньше были правительственными, становятся общественными. 
2. Капитал, который сам по себе покоится на общественном способе производства и предполагает концентрацию средств производства и рабочей силы, получает здесь непосредственную форму общественного капитала (капитала непосредственно ассоциированных индивидуумов) в противоположность частному капиталу, а его предприятия выступают как общественные предприятия в противоположность частным предприятиям. Это — упразднение капитала как частной собственности в рамках самого капиталистического способа производства. 
3. Превращение действительно функционирующего капиталиста в простого управляющего, распоряжающегося чужими капиталами...” [11] 
Проблемы эти Маркс успел лишь наметить. Но даже одно их упоминание свидетельствует, что социолог осознал возникновение качественно нового общества, к которому нельзя некритически применять характеристики традиционного капитализма. Отнюдь не случайно уже после смерти Маркса Энгельс с особой силой подчеркивал, что в социологии марксизма ценны не те или иные отдельно взятые положения, а диалектико-материалистический - подход к анализу общества. 
Таким образом, Маркс устанавливает довольно однозначную и убедительно трактуемую связь между экономической жизнью общества и всеми другими социальными институтами. Со времен Маркса в социологии само понятие "материализм" имеет специфический смысл отношения к тем теориям, в которых базовой причиной всех социальных явлений выступают экономические отношения.

2.6 Социология  познания

Маркс первым стал разрабатывать проблемную область, или социологическую дисциплину, занятую изучением социальных факторов, социальных механизмов и социальных следствий познавательных процессов. Впоследствии эта дисциплина получила название <социология познания>. Маркс  считал, что, подобно тому как о человеке нельзя судить на основании того, что он сам о себе думает, так и об обществе и социальных группах невозможно судить на основании тех представлений, которые они сами о себе создают. Поэтому задача социальной науки - обнаруживать скрытую, глубинную социальную реальность, которая лежит в основе разнообразных идей, представлений, знаний, верований. Маркс одним из первых разрабатывал это положение, на котором базируется не только социология познания, но и вся социология целиком.

Наиболее  концентрированное выражение социологический  подход к познанию нашел в марксовой концепции идеологии. Под идеологией Маркс понимал сознательное и бессознательное мифотворчество, призванное, во-первых, заменить подлинную социальную практику, во-вторых, замаскировать свою связь с этой практикой. Общество и, прежде всего, господствующие классы представлялись ему своего рода гигантскими фабриками по производству иллюзий: политических, юридических, научных и, тем более, религиозных, моральных и художественных. Подлинная же наука, которая не связана с сохранением социального статус-кво и <разгадала> связь этих иллюзорных образований с экономическими и политическими интересами противоборствующих социальных сил, является, по Марксу, антиподом идеологии. Только в будущей коммунистической формации социальные отношения станут настолько простыми, ясными и прозрачными, что идеологии исчезнут, так как исчезнет потребность в этом надстроечном камуфляже.

В процессе анализа разнообразных идеологических конструкций Маркс добился значительных успехов. Его подход открывал плодотворные пути изучения взаимосвязей социальных и познавательных процессов и  закладывал основы важной социологической  дисциплины. Но, к сожалению, Маркс  так увлекся разоблачением идеологий, что стал воспринимать как иллюзии, маскирующие классовые интересы, любые идеи нерадикального характера  или отличающиеся от его собственных.

<Социолог  познания> в таком понимании  превращался в своего рода <срывателя масок>, <разоблачителя> и <разгребателя грязи>, действительной или мнимой. При этом, разоблачая классовые иллюзии различных мыслителей, Маркс забывал применить <социологию познания> к своей собственной доктрине.

Уверовав  в то, что ее связь с интересами самого <прогрессивного> класса, пролетариата, гарантирует ей свободу от идеологических предрассудков, истинность и необычайную  действенность, он всерьез не задумывался  над тем, как его учение будет  реально функционировать в различных  социальных средах (в том числе  в пролетарской среде), как оно  будет пониматься и применяться. Ему представлялось это вполне очевидным: достаточно одержать теоретические  победы над оппонентами, чтобы учение понималось и применялось так, как  это представляется ему самому. Между  тем, учение было многозначным, противоречивым и незавершенным. А оказываясь впоследствии на разной социальной почве, в различных  обществах, социальных классах и  слоях, оно истолковывалось и  функционировало по-разному и  далеко не так, как это представлялось Марксу.

Заключение

В творчестве Маркса научные и политико-практические аспекты переплелись теснейшим  образом. Хотя сам он считал себя ученым и был им в действительности, наука  в его глазах была прежде всего не целью, а средством революционного преобразования общества. Поэтому при рассмотрении его социологии необходимо постоянно различать научные и вненаучные стороны его творчества, взаимовлияние которых очень велико. В целом творчество Маркса носит чрезвычайно многозначный, противоречивый и незавершенный характер, что породило множество разнообразных и взаимоисключающих его интерпретаций. Вместе с тем, несмотря на эти черты его творчества, а отчасти благодаря им, оно оказало стимулирующее воздействие на самые разные стороны социологического знания. Хотя Маркс не использовал термин социология, он разрабатывал синтетическую науку об обществе, которая в действительности соответствует признакам социологии как науки.

В онтологическом аспекте Маркс внес важный вклад  в открытие социальной реальности, рассматривая общество как систему  связей и отношений между индивидами, как фактор и результат трудовой деятельности людей, которые одновременно формируют социальные системы и  формируются ими. Общество, по Марксу, не просто включено в природу; оно находится с ней в сложных отношениях взаимообмена благодаря труду, который связывает его с природой и вместе с тем противопоставляет его ей.

Хотя  главные постулаты материалистического  понимания истории недоказуемы  и неопровержимы и носят метафорический характер, в нем содержалась очень  важная для социологии установка  на изучение глубинных социальных структур, скрытых за теми представлениями, которые  общества и группы создают о себе. Маркс подходил к изучению общества как к системе; системное видение общества было воплощено у него, в частности, в понятии общественная формация. В его теории присутствовала тенденция к экономическому редукционизму, но вместе с тем он рассматривал экономику как подсистему социальной системы и исследовал взаимодействие этой подсистемы с другими.

Как и Конт, Маркс не проводил четкого  различия между обществом и человечеством, рассматривая последнее как просто расширенное до предела общество. Все общества в его представлении  в принципе развиваются по одним  и тем же законам. Как и Конт, Маркс верил в социальный прогресс. Но его представление о социальном развитии было менее упрощенным, чем  у Конта. Он исходил из многолинейного характера социальной эволюции, так  как улавливал специфику отдельных  обществ. Он внес важный вклад в исследование социального изменения, социальной и политической революции. Вместе с  тем он недооценивал позитивное значение социальной преемственности и склонен  был смешивать социальную революцию  с политической. Его трактовка  социальных классов и социальных конфликтов стала парадигмальной: в противовес контовской  консенсуальной парадигме общества она вместе с социальным дарвинизмом заложила основы конфликтной парадигмы социального развития. С Маркса начинается традиция исследования позитивных функций социального конфликта в социологии.

На  понимание Марксом социальной реальности сильнейшее влияние оказали его  радикализм, социально-политическая утопия, провиденциалистская вера в повсеместное торжество коммунизма и в освободительную миссию пролетариата. Его научные исследования были прежде всего средством обосновать post festum эти уже сформировавшиеся ранее идеалы. Отсюда деление на предысторию и подлинную историю, перерастание исследования революций в тезис о необходимости непрерывной революционизации общества, превращение изучения классовой борьбы в ее восхваление. В итоге пролетариат, устанавливающий, по Марксу, свою диктатуру, выступает уже не в роли могильщика, а в роли убийцы господствующих классов.

В эпистемологическом аспекте важное значение имеет сочетание у Маркса теоретического анализа с опорой на большой эмпирический материал. Как и Конт, Маркс исходит из представления о существовании законов исторического развития и исторической необходимости, что нередко приводит его к историческому провиденциализму и фатализму. В его методологии всегда присутствует стремление к выявлению всякого рода противоречий и конфликтов, к объяснению ими различных социальных процессов. На Маркса как на одного из своих предшественников ссылаются две противоположные традиции социологической методологии: позитивистской и объясняющей, с одной стороны, антипозитивистской и понимающей- с другой. Ряд отраслей социологического знания уходит своими корнями в его теории: социология познания, экономическая социология, социология политики и т. д. В работах Маркса можно найти применение разнообразных социологических методов: историко-генетического, историко-сравнительного, структурно-функционального и др.

Научная этика Маркса носила двойственный характер. Вообще профессиональная этика социолога  предполагает, что он как ученый всегда готов поставить под вопрос существующие социальные институты. В  этом отношении профессиональная этика  Маркса, безусловно, была социологической. Эта этика бескомпромиссного  поиска истины, основанная на признании  преходящего характера существующих институтов, бесконечно возвышала его  над теми учеными-консерваторами, которые  просто из-за страха потерять должность  доказывали, что, выражаясь гегелевскими словами, все действительное разумно.

Поиск социологической истины неотделим  от социальной критики, и этот элемент  в марксовой социологии несомненно присутствовал. Но величина этого элемента у Маркса была чрезмерной, и отмеченное преимущество незаметно перерастало в серьезный изъян. Его радикализм и экстремизм, стремление революционизировать все и вся приводили к тому, что из социолога, изучающего и, естественно, критикующего общество, он превращался в политика, разрушающего объект своего изучения. Наука для Маркса была скорее средством изменить мир, чем объяснить его. Он был нетерпим к своим научным оппонентам. Поэтому этика политического революционера в нем часто одерживала верх над этикой ученого.