Гомофобия как социальная проблема

Здесь Гилинский упоминает, как менялось отношение к гомосексуализму  в бывшем СССР. Десятилетиями воспитываемые  в советских людях ханжеская  мораль, нетерпимость ко всякому инакомыслию  и инакодействию, изоляционизм с  присущей ему ограниченностью на долгие годы определили взгляды соотечественников. И хотя годы горбачевской «перестройки»  разрушили старые стереотипы, однако рецидивы нетерпимости к сексуальным  меньшинствам проявляются до сего дня. И не только на уровне бытового сознания, но и среди «властителей дум», включая  некоторых законодателей (что подтверждается законопроектами по запрету «пропаганды  гомосексуализма» в России).

Автор отмечает, что между  тем само общество нередко создает  обстоятельства, способствующие формированию и расширению социальной базы гомосексуализма. Здесь он имеет в виду, прежде всего, институты тюрьмы, армии, закрытых «однополых» учебных заведений.

Но если жизнь тюремная и армейская способствует формированию гомосексуальной направленности у  гетеросексуалов, то представители  «истинного» (т.е. генетического, врожденного) гомосексуализма образуют соответствующую субкультуру геев и лесбиянок со своими традициями, сленгом, литературой, клубами, журналами¹⁰.

Эссенциализм  и конструктивизм в исследованиях  гомосексуальности.

Единого мнения относительно того, является ли человеческая гомосексуальность  нормой или отклонением, до сих пор  не существует.

Осмысление проблем сексуальности  вообще и гомосексуальности в  частности в науке и публицистике проходит, главным образом, через  полемику двух фундаментальных подходов – эссенциалистского и конструктивистского¹¹.

Гомосексуальность при эссенциалистском подходе понимается как сущностная противоположность гетеросексуальности  – в новейшее время аргументы  для такого понимания ищутся не в  библейских моральных запретах, а  в биологической (генетической) предопределенности того или иного типа сексуального поведения: от природы каждый человек  —  то или иное, и социокультурные воздействия не способны изменить это положение дел. Парадоксальным образом эссенциализм является основой взглядов и радикальных противников гомосексуальности (настаивающих на изначальной ущербности всех, кому она свойственна), и ее защитников, утверждающих, что за неотчуждаемые, природные свойства человека карать нельзя¹².

Другая точка зрения и  теоретическая перспектива основывается на культурном анализе сексуальности, предложенном французским философом  Мишелем Фуко в его работе «История сексуальности»¹³. Фуко показывает, что западная культура пронизана сексуальностью и стремится обозначить причины разных сексуальных практик и категоризировать их, отыскать «истину секса», а идентичность и даже внутреннюю сущность человека определить через его сексуальную биографию. Фуко обнаруживает, что то, что сегодня называется гомосексуальностью, в разных культурах и в разные эпохи категоризировалось по-разному: так, в некоторых полисах Древней Греции классического времени определенный тип гомосексуальных отношений (между взрослым мужчиной и подростком) был идеализирован в качестве социальной практики, не менее важной, чем институт брака между мужчиной и женщиной, причем подразумевалось, что один и тот же мужчина может участвовать в обоих типах отношений, – а вопрос о личных эротических предпочтениях человека признавался несущественным. Современное понимание гомосексуальности как определенной сексуальной ориентации предстает у Фуко не научной истиной, а всего лишь продуктом своей эпохи и свойственной этой эпохе картины мира (эпистемы)¹⁴.

Выводы, близкие выводам  Фуко, получили во второй половине XX века и ученые, изучавшие формы сексуальности  у народов, не подвергавшихся влиянию  западной цивилизации (прежде всего, у племен Новой Гвинеи): проявления гомо- и гетеросексуальности у этих народов значительно отличаются от известных и привычных в Европе.

Новейшие исследователи, восприняв идеи Фуко, внесли значительный вклад в развитие анти-эссенциалистского  подхода, который рассматривает  сексуальность как социально-исторический конструкт. Сексуальная идентичность понимается как результат длительного процесса социализации, структурированного культурными традициями, классовыми характеристиками, одобряемыми гендерными ролями или семейной историей. Значения, которыми мы наделяем собственную сексуальность, социально организованы, определены набором дискурсов, которые стараются донести до нас то, что такое сексуальность, какой она может быть и соответственно какой она должна быть¹⁵.

Глава 2: Гомофобия как социальное явление

Резолюция Европарламента «Гомофобия в Европе» (18 января2006 года) определяет гомофобию как «иррациональный  страх и отвращение к гомосексуальности  и к лесбиянкам, геям, бисексуалам  и трансгедерным людям, основанные на предубеждении, подобном расизму, ксенофобии, антисемитизму и сексизму»¹⁶.

Игорь Семенович Кон, советский  и российский социолог, антрополог, философ и сексолог в книге «Лунный свет на заре. Лики и маски однополой любви» дает обширное определение гомофобии (гетеросексизма): «Изменение юридического статуса гомосексуалов тесно связано с преодолением враждебности к ним в общественном сознании. Термин «гомофобия», как обычно называют этот социально-психологический феномен, неудачен вследствие своей «психиатричности». Он подразумевает, что иррациональный страх и ненависть к однополой любви и ее носителям коренятся, как любая фобия, в индивидуальной психопатологии – подавленных собственных сексуальны импульсах, гипертворфированной враждебности и недоверии к окружающим людям, склонности реагировать на стрессовые ситуации преимущественно с помощью защитных механизмов и т.д. Все эти процессы, или говоря на фрейдистском языке, «копмлексы», несомненно, реальны, но совсем не обязательны. Чтобы прзирать или ненавидеть гомосексуалов, необязательно быть невротиком или психом¹⁷.

Враждебность к гомосексуалам, как и другие подобные идеологические системы (антисемитизм, ксенофобия, расизм, сексизм), коренится не столько в  индивидуальной, сколько в общественной психологии. В специальной литературе термин «гомофобия» заменяется термином «гетеросексизм», который американский социальный психолог Грегори М. Херек  определяет как «идеологическую  систему, которая отрицает, принижает и стигматизирует любые не-гетеросексуальные формы поведения, идентичности, отношения или общины». Предлагается и более «мягкий» термин – «гетероцентризм» (по аналогии с европоцентризмом), который не принижает альтернативных форм сексуальности, но рассматривает их как периферийные вариации или девиации от подраз0умеваемой гетеросексуальной «нормы»¹⁸.

В статье «Секс и меньшинства. Как гомофобия становится ксенофобией» Кон рассматривает неприязнь к людям нетрадиционной сексуальной ориентации на примере ксенофобии: «Подобно другим социально-психологическим явлениям, ксенофобия коренится как в общественном, так и в индивидуальном сознании. Люди всегда склонны воспринимать и оценивать жизненные явления сквозь призму традиций и ценностей собственной группы, выступающей в качестве эталона: «Мы» (свои) лучше, чем «Они» (чужие)». Это явление называется этноцентризмом. Он рассказывает, что в древнейших обществах подозрительно враждебное отношение к чужакам было необходимым условием формирования и поддержания единства и идентичности собственной родоплеменной группы. По  мере расширения, усложнения и интенсификации межгруппового общения образы «других» дифференцируются, окрашиваясь разными эмоциями в зависимости от характера конкретных межгрупповых отношений. Игорь Семенович говорит о том, что непохожесть может вызывать не только отрицательные, но и положительные чувства, интерес, потребность во взаимодействии и обмене. Понятия «другой», «чужой», «посторонний» предполагают разное социальное расстояние и имеют неодинаковую эмоциональную окрашенность. Нельзя не согласиться с ним¹⁹.

Кон говорит о ксенофобии как об иррациональном явлении и  поэтому считает, что никакие  логические доводы изменить ее не могут. Человек может объяснить свою неприязнь в группе X только тем, что она иметь плохие обычаи Y, а свое негативное отношение к обычаям Y – тем, что их придерживаются плохие люди X. При этом, ни людей X, ни обычаев Y он может вообще не знать. При личном знакомстве установки часто меняются к лучшему. Это доказано и на примере антисемитизма, и на примере гомофобии… По своей социальной сущности гомофобия – явление того же порядка. Ее социальные корни – консерватизм, традиционализм и неуверенность в собственном статусе, а психологически она связана с такими чертами личности, как авторитаризм, ригидность мышления ( - его негибкость, предвзятое отношение к явлению, преувеличение чувственного его впечатления, приверженность к шаблонным оценкам²⁰) и догматизм ( - некритическое мышление, опирающееся на догмы ( - положения, принимаемые на веру за непреложную истину, неизменную при всех обстоятельствах²¹).

Так же в своей статье Игорь Семенович говорит о гомофобии в России. В частности ее связи с политикой. Он говорит о том, что до крушения советской власти ксенофобия была преимущественно государственной и строго контролировалась властью, а в конце 1980-х она вышла из под контроля и приняла опасный для граждан и государства деструктивный характер. Тем не менее, ее продолжали замалчивать и преуменьшать. О гомофобии и вовсе никто не говорил²².

Кон говорит о том, что  декриминализация (отмена уголовного наказания) проведена у нас лишь в 1993-м, а депатологизация (отмена диагноза, признающего гомосексуальность психическим заболеванием) в 1999 году. «Это очень малый исторический срок, тем более, что это встретило яростное сопротивление консервативных сил, а государство не приложило ни малейших усилий для разъяснения ложности исторически сложившихся негативных стереотипов».

Он негативно отзывается о том, что геи и лесбиянки  освобождены от уголовного преследования, но не получили никаких гарантий своих  гражданских прав. С сожалением Кон  говорит о том, что в нашем  законодательстве нет ни одного закона, который бы защищал их гражданские  и человеческие права. В российском законодательстве лица нетрадиционной сексуальной ориентации существуют только как потенциальные преступники. За 18 лет после декриминализации однополой любви московские власти не сочли нужным даже начать диалог с многочисленным законопослушным  меньшинством²³.

Тот факт, что в 2002 году в  Думе предлагали даже восстановить уголовное наказание за однополые отношения еще раз доказывает наличие гомофобных настроений в политике. Так же это не может не сказываться на состоянии общественного сознания. По данным репрезентативных национальных опросов, проведенных Левада-центром в 1998, 2001 и 2005 годах, 31% россиян считают гомосексуальность болезнью или результатом психической травмы, 36% - следствием распущенности, вредной привычкой и только 20% - сексуальной ориентацией, имеющей равное с обычной право на существование. На Западе люди могут яростно спорить о легализации однополых браков или возможности усыновления ими чужих детей, но права секс-меньшинств на общегражданское равенство, самоорганизацию, представительство в парламентах, проведение массовых политических акций и т.п. не оспаривает никто, а публичное выражение гомофобии считается недопустимым.

В России дело обстоит иначе. После того, как Народная партия развернула массовую компанию против гомосексуальности, 21% опрошенных в 2003 году россиян согласились с мнением, что гомосексуалистов нужно «ликвидировать», а 26,9% - что их нужно «изолировать от общества». На вопрос: «Как Вы лично относитесь к гомосексуалистам и лесбиянкам?» (репрезентативная выборка городского населения России, июнь. 2003 год) – 48% респондентов сказали, что настороженно или отрицательно (кстати, мужчин – гомосексуалистов не любят в 5 раз чаще, чем лесбиянок). Эта враждебность не была основана на личном опыте: лишь 7,6% опрошенных горожан имели знакомых геев или лесбиянок. Свои отрицательные стереотипы люди почерпнули из средств массовой информации и других «внешних» источников. Российские политики не считают гомофобию предосудительной.

Даже сейчас, когда власти широко объявили войну ксенофобии, расизму, религиозной нетерпимости и антисемитизму, гомофобия в  этом контексте не упоминается. Игорь  Семенович с сожалением подмечает, что о сексуальных меньшинствах можно безнаказанно говорить любые  гадости, а их правозащитным организациям московские власти с 1995 года отказывают в регистрации «по моральным  основаниям», что само по себе оскорбительно. Он отмечает, что они не представлены и в Общественной палате, хотя геев и лесбиянок в стране больше, чем  представителей некоторых конфессий²⁴.

Дискриминация по признакам  сексуальной ориентации и гендерной  идентичности как составная часть  общей проблемы ксенофобии в современной  России представляет серьезную общественную опасность наряду с дискриминацией по расовому, национальному и другим признакам²⁵. Во-первых, она приводит к исключению миллионов граждан – людей с гомосексуальной и бисексуальной ориентацией и трансгендеров – из полноценной социальной жизни, угрожает их жизни и здоровью, унижает их человеческое достоинство. Во-вторых. Терпимое отношение государства и общества к проявлениям такой дискриминации способствует легитимации идеологии неонацизма и религиозного фундаментализма, а также активизации деятельности организаций, открыто посягающих на общественную безопасность и нарушающих гражданский мир в России.

Правоохранительная и  судебная системы не обеспечивают достаточно защиты гомосексуалов и трансгендеров  от посягательств на их жизнь и  здоровье. Агрессивная гомофобия  и и трансфобия являются одним  из распространенных мотивов преступлений против личности. Между тем никакой  профилактической работы по предотвращению преступлений на почве гомофобии  и трансфобии правоохранительные органы не проводят»²⁶.

Заключение

За последнее десятилетие  в России произошли и продолжают происходить различные перемены в отношении секс-меньшинств. С середины 80-х годов тема гомосексуальности постепенно стала раскрываться для изучения и обсуждения в обществе, но и в настоящее время информация часто обрывочна и не всегда объективна, научной литературы очень мало, едва ли не единственным доступным источником, отражающим взгляды современной отечественной науки, являются работы московского сексолога И.С. Кона. Отсутствие информации о гомосексуальности является источником гомофобии как страха перед неизвестным.

Актуальность всестороннего  социологического анализа гомосексуальности  определяется необходимостью систематизации, переосмысления опыта смежных наук, отсутствием единой социологической теории секс-нетипичности, важностью социокультурного рефрейминга, смены авто- и гетеростереотипов о гомосексуалах в современном российском обществе, ведущих к ригидности социальных систем. В связи с этим необходимость социологического анализа гомосексуальности представляется естественной как в аспекте развития гендерной социологии нетипичности, так и в аспекте современных реалий социального развития.