Специфика российских конфликтных традиций. Конфликтный потенциал современной России. Проблемы урегулирования конфликтов

1. Специфика российских конфликтных традиций.

     Конфликт (традиции) - направление культурологического исследования проблем социальной конфликтности, изучающее связь и зависимость особенностей зарождения, протекания и преобразования конфликтных отношений в контексте конкретных культурных образований, архетипических черт и системных качеств народной жизни. Исследование особенностей протекания социальных конфликтов в исторических, национальных, политических условиях отдельных стран приводит к выводу о существовании тесной зависимости между общим состоянием социальной конфликтности и культурным наследием, историческими традициями народного развития. Примеры такой зависимости можно найти и в истории русского народа. Русская история богата событиями, которые трудно разместить в одной плоскости, представить чередой закономерно сменяющих друг друга процессов. Вместе с тем в ней, как и во всякой другой, есть типичные особенности, характерные черты, составляющие основные свойства национальной самобытности. К ним, несомненно, относятся типичные черты конфликтности российского общества. В мире нет страны, нет народа, которые не знали бы смутных времен, раздора, войн и конфликтов. Но, если присмотреться повнимательней, их частота, общее количество, глубина и другие особенности не являются величинами постоянными в истории каждого народа. Для русской истории характерно относительно небольшое число войн, в которых Россия выступала как бы в качестве агрессора или вела их на чужой территории. Крупные социальные конфликты на территории собственной страны также свидетельствуют об устойчивом нежеланию россиян стремиться к состоянию конфликта. Как правило” многочисленные социальные столкновения здесь заканчивались весьма оригинальной ситуацией, когда возникший конфликт не завершался типичным для западных стран переговорным процессом и последующим сосуществованием победившей и побежденной страны, а сопровождался временным бегством одной из них, фактическим растворением конфликта в бескрайних просторах России. Огромные и относительно свободные пространства страны позволяли потенциальным участникам конфликта просто уклоняться от социального столкновения путем физического перемещения по территории. Какие архетипические качества народного характера формировались на основе этой исторической особенности? Прежде всего, долготерпение, стремление как можно дольше не вступать в открытое столкновение. Россиянин склонен бесконечно долго терпеть нужду, лишения, притеснения, даже прямое насилие, хорошо осознавая их пагубное воздействие, но не находя в себе мужества до поры, до времени вступить с ними в открытое противоборство. Даже тогда, когда притеснения становились невыносимыми, у россиянина оставалась возможность собрать свои пожитки и пуститься в бегство, надеясь в необжитых районах страны найти спасение от невзгод и насилия. Лишь загнанный окончательно в угол, он начинал ожесточенно сопротивляться, либо покорно, без всяких условий подчинялся победителю. Во-вторых, крайние формы пребывания в конфликте, исходящие из расчета, во что бы то ни стало одержать верх, добиться победы над противником. Вяло текущий конфликт, позволяющий сторонам длительное время сохранять независимость, свободу выражения и отстаивания своих позиций, – большая редкость. Гораздо чаще ситуация выглядит как долготерпение одной из сторон, нежелание вступать в конфликт, переходящее затем в бунт, взрыв, ярко выраженное сопротивление давлению противоположной стороны. Крайности этого поведения хорошо выражены поэтом, который говорил, что нет ничего страшнее русского бунта, “бессмысленного и беспощадного”. В-третьих, ментальное неприятие конфликта, подсознательное отношение к нему как к тяжелейшему бремени. Атмосфера конфликта непривычна и нежелательна для русской души. В Европе и других странах, где история приучила людей к состоянию перманентного конфликта, у них сформировались устойчивые особенности индивидуализма в качестве реакции на необходимость сохранить себя в постоянном поле конфликтного напряжения. В отличие от них, русский характер еще живет грезами братского единства, доверчивости, всеобщей любви, которые и по сей день питают идеи соборности, мессианства, особой роли и предназначения России к спасительному объединению всех народов во имя всеобщего мира и согласия на земле. Ряд особенностей российской конфликтности тесно связан с элементами византийского влияния. Традиции и атрибуты государственности Восточной Римской империи после гибели Византии нашли благодатную почву в единоверной Руси. Она переняла н.5 только элементы внешней атрибутики государственной власти, но и ряд важных содержательных особенностей государственности. С этого времени берет свое начало российское самодержавие как устойчивая форма ярко выраженной централизованной власти. Самодержавное строение государства оказало значительное влияние на состояние социальной конфликтности общества. Когда централизованное государство прочно обросло представительными органами на местах, государственный интерес стал решающим образом присутствовать на любом провинциальном уровне существования конфликта. “Вот приедет барин, барин нас рассудит”, – устойчивый стереотип российского сознания в конфликтной ситуации. Византийское влияние сказывается и в отношении идеологической зависимости российской конфликтности. С давних пор все более или менее крупные социальные конфликты в России чрезмерно идеологизированы. Сильная идеологическая составляющая российской конфликтности также убеждает в отсутствии у россиян европейского опыта длительного пребывания в состоянии конфликта на основе свободного противостояния сторон, дополняя его отсутствием демократического опыта светского поведения в конфликте. Идеологическое чувство вины за пребывание в несанкционированном конфликте по-прежнему довлеет над социальным менталитетом среднестатистического россиянина. Формы проявления социальной конфликтности во многом зависят от особенностей конкретной материальной и духовной культуры общества, исторических и политических традиции, существующих норм организации общественной и политической жизни. Предполагаемые наукой о конфликтах методы, приемы и способы предупреждения и регулирования социальных конфликтов дают соответствующий эффект лишь в том случае, когда они учитывают самобытные особенности той общественной среды, в которой происходят конфликты. 

     Специфика политических конфликтов.

     Необходимо  не только изучение политических конфликтов в России и конфликтов с участием России, но и того, что можно было бы обозначить как отечественная традиция политических конфликтов.

     Отечественная традиция политических конфликтов. Вряд ли стоит пытаться охватить и учесть все разнообразие мнений, высказанных и высказываемых в связи с этой темой. В лучшем случае наивной была бы и попытка дать единственно правильную и всех устраивающую оценку многообразных политических конфликтов, в которых на протяжении более тысячи лет сталкивались интересы разных этносов, регионов, конфессий, сословий, социальных и общественно-политических движений, выдающихся политических деятелей и рядовых россиян. Да и вообще, существует ли сама эта

традиция  как некий обычай, установившийся порядок поведения в политическом конфликте? Не означают ли ее поиски отрицания того, с чего мы начали изучение политических конфликтов - констатации их неповторимости, уникальности и невоспроизводимости?

     Изложенное  выше общее понимание политических конфликтов помогает искать ответ в специфическом, характерном для России способе формирования и преодоления конфликтных ситуаций, которыми так богата ее политическая история. Но свойственное России своеобразие политических конфликтов, то постоянное, что воспроизводится в этом своеобразии очень трудно если вообще возможно выразить некой общей формулой. Во всяком случае оно не исчерпывается брошенными А.С.Пушкиным и ставшими расхожими словами о "русском бунте, бессмысленном и беспощадном". Уже школьное знание отечественной истории позволяет утверждать что политической жизни России свойственны не только "схватки", но и  "игры" и "дебаты”.

       Еще раз подчеркнем: российскую специфику следует искать не в тех или иных, по самой сути своей не специфичных формах политического конфликта, а в самом способе, порядке его вызревания и выхода из него.

     То  есть, в реальном содержании политической истории России, которое по более  развернутой как бы приглашающей к размышлению оценке национального гения "требует другой мысли, другой формулы, как мысли и формулы, выведенные... из истории христианского Запада".

     Речь  идет именно о специфике способа  политического действия, а не о  фатальной

неизбежности  его результатов, роке, висящем над Россией и определяющем ее истории.

А.С.Пушкин, когда, продолжая свои рассуждения  на  интересующую нас тему,

писал:  "Не говорите:  Иначе нельзя было быть. Коли было бы это правда, то историк  был бы астроном, и события жизни человечества были бы предсказаны в календарях, как и затмения солнечные. Но проведение не алгебра. - Ум человеческий, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправдываемые временем

     Рассматривая  этот самый "общий ход вещей", его специфические для России

особенности, мыслители, философы, ученые видят в  нем свое, так или иначе подтверждающее, привлекающее или отталкивающее каждого из них. Среди них один из первых русских историков Н.М.Карамзин - автор двеннадцатитомной "Истории государства Российского", который, согласно дошедшей до нас молве, говорил: "Если понадобилось бы одним словом сказать, что делают на Руси, то это слово было бы: воруют!". Иначе видел эти особенности России К.Маркс, называя, например, террор народовольцев "специфически русским, исторически неизбежным способом действия, по поводу которого так же мало следует морализировать - за или против, как по поводу землетрясения на Хиосе"

     Подобное цитирование легче продолжить, чем закончить - история России, ее

сегодняшняя действительность дают неисчерпаемый  материал для самых разных, нередко

противоречивых  суждений и оценок. В современной  литературе представлены работы, авторы которых стремятся найти глубинные основания своеобразия отечественной внутренней и внешней политики в размерах обширной территории России, ее местоположении, рельефе, направленности "континентальной интеграции", "природе границ" и т.д. и т.п., полагая, что геополитика - это судьба России.

     В то же время, другие усматривают специфику  российской политической истории в

менталитете народа, понимают ее своеобразие как  следствие того, что русскому народу

присущи редкая долготерпимость, покорность перед  власть имущими, слабое

сознание прав личности, и в то же время стремление к свободе (воле), часто понимаемой как вседозволенность, отсутствие всяких внешних ограничений, как не обремененность внешним миром, независимость от него.

     Третьи  считают, что существуют некоторые  природные, социальные и политические константы, оказывающие влияние на всю политику России. В поисках этих "инвариантных основ", они стремятся определить не только природные, социальные, этнические и прочие относительно устойчивые обстоятельства политической деятельности в России, но и совокупный эффект от их сочетания, его проявление в политике России на мировой арене.

     Однако  в рамках "Политологии конфликта" задача выявления российский специфики ставится и решается несколько иначе. По сути дела, она сводится к установлению "особости" российского политического конфликта как одного из способов осуществления и перераспределения власти. Решение этой задачи предполагает общую характеристику власти в России. Полнота и точность этой характеристики зависит от коллективных усилий философов, историков, социологов, экономистов - всех тех, кто изучал и изучает нашу страну. Но с точки зрения политолога эта характеристика не может не включать в себя констатации того, что при всех социальных сдвигах, скачках и крутых поворотах отечественной истории до сих пор "российское цивилизационное пространство не меняется в одном решающем качестве: при любых режимах оно остается пространством воспроизводства неограниченной власти".

     Такой характер власти, связан не только с  конкретно-историческими особенностями и национальным колоритом в строении и функционировании политической системы, спецификой взаимодействия ее компонентов и институтов. В первую очередь он определяется государством - основным субъектом политики, преимущественными способами политического действия. Россия - страна с традиционно сильной государственной властью. На протяжении чуть ли не всей ее истории, государство было не просто основным, самым мощным и влиятельным участником политических отношений. Оно было тем субъектом власти, значение которого абсолютно не только в политике, но и во всех других сферах общественных отношений. Среди прочего, это приводит к политизации по самой своей природе неполитических отношений, трансформации присущих им "политических аспектов"  в саму политику. В свою очередь, это ведет к превращению возникающих там изначально неполитических конфликтов в политические. Вовлекаясь в эти конфликты, российское государство широко использовало свою монополию на насилие. Государственное насилие принуждало их участников к выгодному прежде всего для самого государства поведению в ходе конфликтов или к их разрешению опять же в его интересах. Как правило, это было внеэкономическое, именно властное принуждение, нередко осуществляемое при помощи оружия. Проявления этого общего для разных исторических периодов и сфер применения

способа действия российской власти составляют набор почти всех мыслимых и немыслимых, бывших и не бывших в других странах случаев насильственного вмешательства государства в различные области общественной жизни - от религиозной до гастрономической. И, как неизбежное следствие, их политизацию. В истории России всюду, где есть хоть какой-нибудь социальный конфликт можно найти и политику! Идет ли речь о чистоте религиозных догм, взаимоотношениях внутри церкви или между приверженцами "старой" и "новой" веры; о фасонах головных уборов, брюк и галстуков, явствах и напитках, одобряемых и дозволяемых государями Петром I, Павлом I или "общественной организацией" вроде комитета комсомола; о внутринаучной дискуссии по языкознанию, генетике или высшей нервной деятельности; о литературной полемике различных художественных журналов - всюду конфликты приобретают политический характер, а при их разрешении государством применяется насилие, нередко вооруженное.

     Насаждая  на отечественной почве христианство, картофель, просвещение, навигацию, индустриализацию, коллективизацию, кукурузу и даже демократизацию, российское государство следовало иностранным образцам не столько для удовлетворения общественных потребностей, сколько обслуживая свои собственные нужды. Приоритетность для российского государства функции "самообслуживания" подтверждается тем, что и идеология, и теория, и практика находящейся у власти российской государственности, наряду с апологией собственной державности неизменно включают в себя, иногда косвенное, но всегда легко обнаруживаемое, оправдание государственного осчастливливания, "отсталых", "не сознательных", "косных" масс или просто "простых людей". При каждом из упомянутых выше и множестве других "насаждений", государство инициировало конфликты со значительной частью (бывало и большинством!) населения страны, становясь в своеобразную, но для России привычную, оппозицию к собственному народу.

     Более или менее постоянное присутствие  этой оппозиции, прерываемое иноземными нашествиями, Отечественными войнами, общенациональными стихийными и прочими бедствиями, порождает  потенциально  политически  конфликтную   систему

"МЫ - ОНИ". Где одной стороной является  государство, а другой - медленно  и трудно

формирующиеся (отчасти под влиянием такого государства) общество. Они связаны внутренне - противоречивыми отношениями, которые для наглядности можно обозначить как "любовь - вражда".

     "Любовь", - а точнее, взаимная потребность,  осознание необходимости, нужности

другой  стороны для собственного существования, скрепляет эту систему, обуславливает

широкое распространение в обществе настроений, точно и емко выражаемых фразой: "За

державу обидно". Эти настроения можно  подогреть, приказав, как сделал Павел I, употреблять вместо слова "Отечество" - "Государство" или, как И.В.Сталин, попытаться оправдать грубые ошибки государственного управления, поставившие народ на грань катастрофы и иноземного порабощения, обращением к нему со словами: "Братья и сестры!".

     "Вражда" же проявляется в том, что столкновение интересов общества и государства в России очень редко развивается как "игра". Если это даже "игра" - то игра без правил, куда реже переходящая в "дебаты", чем в "схватку", для которой характерно стремление не легитимно реализовать свои интересы за счет другой стороны. При этом, если воспользоваться выражением упомянутого выше классика, "воруют" как государство у народа, так и народ у государства. В данном случае речь идет не о "несунах". коррупционерах, казнокрадах и прочих крупных и мелких жуликах, которые есть, кажется, всюду и всегда. Для рассматриваемой системы характерно именно политическое воровство, кража в форме присвоения, узурпации или игнорирования властных полномочий. Это проявляются как в нелегитимном "превышении власти", изменении или установлении новых правил "игры" государством, так и в пренебрежении его властью, которая сплошь и рядом оценивается как "не наша" "оккупационная", "антинародная". Другими словами: "жестокость законов в России, смягчается их невыполнением".