Духовные истоки христианства

     Окончательное торжество этой религии знаменовало  слабость античного государ-ства и  предвещало скорую гибель самой классической цивилизации. При всем том рели-гия Христа стала прямым порождением отживающей древней цивилизации. Способность к развитию и скорое торжество этой религии были обусловлены причудливым, но отве-чавшим потребностям времени сплавом различных духовных элементов, выработанных классической древностью. Представление об этих элементах является непременным усло-вием постижения сути христианства, а потому нам необходимо ближе познакомиться с идейными, духовными истоками этой вновь родившейся религии.

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1. Ранович А.Б. «Первоисточники по истории раннего  христианства. Материалы и документы», М., 1933, с.153
2. Духовные истоки

 

     Христианство  родилось в античном мире, где основными  народами были греки и римляне. Их своеобразное историческое сотрудничество составило основу мировой Римс-кой империи. Следовательно, когда мы говорим о тяготении населения античного мира к новой религии, необходимо иметь в виду именно эти два народа, их духовную метаморфо-зу. В поисках новой веры естественным было обращение древних греков и римлян от сво-их традиционных верований к тем культам, которые хотя и не были новыми в собствен-ном смысле слова, но для народов античного мира оказались и достаточно новыми, и весь-ма притягательными. Речь идет о ряде восточных культов, которые привлекали население античного мира своей относительной новизной, а также повышенным мистериальным ха-рактером. Люди с особой охотой готовы были искать религиозное утешение в неожидан-но открытых мистериях, суливших возможность необычной, живой связи с богами. Вмес-те с тем важно было и то, что заимствованные с Востока культы нередко обладали целым арсеналом идей, которые давно уже были выработаны древней цивилизацией Востока, а теперь стали необходимы и античному миру. Это и универсальный характер божества, и более или менее определенный монотеизм, и, наконец, в особенности мессианизм, то есть идея божественного спасителя, что должно было особенно импонировать подавляющему большинству населения античного мира к началу новой эры.

     Восточные культы оказались, таким образом, естественным источником, откуда должны были черпать идеи и представления творцы новой религии Христа. Другим источ-ником явилась античная философия, обращение к которой для новых богостроителей бы-ло тем более естественным, что их выступление было выступлением протеста, а стало быть, и предлагаемая ими новая вера должна была опираться на доказательство, иметь вид учения, доктрины. Здесь помощь могла оказать именно античная философия, - разумеется, такие ее формы, которые тоже носили до известной степени оппозиционный характер и притом, по природе своей, были близки к религии. Только подвергшись известной фило-софской обработке, новая религиозная идея могла победить классические языческие веро-вания.

      Рассмотрим  более подробно восточные культы, которые пользовались особенным успехом в античном мире на рубеже старой и новой эры.

      В первую очередь это культ Кибелы, или Великой матери богов, синкретического  греко-малоазийского божества, почитание  которого отличалось повышенной эмоциональ-ностью и оргиастичностью. В Кибеле чтили Великую матерь всего сущего, грозную пове-лительницу людей и животных, служение которой не терпело никаких компромиссов.¹

      Большим почитанием пользовался также культ  Исиды, синкретического греко-еги-петского божества, импонировавшего чувствам верующих пафосом сострадания и мило-сердия. Образ Исиды, универсального сострадающего божества, вдвойне интересен, пос-кольку он был не просто одним из элементов, предуготовлявших христианскую мифоло-гию, но и более конкретно мог повлиять на формирование христианского образа богома-тери.²

      Но  самым примечательным был культ  иранского божества Митры, с которым  Рим-ляне, по-видимому, познакомились  во времена восточных походов  Помпея (60-е годы I века до н.э.). В культе Митры справедливо видят не только одного из главных предшест-венников, но и прямого соперника христианства, поскольку он обладал во многом теми же притягательными качествами. Почитание Митры строилось на основе своеобразной, глу-боко разработанной религиозно-мифологической доктрины, элементами которой были важные для религиозного сознания того времени представления об извечном космическом дуализме – противостоянии сил добра и зла, олицетворенных соответственно богами Ахура-Маздой (эллинизированная форма – Ормузд) и Ангра-Майнью (Ариман); о божест-

1. Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов «Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь», Лениздат, 1988, с.57-58
2. Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов «Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь», Лениздат, 1988, с.58-59

венном  посреднике в отношениях между богами, но также и между божествами и людьми – боге света и солнца Митре; о загробной жизни и посмертном воздаянии – суде Митры; о конце мира и страшном суде, который будет творить некий спаситель или сам Митра; на-конец, о заключительной борьбе между силами добра и зла и конечном торжестве прав-ды.¹

      При всей популярности охарактеризованных восточных культов, при всей несом-ненности вклада, который они внесли в предуготовление  христианства, надо, однако, признать, что они не стали и не могли стать объектами всеобщего и исключительного по-читания. Одним не хватало сострадания и милосердия, другие импонировали религиоз-ным чувствам только части населения (культ Исиды – скорее женщинам, культ Митры – более мужчинам). Во всех случаях ощущался недостаток ярко выраженной идеи мессии – посланца божьего, призванного страдать вместе с людьми и спасти их ценой собственной жертвы. Эти качества будут свойственны иудейскому мессианизму, который и выйдет по-бедителем в борьбе за господство над умами.

      Важным источником идей и представлений, подготовлявших рождение христианс-тва, была, как уже говорилось, античная идеалистическая философия. Именно она органи-зовала пестрый материал стихийно развивавшихся религиозных представлений в более или менее стройную систему, привнесла в круг религиозно-эмоциональных чувств необ-ходимое логическое начало, что и явилось одним из главных оснований последующей по-беды христианства. Хотя весь античный идеализм содействовал подготовке духовной поч-вы для формирования христианской доктрины, все же среди философских предтеч хрис-тианства можно различать и более далекие (Пифагор, Сократ, Платон), и более близкие (киники, стоики, гностики). Последние были близки христианству и по духу, а именно своей философской эклектичностью, акцентом на нравственную сторону…

      Сильной стороной киников являлось их нравственное учение, характерными черта-ми которого были воинствующий культ добродетели, отвержение всяких материальных благ и идеализация естественного  состояния. Критикой современного мира, погрязшего в пороках, киники в немалой степени подготовили античное общество к восприятию нравственного учения христианства. Своим подчеркнуто воздержанным образом жизни, тем, что обычно именуют аскезой, киники были непосредственными предшественниками первых христианских общин, и в частности тех, которые тяготели к монашеству.²

      Еще больший вклад в подготовку христианства внес родившийся столетием спустя стоицизм. Для стоиков также был характерен культ добродетели, они видели мудрость в следовании природе и постижении в ней бога. В обращении человека на этот путь и за-ключались, по их мнению, цель и сущность философии. Полагая, что люди отличаются друг от друга не происхождением и положением в обществе, а степенью приближения к богу, стоики проповедовали идею космополитического единства людей, приобщенных к философии, равно как и равенство всех от природы постольку, поскольку все от рождения обладают одинаковыми задатками и возможностями приобщения к философии.

     Особенно  интересен римский политический деятель и философ Луций Аней Сенека (середина I века н.э.). Именно у Сенеки мы находим наиболее яркое и созвучное идеям и представлениям нарождающегося христианства изложение только что перечисленных по-ложений стоицизма. Римский стоик настаивал на необходимости постижения человеком бога в собственной душе. Подчеркивая драгоценность духовной жизни, смысл которой состоит в постижении глубинных истин, и прежде всего идеи бога, Сенека настаивал на примате духовного начала перед началом материальным. Ближайшей целью человеческой жизни и деятельности Сенека считал преодоление с помощью философии бренных, мате-риальных рамок существования для всемерного приближения к вечному и идеальному – к божественной истине. Делая акцент на необходимости преодоления материальной при-роды, сковывающей дух человека, Сенека практически доходит до апофеоза смерти. Приз-навая равные для всех возможности в приобщении  к  философии  и  приближении,  таким 

1. Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов «Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь», Лениздат, 1988, с.57-58
2. Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов «Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь», Лениздат, 1988, с.62

образом, к богу, Сенека выразительно распространял  это свое утверждение также и  на ра-бов. К этой теме Сенека возвращается не раз, и, хотя утверждения римского философа о том, что все люди практически находятся в одинаковом положении, что рабы в духовном плане ничуть не хуже свободных и что действительно порочным является лишь рабство добровольное, не выходят из круга абстрактно-нравственных заявлений, трудно переоце-нить значение этой позиции. Она исходила из признания известного равенства всех лю-дей, и этот тезис о равенстве всех перед лицом истины, перед лицом бога, вполне был сродни христианскому тезису о равенстве всех во Христе. В религиозно-нравственной доктрине Сенеки заключено много такого, что чрезвычайно роднит его с христианством и делает одним из самых непосредственных философских предтеч этого вероучения. Рели-гиозно-философское учение Сенеки сближают с христианством такие черты, как строгий, последовательный монотеизм, с представлением об определяющем значении божьего про-мысла; установка на нравственно-религиозное назначение философии, посредством кото-рой возможно овладение добродетелью, а вместе с тем и постижение бога; радикальное различение природы материального и духовного, а соответственно, и различие большего и меньшего государства, избранного сообщества мудрецов и праведников и остального об-щества; наконец, представление о равенстве всех людей от природы, а именно в отноше-нии духовного совершенства и приобщения к божественной истине. Но были, конечно, и существенные различи, не позволяющие совершенно растворять учение римского стоика в христианской доктрине. Так, Сенеке был свойствен своеобразный монизм – убеждение в том, что в мире господствует разумное и доброе начало, тогда как христиане хотя бы от-части склонялись к дуализму, к признанию извечной борьбы добра и зла. Соответственно, Сенеке свойствен и иной, чем это было у христиан, взгляд на природу человека: у него нет идеи греховности человека и все злое в традициях античного рационализма рассматрива-ется как результат заблуждения. Равным образом не свойственно Сенеке и смирение в духе, характерном для христианства. Он признавал неограниченные возможности духов-ного совершенствования человека, неограниченные права распоряжаться всем своим – достоянием, жизнью, включая даже право на самоубийство. Вообще философия Сенеки была еще слишком проникнута античным рационализмом, чтобы стать родоначальницей или ипостасью христианства.¹

      Последним в ряду философских предшественников христианства необходимо наз-вать гностицизм – идеалистическое направление, ставшее особенно популярным на рубе-же старой и новой эры на эллинизированном Востоке, в частности и среди иудейской ин-теллигенции. Гностицизм более всего известен из полемики Иринея, епископа Лугдунско-го (Лионского), с более поздними его представителями, уже затронутыми христианством,- такими, как Василид из Антиохии и Валентин из Александрии (соответственно первая и вторая половины II века). В дошедшем до нас сочинении Иринея «Обличение и опровер-жение учения, ложно именующего себя гносисом» философия гностиков представлена как плагиат из христианства, однако, несомненно, учении это развилось достаточно рано и са-мо успело повлиять на христианство (это доказывается примером Филона Александрийс-кого).

      Важнейшее положение гностицизма сводилось  к признанию божественного начала мира и ряда последующих эманаций, включающих в конце концов и наш  материальный мир. Этой онтологической концепции вполне соответствовало и мистическое учение гнос-тиков о познании – гносисе, откуда они и получили свое название. Решающее значение здесь придавалось мистическому слиянию с божеством путем аскезы и магии, посредст-вом преодоления материального бытия и приобщения человека к более высоким духов-ным началам. Гностическое учение импонировало духовным запросам античной интелли-генции: оно предлагало стройную концепцию мира, объединявшую в единую систему бо-га, разум и материю. Своей мистической концепцией познания оно сулило возможности приобщения человека к глубинным истинам, к тайнам бытия, трактуемым  в  религиозном

ключе. Это был вид утонченного,  интеллигентского  богоискательства,  внесшего  извест-

1. Л.Курбатов, Э.Д.Фролов, И.Я.Фроянов «Христианство: Античность. Византия. Древняя Русь», Лениздат, 1988, с.62-64

ную лепту  в формирование христианской доктрины. Однако изощренная метафизика гностицизма  делала его доступным лишь для  хорошо подготовленного, образованного  меньшинства и исключала широкое распространение в качестве универсальной религиоз-но-философской доктрины, одинаково приемлемой для всех.¹

      Итак, рассмотрены два направления, по которым шло предуготовление  христи-анства, – восточные мистериальные  культы и античная идеалистическая философия. Различные по своей сути, они использовались в поисках новых религиозных истин различными слоями населения: первое – широкими массами народа, второе – по преиму-ществу интеллигенцией. Залогом успеха в поисках новой универсальной религиозной доктрины могло быть слияние этих двух направлений в единый поток, что и произошло естественным образом на той почве, которая, казалось, самой судьбой была предназначена для такого синтеза. Речь идет об эллинизированной иудейской Палестине, где синкрети-ческое культурное развитие подготовило слияние восточного религиозного и античного философского моментов и где как раз в это время обнаружилось особенное, по сравнению с другими регионами античного мира, тяготение к новой религии утешения.