Психология половых различий

1.3 Психология половых  различий

Общеизвестно, что половой диморфизм  относится к числу фундаменталь-ных, постоянных характеристик человеческого  онтогенеза, а половое разделение труда в той или иной форме  существует в любом человече-ском обществе. Проблема соотношения и изменения традиционных сти-лей жизни и психических свойств мужчин и женщин вызы-вает жаркие споры, причем она имеет вполне реальное практическое значение. Однако за исключением работ Б. Г. Ананьева, проблемы психологии половых различий и половой дифференциации не нашли до-статочного отражения в отечественной психологии. Тогда как исследова-телям, занимающимся вопросами формирования личности, необходимо иметь в виду, что все или почти все онтогенетические характеристики являются не просто возрастными, но половозрастными, а самая первая категория, в которой ребенок осмысливает собственное «я», -- это поло-вая принадлежность.

Психологическая наука в целом, оставляя возможность отдельному исследователю  в рамках своей специальной темы абстрагироваться от половой принадлежности, образования и содержания деятельности своих испытуемых и т. п., не может полностью игнорировать такое фундамен-тальное биосоциальное свойство, как пол. Его теоретическая недооцен-ка практически оборачивается тем, что традиционно мужские свойства и образцы поведения невольно принимаются и выдаются за универсаль-ные (очень многие психологические и психиатрические опросники и схе-мы имеют откровенно маскулинные акценты, особенно когда речь идет о подростках), что мешает пониманию специфических проблем женской половины человечества и противоречит принципу равенства полов, кото-рое утверждает социалистическое общество.

Половая дифференциация и формирование половой идентичности

Вопреки житейским представлениям, что половая принадлежность индивида «дана» ему чисто биологически, половая идентичность, т. е. Осознанная принадлежность, к определенному полу, -- результат слож-ного биосоциального процесса, соединяющего онтогенез, половую социлизацию и развитие самосознания [7], [9], [21].

В постнатальном онтогенезе биологические факторы половой диффе-ренциации дополняются социальными. Генитальная внешность задает определенную программу взрослым, детерминируя определение акушер-ского (или паспортного) пола новорожденного, что, в свою очередь, сиг-нализирует, в духе какой половой роли, мужской или женской, он дол-жен воспитываться (пол воспитания). Эта половая социализация, обуче-ние ребенка половой роли, всегда производна от норм и обычаев соот-ветствующего общества, культуры.

Сюда входят прежде всего система дифференциации половых ролей, т.е. половое разделение труда, специфические полоролевые предписания, права и обязанности мужчин и женщин, и связанная с ней система стереотипов маскулинности и фемининности, т. е. представления о том, какими являются или должны быть мужчины и женщины. Тем и другим определяются принятые в обществе поведения.

Первичная половая идентичность, т. е. знание своей половой при-надлежности, складывается обычно уже к 1,5 годам  и является наибо-лее устойчивым, стержневым элементом самосознания. С возрастом объем и содержание этой идентичности меняются, причем это часто связано с умственным и социальным развитием ребенка. Двухлетний ребенок знает свой пол, но еще не умеет обосновать эту атрибуцию. К 3--4 годам ребенок ясно различает пол окружающих его людей (раз-ная реактивность на мужчин и женщин наблюдается уже у 7--8-месяч-ных младенцев и даже раньше [6], но часто ассоциирует его со слу-чайными внешними признаками, вроде одежды, и допускает принципи-альную обратимость, возможность изменения пола (хотя в действитель-ности изменение половой идентичности ребенка в этом возрасте уже весьма сложно). В 6--7 лет ребенок окончательно осознает необрати-мость половой принадлежности, причем это совпадает с бурным усиле-нием половой дифференциации деятельности и установок; мальчики и девочки по собственной инициативе выбирают разные игры и партнеров в них, у них проявляются разные интересы, стиль поведения и т.д.; стихийная половая сегрегация (однополые компании) способствует кристаллизации и осознанию половых различий.

Половая идентичность основывается, с одной стороны, на соматических признаках (образ тела), а с другой -- на поведенческих и харак-терологических свойствах, оцениваемых по степени  их соответствия или несоответствия нормативному стереотипу маскулинности или фемининности. Причем, как и все прочие самооценки, они во многом производны от оценки ребенка окружающими. Все эти характеристики многомерны зачастую неоднозначны. Уже у дошкольников часто возникает пробле-ма соотношения полоролевых ориентации ребенка, т. е. оценки им сте-пени своей маскулинности -- фемининности, и его полоролевых пред-почтений, которые выясняются путем ответов на вопрос «Кем бы ты предпочел быть -- мальчиком или девочкой?» и экспериментов, когда ребенок вынужден выбирать между мужским и женским образцом или ролью.

Хотя известно, что полоролевые  предписания и ожидания и связан-ная  с ними оценка маскулинности (фемининности) ребенка являются важным фактором его  психосексуального развития, психология половой дифференциации изучена слабо. Здесь существуют три альтернативные теории.

Теория идентификации, уходящая корнями  в психоанализ, подчер-кивает роль эмоций и подражания, полагая, что ребенок  бессознательно имитирует поведение  представителей своего пола, прежде всего -- родителей, место которых он хочет занять [26]. Теория половой типизации, (sех тyping), опирающаяся на теорию социального научения [18; 19] придает решающее значение механизмам подкрепления: родители и другие люди поощряют мальчиков за поведение, которое принято счи-тать мальчишеским, и осуждают их, когда они ведут себя «женственно»; девочки же получают положительное подкрепление за фемининное поведение и отрицательное -- за маскулинное. Как пишет У. Мишел, «по-ловая типизация -- это процесс, посредством которого индивид приобре-тает полодиморфические образцы поведения: сначала он учится разли-чать образцы поведения, дифференцируемые по полу, затем обобщать этот частный опыт на новые ситуации и, наконец, выполнять соответст-вующие правила» [18; 57]. Теория самокатегоризации, опирающаяся на когнитивно-генетическую теорию, подчеркивает познавательную сторо-ну этого процесса: ребенок сначала усваивает половую идентичность, определяя себя в качестве «мальчика» или «девочки», а затем старает-ся сообразовать свое поведение с тем, что кажется ему соответствующим такому определению. В свете теории половой типизации ребенок мог бы сказать: «Я хочу поощрения, меня поощряют, когда я делаю «мальчи-ковые» вещи, поэтому я хочу быть мальчиком», а в свете теории само-категоризации: «Я мальчик, поэтому я хочу делать «мальчиковые» вещи, и возможность делать их меня вознаграждает» [13; 89].

Хотя каждая из этих теории содержит какую-то долю истины, ни одна не объясняет  всех известных фактов [17], [23]. Главное  возраже-ние против теории идентификации -- неопределенность ее основного по-нятия, обозначающего и уподобление себя другому, и подражание, и отождествление с другим. Но защитная идентификация мальчика с от-цом из страха перед ним (фрейдовский эдипов комплекс) имеет мало общего с подражанием, основанным на любви; подражание свойствам конкретного индивида нередко смешивают с усвоением его социальной роли (отец как властная фигура); фактически образцом для мальчика часто служит не отец, а какой-то другой мужчина; кроме того, поведе-ние детей далеко не всегда повторяет поведение их взрослых моделей, например однополые мальчишеские группы возникают явно не от того, что мальчики видят, как их отцы избегают женского общества. Теорию половой типизации упрекают в механистичности, ребенок выступает в ней скорее как объект, чем как субъект социализации; с этих позиций трудно объяснить появление многочисленных, не зависящих от характе-ра воспитания, индивидуальных вариаций и отклонений от половых сте-реотипов; кроме того, многие стереотипные мальчишеские и девчоночьи реакции вообще складываются стихийно, независимо от обучения и по-ощрения. Теория самокатегоризации в известной мере синтезирует оба подхода, предполагая, что представления ребенка о соответствующем его полу поведении зависят как от его собственных наблюдений за пове-дением мужчин и женщин, служащих ему образцами, так и от одобре-ния или неодобрения, вызываемого такими его поступками у окружаю-щих. Однако трудность этой теории в том, что полоролевая дифферен-циация поведения у детей начинается гораздо раньше, чем складывается устойчивая половая идентичность.

Возможно, что эти теории нужно  рассматривать не как альтернативные, а как взаимодополнительные, описывающие  один и тот же про-цесс с разных точек зрения (теория половой, типизации -- с точки зре-ния воспитателей, теория самокатегоризации -- с точки зрения ребен-ка), или подчеркивающие аспекты, имеющие неодинаковое значение на разных стадиях психосексуального развития [23].

Исключительно важным универсальным  агентом половой социализации является общество сверстников как своего, так и противополжного пола. Оценивая телосложение и поведение ребенка в свете своих, гораздо более жестких, чем у взрослых, критериев маскулинности -- фемининности, сверстники тем самым подтверждают, укрепляют или, на-оборот, ставят под вопрос его половую идентичность и полоролевые ориентации. Особенно остро стоит эта проблема у мальчиков, у которых полоролевые нормативы и ожидания исключительно жестки и завыше-ны. Объясняется ли это тем, что маскулинные черты традиционно це-нятся выше фемининных, или же общебиологической закономерностью, согласно которой на всех уровнях половой дифференциации формиро-вание мужского начала требует больших усилий, чем женского, и что природа делает здесь больше ошибок [20], -- вопрос открытый. Сверст-ники также являются главным посредником в приобщении ребенка к принятой в обществе, но скрываемой от детей систем сексуального сим-волизма. Отсутствие общения со сверстниками, особенно в предподростковом и подростковом возрасте, может существенно затормозить психосексуальное развитие ребенка, оставив его неподготовленным к слож-ным переживаниям пубертата, когда проблема половой идентичности встает снова и с особой остротой, опять-таки в результате совместного действия биологических и социальных факторов.

Половые роли и психологические  различия

Анализ процесса половой дифференциации вплотную подводит нас к проблеме психологических различий между  полами. Здесь возникает сразу, три  круга вопросов: 1) Какие психологические  различия между полами установлены строго научно, в отличие от ходячих мнений и стереотипов массового сознания? 2) Какова степень этих различий, на-сколько жестко разграничиваются мужские и женские качества? 3) Ка-кова природа этих различий, являются ли они универсально - биологисческими или отражают исторически преходящие формы полового раз-деления труда?

Наличие существенных психологических  различий между мужчина-ми и женщинами  само по себе ни у кого не вызывает сомнений. Однако эмпирические данные на этот счет, несмотря на огромное число иссле-дований, недостаточны и часто противоречивы.

Э. Маккоби и К. Джеклин [17] критически проанализировали и обобщили большинство  американских и западноевропейских исследо-ваний о половых особенностях восприятия, обучаемости, памяти, интел-лекта, когнитивного стиля, мотивации, самосознания, темперамента, уровня активности и эмоциональности, общительности, домииантности и т. д., опубликованных до 1973 г. Достоверно установленных фактов оказалось даже меньше, чем принято было думать. По мнению Маккоби и Джеклин, твердо установлено, что девочки превосходят мальчиков в вербальных способностях; мальчики сильнее девочек в визуально-про-странственных способностях; у мальчиков выше математические спо-собности; мужчины более агрессивны.

Напротив, мнения, что девочки «социальное» и более внушаемы, чем мальчики; у девочек ниже уровень самоуважения; девочки лучше справляются с  простыми, рутинными задачами, тогда  как мальчики -- с более сложными познавательными процессами, овладение  которыми предполагает преодоление ранее усвоенных реакций, мужской когнитив-ный стиль более «аналитичен», чем женский; на девочек больше влия-ет наследственность, а на мальчиков -- среда; у девочек слабо развита потребность в достижении; у девочек больше развито слуховое, а у мальчиков -- зрительное восприятие,-- кажутся необоснованными.

Наконец, широкий круг вопросов остается открытым, так как дан-ных мало или они противоречивы. Это касается: тактильной чувстви-тельности; страха и тревожности; общего уровня активности; соревно-вательности; доминантности; послушности и заботливости.

Возможно, что скептические выводы Маккоби и Джеклин отчасти  обусловлены их чрезмерной методологической придирчивостью. Кроме того, то, что  психология не подтвердила валидности того или иного суждения, еще не доказывает его ложности. Половые различия охва-тывают очень широкий круг свойств и отношений. Здесь есть опреде-ленные транскультурные, даже межвидовые филогенетические констан-ты. Такова, например, большая агрессивность мужчин и ассоциация маскулинной копулятивной позы с доминантной, а фемининной -- с под-чиненной позицией.

Межкультурной валидностью, повидимому, обладает различение мужского стиля жизни как более предметного и инструментального от более эмоционально-экспрессивного женского стиля; это связано с осо-быми функциями женщины-матери и так или иначе преломляется в на-правленности интересов и деятельности, соотношении семейных и вне семейных ролей и т. д. и т. п. Но эти, так сказать, эволюционные уни-версалии существуют не сами до себе, а в исторически конкретной си-стеме общественных отношений.

Если рассматривать  этот вопрос исторически, нельзя не заметить, что традиционная система дифференциации половых ролей и связан-ных с ними стереотипов маскулинности -- фемининности отличалась сле-дующими характерными чертами: 1) мужские и женские виды дея-тельности и личные качества различались очень резко и казались полярными; 2) эти различия освящались религией или ссылками на при-роду и представлялись ненарушимыми; 3) мужские и женские функ-ции были не просто взаимодополнительными, но и иерархическими -- женщине отводилась зависимая, подчиненная роль, так что даже иде-альный образ женщины конструировался с точки зрения мужских ин-тересов.

Идеалы маскулинности  и фемининности сегодня, как никогда, про-тиворечивы. Во-первых, традиционные черты в них переплетаются  с современными. Во-вторых, они значительно  полнее, чем раньше, учи-тывают многообразие индивидуальных вариаций. В-третьих, и это осо-бенно важно, они отражают не только мужскую, но и женскую точку зрения. Согласно идеалу свечной женственности» буржуазной морали XIX в., женщина должна быть нежной, красивой, мягкой, ласковой, но в то же время пассивной и зависимой, позволяя мужчине чувствовать себя по отношению к ней сильным и энергичным. Эти качества и се-годня высоко ценятся, составляя ядро мужского понимания женствен-ности. Но в женском самосознании появились также новые черты: что-бы быть с мужчиной на равных, женщина должна быть умной, энер-гичной, предприимчивой, т. е. обладать некоторыми свойствами, кото-рые раньше составляли монополию мужчин (только в принципе).

Неоднозначен и образ  мужчины. Раньше ему предписывалось быть сильным, смелым, агрессивным, выносливым, энергичным, но не осо-бенно чувствительным (другое дело -- проявление «сильных» чувств, вроде гнева). Эти качества и сегодня очень важны. Для мальчика-под-ростка важнейшие показатели маскулинности -- высокий рост и физи-ческая сила; позже на первый план выступает сила воли, а затем -- ин-теллект, обеспечивающий успех в жизни. В подростковом и юношеском возрасте соответствующие нормативные представления особенно жест-ки и стереотипны; желая утвердиться в своей мужской роли, мальчик всячески подчеркивает свое отличие от женщин, стараясь преодолеть все, что может быть воспринято как проявление женственности. У взрос-лых эта поляризация ослабевает. Мужчина начинает ценить в себе и других такие тонкие качества, как терпимость, способность понять другого, эмоциональную отзывчивость, которые раньше казались ему признаками слабости. Но эти качества весьма трудно совместить с не-сдержанностью и грубостью. Иначе говоря, нормативные наборы со-циально-положительных черт мужчины и женщины перестают казаться полярными, взаимоисключающими и открывается возможность самых разнообразных индивидуальных их сочетаний. Человек, привыкший ори-ентироваться на однозначную, жесткую норму, этих условиях чувст-вует себя неуютно. Отсюда -- переориентация теоретической психологии. Первона-чально понятия маскулинности и фемининности конструировались стро-го дихотомически, альтернативно, а всякое отступление от норматива воспринималось как патология или шаг в направлении к ней (ученая женщина--«синий чулок» и т. п.). Затем жесткий нормативизм усту-пил место идее континуума маскулинно - фемининных свойств. На основе этой идеи западные психологи в 1930--1970-х гг. сконструировали не-сколько специальных шкал для измерения маскулинности -- фемининно-сти умственных способностей, эмоций, интересов и т. д. (тест Термана-- Майлз, шкала М--Ф ММРI, шкала маскулинности Гилфорда и др.). Эти шкалы предполагают, что индивиды могут в пределах какой-то нор-мы различаться по степени М и Ф. Однако свойства М -- Ф представля-лись при этом альтернативными, взаимоисключающими: высокая М должна коррелировать с низкой Ф, и обратно, причем для мужчины нормативна, желательна высокая М, а для женщины -- Ф. Вскоре, од-нако, выяснилось, что далеко не все психические качества поляризуют-ся на «мужские» и «женские». Кроме того, разные шкалы (интеллекта, эмоций, интересов и т. д.) в принципе не совпадают друг с другом -- индивид, имеющий высокую М по одним показателям, может быть весь-ма фемининным в других отношениях. Например, соревновательные виды спорта издавна считались мужскими. Женщины-спортсменки обычно обнаруживали низкие показатели по традиционным измерени-ям фемининности, и ученые были склонны считать их характер скорее маскулинным. В ряде случаев это подкреплялось эндокринологически. Однако недавнее исследование группы канадских теннисисток и гандболисток и сравнение их со спортсменами - мужчинами выявило лож-ность этого представления. Оказалось, что эти девушки прекрасно со-четают целый ряд маскулинных качеств (соревновательность, упорство, бескомпромиссность и т. п.) с высоким уровнем фемининности [24].