История социологии

Давид Эмиль Дюркгейм  — французский социолог и философ, основатель французской социологической  школы и структурно-функционального  анализа, один из создателей социологии как самостоятельной науки.

В 1898—1913 годах Дюркгейм руководил изданием «Социологического  ежегодника» — первого в мире специализированного научного журнала  по социологии. Сотрудники этого журнала  образовали научное сообщество «Французская социологическая школа», центральную  проблематику которой составлял  научный вопрос о социальной солидарности.

Дюркгейм разработал четкую концепцию предмета социологии — считается классиком теории социологического метода (подход —  «социальный реализм»). Принципы социологии:

общество — часть  объективной реальности, включенной в общий порядок природы и  имеющей свои специфические законы;

общество первично по отношению к составляющим его  людям;

изучаемые социологией  социальные факты объективны и не зависимы от человеческого произвола.

Эмпирическая  социология - комплекс социологических исследований, ориентированных на сбор и анализ социальных данных с использованием методов, методик, техники социологического исследования.

По его мнению, социология должна изучать социальную действительность, которая обладает специфическими качествами, и таким  образом должна иметь свои специфические  методы.

Проблема  самоубийства

«Идиотизм предохраняет от самоубийства» Э. Дюркгейм С целью опровержения теорий, согласно которым самоубийство объяснялось климатическими, географическими, биологическими, сезонными, психологическими или психопатологическими факторами, Дюркгейм проводит сбор и анализ статистических данных, характеризующих динамику самоубийств в различных европейских странах. Он считал, что только социология способна объяснить различия в количестве самоубийств, наблюдаемые в разных странах в разные периоды. В качестве альтернативного объяснения Дюркгейм выдвинул предположение, что самоубийство — социальный факт — продукт тех значений, ожиданий и соглашений, которые возникают в результате общения людей друг с другом.

Дюркгейм выделил  следующие типы самоубийств, обусловленных  различной силой влияния социальных норм на индивида:

Эгоистическое самоубийство — намеренный разрыв человеком своих  социальных связей.

Альтруистическое  самоубийство — возникает вследствие абсолютной интеграции индивида в социальную среду. Например, капитан, который согласно кодексу чести, в случае кораблекрушения  должен утонуть вместе с кораблем.

Аномическое самоубийство — самоубийство, связанное с потерей ценностной системы в обществе; когда в обществе старые социальные нормы уже не работают, а новые — ещё не сформировались. Это состояние Дюркгейм назвал социальной аномией, которая, с его точки зрения, характерна для трансформирующихся обществ (например, переживающих быструю урбанизацию).

Фаталистическое самоубийство — возникает вследствие чрезмерного  контроля общества над индивидом, «чрезмерной  общественной регламентации», незначительно  распространён.

Среди протестантов самоубийства случаются чаще, чем  среди католиков; неженатые и  незамужние чаще кончают жизнь самоубийством, чем в браке; среди военных  самоубийств больше, чем среди  гражданского населения; в мирное время  количество самоубийств больше, чем  во время войн и революций; в периоды  экономического процветания и спада  самоубийства происходят чаще, чем  в периоды экономической стабильности; самоубийств больше в городах, чем в сельской местности.

На основе полученных результатов Дюркгейм пришёл к выводу, что типичной причиной самоубийств  в современном обществе служит ослабление социальных связей, индивидуальная изоляция. Чем выше уровень интеграции (сплочённости, солидарности) социальной группы, тем  ниже уровень самоубийств.

«Самоубийство», в  отличие от всех других работ автора, зиждилась на анализе конкретного  статистического материала. Таким  образом, Дюркгейм стал основоположником прикладной социологии и способствовал  развитию в социологической науке  количественного анализа. В работе был предложен термин «аномия» для  обозначения одного из важнейших  факторов, способствующих росту самоубийств. Аномия — это состояние, возникающее  вследствие разрушения системы общественных норм и ценностей.

Впоследствии теорию социальной аномии развивали американский социолог Роберт Мертон, а также  фрейдомарксист Эрих Фромм.

Это стало традицией  – при каждом исследовании явления  “суицид” опираться на тот мощный фундамент, который был заложен  еще в начале ХХ века Эмилем Дюркгеймом в своей эпохальной работе “Самоубийство”. Дюркгейм по праву считается классиком  в среде социологов, и даже спустя столетие, не нашелся ни один исследователь, который рискнул бы оспорить права  Дюркгейма не его исконную вотчину, именуемую “Социальные аспекты  самоубийства”.

Самоубийство – на первый взгляд довольно незначительное явление, особенно с высоты созерцающих глобальные геополитические события, на самом деле обнажает “изнанку” существующего строя, способно дать определенную оценку происходящим событиям в обществе. Кроме того, при наличии довольно таки обширных и разносторонних статистических сведений по предмету исследование феномена суицида представляет собой настоящую находку для западного социолога. Тем не менее, нельзя переоценивать важность изучения самоубийства. Поскольку социальная норма числа самоубийств характеризуется постоянством, превосходящим норму общей смертности, то изучению в первую очередь подвергаются резкие скачки общего (среднегодового или среднемесячного) показателя самоубийств – как ответной реакции на общественные кризисы. Важно понимать, что француз Эмиль Дюркгейм обратился к теме суицида, предвосхищая значительные колебания числа самоубийств в ряду своих современников, проще говоря – наблюдая кризис, разразившийся в начале века в Европе, который был вызван целым рядом причин. Эти причины в той или иной мере повлияли на число самоубийств, так что социальный показатель оставался толерантен ко всем этим событиям (кризисы перепроизводства, ужесточение внешней политики государств, распространение революционных идей в сочетании с духовным кризисом общества). Но разнонаправленное влияние этих причин могло уравновешивать число самоубийц. Дюркгейму повезло – после выхода книги разрастание социальной напряженности увеличивалось, так что приверженцы его подхода имели благодатную почву для проведения дополнительных изысканий в подтверждении высказанной теории.

Что касается самой  книги Дюркгейма, то тут необходимо еще упомянуть, что он, подводя  итоги, стремился извлечь из них  хоть какие-нибудь практические выводы – с целью предотвращения всплесков  самоубийств в будущем. Из всего  этого, становится понятно, что исследование Дюркгейма, будь оно опубликовано во времена какого-нибудь авторитарного  религиозного диктата (например, во времена  “темного” средневековья или  в послевоенный период правления  Сталина-Хрущева), было бы абсолютно  не воспринято общественностью, и смотрелось так же нелепо, как траурное одеяние  на торжественном собрании. Сам же автор, в лучшем случае, был бы воспринят  как бестактный мужлан, не умеющий вести себя в обществе.

Целью этих моих метафоричных описаний было показать актуальность данной работы, обращенной к социальным причинам самоубийств в современной  России (90е годы ХХ столетия).

События, которые  происходят сейчас в России, могут  по разному восприниматься различными индивидами, но мнения отдельных людей  здесь мне нисколько не интересны, т.к. сам предмет социологии регламентирует надындивидуальный характер исследования. Я буду опираться лишь на объективные  факты, и на то, как они повлияли (либо могут повлиять) на российское общество, придерживаясь универсальной  методики, которая активно эксплуатируется  социологами – сбор сведений по предмету и их анализ – выявление  наличия закономерностей или  отсутствия оных.

Метод, используемый Дюркгеймом в “Самоубийстве”, полностью  себя оправдывает и демонстрирует  контраст с жалкими попытками так называемых социологов-гуманистов делать выводы, согласуясь лишь со своим собственным отношением или руководствуясь нормами некоей гипотетической морали.

Самоубийство, в ряду тем, затрагивающих чувства отдельной  личности, можно отнести к запретным, к темам, о которых люди избегают говорить и даже думать. Обоснование  самоубийства каким-нибудь банальным  фактом, вполне может показаться людям  сродни бесстыжим фрейдистским психоанализам. В то же время, общество негативно относится к самоубийствам вообще, и по общему мнению среднего класса, все самоубийцы – ненормальные психи. И это есть мнение прослойки людей наиболее подверженной самоубийствам, в случае социального кризиса! Впрочем, эти умозаключения уже вплотную подводят нас к определению понятия “самоубийства”, которое будет дано в следующей главе.

Эмиль Дюркгейм стоял  перед выбором: либо высказывать  все начистоту, уделяя внимание абсурдным, на первый взгляд, теориям, и “измерять  людей”, пользуясь шкалой с минимальным  делением – 1 стадо -, либо соблюдать политкорректность и придерживаться закостенелых шаблонов для академического научного труда, где все выводы сводились бы к элементарному сравнению нескольких цифр. Дюркгейм выбрал нечто среднее - и не ошибся. Более того, это позволило ему в пух и прах разбить теории своего предшественника Морселли, используя при этом его же статистические данные! Тем не менее, это вовсе не значит, что исследование Дюркгейма лишено недостатков и голословных умозаключений. С позиций сегодняшнего дня многие положения нуждаются в пересмотре и более жесткой оценке. В этой связи, в рамках данной работы, я также постараюсь указать и на слабые стороны в книге “Самоубийство”.

Необходимо, на мой  взгляд, в двух словах упомянуть  о других исследованиях в области  самоубийств на территории России. Мне известен только один человек, который  вплотную занимается изучением “феномена  самоубийства” с учетом русской  ментальности – кандидат философских  наук Красненкова И. П. К основным ее работам по данной теме можно отнести “Социально-философские и политико-правовые аспекты феномена суицида” и “Философский анализ суицида под углом зрения взаимоотношения человека с искусственной средой”. Впрочем, что неудивительно, все работы этой женщины чересчур эмоциональны и субъективны, и едва ли смогут помочь в написании этого реферата. В связи с данной темой можно также упомянуть книжку Алиева “Актуальные проблемы суицидологии” 1987 года издания, которая совершенно для моей работы не годится ввиду безнадежно устаревших сведений. С книгой Л.Трегубова и Ю.Вагина “Эстетика самоубийства”, мне, к сожалению, не довелось ознакомиться в оригинале. В итоге, можно говорить о явно отсталом положении суицидологии в России, учитывая еще и тот факт, что Управление статистики населения Госкомстата РФ предоставляет весьма скудную информацию о численных показателях самоубийств. В дополнение ко всем перечисленным источникам я также буду использовать газетные публикации и информацию с Web-сайтов.

Для начала нужно  определиться, что вообще называть самоубийством? Дюркгейм на этот счет приводит вполне конкретное определение. В самом деле, если мы будем полагаться на то определение самоубийства, которое  используется в обыденной речи, то неизбежно столкнемся с многими противоречиями. Действительно: считать ли самоубийством смерть в результате умышленного воздержания, например от пищи? Называть ли самоубийцами религиозных фанатиков, которые всеми правдами и неправдами стремятся умереть раньше времени, в надежде получить побольше благ загробной жизни? Считать ли самоубийцами радикальных мазохистов и сумасшедших? Можно ли приписывать к случаям суицида смерть в результате алкогольного \наркотического опьянения? Является ли самоубийцей солдат, который готов умереть на поле битвы ради идеи? Ну и в самом деле: как докопаться до истинных мотивов повлекших за собой решение свести счеты с жизнью? “Как часто мы ошибаемся относительно настоящих мотивов наших поступков!” - восклицает Дюркгейм. Впрочем, психология самоубийц не является предметом настоящего реферата по социологии, поэтому эту, безусловно, чрезвычайно интересную тему я опускаю – она достойна отдельного глубокого исследования.

Итак, проанализировав  различные формы самоубийств, Дюркгейм предлагает следующее определение: самоубийством называется всякий случай смерти, который непосредственно  или опосредовано является результатом положительного или отрицательного поступка, совершенного самим пострадавшим, если этот последний знал об ожидавших его результатах.

Самоубийства животных устраняются.

Это, что называется, каноническое определение, и пытаться как-то его изменить или дополнить  не имеет смысла – это внесет лишь дополнительную путаницу. Кроме  того, как уже было сказано, зачастую трудно определить причину самоубийства, да и в целом констатировать факт самоубийства, так что при анализе  официальной статистики, все тонкости можно исключить.

2. Общественная жизнь  в России за последнее десятилетие  была яркой и насыщенной, так  что различные социальные группы  сполна смогли ощутить на себе  действие многочисленных изменений.  Духовно-нравственный кризис последней  стадии застоя, проявившийся в  настойчивых мечтаниях о некоем  гуманном правовом государстве,  на фоне полного отсутствия  национальной идеи, бессмысленных  раздумьях о судьбах России  и осознании краха надежд на  коммунистическое будущее, имел  своим логичным последствием  ликвидацию СССР. После этой непродолжительной депрессии, на горизонте вдруг снова возник светлый образ надежды – признак наметившегося процесса проникновения т.н. “западной культуры” и мечтаний о демократическом государстве. Многие люди находились в состоянии безудержной эйфории – привыкали к новой жизни, расставались с признаками темного прошлого в виде партбилетов и мрачных монументов вождей, были опьянены той скоростью, с которой они неслись по течению, сметая все на своем пути. Но некоторый процент людей воспринял эти подвижки негативно, для них наступал период всеобщего упадка, впрочем, они особенно настойчиво не выказывали своего отношения. Некоторые, чересчур проницательные, уже тогда оценили масштабы пропасти, в которую проваливается гигантская империя. Нельзя не учитывать и такой важный факт, как дезорганизация общества, разобщение отдельных индивидов, которая началась еще в 80х и продолжается по сей день.

Далее в период экономической  либерализации, ознаменовавшей собой  новый поворотный курс в сторону реформ, у людей, внимавшим заверениям политиков, вконец вскружилась голова – они уже грезили миллионами, дачами, автомобилями и роскошью. Последний барьер упал – предел человеческим возможностям безграничен! Деятельность индивида не сдерживается более государством, идеологией, религией, отношением общества. В такой ситуации неизбежно наблюдается разделение людей на тех, у кого свершилось крушение всех планов (впустую потрачены десятки лет жизни!) и на тех, кто рвался поскорее стать хозяевами жизни. Дикая приватизация, красивые военные мятежи, и полное отсутствие цензуры при резкой активизации деятельности масс-медиа – все это способствовало формированию у россиян особого мировоззрения, отрицающего любые непоколебимые материальные и духовные ценности, равно как и всякие гарантии завтрашнего дня. Для такой страны это было большим потрясением. И вот, на фоне этих социальных явлений, обществу навязывается новая идеология, краеугольными камнем которой являются идеи упомянутой демократии, российской государственности, христианской религии, антифашизма и антитоталитаризма. Эта идеология не была разделена большей частью российского общества, однако основные идеи все же нашли свое отражение (крайне гипертрофированное) в официальной внутренней политике государства. После этого кризисы стали обычным явлением: экономический, промышленный, политический. Одним из наиболее серьезных, на мой взгляд, стал длительный демографический кризис, некоторым аспектам которого и посвящен настоящий реферат. А что же произошло с гражданами -потенциальными хозяевами жизни? Почти все из них в погоне за недостижимой целью столкнулись с какими-либо препятствиями, и ощутили себя выбитыми из колеи, оказались на обочине магистрали. Борьба за существование от этого все более обостряется. К негативным событиям последних трех лет можно, кроме прочего, отнести также эскалацию вооруженных конфликтов на территории РФ, поражение российской внешней политики и аналогичные явления на территории республик ex-USSR.