Макс Вебер. Протестантская этика

В критические моменты  развития истории, когда вырабатываются целые пласты новых культурных элементов, происходят сдвиги даже и в таких  устойчивых явлениях, как национальный характер. Выше были описаны новые элементы, которые вошли в состав характера народов, подвергшихся сильному воздействию пуританской этики. Больше всего это касается англосаксонских народов, так как на континенте влияние кальвинизма было, в общем, кратковременным. В Германии преобладало лютеранство, которое, провозгласив мирскую аскезу, тем не менее, сохранило много элементов католицизма. "У Лютера взял верх Бог Нового Завета, ибо Лютер все более отвергал метафизическую рефлексию, считая ее бесполезной и опасной; у Кальвина же идея трансцендентности Божества обретает власть над жизнью...." Но эта трансцендентность оказалась сложной и трудной для практического применения, и, в конечном счете, у наследников кальвинистов "не Бог-Отец Нового Завета, а Иегова Ветхого Завета вытеснил трансцендентного Бога" [1, с. 212, прим. 13]. В лютеранстве же продолжала существовать как склонность к покаянию и раскаянию [1, с. 226, прим. 92], так и убеждение в том, что "слезы важнее деяний, а страдания превосходят всякую деятельность" [1, с. 229, прим. 104]. Но если спасение складывается из актов прощения конкретных грехов, то требование к рациональности и методичности всей системы поведения сильно ослабляется. Не случайно в характере народов, подвергшихся воздействию лютеранства, черты индивидуализма и жесткости присутствуют в гораздо меньшей степени.

Другим распространенным в Германии направлением был пиетизм. Это течение корнями уходило  в кальвинизм, но было вторичным, ослабленным  его вариантом. Пиетисты считали  признаком избранности вселение в них Святого Духа. У них большое значение придавалось чувствам и возвышенным одухотворенным состояниям, что не очень сочетается с рациональностью и утилитаризмом. Может быть, в результате такого мироощущения в характере немцев сформировалась (или сохранилась) хорошо известная всем наблюдателям сентиментальность.

Таким образом, те черты  характера, которые описывает М.Вебер  как оказавшие наиболее сильное  влияние на развитие "духа капитализма", более всего сосредоточены были в пуританстве и продолжавших его сектах, размещавшихся в Голландии и Англии, а затем в людях, эмигрировавших в Северную Америку. Это индепенденты, конгрегационалисты, анабаптисты, меннониты, баптисты и квакеры, а в США - методисты. Здесь и находился тот плавильный котел, в котором образовывался тип капиталистического делового, предприимчивого, очень целенаправленного и эффективно реализующего свои планы человека.

Работы, посвященные  этой проблеме, на которые ссылается  М.Вебер, так описывают сам процесс  формирования новых черт. "Начиная  с XVII века, в английском обществе намечается водораздел между "сквайрами", представлявшими "веселую старую Англию", и пуританскими кругами, социальное влияние которых резко колебалось". Лендлорды, например, часто отказывались принимать в арендаторы нонконформистов, которые в те времена составляли еще меньшинство. "Вплоть до настоящего времени в "национальном характере" англичан сохранились противоречивые черты: с одной стороны, несокрушимая наивная жизнерадостность, с другой - строго контролируемая сдержанность, самообладание и безусловное подчинение принятым этическим нормам" [1, с. 199, прим. 284]. По мнению Г.Леви, "по свойствам своего характера" английский народ был скорее менее, чем другие народы, предрасположен к восприятию аскетического этоса и буржуазных добродетелей" [1, с. 268, прим. 284]. Тем не менее, именно этот народ принял в свою культуру эти черты, может быть, в самой сильной степени.

Однако сам процесс  шел не без противодействия. Через  всю раннюю историю североамериканской колонизации проходит это противоречие: с одной стороны "adventurers" (авантюристы), обрабатывающие плантации с помощью "indentured servants" в качестве рабочей силы (эксплуатируемых рабов) и склонные к аристократическому образу жизни, с другой - пуритане с их специфически буржуазной настроенностью" [1, сс. 199-200].

Как видим, с точки  зрения специалиста-исследователя  Г.Леви, новые черты "привились" к характеру англичан, несмотря на прежние, прямо сопротивлявшиеся этой "прививке".

Это весьма важная не только теоретически, но и практически проблема: насколько те или иные черты национального характера, закрепленные в культуре, способны противостоять "новым веяниям", насколько народу (в частности, нашему) можно эффективно привить индивидуализм, утилитаризм и деловитость. Казалось бы, с точки зрения пользы дела (развития у нас капиталистических, предпринимательских, рыночных отношений) эти черты могли бы оказаться очень нужными. Но с другой стороны, какие-то исконные черты, прямо им противоречащие, должны быть подавлены и отодвинуты на задний план, перестать определять наше поведение. Если для немецкого характера слишком жесткая рациональность мирской аскезы оказалась неприемлемой, то для нашего - с его православными ценностями - это, пожалуй, еще более проблематично. Однако можем ли мы спокойно сказать: "все равно не привьются у нас эта рациональность и утилитаризм"? Может быть, и не привьются. И в любом случае не привьются, если не будет разрушена наша система ценностей. Чем? Вторжением каких-то новых, грандиозных религиозных идей, которые представили бы нам мир таким образом, что мы почувствуем это внутреннее одиночество, отъединенность от самых близких людей. И тогда мы смогли бы воскликнуть, подобно одной из герцогинь эпохи Реформации[3], что она "возненавидела бы отца или мужа, если бы удостоверилась в том, что они принадлежат к числу отверженных" [1, с. 228, прим. 92].

Кто-то, наверное, прочитав это, воскликнет: "Никогда!" - но много  ли людей, настолько  устойчивых в своей культуре? Впрочем, и оставаться в полной неизменности тоже невозможно. Всегда приходится что-то заимствовать из других культур. Важно только хорошо знать свою собственную культуру, ее основные "несущие конструкции", ее ценностные "оси" и главные системы убеждений. Чтобы, заимствуя, не разрушать их, а по возможности укреплять. В этом смысле проделанный М.Вебером анализ весьма поучителен. Он попытался отразить взаимное влияние различных факторов, подчеркивая при этом огромную силу религиозных представлений. Хотя, как это всегда бывает при историческом анализе, "забирающемся" в глубь веков, несколько за кадром остается предшествующее состояние вещей. Тем не менее, автор показал нам, что одни культуры воспринимают предложенное им влияние легко, а другие оказывают ему сопротивление.

Причем сопротивление  каким-то чертам, сложившимся в культуре, может возникнуть и внутри этой же культуры. Вспомним появившиеся во второй половине XX века молодежные движения в США и других западных странах, создававшие свою собственную молодежную культуру (впоследствии по ее направленности названной "контркультурой"). Среди важных претензий к собственному обществу была глубокая неудовлетворенность образом жизни, приковывавшим человека к однообразной и нескончаемой работе по приобретению все большего количества денег. Невозможность в обычных условиях достичь раскрепощенности чувств; недостаток непосредственности и искренности в отношениях между людьми; опутанность всей жизни человека множеством условностей и правил приличия и т.д. Создатели контркультуры пытались организовать свою жизнь вне этих рамок, ограничений и обязанностей. Достигнуть этого оказалось непросто, а точнее, даже невозможно, о чем свидетельствовали многочисленные трагедии в жизни молодых людей и довольно высокое число самоубийств. Строители новой культуры не понимали, что культура - это сложная система взаимных противовесов, установить баланс между которыми - задача весьма трудная, требующая не только огромного опыта, но и долгого времени, в течение которого этот баланс настраивается и "отстаивается". Воспользовавшиеся этими молодежными движениями некоторые социальные группировки, выдвинувшие идеологические требования самой разной окраски, включая даже троцкизм, спровоцировали студенческие выступления и бунты, прокатившиеся в конце 1960-х гг. волной в различных западных странах. Важно при этом, что во многом недовольство протестантской этикой было введено в сознание носителей культуры, сформированной самой этой этикой. А вот в других странах, находящихся вне ареала этих культур, продолжала и продолжает существовать положительная оценка многих элементов этой культуры, и делаются попытки перенимать их и насаждать у себя.

Список  литературы к 4 лекции

1. Макс Вебер. Избранные сочинения. М.: Прогресс, I990.

[1] Обратим внимание читателя, что о благе ближнего, собственной семьи, родителей и т.д. здесь ничего не говорится.

[2] А писатели, которых цитирует М.Вебер, утверждают, что народы с пуританским прошлым до сих пор отличаются прямотой характера.

[3] Эти слова взяты из ее письма к Кальвину.