Навязчивость достигла
напряженности бреда. Помню больного,
который обратился в диспансер
со следующим: у него был единственный
ребенок, сын, который болел долго
туберкулезным менингитом и умер,
несмотря на все усилия врачей и
родных; его похоронили. По прошествии
некоторого времени у отца возникла
мысль, что ребенок похоронен
живым, что у него было только тяжелое
помрачение сознания а не смерть, которое
не распознали. Больной ярко представлял
себе, как ребенок проснулся в
гробу, кричал и в конце концов
задохнулся. Такая мысль настолько
овладела больным, что он несколько
раз ходил на кладбище, прикладывал
ухо к могиле и подолгу слушал,
не донесутся ли из могилы крики. В
конце кондов он обратился к дирекции
кладбища с просьбой вскрыть могилу
и проверить, в том ли положении
лежит труп или его положение
изменилось. В такие моменты навязчивое
овладевающее представление достигает
степени бреда. Правда, овладевающее
представление держится не постоянно,
но возникает временами, в промежутках
же обнаруживается к нему критическое
отношение. Больной пришел в диспансер
с просьбой помочь ему избавиться
от этого представления, научить, как
преодолевать его. Когда такого рода
представления достигают большой
интенсивности, они целиком овладевают
больным. Критикана некоторое время
исчезает и тогда навязчивое явление
смыкается, сливается с бредом.
Близко к этой
форме навязчивостей стоят навязчивые
влечения, также чрезвычайно контрастные
по своему содержанию. Они появляются
у больных иногда мимолетно, в
виде стремления обругать прохожего, сказать
незнакомому человеку на улице какую-нибудь
гадость, циничную фразу; у других появляется
желание в театре, сидя в бель-этаже
или ложе яруса, плюнуть на чью-нибудь
лысину, сбросить бинокль. У некоторых
подобные явления более мучительны:
ножом ударить любимого ребенка, близкого
родственника. У одной больной возникло
желание посадить своего ребенка на раскаленную
трубу, у другую — ударить топором дочь.
Больные в подобных случаях боятся, что
они выполнят влечение, что у них настолько
помутятся сознание, что они могут действительно
убить, у дарить топором любимого ребенка.
ни прячут все острые предметы, стремительно
убегают из дома, как только возникает
такое навязчивое влечение.
Подобные влечения
не реализуются, чем и отличаются
от импульсных влечений, но они доставляют
мучительное переживание больным.
Некоторые просят, чтобы их поместили
в психиатрическую больницу из-за
страха, как бы они, несмотря на свое
сопротивление, все же не реализовали
свое ужасное влечение.
Во всех случаях
речь идет о контрастных по своему
содержанию расстройствах, почему, например,
Е.А. Попов и трактовал их механизмы
как проявление ультра парадоксальной
фразы. Однако дело здесь. по-видимому,
более сложное.
К области навязчивых
расстройств относятся и бесконечные
фобии. Выделить их невозможно. Содержанием
страха может стать любое явление
действительности: страх высоты, страх
пространства, страх острых предметов,
страх заразиться болезнью, Страх
заболеть раком, сифилисом, страх остаться
одному, страх закрытых помещений, страх
оказаться в середине толпы и
быть задавленным, боязнь подавиться.
Они бесконечны. К американскому
словарю медицинской терминологии
есть приложение, в котором на 6-ти
страницах, описаны все виды фобий,
даны их латинские и греческие
названия. Автор насчитывает 367 видов
фобий. У некоторых больных появляется
состояние панфобии . боязнь всего.
и наконец встречается фобофобия
— навязчивый страх возникновения
фобии.
К этой же области
чувственных навязчивостей относятся
разнообразнейшие по своим проявления
навязчивые сомнения. Больной запер
дверь, уверен в этом, но все же его
мучат сомнения, он должен возвратиться
и вновь проверить, закрыта ли
дверь, уйдет и еще раз вернется,
и еще раз. По нескольку раз
проверяют правильность написанного
адреса на письме, и, опустив в почтовый
ящик, все же начинают навязчиво
думать, что адрес был написан
неправильно. Врачи по-многу раз
проверяют дозы в рецепте, иногда
догоняют больных и просят возвратить
рецепт для новой проверки. Один
врач, хорошо зная дозировки всех медикаментов,
не мог писать рецепты без справочника,
— он должен был каждую дозу вновь
и вновь проверять. Проверяют
также шкафы, служебные помещения,
ящики, проверяют по-многу раз
содержание служебных бумаг. Одним
словом, такие явления навязчивости
иногда бывают настолько выражены и
интенсивны, что больной становится
их рабом, становится не работоспособным.
Наконец, к навязчивостям
относятся, занимающие несколько особое
место, навязчивые страхи в успешном
выполнении либо привычного, либо автоматизированного,
либо физиологического акта. Может
возникнуть навязчивый страх бессонницы
и в таких случаях больные
действительно перестают засыпать,
у некоторых возникает навязчивый
страх покраснения в общественном
месте, покраснения при разговоре
с сослуживцами и такого рода покраснение
реализуется, больной действительно краснеет.
У некоторых появляется страх забыть роль
или содержание выступления и это приводит
действительно к забыванию. Навязчивый
страх подавиться иногда приводит к тому,
что действительно функция акта глотания
расстраивается. В некоторых случаях явление
импотенции у мужчин носит характер такой
навязчивости. В учебнике Е.А. Попов привел
пример для иллюстрации такой навязчивости
— навязчивой болезни выполнения привычного
автоматизированного действия: если доску
в полметра ширины положить на пол, каждый
свободно по ней пройдет, но если доску,
такой же ширины, положить над пропастью,
пройдет не каждый, расстроится акт движения,
акт равновесия, возникает страх. Схожий
механизм лежит и в навязчивой боязни
не выполнить то или иное действие. Последнее
приводит к тому, что некоторые теряют
способность выступать на больших собраниях,
возникает навязчивый страх наступления
смущения и забвения содержания выступления.
Иногда такой больной преодолевает себя,
выступает и действительно забывает. После
чего страх перед публичным выступлением
становится непреодолимым.» У актера,
у певца такой страх приводит к необходимости
оставления своей профессии.
Среди явлений навязчивости
часто встречаются явления ритуала,
навязчивого заклинания. У больного
возникает мучительный навязчивым
страх несчастия с родными
во время его отсутствия .Уходя
из дома, он должен три раза обернуться
и посмотреть на окна своей квартиры,
такое действие подобно заклинанию
навязчиво предохраняет от мнимого
несчастья. Больной с навязчивым
страхом, что ему ничего в жизни
не удается, идя о чем-либо хлопотать
в учреждение? Для успеха своих
хлопот должен найти окурок на тротуаре
и держать его все время
в левой руке? — несмотря на критическое
отношение, несмотря на сознание нелепости
своих действий, больная все же
их совершает, достигает облегчения
(ритуалы навязчивое действие, определяющееся
другими видами навязчивостей: навязчивыми
сомнениями и навязчивыми страхами).
Есть еще один
вид навязчивых действий — привычные
действия. У очень многих людей
имеются привычные навязчивости:
некоторые постоянно оттягивают
воротник, поправляют волосы, особым образом
трут лицо, в речи употребляют слова
— паразиты: “знаете11 ?”понимаете”,
“вот 11 и т.д. Они тоже связи, образовавшиеся
по типу условного рефлекса и ставшие
навязчивыми, но они обычно не замечаемы,
иногда даже не тягостны. Они становятся
тягостными только тогда, когда на них
обращают внимание окружающие, избавиться
от них так же трудно, как и
от других видов навязчивостей.
Патофизиологический
механизм явлений навязчивости разные
авторы трактуют по-своему. И.П. Павлов
рассматривал навязчивости, как результат
образования очага инертного
возбуждения.Он думал обедином механизме,
лежащем в основе паранойяльных
состояние и навязчивостей. Правда,
в отдельных “Средах” он предполагал
и иной механизм, он думал, например,
что фобия является следствием лабильностя
торможения. М.К. Петрова и др. считали,
что в основе фобий лежит инертность
тормозного процесса. Что касается
обладающих, контрастных представлений,
то И.П. Павлов считал, что в их основе
лежит ультра парадоксальная фаза,
извращение индукционных отношений: ассоциации,
соответствующие действительности
,затормаживаются, а ассоциации, не
соответствующие действительности,
растормаживаются. Это пока еще гипотетическое
толкова -кие, ценность которого заключается
в том, что оно дает направление
исследованию. И.П. Павлов, делая это предположение,
имел богатый лабораторным опыт, павловское
представление об инертности, лежащей
в основе паранойяльных и навязчивых состояний,
подтверждается повседневно в нашей клинике,
нашим вмешательством в природу этого
процесса.