Брак и семья сегодня

    Причин  расторжения брака много, и далеко не всякая причина дает основание  для оценки каждого конкретного  развода как отрицательного явления. В той массе разведенных, которых опрашивали, около 5% указывали в качестве существенной причины развода "невозможность иметь детей". Потребность в материнстве или в отцовстве является естественной и неодолимой потребностью человека. В реализации этой потребности заинтересовано и общество. Значит и в этом случае развод нельзя рассматривать как нежелательное явление.

    А ведь есть и другие причины, при наличии  которых мы не можем бросить упрек  одному из супругов, если он решается на развод: душевная болезнь или слабоумие; длительное тюремное заключение; безвестное отсутствие, - все это причины такого характера, которые делают каждый конкретный развод оправданным, а в некоторых случаях даже необходимым.

    Таким образом, определенная часть разводов отвечает не только личным интересам одного или обоих супругов, но и интересам общества в целом.

    Имеется и еще одна очень важная сторона  этой проблемы. Брак является свободным  и добровольным союзом между мужчиной и женщиной. Свобода вступления в  брак предполагает и свободу развода. "Свобода развода - обратная сторона свободы брака, неотъемлемая часть свободы личности"⁸.

    Из  всего сказанного нужно сделать  такой вывод: не развод сам по себе является главным социальным злом. Главным социальным злом являются ненормальные отношения в браке, которые ведут к разводу. Именно с ними необходимо вести борьбу всеми средствами, в том числе в некоторых случаях и с помощью развода. 

    § 2.3. Пути возрождения и укреплении семьи. 

    Впечатление, что сегодняшние конфликты, большие  и малые катастрофы обрушились на нас внезапно, как слепая лавина, обманчиво. Их истоки — в той тоталитарной системе, которая шлифовалась в стране десятилетиями.

      Социологические исследования семьи и рождаемости  фиксируют стереотипность повседневного  уклада жизни, причем, показатель числа детей в семье неожиданно оказывается интегральным. Как правило, зная характеристики, можно с успехом прогнозировать и жилищные условия семьи, и уровень жизни. Получается, что массифицированная детность сильнее дифференцирует поведение и образ жизни людей, чем привычные социальные переменные. Не имеющие детей, однодетные и трехдетные разнятся сильнее, чем по своей профессии, например, или по образованию. В повседневной жизни та или иная «детность» навязывает соответствующий бытовой уклад, перекрывая действие социального статуса, дохода и т. п. Интересно и то, что массификация малодетности, в тенденции сплошная, повсеместная, тем не менее четко очерчивается национально-территориальными зонами. Не случайно в Среднеазиатском регионе и в Закавказье критерий детности играет определенную роль в становлении национального характера человека. Этот критерий значим и для европейской части бывшею Союза, где национальное своеобразие утверждается в оппозиции многодетности. Проблема в политическом отношении примечательна, но совершенно не исследована.

      В России малодетность семьи есть в  равной мере итог общемирового процесса, следствие затяжного кризиса  экономики и политики, причем под  малодетностью следует понимать не просто наличие одного-двух детей  в семье, но и преобладание малодетной ментальности, такой системы ценностных ориентации, которая отличается сильным отчуждением личности в сфере социальных и семейных отношений. В обществе, имитирующем активность, отстранение от псевдоценностей и норм — защитная реакция личности на неподлинность существования. Но люди невольно втягиваются и в процесс отчужденного восприятия подлинных ценностей как «казенных». Именно это произошло с ценностью существования человеческого рода, воспроизводства населения, рождаемости, семьи, детей. Отчужденный человек стал относиться к этим ценностям не как к своим собственным, а как к навязываемым извне. И результат этой трансформации ценностных ориентации не замедлил сказаться. Массовая малодетность семей — вот ее итог, который рано или поздно начинает беспокоить и само государство: нехватка трудовых ресурсов и пополнения армии.

      Но  государство — бюрократический  орган, и все, что связано с  семьей в общественной жизни, его  мало интересует изначально. Дает себя знать историческая противоположность семьи и государства, о которой немало говорилось во все времена. Ориентация государства на социальную защиту населения, ограниченную чисто материальной помощью, конечно, производит впечатление заботы о населении. Эта сиюминутная политика находит отклик в массах, но для решения нашей проблемы семьи такой заботы, мягко говоря, недостаточно. Речь должна идти о возрождении определенных ценностей семейной жизни.

      Интересно, что до сих пор в социологии семьи и демографии чувствуются  отголоски характерной для большевизма политики антипатриархальности, антитрадиционалиэма: малейшая попытка отменить ценность для существования семьи как социального института взаимосвязи грех поколений, автономного семейного производства, четкого распределения внутрисемейных ролей между родителями и детьми, мужьями и женами тотчас же толкуется как проповедь патриархальности и домостроевщины, где муж кнутом и пряником показывает власть жене и детям.

      В стране до сих пор нет семейной политики в строгом смысле слова  или демографической политики в области рождаемости. Постоянно подчеркиваемая в официальных документах необходимость большей заботы о семье, о женщине-матери упирается в обещания государственной помощи малообеспеченным слоям населения, в число которых попадают теперь все многодетные семьи, множество семей с одним родителем, семей с инвалидами, молодых семей с престарелыми иждивенцами и др., а также в вопросах охраны материнства до и после родов, для женщин, занятых в государственном секторе. Самостоятельная семейная политика может стать составной частью социальной политики лишь в том случае, если будет признана сама проблема кризиса семьи, причем на самом высоком уровне — государственном. В истории немало примеров того, как трудно и долго решаются даже общепризнанные проблемы, но что можно сказать о решении проблем, которые не то чтобы неизвестны, неузнаны, а о которых наслышаны многие и которым отказано в праве называться проблемами?

      Осуществляемая  сегодня реформа прямо не связана  с учетом интересов семьи с  несколькими детьми, родительства и родства в их отношении к совместной общесемейной деятельности. На мой взгляд, нужна особая социальная политика, направленная  на укрепление семьи с несколькими детьми, которая способна нейтрализовать кризисный характер брачно-семейных процессов (давно беспокоящий нашу общественность), выражающийся в нестабильности браков, высокой разводимости и росте добровольного безбрачия, отчужденности членов семьи и асоциальных формах внутрисемейного общения, насилии в семье и росте числа детей, содержащихся в детских домах и интернатах, распространенности соматических и невротических расстройств у детей в малодетных семьях, росте правонарушений детей и подростков и т.д.

      Трансформация экономических и политических основ (в ее сегодняшних формах — без специальной семейной и демографической политики) при своем возможном успешном развитии создаст лишь базу благополучия семьи, но автоматически не укрепит, не восстановит институт семьи в общественной жизни. Только специальная семейная политика, поощряющая семейный строй жизни и устраняющая последствия сложившегося при сталинизме подавления ценностей семейных отношений ценностями идеологическими и государственными, способна обеспечить бесперебойное осуществление двух фундаментальных семейных функций — рождения и воспитания необходимого числа детей. Люди должны «хотеть» семейной жизни и ослаблению этого желания, кризису семьи необходимо положить конец.

      В условиях, когда малодетная семья  все более становится убежищем сосуществования  трех одиночеств, а все социальные институты противостоят ей, соревнуясь в перехвате семейных функций, требуется не благотворительная помощь семье, а радикальное изменение места семьи в обществе. Возможно, это потребует создания новой системы поощрения семейного образа жизни и семейственности, принципиально исключающей какое-либо принуждение. Отказ от семейной политики в общенациональном масштабе из-за боязни вмешательства в частную жизнь вовсе не безобиден. Политика невмешательства сегодня гибельна. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение

      Итак, семья как ячейка общества является неотделимой составной частью общества. И жизнь общества характеризуется теми же духовными и материальными процессами, как и жизнь семьи. Чем выше культура семьи, следовательно, тем выше культура всего общества. Общество состоит из людей, которые являются отцами и матерями в своих семьях, а также их детей. В этой связи очень важны роли отца и матери в семье, а в частности воспитательная функция семьи. Ведь от того, как родители приучают своих детей к труду, уважению к старшим, любви к окружающей природе и людям, зависит то, каким будет общество, в котором будут жить наши дети.

      Последствиями дурного общения в семье могут  быть конфликты и разводы, которые  наносят большой социальный вред обществу. Чем меньше разводов в семьях, тем здоровее общество.

    Таким образом, общество (а его тоже можно  назвать большой семьей) прямо  пропорционально зависит от здоровья семьи, так же как и здоровье семьи  от общества.

      Семья это один из механизмов самоорганизации  общества, с работой которого связано утверждение целого ряда общечеловеческих ценностей. Поэтому семья сама имеет ценностное значение и встроена в общественный прогресс. Конечно же, кризисы обществ, цивилизаций не могут не деформировать семью: ценностный вакуум, социальная апатия, нигилизм и другие социальные расстройства показывают нам, что саморазрушение общества неизбежно касается семьи. Но у общества нет будущего вне прогресса, а прогресса нет без семьи.

      Семья дает укорененность в социуме: одинокий человек либо замыкается в себе, либо растворяется в обществе, в работе, в выполнении общественных дел (при этом, как правило, ощущение ненужности самому себе не проходит), а семья делает человека носителем интересов многих половозрастных групп населения и даже полноценным потребителем.

      Семья — оплот и возжигатель человеческой любви, так необходимой каждому и всем. Прав был Э. Фромм, когда утверждал, что осознание человеческой отдельности без воссоединения в любви это источник стыда и в то же время вины и тревоги. Во все времена, во всех культурах перед человеком стоит один и тот же вопрос: как выйти за пределы своей индивидуальной жизни и обрести единение. Любовь позволяет ответить на этот вопрос положительно: «Нередко можно найти двух людей, влюбленных друг в друга и не испытывающих любви больше ни к кому. На самом деле их любовь это эгоизм двоих... Любовь делает предпочтение, но в другом человеке она любит все человечество, все, что есть живого»⁹. В этих идеях нет новизны. Еще В.Соловьев полагал, что смысл любви в оправдании и спасении человеческой индивидуальности через жертву эгоизма, но аргументация Фромма лучше ориентирована на современного читателя.

      Не  имеющий опыта любви в семье  не в состоянии возлюбить ближнего своего. Любовь представляет собой  уникальный род познания, проникновения в тайну личности. «Единственный путь полного знания, это акт любви: этот акт выходит за пределы мысли, выходит за пределы слова. Это смелое погружение в переживание единства»¹⁰. Семья помогает раскрыться творческому потенциалу личности, способствует ее творческой самореализации. Она не позволяет человеку забыть о ценностях иного рода. И естественно, что «в целом люди, состоящие в браке, счастливее тех, кто не женат (не замужем), разведен или одинок в результате смерти одного из супругов»¹¹.

      Сказанного  достаточно для основного вывода: непреходящая значимость семьи как  завоевания общественного прогресса, ее главное предназначение заключается в наделении людей полноценностью как социальной, так и психологической. Ценность семьи заключается в том, что только она способна поставлять обществу людей, в которых оно так остро нуждается, людей, способных на настоящую любовь, а также «достраивать» мужчин и женщин до качественно новых, гармоничных социальных субъектов. Ведь только влюбленный имеет право на звание человека. Кстати говоря, для кого «ценностно-лирическая» по форме аргументация кажется неуместной, либо неубедительной, может воспользоваться терминологией системных исследований. Каждый имеет право на приемлемый для него язык — лишь бы не в ущерб смыслу. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Литература

• Аргайл М. Психология счастья. М., 1990.
• Бедный М.С., «Семья–здоровье–общество», М., 1986.
• Бердяев Н. А. Размышления об Эросе // Семья: Книга для чтения. М., 1991. Кн. 2.
• Голод С. И. Стабильность семьи: социологический и демографический аспекты. Л., 1984
• Жвинклене А. Семейная интеграция как объект исследования // Социологические исследования. 1987. №1. С.72.
• Клайн В. Как подготовить ребенка к жизни. М.—Л., 1991.
• Литвинова Г. И. Под защитой государства. М., 1989.
• Литвинова Г. И. Человек после развода. М., 1993.
• Маркович Д. «Общая социология», Р-на дону, 1993.
• Мацковский М. С. Социология семьи: Проблемы теории, методологии и методики. М., 1998.
• Осипов Г.В., Коваленко Ю.П. «Социология», М., 1998.
• Плотниекс И. Психология в семье. М.,1991.
• Сысенко В.А. Супружеские конфликты. М., 1993.
• Смелзер Н.Дж. Социология. // Социологические исследования. №10, 1992, с.79.
• Солодников В.В. Семья: социологическая и социально-психологическая парадигмы. // Социологические исследования. №6, 1994, с.130.
• Сысенко В.А. Отцы и дети // Социологические исследования. 1986. №2. С. 100
• Франк С. Л. Религия любви // Русский Эпос, или Философия любви в России. М., 1991.
• Фромм Э. Искусство любви: Исследование природы любви. Минск, 1990.
• Харчев А.Г. Брак и семья. М., 1997.
• Харчев А.Г., Мацковский М.С. «Современная семья и её проблемы М., 1997.
• Чегот Д.М. Брак, семья, зако Харчев А.Г. Брак и семья. М., 1997.