Реформация в Германии

РЕФОРМАЦИЯ В  ГЕРМАНИИ

Реформация в  Германии.  

Религиозная реформация XVI в. началась в Германии, где она  соединилась с целой политической и социальной революцией.  

Причины реформации  

Причины реформации существовали везде, но в Германии они  действовали особенно сильно, так как с одной стороны редко где религиозность отличалась таким интимным, моральным характером, как в тогдашнем немецком народе, а с другой немногие нации находились в таком унижении перед римской курией, как немецкая: её политическое бессилие было удобной почвой для развития папских притязаний. Религиозное настроение Германии проявлялось в переводах Библии и в развитии церковной песни еще до Лютера; своим знаменитым переводом и своей богослужебной лирикой он только затмил более ранние проблески стремления читать Священное Писание и молиться на родном языке. Обнаруживалось, далее, это религиозное настроение в образовании мистических кружков, в благочестивых трудах "братьев общей жизни", в гуманистических занятиях богословием на новых основах, в существовании скрытых еретиков, в постоянной заботе о церковной реформе, которую предполагалось провести на новом вселенском соборе.  

Как политическое целое, Германия находилась в эту  эпоху в состоянии, так сказать, неустойчивого равновесия, перестав быть единым государством, но и не превратившись окончательно в простую федерацию княжеств и вольных городов. Давно уже чувствовалась здесь необходимость государственной реформы, которая вывела бы страну из ее хаотического состояния. Главным политическим вопросом был вопрос о взаимных отношениях императорской и княжеской властей. Имперский сейм имел характер какой-то незаконченности; отношения императора, князей и городов, также представленных на сейме, не отличались ни определенностью, ни последовательностью. Курфюршеская коллегия, благодаря изданной за сто лет перед тем золотой булле, была единственным сколько-нибудь организованным политическим учреждением, которое могло взять на себя инициативу реформы; но попытки курфюрстов, главным образом на сеймах между 1456 и 1476 годами, ни к чему не привели. И в самом обществе создавались планы политической реформы, вроде "Реформация короля Сигизмунда", позднее — "Реформация Фридриха III". При Максимилиане I (1493—1519) совершены были преобразования, которые основывали новый порядок — впрочем, не утвердившийся в полном своем объеме, — не на расширении власти императора, а, наоборот, на усилении княжеского влияния; понятно, что реформа не встретила сочувствия императора. Антагонизм между императорской и княжеской властью все более и более обострялся. Максимилиану, однако, не приходило в голову опереться на те общественные и народные силы, которые были враждебны княжеской власти и пошли бы за императором в деле политического объединения и соответственных государственных реформ, под условием преобразований и в гражданском быту. Когда, в 1519 г., преемником Максимилиана был избран внук его, Карл V, вопрос о взаимных отношениях между императором, как немецким королем, и князьями оставался нерешенным, хотя, по-видимому, эти отношения и были определены избирательной капитуляцией Карла V. Вопрос опять был поставлен самой жизнью, но решение его на этот раз происходило уже в связи с религиозной реформацией. В царствование Фридриха III, отличавшегося уступчивостью по отношению к папству, представителями политической оппозиции против папства были главным образом курфюрсты и вообще князья.  

В начале XVI в. обнаруживалось стремление к национальному освобождению от Рима, а потому для всей внутренней жизни немецкого народа было важно, кто станет во главе этого национального движения, кто, защищая народные права против курии, утвердит этим самым свое политическое значение — император или князья. Этот политический вопрос осложнялся одним немаловажным обстоятельством: княжеской властью были недовольны и города, и так называемое имперское рыцарство, и крестьянство, да и в интеллигентных кругах Германии были люди, мечтавшие о полном внутреннем переустройстве государства. Из их среды выходили планы и проекты реформ, излагавшиеся в тогдашней публицистике.  

Годы, непосредственно  предшествовавшие выступлению Лютера и избранию на престол Карла V, были временем большого возбуждения, выразившегося  в развитии литературы памфлетов  и летучих листков. Особенно сильно было движение, происходившее среди  имперского рыцарства и крестьянства. Оба сословия сходились в стремлении к устранению княжеского произвола и к объединению всех земель под властью единого государя. Словом, в то самое время, как князья были настроены против императора, против них самих готово было восстать имперское рыцарство, города находились с ними в ссоре, а крестьяне начинали бунтовать против своих господ. Прибавим, что конец XV и начало XVI вв. были для Германии временем умственного расцвета, временем наибольшего процветания гуманизма, выставившего таких деятелей, как Рейхлин, Эразм Роттердамский, Ульрих фон-Гуттен: это были годы, когда рядом со старым религиозным брожением, принимавшим мистический оттенок, выступало и даже выдвигалось на первый план новое гуманистическое движение, принимавшее, у младших своих представителей, светский характер. Судя по тому, что происходило в умственной жизни Германии, можно было думать, что общественному движению предстояло совершиться под идейным влиянием гуманизма. Так называемый "рейхлиновский спор", получивший широкое общественное значение и взволновавший не только ученые круги, но и вообще образованное общество в Германии, служит лучшим свидетельством того, какое возбуждение господствовало в Германии во втором десятилетии XVI в. Если бы мы захотели указать на отдельного человека, которого можно было бы назвать выразителем всех тогдашних движений в Германии, то без всякого колебания должны были бы остановиться на имени гуманиста из имперских рыцарей, Ульриха фон-Гуттена, который очертя голову бросился в борьбу. Но не ему суждено было сделаться главным героем реформации.  

Начало реформации  

Обыкновенно годом  начала реформации считают 1517 г., когда  Лютер выступил со своими тезисами против индульгенций. Хотя эти тезисы произвели сильное впечатление  в Германии, но настоящее реформационное движение началось лишь после вормского сейма 1521 г., после того, как и Лютер и Ульрих фон-Гуттен издали свои знаменитые воззвания, призывавшие к борьбе. Вормский эдикт Карла V наложил на Лютера имперскую опалу; реформатор должен был скрыться в Вартбурге, но в это именно время в Виттенберге началось реформационное движение, в смысле введения внешних изменений в церковную жизнь, часто при непосредственном вмешательстве народной массы. Лютер не был инициатором движения с таким характером. Зимой 1521—1522 гг. в Виттенберге начались сцены насильственного разрушения всего католического. Когда до Лютера дошла весть о том, что там делается, он написал виттенбергским новаторам, что они не должны были "пускать в ход кулаки" и что он не может быть на стороне таких деятелей.  

Католики впоследствии обвиняли Лютера в том, будто он затеял реформацию, чтобы бросить монастырь  и жениться; но не он первым вышел  из монахов, не он первым из священников  вступил в брак. Из августинского  монастыря ушел ранее других монахов Цвиллинг, увлекший за собой нескольких других, а Лютер, по возвращении из Вартбурга, не покидал монастыря и монашеского одеяния до 1524 г. Когда он узнал о первых браках священников (Фельдкирхена и Зейдлера), он одобрил их, но заметил, что ему, однако, не навяжут жены; женился он только в 1525 г.  

Уничтожение католической мессы, причащение под обоими видами (по инициативе Карлштадта, на Рождество 1521 г.), изгнание икон и т. п. — все  это началось без него, а когда  он сам принял участие в реформе и сделался ее руководителем, то придерживался более консервативного принципа: не отвергать ничего такого, что с полной очевидностью не противоречит Св. Писанию. Уже раньше Лютер ожидал содействия реформе со стороны светской власти; виттенбергские беспорядки еще более его убедили, что дело это должно принадлежать не "господину Всем" (dominus Omnes), а светской власти. Отсюда союз Лютера с князьями, вытекавший и из его стремления реформировать церковную жизнь, не подвергая ее опасностям, порождаемым самой реформацией, и из сильного в нем принципа авторитета. В одной из проповедей своих в Виттенберге по случаю происшедших там во время его вартбургского заключения беспорядков он говорил так: "уничтожение мессы согласно с писанием, но какой порядок, какое приличие соблюли вы? Нужно было вознести горячие молитвы, нужно было обратиться к властям, — тогда все увидели бы, что это дело от Бога". В 1526 г. он писал курфюрсту саксонскому: "так как папский порядок отменен, то все учреждения делаются вашим достоянием, как верховного главы. Ваше дело всем этим управлять; никто другой об этом не заботится, не может и не должен заботиться". Таким образом, Лютер признал за князьями права, принадлежавшие прежде папе.  

Для того чтобы  были сохранены известные принципы при устройстве церкви, Лютер потребовал церковной ревизии. Курфюрст саксонский назначил для этого отдельную комиссию, а инструкцию для неё написал Меланхтон, исходя из того общего начала, что нужно как можно более оставлять из старых церемоний, ибо всякие новшества причиняют вред. На Лютера не могло не подействовать зрелище увлечений, которые он считал искажением своего дела; он не хотел позволить реформации идти далее того, перед чем он останавливался сам — и открыто выступил против новаторов. Начавшаяся полемика только разжигала страсти и развивала в Лютере нетерпимость, которая была присуща его властной натуре, привита ему воспитанием в принципах средневекового католицизма, а потом укреплена его популярностью, влиянием и успехом. Недавние сторонники Лютера стали обвинять его в измене общему делу, в неспособности найти истинную веру, в предании церкви светским князьям, в тирании, напоминающей папскую. Лютер разошелся и с политическими деятелями вроде Гуттена, желая ограничить свою задачу одной церковной реформой. То же самое заставило его выступить против реформаторов, соединявших религиозные преобразования с социальными.  

Светские восстания  

Между тем в  Германии в 1522—1523 и 1524—1525 гг. произошли  рыцарское и крестьянское восстания, имевшие свои особые политические и социальные причины. Восстания эти совершились отдельно одно от другого и были каждое отдельно подавлены князьями, первое — как восстание офицеров, у которых не было солдат, другое — как восстание рядовых, у которых не было офицеров. Это не было случайностью; не могло быть солидарного действия двух сословий, между которыми существовал резкий антагонизм. Причины крестьянской войны лежали в юридических и экономических отношениях сельского населения и земледельческих классов, т. е. и князей, и клира, и рыцарей: господа угнетали земледельцев, и последние во время своего восстания не делали различия между духовными и светскими, между крупными и мелкими владельцами. Общественное движение с самого начала пошло вразброд, тогда как князья, против которых оно совершалось, действовали солидарно, оставаясь, притом, в Германии единственной высшей властью в отсутствие молодого императора, который после вормского сейма уехал из Германии на войну с Франциском I, и вообще мало интересовался германскими национальными делами.  

Относительно  обоих восстаний нужно еще  сказать, что они оба пошли  под знаменем религиозной реформации. Рыцарское восстание было особенно направлено против духовных князей; его  участники были не прочь поживиться за счет церковного землевладения. Предлогом нападения на архиепископа трирского рыцари выставили то, что он запирает двери для слова Божия, т. е. противится проповеди нового учения. Восставшие крестьяне подкрепляли свои требования ссылками на Библию; часть инсургентов шла за перекрещенцами, во главе которых стоял Мюнцер.  

Вообще народная реформация в Германии шла рука об руку с сектантством; в 30-х годах  анабаптизм ясно проявил свой социально-революционный  характер в мюнстерском восстании. Революционные движения, совершавшиеся под знаменем религиозных идей, и возникновение сектантства, разрывавшего всякую связь с церковными традициями, не могли не отразиться на характере лютеранской реформации, которой суждено было утвердиться в целой половине Германии в качестве официально признанного вероисповедания. Политические смуты, отожествлявшиеся с делом религиозной реформации, в глазах Лютера только портили это дело; такое же искажение дорогой ему церковной реформы видел он и в сектантстве.  

Ища прочной  власти, которая могла бы помочь ему выполнить его задачу, Лютер должен был заключить союз с князьями; но этот союз не мог быть чем-либо иным, как подчинением церкви государству. Князья, принимавшие реформацию Лютера, положительно выигрывали от неё: они освобождались от власти папы, секуляризировали церковную собственность, подчиняли себе местное духовенство, превращавшееся в их чиновников, и вступали во многие права, которые прежде принадлежали церкви. Таким образом, если инициатива реформационного движения в Германии вышла снизу, из народа, то воспользовались результатами этого движения носители государственной власти в отдельных территориях, на которые разделялась тогдашняя Германия. Проводя церковную реформу при помощи князей, Лютер отступил от многих начал своего первоначального религиозного протеста: его преобразования в вероучении и церковной жизни получили официальное признание и в силу этого стали поддерживаться внешним авторитетом гражданской власти, хотя это совсем не совпадало с индивидуалистическим исходным пунктом религиозного миросозерцания Лютера.  

Отношение властей  к реформации  

Впрочем, отношение  князей к реформации менялось. Сначала  они все были на стороне оппозиции  Риму. В отсутствие Карла V во главе  Германии находилось имперское правление (Reichsregiment), состоявшее из курфюрстов и из уполномоченных от отдельных округов Германии. В 1522 г. оно пригласило саксонских епископов принять меры против виттенбергских беспорядков, но когда Лютер успокоил смуту, курфюрсту саксонскому удалось склонить имперское правление к тому, чтобы вормский эдикт был оставлен без последствий. Само управление благосклонно относилось к реформации, надеясь посредством неё освободить Германию от папских поборов. В 1523 г. новому папе Адриану VI имперское правление и собравшийся в Нюрнберге сейм прямо отказали привести в исполнение церковное отлучение и государственную опалу, тяготевшие над Лютером. Сейм выставил даже целый ряд жалоб (centum gravamina) против курии, с требованием наискорейшей отмены злоупотреблений и созыва вселенского собора для реформы церкви. Некоторые князья и города начали вводить у себя виттенбергские церковные порядки, т. е. главным образом богослужение на народном языке, заменившее католическую мессу.