Титульный лист
Вариант 2
Содержание
1.Проблема развития психики.
1.1 Проблема.
1.2 Гипотеза.
2. Свойства и виды внимания.
2.1 Свойства внимания.
2.2 Виды внимания.
1. Проблема развития психики.
1.1 Проблема.
Проблема возникновения,
т. е. собственно генезиса, психики
и проблема ее развития теснейшим
образом связаны между собой.
Поэтому то, как теоретически
решается вопрос о возникновении
психики, непосредственно характеризует
общий подход к процессу психического
развития.
Как известно,
существует целый ряд попыток
принципиального решения проблемы возникновения
психики. Прежде всего, это то решение
вопроса, которое одним словом можно было
бы обозначить как решение в духе «антропопсихизма»
и которое связано в истории философской
мысли с именем Декарта. Сущность этого
решения заключается в том, что возникновение
психики связывается с появлением человека:
психика существует только у человека.
Тем самым вся предыстория человеческой
психики оказывается вычеркнутой вовсе.
Нельзя думать, что эта точка зрения в
настоящее время уже не встречается, что
она не нашла своего отражения в конкретных
науках. Некоторые исследователи до сих
пор стоят, как известно, именно на этой
точке зрения, т. е. считают, что психика
в собственном смысле является свойством,
присущим только человеку.
Другое, противоположное
этому, решение дается учением
о «панпсихизме», т. е. о всеобщей
одухотворенности природы. Такие
взгляды проповедовались некоторыми
французскими материалистами, например
Робине. Из числа известных в психологии
имен можно назвать Фехнера, который тоже
стоял на этой точке зрения.
Между обоими
этими крайними взглядами, с
одной стороны, допускающими существование
психики только у человека, с
другой — признающими психику
свойством всякой вообще материи,
существуют и взгляды промежуточные.
Они пользуются наибольшим распространением.
В первую очередь это тот
взгляд, который можно было бы
обозначить термином «биопсихизм».
Сущность «биопсихизма» заключается в
том, что психика признается свойством
не всякой вообще материи, но свойством
только живой материи. Таковы взгляды
Гоббса и многих естествоиспытателей
(К. Бернара, Геккеля и др.). В числе представителей
психологии, державшихся этого взгляда,
можно назвать В. Вундта.
Существует
и еще один, четвертый, способ
решения данной проблемы: психика
признается свойственной не всякой
вообще материи и не всякой
живой материи, но только таким
организмам, которые имеют нервную
систему. Эту точку зрения можно
было бы обозначить как концепцию
«нейропсихизма». Она выдвигалась Дарвином,
Спенсером и нашла широкое распространение
как в современной физиологии, так и среди
психологов, прежде всего психологов-спенсерианцев.
Можем ли
мы остановиться на одной из
этих четырех позиций как на
точке зрения, в общем, правильно
ориентирующей нас в проблеме
возникновения психики?
Мы полагаем, что и такое допущение
противоречит современным научным
знаниям о простейшей живой
материи. Психика может быть
лишь продуктом дальнейшего развития
живой материи, дальнейшего развития
самой жизни.
Таким образом,
необходимо отказаться также
и от того утверждения, что
психика возникает вместе с
возникновением живой материи
и что она присуща всему
органическому миру.
Остается последний
из перечисленных взглядов, согласно которому
возникновение психики связано с появлением
у животных нервной системы. Однако и этот
взгляд не может быть принят, с нашей точки
зрения, безоговорочно. Его неудовлетворительность
заключается в произвольности допущения
прямой связи между появлением психики
и появлением нервной системы, в неучете
того, что орган и функция хотя и являются
неразрывно взаимосвязанными, но вместе
с тем связь их не является неподвижной,
однозначной, раз и навсегда зафиксированной,
так что аналогичные функции могут осуществляться
различными органами.
Таким образом,
проблема возникновения психики до сих
пор не может считаться решенной, даже
в ее самой общей форме.
Такое состояние
проблемы возникновения психики,
естественно, приводило ряд естествоиспытателей
именно в этом вопросе к
позициям агностицизма. В последней
четверти прошлого столетия Эмиль
Дюбуа-Реймон — один из виднейших естествоиспытателей
своего времени — указал в своей речи
в честь Лейбница (1880) на семь неразрешимых
для человеческой науки «мировых загадок»
. Как известно, в их числе стоял и вопрос
о возникновении ощущения. Президент Берлинской
академии, где Дюбуа-Реймон выступал с
этим докладом, подводя итоги обсуждения
проблемы непознаваемости для науки некоторых
вопросов, отвел целый ряд «загадок», но
сохранил три, подчеркнув их якобы действительную
недоступность человеческому познанию.
В числе этих трех оказался и вопрос о
первом возникновении ощущений, вопрос,
который Геккель не случайно назвал «центральной
психологической тайной» .
Нет, понятно,
ничего более чуждого последовательно
материалистической науке, чем
взгляды агностицизма, хотя бы
и ограниченные одним только
участком знания.
- Гипотеза
Первое, что
встает перед исследованием генезиса
психики, — это вопрос о
первоначальной, исходной форме
психического. По этому поводу
существуют два противоположных
взгляда. Согласно одному из
них, развитие психической жизни
начинается с появления так
называемой «гедонической» психики,
т. е. с зарождения примитивного,
зачаточного самосознания. Оно заключается
в первоначально смутном еще переживании
организмом своих собственных состояний,
в переживании положительном — при условии
усиленного питания, роста и размножения
— и отрицательном — при условии голодания,
частичного разрушения и т. п. Эти состояния,
являющиеся прообразом человеческих переживаний
влечения, наслаждения или страдания,
якобы и составляют ту главную основу,
на которой в дальнейшем развиваются различные
формы «предвидящего» сознания, сознания,
познающего окружающий мир.
Этот взгляд
может быть теоретически оправдан
только с позиций психовиталистического
понимания развития, которое исходит из
признания особой, заключенной в самом
объекте силы, раньше действующей как
чисто внутреннее побуждение и лишь затем
«вооружающей» себя органами внешних
чувств. Мы не считаем, что этот взгляд
может быть принят современным исследованием,
желающим остаться на научной почве, и
не считаем необходимым вдаваться здесь
в его критику.
Как теоретические,
так и чисто фактические основания
заставляют нас рассматривать
жизнь, прежде всего как процесс
взаимодействия организма и окружающей
его среды.
Что же может
служить критерием чувствительности,
т. е. как можно вообще судить
о наличии ощущения, хотя бы
в самой простой его форме?
Обычно практическим критерием
чувствительности является критерий
субъективный. Когда нас интересует
вопрос о том, испытывает ли
какое-нибудь ощущение данный
человек, то, не вдаваясь в сложные
рассуждения о методе, мы можем
поступить чрезвычайно просто: спросить
его об этом и получить совершенно
ясный ответ. Мы можем, далее,
проверить правильность данного
ответа, поставив этот вопрос
в тех же условиях перед
достаточно большим числом других
людей. Если каждый из спрошенных или
подавляющее большинство из них будет
также отмечать у себя наличие ощущения,
то тогда, разумеется, не остается никакого
сомнения в том, что это явление при данных
условиях действительно всегда возникает.
Дело, однако, совершенно меняется, когда
перед нами стоит вопрос об ощущении у
животных. Мы лишены возможности обратиться
к самонаблюдению животного, мы ничего
не можем узнать о субъективном мире не
только простейшего организма, но даже
и высоко развитого животного. Субъективный
критерий здесь, следовательно, совершенно
неприменим.
Поэтому, когда
мы ставим проблему критерия
чувствительности (способности ощущения),
как элементарнейшей формы психики,
то мы необходимо должны поставить
задачу отыскания не субъективного,
но строго объективного критерия.
Что же может
служить объективным критерием
чувствительности, что может указать
нам нa наличие или отсутствие способности
ощущения у данного животного по отношению
к тому или иному воздействию?
Здесь мы
снова должны, прежде всего, остановиться
на том состоянии, в котором
находится этот вопрос. Р. Иеркс
указывает на наличие двух основных типов
объективных критериев чувствительности,
которыми располагает — или якобы располагает
— современная зоопсихология . Прежде
всего, это те критерии, которые называются
критериями функциональными. Это — критерии,
т. е. признаки психики, лежащие в самом
поведении животных.
Можно считать
— и в этом заключается первое
предположение, которое здесь
возможно сделать, — что всякая
подвижность вообще составляет
тот признак, по наличию или
по отсутствию которого можно
судить о наличии или отсутствии
ощущения. Когда собака прибегает
на свист, то совершенно естественно
предположить, что она слышит
его, т. е. что она чувствительна
к соответствующим звукам.
Возможно, далее,
рассматривать в качестве признака
чувствительности не форму движений,
а их функцию. Таковы, например,
попытки некоторых представителей
биологического направления в
психологии, считавших признаком
ощущения способность организма
к защитным движениям или связь
движений организма с предшествующими
его состояниями, с его опытом.
Несостоятельность первого из
этих предположений заключается
в том, что движения, имеющие
защитный характер, не могут быть
противопоставлены другим движениям,
представляющим собой выражение
простейшей реактивности. Отвечать
так или иначе не только
на положительные для живого
тела воздействия, но, разумеется,
также и на воздействия отрицательные,
есть свойство всей живой материи. Когда,
например, амеба втягивает свои псевдоподии
в ответ на распространение кислоты в
окружающей ее воде, то это движение, несомненно,
является защитным; но разве оно сколько-нибудь
больше свидетельствует о способности
амебы к ощущению, чем противоположное
движение выпускания псевдоподий при
охватывании пищевого вещества или ее
активные движения «преследования» добычи,
так ясно описанные у простейших Дженнигсом?
Итак, мы не
в состоянии выделить какие-то
специальные функции, которые
могли бы дифференцировать движения,
связанные с ощущением, и движения,
с ощущением не связанные.Равным
образом не является специфическим признаком
ощущения и факт зависимости реакций организма
от его общего состояния и от предшествующих
воздействий. Некоторые исследователи
(Бон и др.) предполагают, что, если движение
связано с опытом животного, т. е. если
в своих движениях животное обнаруживает
зачаточную память, то тогда эти движения
связаны с чувствительностью. Но и эта
гипотеза наталкивается на совершенно
непреодолимую трудность: способность
изменяться и изменять свою реакцию под
влиянием предшествующих воздействий
также может быть установлена решительно
всюду, где могут быть установлены явления
жизни вообще, ибо всякое живое и жизнеспособное
тело обладает тем свойством, которое
мы называем мнемической функцией, в том
широком смысле, в котором это понятие
употребляется Герингом или Семоном.
2.Свойства и виды внимания.
2.1 Виды внимания.
Внимание может быть
непроизвольным (непреднамеренным) и
произвольным (преднамеренным). Термин
«произвольное» образован от
слова «воля», а не «произвол».
Иначе говоря, различают неволевое
и волевое внимание.
Непроизвольное внимание
в его своеобразных формах
свойственно и животным. Произвольное
внимание — специфически человеческая
форма внимания, исторически оно
возникло в трудовой деятельности
человека. К. Маркс писал: «Кроме
напряжения тех органов, которыми
выполняется труд, в течение всего
времени труда необходима целесообразная
воля, выражающаяся во внимании...»
Внимание, возникающее
без всякого намерения человека,
без заранее поставленной цели,
не требующее волевых усилий,
называют непроизвольным.
Непроизвольное внимание
возникает, во-первых, вследствие
внешних причин — особенностей
действующих на нас раздражителей
и, во-вторых, вследствие внутренних
побуждений, направленности личности.
К особенностям действующих на
человека раздражителей относятся
следующие:
1. Сила и неожиданность
раздражителя. Сильный звук, яркая
вспышка света, резкий запах
всегда привлекут внимание.
2. Новизна, необычность,
контрастность раздражителя. Необычная
легковая машина новой марки,
новые наглядные пособия, которых
учащиеся еще не видели, невольно
привлекут внимание школьников
3. Подвижность объекта, а также
начало или, наоборот, прекращение действия
раздражителя.