Восприятие пространства и времени

      Помимо  специфических ощущений, возникающих  при раздражении не вполне соответствующих  точек, восприятию глубины или расстояния содействует также конвергенция, т.е. сведение глаз, совершающиеся так, чтобы изображение фиксируемого объекта в обоих глазах падало в поле наиболее ясного видения.  Поэтому те ощущения, которые доставляет сокращение мышц, ее осуществляющих, могут, присоединяясь к глубинным ощущениям, входить в чувственную основу восприятия глубинного пространства. Они составляют ее проприоцептивный компонент.

      Некоторую роль в восприятии расстояния может  играть и тесно связанная с конвергенцией аккомодация. Сколько - нибудь значительную роль аккомодация играет, однако, лишь при монокулярном восприятии глубины (преимущественно при небольших расстояниях в 2-5 метров). (4, 15, 16)

      Однако  при таком – монокулярном – восприятии глубины оценки получаются менее точными. Монокулярное восприятие глубины пространства основывается на вторичных, вспомогательных признаках.

      О расстоянии можно косвенно судить так  же по перспективному смещению всех точек видимых нами объектов при движении головы, поскольку, чем ближе объект, тем больше это смещение, и чем дальше объект, тем смещение меньше. Для определения удаленности освещенного объекта может в качестве вспомогательного фактора служить оценка освещенности объекта в зависимости от положения источника света.

      Относительная удаленность объектов друг от друга  определяется теми же признаками.

      Направление, в котором мы видим объект, определяется местом его отображения на сетчатой оболочке глаза и положением нашего тела, головы и глаз по отношению к окружающим объектам. Вертикальное положение нашего тела по отношению к горизонтальной плоскости земли является исходным моментом для определения направления, в котором человек распознает окружающие его предметы.

        «Подлинное восприятие пространства, адекватно отражающее его объективные свойства и отношения, является очень сложным процессом, в котором чувственные и мыслительные компоненты даны в сложном единстве и взаимопроникновении». (16, стр. 245)  

1.4. ВОСПРИЯТИЕ ДВИЖЕНИЯ

      Восприятие  движения – это очень сложный  процесс, природа которого еще не вполне выяснена. Если предмет объективно движется в пространстве, то мы воспринимаем его движения вследствие того, что он выходит из области наилучшего видения и этим заставляет нас передвигать глаза или голову, чтобы вновь фиксировать на нем глаз. Смещение же точки по отношению положения нашего тела указывает нам на ее передвижение  в объективном пространстве.  Восприятие движения в глубину пространства, которая экспериментально еще почти не исследовалось, возникает вследствие смещения не вполне соответствующих точек  на сетчатке вправо или влево. Таким образом, некоторую роль в восприятии движения играет движение глаз, которое приходиться производить, что бы следить за движущими предметами. Однако восприятие движения не может быть объяснено только движением глаз: мы воспринимаем одновременно в двух взаимно противоположных направления, хотя глаз, очевидно, не может двигаться одновременно в противоположные стороны. С другой стороны, впечатление движения может возникнуть при отсутствии реального движения, если через небольшие временные паузы чередовать на экране ряд изображений, воспроизводящих определенные следующие друг за другом фазы движения объекта. Эта так называемый стробоскопический эффект. (15, 16, 18)

      В восприятии движения, несомненно, значительную роль играют косвенные признаки, создающие опосредованное впечатление движения. Так, впечатление движения может  вызвать необычные для покоящегося тела положение частей фигуры (поднятая нога, отведенная, как бы замахнувшиеся рука, согнутые верхушки деревьев и т.п.).

      К числу «кинетических положений», вызывающих представление о движении, принадлежит наклонное положение, особенно привлекавшие внимания художников. Франкетти отмечает эффект, который дают наклонные линии в сочетании с ясно выраженной горизонтальностью и вертикальностью. Меньшая отчетливость очертаний движущегося предмета и множество других косвенных признаков служат в естественных условиях для распознания движения. Осмысливание ситуации,  совершающиеся на основе косвенных признаков, несомненно, играет в восприятии движения значительную роль. Однако нельзя все же толковать восприятие движения как лежащий за пределами собственно восприятия чисто интеллектуальный процесс (подсознательное «умозаключение»): впечатление движения может возникнуть у нас тогда, когда мы знаем, что движение на самом деле нет. Мы, таким образом, можем не только умозаключать о движении, но и воспринимать движение.

      Теория  движения разбиваются в основном на две группы. Первая группа теорий выводит восприятия движения из элементарных, следующих друг за другом зрительных ощущений отдельных точек, через которое проходит движение, и утверждает, что восприятие движения вследствие слияния этих элементарных зрительных ощущений (В.Вундт).

      Теории  второй группы утверждают, что восприятие движения имеет специфическое качество, несводимое к таким элементарным ощущениям. Представители этой теории говорят, что, подобно тому как, например, мелодия является не простой суммы звуков, а отличным от них качественным специфическим целым, так и восприятие движения несводимо к сумме составляющих это восприятие элементарных зрительных ощущений. Из этого положения исходит теория гештальтпсихологии. Ее разрабатывал главным образом М. Вертхаймер.

      Восприятие  движения является, по Вертхаймеру, специфическим  переживанием, отличным от восприятия самих движущихся предметов. Если имеются два последовательных восприятия объекта в различных положениях, А и Б, то переживание движения не складывается из этих двух ощущений, но их соединяет, находясь между ними. Это переживание движения Вертхаймер называет «фи - феномен», оно не есть результат движения глаз или последовательных образом на центральной ямке, которыми хотели объяснить восприятие движения. (16)

      Согласно  точке зрения Вертхаймера, восприятие движения может возникать даже без восприятия предмета, который движется. Физиологическим субстратом «Фи-феномена» является «короткое замыкание» воли возбуждения в коре головного мозга, которая возникает вследствие первого и второго раздражения.

      С позиций гештальтпсихологии было проведено  несколько специальных работ по восприятию движения. К. Дункер поставил перед собой такой вопрос: в силу, каких условий при изменении пространственных отношений в поле нашего зрения одни из воспринимаемых объектов кажутся движущимися, а другие неподвижными? По Дункеру, движущимся воспринимается тот объект, который явно локализуется на некотором другом объекте: двигается фигура, а не фон, на котором фигура воспринимается. Э. Оппенгеймер показал, что из двух предметов движущимся обычно, кажется меньший. Движущимся кажется, так же, тот предмет, который в течение опыта претерпевает наибольшее количественные или качественные изменения («принцип изменчивости»). Эксперименты К. Дункера и Э. Оппенгеймера, свидетельствуют, вопреки установкам этих экспериментаторов, вовсе не в пользу гештальтистских концепций; восприятие движения фигуры на фоне, а не фона на фигуре возникает так же на основе прошлого опыта, а не силу каких – то формальных структурных закономерностей. Так же на основе опыта складывается представление о том, что обычно движется меньшая фигура на большем фоне, а не большая на меньшем и что движущаяся фигура чаще изменяется, чем фон, который обычно остается неизменным. (16)

      Таким образом, эти эксперименты представителей гештальтпсихологии  выходит за пределы их собственных формалистических построений. 

1.5. ВОСПРИЯТИЕ ВРЕМЕНИ 

      Жизненно  очень существенная ориентировка во времени у животных совершается, как показал ряд исследований, на основе рефлекторной деятельности. У человека она превращается в очень сложный процесс восприятия времени.

      «В восприятии времени мы различаем: 1) составляющее его чувственную основу непосредственное ощущение длительности, обусловленное в основном висцеральной чувствительностью, 2) собственно восприятия времени, развивающееся на этой чувственной органической основе. Подобно тому, как отношение пространства мы различаем элементарную протяженность и собственно пространство, в отношении времени нужно таким образом различать два понятия – длительность и собственно время, но с тем, чтобы, различая, связывать их в единое целое.

      В собственно восприятии времени мы различаем: а) восприятие временной длительности и б) восприятие временной последовательности. Как одно, так и другое включает в единстве и взаимопроникновении и непосредственные, и опосредованные компоненты». (16, стр. 250)

      У нас имеется некоторое непосредственное переживание, ощущение, или «чувство» времени. Оно обусловлено органическими ощущениями и связано с ритмичностью основных процессов в органической жизни – пульса, дыхания и т.д. Значительную роль в «чувстве», или ощущении времени играют, по – видимому, необратимые химические реакции в нервной системе. (7, 16)

      Как ни бесспорно зависимость непосредственной оценки времени от целого ряда физиологических  «висцеральных» факторов нельзя все  же, как это делают некоторые авторы, видеть во времени лишь «висцеральную чувствительность». Восприятие времени обусловлено не только ей, но в не меньшей мере и тем содержанием, которое его заполняет и расчленяет: время не отделимо от реальных, во времени протекающих процессов. (7)

      Наибольшие  промежутки времени, по их истечении обычно, как показали опыты ряда исследователей, более или менее сильно  переоцениваются, большие - недооцениваются. Эти данные можно обобщить в закон заполненного временного отрезка: чем более заполненным и, значит, расчлененным на маленькие интервалы является отрезок времени, тем более длительным он представляется. Этот закон определяет закономерность отклонения психологического времени воспоминания прошлого от объективного времени.

      Для времени переживания настоящего имеет место обратное положение. Если прошедшее время в воспоминании кажется нам тем более длительным, чем оно было богаче событиями, и тем короче, чем более оно было пустым, то в отношении текущего времени на оборот: чем оно беднее событиями и чем однообразнее его течение, тем более длительным, «тягучим» оно является в переживании; чем богаче и содержательнее его заполнение, тем незаметнее оно протекает, тем меньше кажется его длительность. В этом расчленении закона заполненного временного отрезка на два противоположных по своему содержанию положения сказывается качественная специфика прошлого и настоящего. Прошлое объективировано в своем содержании и целиком определяется им; события в нем внеположны; они тем самым расчленяют время и этим удлиняют его для переживания. В настоящем, как бы ни было велико его заполнение, поскольку оно переживается как настоящее, оно по существу смыкается в переживании в одно единство; заполняющими его событиями оно не расчленяется именно постольку, поскольку оно переживается как настоящее. При не заполнении же переживаемого времени в переживании обычно создается томительное напряжение, так что внимание концентрируется на самом течении времени, которое в результате как бы удлиняется. (16, 18)

      По  мере того как в переживаемом времени  выступает на первый план установка на будущее, снова видоизменяются закономерности, определяющие переживаемую длительность. Время ожидания желательного события в непосредственном переживании томительно удлиняется, нежелательного – мучительно сокращается. В первом случае время ни когда не течет достаточно быстро, во втором – оно всегда протекает слишком быстро.  Переживаемая длительность отклоняется от объективного времени в сторону, обратную господствующей у субъекта направленности. Роль этого фактора, связанного с эмоциональным характером переживания,  можно зафиксировать как закон эмоционально детерминированной оценки времени. Он сказывается и в том, что время, заполненное событиями с положительным эмоциональным знаком, сокращается в переживании, а заполненное событиями с отрицательным эмоциональным знаком в переживании удлиняется.

      Характерной особенностью времени является его  необратимость. Мы можем вернуться  к тому месту пространства, от которого мы ушли, но мы не можем вернуть то время, которое прошло. Установление объективного порядка или однозначной, необратимой последовательности событий во времени предполагает  раскрытие причинной зависимости между ними. Именно на основании причинной зависимости мы обычно опосредованно решаем вопрос об объективной последовательности событий. Помимо установления порядка или последовательности предшествующего и последующего, временная локализация включает определение величины интервалов, их отделяющих. (16)

      «Непосредственная локализация во времени ограничивается лишь очень общим недифференцированным не столько знанием, сколько «чувством» того, что данное событие близко, поскольку оно актуально, или отдалено, поскольку оно чуждо. Более точная временная локализация переживаемого предполагает умение оперировать соотношениями временных величин». (16, стр. 252)

      Поскольку время -  направленная величина (вектор), однозначное его определение  предполагает не только систему единиц измерений (секунда, минута, час, сутки, месяц, год, столетие), но и постоянную отправную точку, от которой ведется  счет. В этом время радикально отличается от пространства. В пространстве все точки равны. Во времени должна быть одна привилегированная точка. Естественной отправной точкой во времени является настоящее, это «теперь», которое разделяет время на предшествующее ему прошлое и последующее будущее. Оно одно как будто непосредственно дано как нечто наличное; от него взор направляется на прошлое и на будущее, которые могут быть определены лишь через свое отношение к настоящему. Но проблематика времени здесь осложняется диалектикой всех временных определений, связанных с текучестью времени. Полное разрешение трудностей, связанных с текучей диалектикой временных определений, требует принятие одной общей системой координат с постоянной точкой, от которой и ведется отсчет посредством постоянных общих единиц счисления (год, месяц, день). Это исходная общая точка отсчета может быть фиксировано лишь за пределами субъективного, личного переживания, в историческом процессе определенным историческим событием от которого и ведется время исчисления (такой то год нашей эры – на 20 году октябрьской социалистической революции). Время жизни объективно определяется лишь как время истории. Лишь на основе исторически определенной системы исчисления времени можно соотносить временные показания различных наблюдателей,  свободно переходя с одной точки зрения на другую, устанавливать однозначное соответствие все датировок.