Выготский Л. С. «Развитие высших психологических функций»

Иными словами, подлинным  источником культурно-исторической теории можно считать не понятие о  представлениях (даже коллективных, социальных), а понятие о реальной, внешней, или социальной, деятельности.

Таким образом, сложная и  противоречивая (порой драматичная) история фундаментальных идей научной  школы Л.С. Выготского свидетельствует  о внутренней связи культурно-исторической теории и теории деятельности. К  сожалению, эта история в развернутом  виде пока еще не написана, но она  очень нужна именно сейчас, когда  в гуманитарных дисциплинах сохраняется  интерес к этим идеям и проводится их серьезный критический анализ, иногда, к сожалению, с отступлениями  от подлинного их содержания.

Две обсуждаемые теории имеют  единые корни и создавались внутри одной научной школы (это продемонстрировано выше). На наш взгляд, развернутая  теория деятельности, разработанная  А.Н. Леонтьевым и его последователями, является новым и закономерным этапом развития культурно-исторической теории. Это обнаруживается как при сопоставлении их основных положений, так и при рассмотрении изучаемых ими предметов.

Вместе с тем сравнительно долгое время слабо изучались  проблемы знакового опосредствования психических функций, перехода от совместной деятельности к индивидуальной, зоны ближайшего развития и ряд других важных вопросов, поставленных культурно-исторической теорией (некоторые из них начали интенсивно изучаться в последние  годы). Для этого были серьезные причины. Так, после кончины Л.С. Выготского некоторые его ученики стали по преимуществу разрабатывать (нередко односторонне) вопросы структуры деятельности, особенностей перцептивных, мнемических и умственных действий (А.Н. Леонтьев и другие), вопросы особенностей знаковых (речевых) систем (А.Р. Лурия и другие).

И получилось так, что при  общности основных исходных предпосылок  конкретные исследования в научной  школе Л.С. Выготского проводились  в разных направлениях. При этом отчетливо выявилось изучение деятельностного аспекта жизни людей (ее культурно-исторические основания оставались в тени), а также изучение знакового ее аспекта (в этом случае оставалось в тени исследование деятельностного начала жизни людей). Была, по существу, забыта значительная часть проблематики порождения сознания человека внутри его деятельности (теоретические экскурсы в эту область А.Н. Леонтьева ощутимо данную проблематику, на наш взгляд, вперед не продвинули).

Сложившееся положение вещей  отрицательно сказывается на результатах  исследования деятельности. Многие теоретические  суждения о ней не опираются на тщательное изучение реальной истории  того или иного вида деятельности (например, трудовой). Мало работ, посвященных  происхождению и историческому  развитию таких видов деятельности, как художественная, учебная и  др., тем более что нет специальных  исследований, посвященных взаимосвязи  разных видов деятельности в разные эпохи развития культуры. "Сырой" материал, касающийся этих проблем, в  гуманитарных науках накоплен большой, но он еще не проанализирован с  позиций теории деятельности, в свете  ее основных понятий.

Трудности такого анализа  достаточно ясны: соответствующий материал необходимо анализировать с позиций  полидисциплинарной теории деятельности, т.е. одновременно с позиций философии, исторической социологии, исторической психологии, культурологии, этнографии и других гуманитарных дисциплин. На наш взгляд, эти трудности начали частично преодолевать сторонники генетической эпистемологии (дисциплины, созданной Ж. Пиаже и его последователями). Нам известен еще один яркий пример конкретного рассмотрения истории учебной деятельности, проведенного финским ученым Ю. Энгештремом. Замечательный анализ истории игровой деятельности провел Д.Б. Эльконин. Но всего этого очень мало. Можно полагать, что существуют и другие примеры подобного анализа, которые лично нам пока, к сожалению, неизвестны.

Мы считаем, что культурно-исторические аспекты деятельности до сих пор  фундаментально не изучены. Из многих причин этого обстоятельства назовем  две. Первая связана с тем, что  сторонники теории деятельности особенно тщательно экспериментально изучали  ее содержание и психологическое  строение вне историко-культурного  контекста. Вторая причина определялась тем, что экспериментальными методами деятельность можно изучать лишь применительно к ее развитию в  онтогенезе (например, в детском  возрасте). Отсутствие широко поставленных сравнительных исследований детства  у разных народов с позиций  теории деятельности (во всяком случае, в России) усугубляло недостаточное  изучение ее историко-культурных аспектов. Преимущественная ориентация на конкретно-экспериментальное  исследование деятельности средствами психологии приводила к игнорированию  комплексного изучения ее истории по материалам различных гуманитарных наук.

3. Л.С. Выготский  и понятие деятельности

Мы специально подробно остановились на проблеме: Л.С. Выготский и понятие  деятельности, поскольку до сих пор  некоторые психологи подходят к  ней неадекватно. В рассмотрении этой проблемы нам помогли воспоминания А.Н. Леонтьева, непосредственного участника  и свидетеля решения многих вопросов, связанных с этой проблемой. Проследим еще раз становление понятия деятельности в истории научной школы Л.С. Выготского.

1. Прежде всего следует иметь в виду, что Л.С. Выготского отличало четкое марксистское историко-социологическое понимание деятельности и ее роли в общественно-историческом развитии человека. Это понимание сложилось у него еще до разработки культурно-исторической теории и выразилось, в частности, в его подходе к социогенезу психических функций.

2. Для Л.С. Выготского  как психолога возникновение  в истории человеческого общества  трудовой, орудийной (т.е. практической) деятельности и общения людей  означало вместе с тем и  возникновение у них особой  структуры психических процессов.  Существенные компоненты этой  структуры это орудия-средства  в форме внешних знаков и  словесных значений, опосредствующих  и определяющих протекание этих  процессов, которые тем самым  стали человеческим сознанием.  Это было первым шагом Л.С.  Выготского и его сотрудников  в использовании историко-социологического  понятия деятельности в целях  разработки соответствующего психологического  понятия.

3. Далее Л.С. Выготский  приступил к решению сложной  проблемы связи знаков и словесных  значений (т.е. связи сознания) с  практическими действиями, он раскрыл  генетические корни оречевления этих действий и корни возникновения у речи, включаемой в практические действия, предметной отнесенности. Это был второй важный шаг Л.С. Выготского в конкретизации и развитии уже психологического понятия деятельности именно понятия, поскольку соответствующий термин им и его сотрудниками еще не применялся (этот шаг был сделан в начальный период создания культурно-исторической теории).

4. Л.С. Выготский, используя  понятия "орудия-средства" и  "опосредствование", ввел в  психологию, опираясь на социологическую  концепцию деятельности, понятие  человеческого сознания и выявил  его исходную психологическую  единицу в виде внешних знаков  и знаков, имеющих форму словесных  значений. Иными словами, он использовал  важные компоненты реальной деятельности  для обнаружения исходной единицы сознания и тем самым теоретически обосновал его необходимость и функции в человеческой деятельности.

5. Л.С. Выготский как  психолог не забывал о том,  что сознание человека связано  с его реальной (т.е. практической) деятельностью, которую он из-за  отсутствия адекватного термина  называл "жизнью" ("За сознанием  лежит жизнь").

6. Л.С. Выготский отрицательно  относился к возможности истолкования  процесса формирования у человека  словесных значений (или единиц  сознания) в качестве ведущей  силы его психического развития. Такой силой для него выступала  лежащая за сознанием "жизнь", или реальная деятельность человека.

Тем самым опровергается  версия о том, что в решении  принципиальных вопросов культурно-исторической теории Л.С. Выготский следовал в  фарватере французской социологической  школы, а его понимание "социальности человека" опиралось лишь на "взаимодействие сознания людей" без должного учета  исходной практической основы этого  взаимодействия.

7. Однако Л.С. Выготский,  сконцентрировав внимание на  изучении структуры сознания, оставил  в тени для него же самого  исходную и капитальную проблему  порождения сознания в практической  деятельности людей, а тем самым  и изучения строения и психологических  особенностей этой деятельности.

Иными словами, одно дело теоретически понять внутреннюю связь сознания с  деятельностью, а другое -исследовать конкретные психологические процессы его происхождения.

8. Столь же драматично  выглядит и теоретическая попытка  (именно незавершенная попытка)  Л.С. Выготского искать движущую  силу психического (познавательного)  развития человека в его эмоциональной  сфере, а не в развитии его  деятельности. Наличие ее свидетельствует  о противоречивости подхода позднего  Л.С. Выготского к проблеме  оснований психического развития  человека: с одной стороны, таким  основанием выступает деятельность, с другой аффект.

Но не исключено, что в  этом противоречии был и пока еще  не установленный нами смысл, связанный  с тем, что эмоциональную сферу  человека нельзя оторвать от нужд и  потребностей его деятельности (можно  предположить, что развитие человека существенно зависит от изменения его потребностно-эмоциональной сферы и, следовательно, от развития деятельности).

9. А.Н. Леонтьев с группой  харьковских сотрудников не пошел  в свое время за Л.С. Выготским  в изучении структуры сознания, не признал развивающей функции  эмоций, а вернулся к идее исследования  процессов порождения и развития  сознания в практической деятельности, к исследованию строения самой  деятельности.

Если "вернулся к идее", то, следовательно, А.Н. Леонтьев в начале 30-х гг. вполне отчетливо осознавал, что эта идея была заложена в целостной концепции Л.С. Выготского и что эту идею необходимо развертывать и углублять посредством экспериментальных исследований (основные результаты этих исследований А.Н. Леонтьев представил в своей последней книге). В ходе таких работ было сформулировано положение о развитии деятельности как необходимой основе психического развития человека. Вместе с тем в общем русле этих исследований целесообразно было бы продолжить разработку другой важной идеи Л.С. Выготского, выявляя их связи с потребностями деятельности.

Интересно, что подлинный  смысл этого положения в должной  степени был понят и оценен А.В. Запорожцем, который отмечал  особую роль единства интеллектуального  и эмоционального управления действиями человека при удовлетворении его  потребностей. Так, он специально писал  о том, что "лишь согласованное  функционирование этих двух систем, лишь, как выражался Л.С. Выготский, "единство аффекта и интеллекта", может  обеспечить полноценное осуществление  любых форм деятельности...".

А.В. Запорожцу принадлежат  весьма примечательные мысли, относящиеся  к этой проблеме, и их нужно положить в основу соответствующих современных  исследований управления деятельностью.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С одной стороны может  показаться, что понимание истории  Выготским довольно сильно соответствует  идее об универсальном человеческом прогрессе эпохи Просвещения, взгляд, который объясняет различия в  терминах уровней единственной линии  развития или эволюции. С другой стороны, однако, в работах Выготского существует множество мест, свидетельствующих, что он выдвигает более широкую  систему идей, чем может показаться на поверхностный взгляд. Например, он не постулирует единственного  глобального комплекса стадий для  категоризации социальных формаций. Вместо этого Выготский признает сложность отношений между историей как изменением и историей как  универсальным человеческим прогрессом. Это следует из его оценки особенного аспекта истории, являющегося наиболее для него интересным, “символически-коммуникативных сфер деятельности, в которых люди коллективно продуцируют новые средства для регулирования своего поведения.” Выготский признает исторические процессы отличными от тех, которые подпадают под рубрику универсального человеческого прогресса, уводит его прочь от простых сравнений между историческим развитием и онтогенезом.

Линия рассуждения Выготского основана на анализе того, как различные  влияния вступают в контакт и  трансформируют действие. В “инструментальном  акте” ни индивид, ни медитативные средства не функционируют изолированно друг от друга. Анализ такого действия должен основываться связи между  медитативными средствами и индивидом, их использующем. Тип действия, которое рассматривал Выготский, может быть названо “медитативным действием”. Это есть действие, интерпретируемое как включающее непреодолимое напряжение между медитативными средствами и индивидами, использующими эти средства. Одним из следствий принятия такого подхода состоит в том, что само понятие агента переопределяется. Вместо предположения, что индивиды, действующие изолированно, являются агентами действий, адекватным определением агента является “индивид, оперирующий с медитативными средствами”.

В процессе изучения проблем  деятельности в русле научной  школы Л.С. Выготского мы пришли к  следующим выводам. Во-первых, нельзя понять происхождение деятельности у отдельного человека без раскрытия  ее изначальных связей с общением и со знаково-символическими системами. Следовательно, деятельность, общение, диалог, знаково-символические системы  нужно изучать совместно. Во-вторых, такое изучение предполагает полидисциплинарный подход, объединение усилий разных специалистов.