Общественно-исторические условия возникновения  и распространения  христианства

Христианство  возникло в I в. на территории восточной части Римской империи в Палестине. Согласно ортодоксальной традиции на рубеже нашей эры в Иудее родился от Девы Марии давно уже предсказанный библейскими пророками Мессия-Спаситель, Сын Божий Иисус, который, совершая многочисленные чудеса, доказал, что он ниспослан с неба на землю во имя спасения рода человеческого, погрязшего в пороках и беззаконии. За выступления против официального иудаизма Иисус был распят на кресте в Иерусалиме. Своей мученической смертью он искупил грехи человечества. Ранние христиане были убеждены, что в ближайшем будущем состоится второе пришествие Иисуса Христа, которое установит царство Божье на земле.

 Таким  образом, в центре христианства  находится образ Богочеловека  — Иисуса Христа. Греческое слово  "христос" соответствует древнееврейскому "мессия" — спаситель. Этим нарицательным именем Иисус Христос связывается с ветхозаветными преданиями о приходе на израильскую землю пророка, мессии, который освободит свой народ от страданий и установит там праведную жизнь — Божье царство. Были тысячи примет, откуда и как должен был появиться мессия. И вот человек, назвавший себя мессией, сказал: "Не придет царствие Божие приметным способом, и не скажут: вот оно здесь или вот оно там. Ибо царствие Божие внутри нас". Иначе говоря, то, что метафорически называется царствием Божиим, — есть внутренний духовный мир человека, который он сам в себе должен открыть и развить. Христос увидел бесконечность внутри, как некое ему самому присущее свойство. Он перенес центр тяжести из внешнего мира внутрь. Бог ДРЕВНИХ иудеев был смутно ощутимым огнем жизни, далеким и непоишным, приходящим к пророкам, как вдохновение. Иисус ощутил этот огонь как внутренний свет, свет собственной души. Это было совершенно новое понимание глубинной внутренней сути жизни и человека. Внешний мир остается внешним до тех пор, пока нет подлинной фобии к нему. Спаситель — внутреннее чудо преображения души, а не внешняя сила.

 Таков  духовный смысл евангельского  образа, и именно такое его  прочтение оставило неизгладимый  след на века. Именно такой  Христос запечатлен на лучших  иконах мира. И именно о такой  невероятной, головокружительной  высоте человеческого духа, вмещающего  всю бесконечность, "повествуют" хоралы Баха, написанные на евангельские  темы.

 Относительно  быстрое распространение христианства  в малоазиатских провинциях Римской  империи и в самом Риме было  обусловлено рядом социально-исторических  факторов. Начавшийся в эпоху  античного мира социальный кризис  порождал всеобщую неуверенность  в завтрашнем дне, чувства апатии  и бесперспективности. Усилился  антагонизм не только между  рабами и свободными, но и между  римскими гражданами и подданными  провинций, между римской потомственной  знатью и обогатившимися всадниками. В огромной Римской империи  насчитывалось несколько десятков  миллионов людей, но не было  чувства солидарности между ними, общего идеала, общепринятой морали. То, что почитали одни, презирали  другие. И таких несовместимых  ценностных систем были десятки.  Можно себе представить, какой  в силу этого царил хаос, как  постепенно терялось уважение  ко всяким нормам и правилам. Древние историки в один голос  жалуются на упадок нравов. Нужна  была объединяющая всех мировая  религия, которая могла бы заполнить  духовный вакуум. Новая религия  должна была обращаться ко  всем народностям обширной Римской  империи и ко всем социальным  слоям общества, в том числе  и к рабам. И такой религией  стало христианство. Настроения  усиливавшегося недовольства и  протеста вылились в религиозную  форму.

Христианство  возникло на базе иудаизма, можно даже сказать, что оно было восстанием внутри иудаизма. Христиане приняли  эстафету пророков и утверждали, что  основатель их учения Иисус Христос  — тот самый Мессия, который  избавит мир от страданий и  даже от смерти. И они обращаются не только к евреям, среди которых  родилось учение, но ко всем людям мира, называя всех своими братьями. Христианство прежде всего провозгласило равенство всех людей как грешников. Оно отвергло существующие рабовладельческие общественные порядки и тем самым породило надежду на избавление от гнета и порабощения отчаявшихся людей. Оно призвало к переустройству мира, выразив реальные интересы бесправных и порабощенных. Оно, наконец, дало рабу утешение, надежду на получение свободы простым и понятным способом — через познание Божественной истины, которую принес на землю Христос, чтобы навсегда искупить все человеческие грехи и пороки. Христиане создают Новый Завет, а старая еврейская Библия стала называться Ветхим Заветом. И если Ветхий Завет противоречил Новому, новое отменяло старое. Суть нововведений не сводилась лишь к обрядовым изменениям (вместо субботы стало праздноваться воскресенье, вместо обрезания младенцев было введено крещение), а заключалось в установлении общего поворота: новое оказывалось лучше старого. "Новый Адам", т. е. новый человек, противопоставляется в евангелиях старому, "ветхому", новое вино — старым мехам ("Не вливайте вино новое в мехи старые...") (Map. 2, 22). Во всех примитивных и архаических религиях старое лучше нового (сравните: "старое доброе время"). В еврейском мессианстве, рожденном вдали от земли обетованной, торжество добра переместилось в будущее. Но только в христианстве идея лучшего будущего (для всех племен и народов) слилась с идеей нового, преображенного человека, человека, которого прежде не было, которым христианин должен стать по примеру Христа. Эта религиозная идея была очень важной предпосылкой идеологии прогресса, движения к лучшему будущему, возникшей в Западной Европе в XVIII—XIX вв. Таким образом, благодаря евангелиям были сделаны важнейшие шаги в духовном развитии человечества, и потому их значение далеко выходит за рамки истории религии. В Новый Завет входят четыре Евангелия. Евангелие означает "благая весть" (весть о спасителе). Четыре Евангелия — это четыре жизнеописания Иисуса Христа и четыре изложения его учения. Евангелия варьируют события, дополняют друг друга, авторы придают описаниям индивидуальную окраску, рассказы совпадают или не совпадают, но, так или иначе, создают единый и цельный художественный образ Христа. Что в этом образе необыкновенного, так выделяющего его из всей череды библейских пророков? Иисус Христос утверждает не только личную свою божественность, но и общую для всех людей способность к обожению (теозису). Называя себя "сыном человеческим", он говорит, что каждый человек может достичь божественной высоты, свободы в Боге.

Дух человеческий он ставит выше всех слепых авторитетов, вековых установлений, законов. Он напоминает людям о том, что законы творились  ими, а не они законами, и призывает  людей к свободе. Ни один пророк не дерзнул пренебречь обрядом, установленным  Моисеем и поставить новое  вдохновенное чувство истины выше вековых  предписаний. Это сделал только Иисус. Важно, что человек перестает  быть рабом созданий собственного разума. Установка на внутреннее чувство, на интуицию помогла впоследствии христианству преодолеть "букву" традиций разных народов, впитать в себя "дух" традиций не только еврейских, но и  греческих, египетских, сирийских, предстать  в качестве синтеза всей средиземноморской  культуры.

 В  истории христианства, равно как  и в его догматике, учение  Христа неотделимо от Его Личности. Христианство тем и отличается  от других религий, что в  центре его стоит Личность  Богочеловека, а не просто данное  им учение. Сами христианские  философы отмечают, что "сущность  христианства... — в личности Христа, в космической роли этой таинственной  Личности. Евангелие есть учение  о Христе как Искупителе и  Спасителе мира, а не учение  Христа. По Евангелию, путь спасения  — Сам Христос. Его божественная  Личность, а не евангельская мораль, не христианские поучения. Если  брать учение Христа и отвергать  самого Христа, то в христианстве  нельзя найти ничего абсолютно  нового и оригинального. В Ветхом  Завете, в Индии, у Сократа и  стоиков были уже даны почти  все элементы христианской морали. А моральное учение Канта некоторые  даже находят более возвышенным,  чем христианское. Все христианское  учение было уже подготовлено  греческой и восточной мудростью... Одно только абсолютно ново  и оригинально в христианстве  — сам Христос; Его только  не было еще в мире и другого  Христа никогда не будет"1.

 Притягательность  христианства — не в учении  как таковом, а в соединении  учения и личности, учения и  примера. Именно здесь христианство  одержало победу над языческим  миром, в котором утонченность  философских и моральных рассуждений  сочеталась с практическим имморализмом  и цинизмом. "Ведь не рассужденьиц недостает теперь, нет, книги полны стоическими рассужденьицами. Чего же недостает? Человека, который будет практически осуществлять рассуждения, который делом будет свидетельствовать в их пользу", — писал римский философ-стоик Эпиктет2. О любви и высшем добре говорили еще со времен Сократа и Платона; этика Сенеки была в некоторых моментах столь близка к христианской, что это дало повод Энгельсу назвать его "дядей христианства". Но языческий мир преклонился не перед теми, кто вдохновенно и возвышенно писал о любви; он сделал своим Богом Того, Кто во имя этой любви пошел на крест.

Креще́ние Руси́ — введение в Киевской Руси христианства как государственной религии, осуществлённое в конце X века князем Владимиром Святославичем. Источники дают противоречивые указания на точное время крещения ^[1]. Традиционно, вслед за летописной хронологией, событие принято относить к 988 году ^[2] и считать началом официальнойистории Русской Церкви (некоторые исследователи полагают, что крещение Руси состоялось позже: в 990 ^[1][3][4][5] или991 году^[5]).

Рядом авторов термин понимается также  и как процесс распространения  христианства на Руси в XI—XII веках ^[6].

Христианизация  народов Российской империи была длительным и тяжёлым процессом, продолжавшимся в течение 9-и последующих веков ^[7].

Ряд авторов  считает вполне установленным фактом^[12][13][14], что князья Аскольд и Дир c «болярами» и некоторым количеством народа приняли крещение, так как во время похода на Константинополь были устрашены силой константинопольского патриарха, который, по преданию, опустил святые мощи в воду, и большая часть флота тут же затонула в ходе шторма, поднявшегося в ту же секунду. В византийских источниках описывается момент крещения руссов в период 842-867 гг.^[15][16], по другим источникам^[17] во времена Василия I (867—886) и патриарха Игнатия (867—877).

"Когда  этот епископ прибыл в столицу  руссов, — повествуют, наконец, третьи, — царь руссов поспешил собрать  вече. Тут присутствовало великое  множество простого народа, а  председательствовал сам царь  со своими вельможами и сенаторами, которые по долгой привычке  к язычеству более других были  к нему привержены. Начали рассуждать  о вере своей и христианской; пригласили архипастыря и спросили  его, чему он намерен учить  их. Епископ разверз Евангелие  и стал благовествовать пред  ними о Спасителе и Его чудесах,  упоминая вместе о многоразличных  знамениях, совершенных Богом  в Ветхом Завете. Руссы, слушая  благовестника, сказали ему: "Если  и мы не увидим чего-либо  подобного, особенно подобного  тому, что, по словам твоим,  случилось с тремя отроками  в пещи, мы не хотим верить". Не поколебался служитель Божий,  но, вспомнивши слова Христовы: Аще чесо просите во имя Мое, Аз сотворю (Ин. 14, 14); веруяй в Мя, дела, яже Аэ творю, и той сотворит (Ин. 14, 12), разумеется, в том случае, когда это просится не для тщеславия, а для спасения душ, смело отвечал язычникам: "Хотя и не должно искушать Господа, однако, если вы искренно решились обратиться к Нему, просите, чего желаете, и Он все исполнит по вашей вере, как мы ни ничтожны пред Его величием". Они просили, чтобы повергнута была в огонь, нарочито разведенный, самая книга Евангелия, давая обет непременно обратиться к христианскому Богу, если она останется в огне невредимою. Тогда епископ, возведши очи и руки свои горе, воззвал велегласно: "Господи, Иисусе Христе, Боже наш! Прослави и ныне святое имя Твое пред очию сего народа", — и вверг священную книгу Завета в пылающий костер. Прошло несколько часов, огонь потребил весь материал, и на пепелище оказалось Евангелие совершенно целое и неповрежденное; сохранились даже ленты, которыми оно было застегнуто. Видя это, варвары, пораженные величием чуда, немедленно начали креститься".

В конце IX века Русская епархия уже числится в списках константинопольских епископий сначала на 61-м, потом на 60-м месте. Эти события иногда именуют первым (Фотиевым, или Аскольдовым) крещением Руси.

Христианкой была супруга князя Игоря — бабка князя Владимира, княгиня Ольга († 11 июля 969). Хотя о точном времени и месте принятия ею крещения существуют различные мнения, принято считать, согласно позднейшим исследованиям^[18], что она крестилась вКонстантинополе в 957 году. Достоверные сведения о приёме императором Константином Багрянородным, которого принято считать еёвосприемником, содержатся в его трактате «О придворных церемониях». Отсутствие в трактате упоминания о её крещении даёт основание некоторым исследователям предполагать^[19], что она могла уже быть к тому времени христианкой; трактат упоминает некого «пресвитера Григория» в её свите, в лице которого некоторые склонны усматривать её духовника. (См. также в статье Княгиня Ольга).