Документные и не документные тексты

В специальной литературе 60-70-х годов можно найти суждения, высказанные (прямо или косвенно) по этому вопросу известными источниковедами и архивистами. Вот, что писал К. Г. Митяев: "Основную массу исторических источников обычно собирают и хранят архивы. Они же организуют источники для использования, создают необходимый аппарат розыскания и атрибутации документов. До того, как источники попадают в руки исследователей, становятся объектом источниковедческого анализа (разрядка наша — С. К.), они проходят через руки, мозг архивиста. Архивист в силу своей специальности всегда историк, историк-источниковед, служащий и настоящему и будущему". Несмотря на то, что сам источниковедческий анализ архивного документа выделяется здесь как особая стадия его существования, постулируется положение, что до этой стадии он является источником. Этому способствовало также утверждение, распространенное в среде архивистов, что экспертиза ценности документальных материалов, их отбор на государственное хранение является начальной стадией источниковедческого исследования. Иная точка зрения была высказана С. О. Шмидтом и заключалась в том, что исторический источник становится собственно историческим источником лишь тогда, когда делается объектом изучения. Для предшествующей этому фазы им используется понятие потенциального исторического источника или "предысточника". Эти мысли поддержал В. Н. Автократов, заметив также, что вне источниковедческого исследования документ — "мертвый" реликт, вещь ничего не говорящая об отраженных в нем событиях прошлого.

Архивный документ — "предысточник" и архивный документ — исторический источник являются состояниями одного и того же объекта с одинаковыми свойствами. Главным из них является свойство отражения в документе информации о прошлом. Архивный документ — "предысточник" имеет лишь свойства исторического источника, однако до реализации их исследователем таковым не является. Только в результате источниковедческого изучения архивного документа раскрываются его свойства как исторического источника и формулируется характеристика этих свойств. Само же архивное источниковедение, включающее, по мнению А. В. Елпатьевского, помимо проблем определения ценности документов также вопросы их научного описания и организации использования, нуждается в уточнении предмета и задач исследования, характера взаимосвязей с историческим источниковедением и отличий от него.

Собственно любой документ может стать источником информации о прошлом, учитывая неопределенность в разделении времени на "прошлое" и "настоящее". В этом контексте понятие "ретроспективная документная информация" является весьма условным. И все же для документальных систем есть критерий, который (возможно также с определенной долей условности) проводит такую границу. Это время, когда документ (имеется ввиду конкретный документ) перестает выполнять ту основную функцию, ради которой он был создан, что позволяет отделить "собственно документ от архивного документа как потенциального исторического источника", а по некоторым представлениям в результате он уже приобретает значение исторического источника.

Рассматривая эти ситуации в коммуникативном аспекте, В. Н. Автократов обозначает данные превращения документа как "вещи для нас" (фаза использования по целевому назначения) в "вещь в себе" (фаза архивного хранения) и снова в "вещь для нас" (фаза использования как исторического источника). Разделение документов на "динамические" и "статические" по состоянию выполнения целевого назначения создает две концепции документа как источника информации и соответственно две группы научных дисциплин, каждая из которых рассматривает документы с позиций соответствующей концепции. Так, "динамические" документы изучают информатика, документоведение, теория делопроизводства, журналистика, библиотековедение, библиографоведение, книговедение (кроме тех направлений, которые связаны с изучением истории объектов их исследования). "Статические" документы выступают как объекты исследования архивоведения, кодикологии, археографии, палеографии, дипломатики, текстологии и других специальных исторических дисциплин. В тоже время, в документ заложены оба свойства — быть источником оперативной и источником ретроспективной информации. В начальной стадии функционирования документа превалирует реализация первого свойства, а по мере старения документной информации все более возрастает потенциал второго. Завершение активного жизненного цикла документа характеризуется переводом его в состояние "предысточника".

Как мы уже указывали, аргументом того, что архивный документ является историческим источником еще до его источниковедческого исследования историком, выступает утверждение об объективном существовании ретроспективной документной информации. Во-первых, эта информация при источниковедческом исследовании часто требует интерпретации, поскольку существует в "неявном", "скрытом" виде и формулирование нового исторического факта есть следствие такой интерпретации. Информация же документа в целом включает не только документную (т. е. содержание, текст документа), но и внетекстовые элементы — резолюции, маргиналии, оттиски печатей, филиграни, индексы, реквизиты бланка и др. Эти элементы часто являются составляющей объекта источниковедческого анализа или выступают самостоятельным объектом изучения. Во-вторых, архивный документ в процессе своего хранения может быть так и не использован как исторический источник, но, с другой стороны, служить основанием для решения юридических вопросов (например, связанных с правонаследием, правами собственности, выплатами компенсаций, пенсий и т. д.), привлекаться при проведении патентных исследований на научную новизну (анализ аналогов в архивных фондах научно-технической документации) или для анализа тенденции развития вопроса, составления научно-технических или управленческих прогнозов. Кстати, данные примеры показывают возможности кратковременного выполнения "статичным" документом функций "динамичного". В-третьих, следует учесть, что документ — это материальный объект, основной социальной функцией которого в обществе является хранение и передача информации в пространстве и времени. Понятие источника этимологически определяется через процесс "взятия", потребления информации, которое не мыслиться без читателя документа. Говоря об объективном существовании информации в документе, мы подразумеваем процесс ее хранения, т. е. реализацию первой составляющей основной социальной функции документа. Использование архивного документа как исторического источника — это реализация второй составляющей, т. е. процесса передачи информации (так и музейный экспонат становится таковым только в результате экспонирования, в запаснике он — музейный предмет — единица хранения).

Работа историка в архиве с документом фиксирует лишь первый этап источниковедческого исследования, на котором он выявляет информацию о прошлом, зафиксированную в источнике. Состояние информационной связи исследователя и источника фиксируется только в его записях и формально сам факт — в листке использования дела. Собственно на данном этапе, как и на остальных этапах исторического исследования, завершающегося научным описанием, все содержание работы с источником, характеристика документа как источника, содержание использованной информации остается скрытым, на уровне индивидуального знания историка. Поэтому кроме факта работы исследователя с архивным документом какие-либо данные, что он исторический источник, отсутствуют. Официально статус исторического источника архивный документ получает, когда информация о нем включается в каналы научной коммуникации (т. е. в публикацию научной статьи, монографии, материалов научной конференции, археографическую или же в текст доклада, сообщения на научной конференции). Однако, следует отметить, что при изложении результатов исторического исследования автор научной публикации, как правило, лишь раскрывает содержание документной информации и обязательно дает ссылку с указанием поисковых данных (архив — фонд — опись - дело — страница). Какие-либо иные данные о документе опускаются по различным причинам (в связи с отражением информации из большого количества документов, вследствие незначительности факта, "взятого" из документа, необходимости достижения компактности текста, красоты изложения и т. д.) Значительно повысило бы уровень информативности описания отсылочных данных введение в них таких сведений как название, вид, дата создания документа. Статус исторического источника архивный документ получает при его публикации (вернее его текста, а при факсимильном издании — и всей информации документа), в археографическом предисловии к которой часто дается характеристика документа (преимущественно в совокупности с характеристикой других документов или их комплексов) как исторического источника. Возможно, что такой статус он также получает при включении его информации и сведений о нем в иные каналы социальных коммуникаций, в частности, массовые.

Таким образом, архивы хранят документы как "предысточники", обладающие свойствами исторического источника. Архивный документ прибывает в состоянии исторического источника в процессе его изучения для решения задач исторического исследования. В фондах архивов также находятся документы, имеющие официальный статус исторического источника после отражения информации о них в каналах научных коммуникаций. В развитом документообороте одним из признаков сложившейся нормы языка документа можно считать появление у определенного вида текстов устойчивого имени. Имя документа формируется и используется как средство для обособления определенного типа делового текста для его рациональ­ного функционирования. Известно, что информация в документе должна быть исчерпываю­щей, легко воспринимаемой и запоминаемой. Это же условие в еще более высокой степени предъявляется и к имени документа. Умело подобранное название - это как бы минимальный реферат самого текста, отражение и обобщение в краткой формулировке наиболее Существенных сторон содержания.

До чтения текста в деталях и подробностях его наименование поз­воляет оценить замысел документа как целого и избежать ошибок в направленности его смысла. Вместе с тем имя документа дает возмож­ность упоминать о существовании, наличии данного делового текста в другом документе или деле. Именно упоминать о документе, ссылаться на него, а не воспроизводить целиком, как это было, например, в практике русской канцелярии 1-й половины XIX века. ' До Генерального регламента 1720 года не было или не сохрани­лось предписаний по именованиям документов, и мы вынуждены го­ворить о существовании в течение почти шести веков самоназваний документов. Самоназвание являлось важнейшим элементом докумен­та, одной из определяющих черт его стиля - это как бы извлечение из текста ведущих понятий содержательной и оформляющей частей до­кумента. Употреблением определенного названия автор стремился представить дело как можно объективнее. Имя документа опирается на ключевые слова текста, преимущест­венно глаголы, и образует с ними теснейшую семантическую связь; в названиях документов глагольная лексика трансформируется в имен­ную. Вокруг ключевых слов формируется и синтаксис: наиболее регулярные конструкции и структуры. Ключевые слова в названиях доку­ментов определяют ключевые понятия деловой жизни определенной эпохи и одновременно являются основой делового словаря своего вре­мени.

В названии получают отражение наиболее существенные призна­ки жанра. Составное название выполняет роль символа для единого обозначения документа в целом, отражения разных его сторон. Чем больше специфических свойств у документа единого жанра, тем объ­емнее, "сложнее" его название. Жанр есть способ выражения автор­ского отношения к действительности, к избранному предмету описа­ния - через текст и реализуемый в конкретном самоназвании или на­именовании документа. Жанр следует рассматривать как явление типологическое, когда можно говорить об известном единстве дело­вого сюжета (содержания) и композиции (формуляра) между предше­ствующими и последующими жанровыми формами. В длительном процессе становления документных жанров обнаруживается постоян ное взаимодействие исторических и типологических элементов. На звания документов исторически меняются, но более общее отноше ние высказывания к действительности, сфера функционирования, ти повое содержание их в определенной мере типологически неизменны.

4.     Принципиальные языковые отличия документных и не документных текстов

Исследования языка деловой прозы, проводимые главным образом в рамках функциональной стилистики и лингвистики текста, выявляют все большее число количественных и качественных признаков, по которым можно производить классификацию документов официально-делового стиля. При учете даже части признаков становится ясно, что множество типов документов, заметно различающихся по сфере функционирования, по предметной соотнесенности и комбинаторике языковых средств, может лишь условно объединяться в рамках единого официально-делового стиля. Утверждения о высокойстепени неизученности структуры деловых документов, их языковых особенностей, вполне применимы и к классификации текстов, и к нахождению тех лингвистических оснований, по которым такую классификацию можно было бы провести. При интенсивных попытках классифицировать тексты официально-делового стиля основное внимание обращается не на лингвистические, а на функциональные признаки документов. Критерии классификации носят описательный характер, используются принципы аналогии. В лучшем случае исследования ограничиваются констатацией самых общих отличий «от нормы» некого усредненного «стандартного» языка. Например, «в этом стиле (документе, тексте) используется большее (меньшее) количество терминов...». Большее или меньшее относительно чего? Выделениедоминанты стиля относительно эффективно, когда доминантные признаки выделяются для всех стилей, то есть доминанта становится соотносительной оценкой. При этом доминанта каждого стиля сама по себе является комплексной, сложной характеристикой, включающей оценки для разноуровневых компонентов. В качестве характерных отличий официально-делового стиля различные источники в конечном счете выделяют различные качества. Следующие качества: точность, простота, ясность, объективность, абстрактность, обобщенность, информационная насыщенность, лаконичность, эмоциональная нейтральность, однозначность, безличность, логическая связность, использование терминологии, символов и графики, стандартизированность — проявляются в различной степени.

     Àбсолютное большинство указанных свойств находит свое проявление на лексико-фразеологическом уровне. Возникает вопрос, какие единицы этого уровня обеспечивают соответствие документов предъявляемым требованиям. Сразу необходимо заметить, что перечисленные качества проявляются в документах официально-делового стиля в весьма различной степени. Это в очередной раз свидетельствует о большой внутристилевой неоднородности. В свою очередь, функционально-коммуникативная неоднородность определяет колебания в составе лексических и фразеологических единиц для различных типов документов.

     Есть основание предполагать, что такое качество, как точность определяется группой факторов: на лексико-фразеологическом уровне — использованием моносемантической лексики, терминологических единиц, выбором единиц с минимальной коннотацией. При этом отвергается полисемичная лексика, лексика с размытыми, неустоявшимися значениями. Простота, как основное проявление рациональности, реализуется через отказ от слов с эмоционально-оценочной окраской при одновременном относительно частом использовании штампов-фразеологизмов, которые не строятся, а воспроизводятся. Кроме того, простота исключает словесную вычурность, предпочтение отдается единицам принятым адаптированным стилем. Ясность, как качество документов официально-делового стиля, обеспечивается использованием лексики с устоявшимися значениями, исключением заимствований, еще на принятых языком, исключением перенасыщения текста терминологией.

Объективность исключает использование разговорно-бытовой, оценочной лексики, вносящей субъективизм. Понятию абстрактности противоречит использование разговорно-бытовой лексики. Вообще само свойство абстрактности документов официально-делового стиля нуждается в уточнении. Речь, видимо, идет об обобщающих свойствах документов, входящих в круг правовой документации. Их широкая адресация, правовая обобщенность несколько отличны от того, что мы встречаем в до-кументах, отражающих отношения в ситуации «личность, физическое лицо — организация, юридическое лицо, государство». Здесь, пожалуй, надо говорить о коммуникативной конкретности как на уровне документном, так и на уровне соответствующего действия, принятия решения. Àбстрактность связана с привлечением абстрактной лексики, слов с отвлеченными значениями, официально-деловой лексики; конкретность связывается с адресацией документа, наличием определенного адресата и адресанта, уникальностью документируемой ситуации. Все это отразится в привлечении индивидуализирующих реквизитов, большей доле лексики с пространственно-временными значениями и (или) имен собственных. Информационной насыщенности официально-деловых документов способствует включение в них аббревиатур, терминологии, исключение вводностей. Отказ от поэтизмов, разговорной, просторечной лексики способствует эмоциональной нейтральности документов. Однозначность является принципиальным качеством. Моносемичная лексика, терминологизация, применение приемов, снимающих многозначность (использование си-нонимов и повторов, в том числе), способствуют однозначности документов и невозможности его двоякого толкования. Стандартизированность обеспечивается не только использованием терминологических единиц, но и закреплением тех лексико-фразеологических единиц, которые носят характер клише, даже при непостоянности, вариативности их состава.