Изучение внешней формы актовых источников

     Еще один изобразительный удостоверительный  знак – крест (signum crucis), употреблявшийся в качестве автографа людьми, которые не умели или не могли писать. Он использовался также в функции символической инвокации перед субскрипцией или подписью. Кардиналы, епископы, а иногда и другие лица подписывали документы, имевшие торжественную форму (привилегии, синодальные акты и т. п.), небольшим крестом, который являлся их персональным удостоверительным знаком.

     К числу изобразительных элементов  акта относится «рота» (rota – буквально «колесо», «диск»), кругообразная фигура, которую рисовали внизу акта для придания ему большей торжественности и юридической силы. Вот примеры разновидностей актов, снабженных «ротой»: папская привилегия; «privilegio rodado» в странах Пиренейского полуострова. «Рота» употреблялась в папской канцелярии, некоторых других церковных канцеляриях, норманской канцелярии Сицилии и в канцеляриях западноиспанских королевств. Папская «рота» появилась при Льве IX (1049–1054). В середине ее находился крест. Он был обведен двумя кругами, между которыми помещался папский девиз, предшествуемый крестом. Девиз первоначально писался папами собственноручно, а крест перед девизом и в дальнейшем сохранил функцию папского автографа. Внутренний круг делился центральным крестом на четыре части. Наверху писалось: «S. Petrus et S. Paulus», т. е. «Св. Петр и св. Павел». Внизу писалось имя папы, разделяемое крестом на две части и сопровождаемое буквами «РР» (Piesanctissimus Papa – «Святейший папа» и порядковым номером папы того или иного имени. Такой порядок оформления «роты» утвердился после понтификата Пасхалия II  (1099–1118).

     Знак  «комма» (comma – запятая) представлял собой изображение, похожее на запятую, но значительных размеров. Эта увеличенная запятая сопровождалась точками. «Комма» употреблялась как знак, придающий документу торжественность. Она ставилась в папских привилегиях середины XI – начала XII в. справа от заключительной формулы «Веnе valete» (пожелание благополучия) [1, стр 41].

     Сама  формула «Bene valete» могла быть выражена монограммой, образованной из некоторых букв, входящих в эти слова. Моиограмматическое «Bene valete» употреблялось в папской канцелярии вместо первоначального словесного и помещалось в правой нижней части привилегий.

     В меровингских королевских дипломах аналогичное благопожелательное выражение  «Bene valeat» писалось в виде двух наложенных друг на друга спиралей, идущих в двух противоположных направлениях: одна спираль состояла из буквы В и сопровождающих ее ENE, другая — из буквы V в сопровождении aL. Этот знак изображался внизу листа справа и служил для печатника сигналом о том, что все предшествующие формальности выполнены и грамоту можно запечатывать. Печатник накладывал на «спирали» воск и делал на нем оттиск печати.

     Особым  удостоверительным изображением было написанное большими буквами киноварью  слово «Legimus» (буквально «мы прочитали», «мы прослушали»). Оно располагалось  по обеим сторонам разделяющего его  креста и писалось поперек текста византийских императорских дипломов и наиболее торжественных западнокаролингских прецептов, когда они скреплялись металлической буллой в подражание практике византийской канцелярии.

     В Византии был обычай удостоверять малые привилегии и административные документы менологием (mеnologemma), t. е. указанием месяца и индикта. Так же удостоверялись грамоты императоров константинопольской Латинской империи. Менологий писался киноварью. С конца XIV в. указание месяца и индикта стало дополняться другими элементами даты [6, стр 32].

     К внешним особенностям актов относятся печати, удостоверяющие акт, и способы их прикрепления. Изучение печатей составляет предмет специальной исторической дисциплины – сфрагистики. Поэтому здесь мы ограничимся только некоторыми сведениями о печатях русских грамот. В X–XIII вв. печати на Руси были металлическими, что явилось результатом усвоения византийского сфрагистического обычая. Большинство металлических печатей, или булл, делалось из свинца. Свинцовые печати в науке принято называть моливдовулами, серебряные – аргировулами, золотые – хрисовулами. Свинцовые печати изготовлялись из цельного куска мягкого металла, в котором было сделано отверстие для шнура (нити, кожаного ремешка и т. п.). Когда шнур вдевался, свинцовая заготовка с двух сторон стискивалась щипцами (буллотирием). При изготовлении аргировулов и хрисовулов брались две серебряные или две золотые пластинки и между ними пропускался шнур, а затем пластинки вместе со шнуром зажимались щипцами матрицы. На матрице были вырезаны изображение и надпись, или только изображение, или только надпись на одной из двух или на обеих оттискивающих сторонах. Изображение и надпись на буллотирии, или матрице, должны были быть зеркально противоположными получаемому оттиску.

     В. Л. Янин отмечает немногочисленность серебряных и золотых печатей. Только одна «крохотная булла оттиснута в золоте и является единственным в русской сфрагистике X–XV вв. хрисовулом в полном смысле этого слова. Остальные печати, к которым часто в литературе применяется этот термин, в действительности серебряные и лишь позолочены».

     Дошедшие  русские металлические печати по своей принадлежности делятся на несколько групп: 1) княжеские буллы; 2) печати церковных иерархов и духовных учреждений; 3) печати органов республиканской власти в Новгороде и Пскове; 4) печати княжеских должностных лиц; 5) печати должностных лиц церковных иерархов. Интересно, что печатей частных лиц до конца XV в. практически не было. С конца XIII в. в Пскове, а затем в Новгороде наблюдается обычай скрепления частных актов печатью князя или должностного лица, представлявшего светскую или духовную власть. По предположению В. Л. Янина, дошедшие буллы XI–XII вв., сохранившиеся сами по себе, без актов, «в большинстве своем... являются остатками многочисленных частных актов (купчих, раздельных, жалованных грамот, духовных и т. д.)». Однако существование частных актов в XI–XII вв. нуждается в доказательствах. В составе опубликованных берестяных грамот, судя по наблюдениям Л. В. Черепнина, духовные и мировые встречаются с XIII–XIV вв., купчие – с XIV в., а XI–XII веками не датируется ни один частный акт. Бесспорный документ XIII в. – духовная новгородца Климента (около 1258–1268 гг.) – не имеет ни печати, ни признаков ее прикрепления. Лишена печати и вкладная Варлаама Хутынского, которую большинство исследователей относят к XII в., а С. Н. Валк – к XIV в. Таким образом, ранее конца XIII в. (рядная Тешаты и Якима) у нас нет примеров частных актов, скрепленных печатью, в том числе и печатью какого-либо института власти.

     О возможности употребления публично-правовых булл именно при частных актах свидетельствуют, по мнению В. Л. Янина, три момента: 1) частое соответствие атрибуции булл местам их находок («места обнаружения булл в основном совпадают с местами употребления их матриц»); 2) микротопография новгородских находок («обычный городской квартал» древнего Новгорода); 3) «самое обилие булл XI и особенно XII в.». Обсуждая эти доводы В. Л. Янина, мы высказывали мысль, что горожане могли хранить не столько частные акты или жалованные грамоты, сколько различные судебные постановления по имущественным тяжбам (не обязательно земельным). Частных актов с печатями XI–XII вв. мы не знаем, а жалованные грамоты в XII в. выдавались некоторым монастырям, но не частным лицам. Вместе с тем среди новгородских берестяных грамот, как показал Л. В. Черепнин, есть довольно ранние судебные документы – судный список XII–XIII вв., бессудные начиная с XIII в. Печати могли употребляться и не при документах, а для вызова в суд. Этот обычай известен в Чехии и Венгрии. Печать вызова в суд называлась там sigillum citationis. Оттиск печати, посылаемый без грамоты, удостоверял полномочия судебного агента, непосредственно осуществлявшего вызов в суд. С. Душкова по этому поводу пишет: «Собственно княжеская (герцогская) печать (так называемая Святовацлавская) имеет древнюю, фактически даже доактовую традицию, уходящую корнями в те времена, когда она служила в качестве «sigillum citationis»[35]. Употребление оттисков печати в качестве знаков вызова в суд или на грамотах, вызывающих в суд (позовницы, позднее – приставные), лучше всего, на наш взгляд, объясняет обилие булл XI–XII вв. в жилых кварталах Новгорода того времени [3, стр 49].

     Обычай  металлической буллы сохранился в Новгороде и на подвластной ему территории до XV в. включительно. Да и в Москве в XIV в. печати великих князей были сначала металлическими. Духовные грамоты московских великих князей в течение всего XIV века и даже в начале XV в. скреплялись серебряной позолоченной печатью. Только на третьей духовной великого князя Василия Дмитриевича 1423 г. впервые встречаем желто-восковую печать. Еще к жалованной грамоте Дмитрия Донского новоторжцу Микуле (около 1363–1389) была привешена серебряная позолоченная печать. Зато договорные грамоты между великими и удельными князьями уже в середине XIV в. удостоверялись восковыми печатями. Вообще восковые печати возникают как печати удельных князей. Так, на духовной великого князя Семена Ивановича (ок. 1358) наряду с серебряной позолоченной печатью самого завещателя имеются две желто-восковые печати его братьев – удельных князей Ивана и Андрея Ивановичей. В XVI–XVII вв. «золотые» (т. е. позолоченные) печати привешивались в ряде случаев к жалованным грамотам, шедшим на Афон, где сохранялись обычаи византийской дипломатики.

     В Судебнике 1497 г. уже устанавливались  размеры пошлин, взимавшихся за приложение печати должностными лицами к грамотам некоторых разновидностей: правой, докладному списку, приставной (все связаны с судом и вызовом в суд). В Судебнике 1550 г. кроме этих разновидностей упоминались также грамоты с «красной» печатью – льготные, уставные, полетные. Печать на красном воску – явление более позднее, чем желтовосковые и черновосковые (коричневые печати). Красновосковая печать с государственным гербом (всадником на одной стороне и двуглавым орлом — на другой) появляется только в конце XV в. Диаметр этой печати достигал 40 мм, что значительно (в 1,5–2 раза) превосходило диаметры желтовосковых и черновосковых печатей. В 70-х годах XVI в. возникла большая государственная печать со многими эмблемами, построенная по образцу польских королевских печатей. Ее диаметр равнялся уже 112 мм, что ставило русскую государственную печать в один ряд с большими печатями западноевропейских государств. Так, диаметр большой печати французских королей Карла IX и Генриха III, современников Ивана Грозного, был равен 111 мм (печати 1566, 1584 гг.), а печать 1589 г. Карла X (кардинала Бурбонского) имела 112 мм в диаметре. Правда, во Франции такой большой размер печати был достигнут постепенно, а не скачкообразно, как в России. Уже диаметр печати Филиппа I 1068 г. составлял 74 мм. На протяжении XI–XII вв. «печать величества» (sceau de majesté) имела от 70 до 75 мм в диаметре, в XIII в. – от 75 до 88, в XIV в. – 90–100. в XV в. – 93–115 мм. Диаметр печати Карла VIII 1483 г. равнялся 112 мм, а его печать для Сицилии 1495 г. обладала диаметром в 115 мм. Впрочем, размер 115 мм появился впервые еще при Людовике XI в 1461 г. Диаметр больших печатей Людовика XII 1498 г. и Франциска I 1517 г. не превосходил 95–97 мм. При Генрихе II печать 1548 г. достигала 115, а печать 1556 г. – только 90 мм в диаметре. Диаметр печати Франциска II и Марии Стюарт был равен 95 мм. Несколько меньшего размера были печати регентства. Печати «в отсутствие большой», введенные Филиппом Валуа в XIV в. и просуществовавшие до середины XVI в. (последние –при Генрихе II), первоначально отличались меньшим размером, чем большие, но затем практически приравнялись к ним. Диаметр печатей «в отсутствие большой» составлял в 1343 г. 60 мм, в 1376 г. – 80, в 1380 г. – 76, в 1444 и 1458 гг. – 92, в 1498 г. – 95, в 1518 г. – 97 мм.

     Сравнительно  небольшой размер имели «секретные печати». Их диаметр равнялся в 1331 и 1334 г. 25 мм, В 1353, 1362 и около 1387 г. – 35, в 1374 г. – около 40, в 1505 г. – 44 мм. Совсем маленькими были секретные контрпечати. Contre-scel du secret 1371 г. составляла 12 мм в диаметре. «Печатка» (cachet) короля Иоанна II середины XIV в., служившая для удостоверения королевских деловых писем (lettres missives), имела диаметр 18 мм.

     Русские желтовосковые и черновосковые  печати, появившиеся в XIV–XV вв., приближались по своему размеру к самым небольшим королевским печатям того времени. Красновосковая великокняжеская печать Ивана III по величине весьма близка к французской «секретной печати» XIV—XV вв., а печать, созданная в 70-х годах XVI в., – к печати de majesté 60–80-х годов XVI в [6, стр 58].

     Во  Франции для большой государственной  печати – «печати величества» (с изображением короля на троне) – использовался зеленый воск, для секретной печати – красный. Вероятно, русская сфрагистика в конце XV в. не случайно усваивает красный цвет государевой печати, которая и по своему типу, и по диаметру не соответствовала зеленовосковой «печати величества». Кроме того, «печать величества» была печатью канцелярии, секретная же печать больше употреблялась по приказу непосредственно короля. В Москве конца XV в., где канцелярии как таковой не было и определяющую роль в выдаче документа играл приказ монарха, функция секретной печати могла быть понята лучше, чем функция «печати величества».

     Печати  красного воска на Руси были вислыми, а черного и желтого – как вислыми, так и прикладными (в XVI в. – чаще всего прикладными).

     Изучая внешнюю форму актов, необходимо уделять внимание конкретным способам прикрепления вислых и прикладных печатей, так как это может дать важный материал для выводов о канцелярском происхождении акта [1, стр 101].

     В России XIV–XVI вв. централизованной государственной канцелярии не было, и акты выдавались разными ведомствами — главным образом Казной, Большим дворцом, в первой половине XVI в. – также областными дворцами, а со второй половины XVI в. – и приказами. Судебные документы удостоверялись теми судьями, которые вели процесс. На местах грамоты «по слову» или «по приказу» великого князя или царя могли выдавать писцы, воеводы и дьяки.

     В XVII в. была сделана попытка централизовать одну из функций государственной канцелярии – скрепление грамот печатью и взимание печатных пошлин. Эту функцию выполнял Печатный приказ, известный с 1613 г. и просуществовавший до 1722 г. В XVIII и XIX вв. канцелярская деятельность оставалась, как и прежде, децентрализованной. В это время существовало много учреждений с названием «канцелярия». Канцелярия при монархе, известная на Западе со времен раннего средневековья, появилась в России в конце XVIII в. как личная канцелярия Павла I. Она превратилась затем в высшее государственное учреждение под именем Собственной его императорского величества канцелярии (с 1812 г.). Функции ее отличались от функций средневековых канцелярий. В 1826 г. канцелярия состояла из трех отделений, к которым в 1828 г. присоединилось IV, в 1836 г. – V, в 1842 г. – VI. К началу 80-х годов XIX в. в составе канцелярии осталось только I отделение, унаследовавшее название Собственной его императорского величества канцелярии (с 1882 г.). Оно ведало главным образом назначением, наградами, увольнениями и пенсионными делами высших чиновников империи. Это учреждение было упразднено после Февральской революции 1917 г [4, стр 25].