Личностные аспекты саморегуляции произвольной активности человека

ЛИЧНОСТНЫЕ  АСПЕКТЫ САМОРЕГУЛЯЦИИ  ПРОИЗВОЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ ЧЕЛОВЕКА

     Рассматривается проблема индивидуальных особенностей регуляции произвольной активности человека в контексте субъектно-деятельностного  подхода. Впервые обобщены результаты эмпирических исследований индивидуальных особенностей саморегуляции в связи  с выраженностью экстраверсии и  нейротизма, со структурой мотивационно-потребностной  сферы и спецификой личностных защит. Показано, что индивидуальная система  саморегуляции выполняет интегральную роль, связывая динамические и содержательные, осознанные и бессознательные структуры  личностной сферы субъекта, каждая из которых рассматривается с  точки зрения функциональной роли в  целостном процессе саморегуляции  произвольной активности человека. 
          Ключевые слова: субъект и личность, индивидуальные особенности саморегуляции, стиль саморегуляции, экстраверсия, нейротизм, мотивационные тенденции, личностные защиты.

     Цель  данной статьи - раскрыть личностные аспекты  психической саморегуляции на основе обобщения результатов многолетних  исследований личностной детерминации индивидуальной саморегуляции произвольной активности человека, выполненных автором  и его коллегами в лаборатории  психологии саморегуляции ПИ РАО. 
          Интерес к проблеме психической саморегуляции возрос за последние годы, о чем свидетельствует тот факт, что к феномену и понятию саморегуляции обращаются в своих исследованиях представители самых разных психологических дисциплин [3, 5, 6, 10, 13-15, 17, 29, 31, 34 и др.]. Особую роль в становлении современных представлений о саморегуляции сыграл системный подход, в рамках которого подчеркивается необходимость ее изучения как процесса, имеющего многоуровневую детерминацию [16]. 
          Методологическими основаниями нашего исследования является субъектный подход к исследованию психики человека (С.Л. Рубинштейн, К.А. Абульханова-Славская, А.В. Брушлинский, А.В. Петровский и др.) и представления о функциональной структуре системы осознанной саморегуляции произвольной активности человека (О.А. Конопкин), а также авторская концепция индивидуального стиля саморегуляции (В.И, Моросанова). 
          Мы предполагали, что индивидуальная система саморегуляции, с одной стороны, интегрирует личностные переменные различного уровня, связывая инструментальное и содержательное, осознанное и малоосознаваемое в личностной сфере. С другой стороны, индивидуальная саморегуляция опосредствует влияние на деятельность личностных переменных, которые выполняют разные функциональные роли в целостном процессе регуляции произвольной активности человека. Результаты наших исследований регуляторных аспектов экстраверсии и нейротизма (по Айзенку), мотивационных тенденций (по Эдвардсу), а также регуляторной специфики личностных защит мы приводим для обоснования этих гипотез.

СУБЪЕКТ, ЛИЧНОСТЬ И САМОРЕГУЛЯЦИЯ

     Актуальность  исследования личностных аспектов саморегуляции  связана с развитием субъектного  или субъектно-деятельностного подхода, когда в психологию вернулось  понимание, что деятельность и активность человека не могут быть бессубъектными и безличностными. Основными характеристиками субъектной активности являются: ее творческий характер, способность изменять окружающий мир (активность) и, что особенно важно  в контексте данной статьи, способность  к самостоятельности, саморегуляции  и самоорганизации (С.Л. Рубинштейн, Б.Г. Ананьев, К. А. Абульханова-Славская, А.В. Брушлинский и др.) [29]. 
          Следует отметить, что вопрос, как соотносятся понятия "субъект" и "личность", в чем специфика обозначаемой ими реальности, до сих пор остается дискуссионным. В литературе нет единого мнения по поводу того, является ли личность зоной развития субъектности или субъект - это высший этап личностного развития [1, 2]. При анализе взглядов С.Л. Рубинштейна, как правило, подчеркивается, что в его работах трудно найти критерии различения феноменов субъекта и личности: часто он пишет о личности, субъекте и человеке рядоположно. На наш взгляд, это свидетельствует не о синонимичности этих понятий, а о том, что человек - это всегда и субъект, и личность. Если понятие субъекта раскрывает его активное созидательное начало, способность к достижению субъектно принятых целей, специфически человеческие способы существования в форме сознания и деятельности, то, говоря о человеке как личности, мы подчеркиваем его индивидуальные способы существования в смысле индивидуально своеобразного проявления сознания и деятельности, индивидуальной системы саморегуляции. Права, на наш взгляд, К.А. Абульханова, интерпретируя раннего С.Л. Рубинштейна: "…личность - это постольку личность, поскольку она как субъект способна выработать способ связи своих потребностей и способностей на основе характера и, более того, поскольку она может удовлетворить собственные потребности своими силами в соответствии со своим характером" [1, с. 16]. Она же утверждает, что сегодня мы можем говорить о принципе единства личности, сознания и деятельности, а А.В. Брушлинский пишет о личности как субъекте деятельности и сознания [4]. 
          В нашем контексте это означает, что общие закономерности саморегуляции достижения цели соотносимы с понятием субъекта деятельности и сознания. А когда мы обращаемся к личности как субъекту деятельности и сознания, необходимо развивать представления об индивидуальных особенностях саморегуляции в их взаимосвязи с личностно-характерологическими особенностями человека и различными личностными структурами самосознания и бессознательного. 
          Развитие научных представлений о саморегуляции в отечественной психологии шло таким образом: первоначально принцип единства сознания и деятельности толковался в том смысле, что человек как субъект реализуется в форме "действия", т.е. различных видов активности (практическая деятельность, общение, познание, поведение и т.д.), которые регулируются "сознанием" (см. [1]). Представления о форме такой регуляции складывались в 60-70-е годы, с одной стороны, под влиянием кибернетических и физиологических моделей управления в контексте информационного подхода, популярного в период становления инженерной психологии (у разных авторов - акцептор действия, функциональные системы, контуры регуляции, схема "Т-О-Т-Е" и т.д.) [20]. А с другой - в контексте деятельностного подхода с его увлечением структурным анализом деятельности (психологическая структура деятельности, системный анализ деятельности, единицы анализа деятельности и т.д.) [6, 33]. Такое выделение двух сторон единого процесса психической активности человека в форме двух специфических способов его существования послужило методологической предпосылкой и предопределило развитие психологических представлений о возможности относительно независимого выделения процессов - активности и ее регуляции - на каждом из уровней организации психики. В русле структурного подхода к изучению деятельности были созданы структурно-функциональные модели регуляции и деятельности [8, 11,28,33 и др.]. На их основе рассматривались общие закономерности регуляции деятельности, сначала применительно к сенсомоторному реагированию, затем на моделях и в условиях операторской, а также некоторых других видов профессиональной деятельности. Наиболее полно исследования такого рода проводились в 80-х годах в научной школе О.А. Конопкина, который создал структурно-функциональную модель осознанного саморегулирования деятельности человека [11]. Им и его учениками по результатам изучения саморегуляции широкого круга профессиональной и учебной деятельности в 90-х годах была развита концепция осознанного саморегулирования произвольной активности человека, в которой обобщены данные исследований саморегуляции осознаваемой активности субъекта в достижении поставленных целей в разных видах деятельности. Ядром этой концепции является представление о целостной системе осознанной саморегуляции произвольной активности, позволяющей реализоваться субъектной целостности; понимание того, что при содержательном анализе субъектных характеристик внимание уделяется той или иной осознаваемой целенаправленной активности, которая имеет определенный личностный смысл и относительно которой человек выступает как ее инициатор и творец [12]. 
          Еще одно теоретическое основание исследования личностных аспектов саморегуляции - это концепция стиля саморегуляции личности, разрабатываемая нами по мере накопления данных об индивидуальных особенностях саморегуляции [17-20]. Необходимость ее создания диктовалась результатами изучения саморегуляции в ходе решения научно-практических задач по оказанию психологической помощи спортсменам и политикам, при исследовании учебной деятельности школьников и студентов. Занятия психологической практикой особенно ясно показывают, что на проявление творческости, самостоятельности и других субъектных системных свойств, опосредствующих достижение профессиональных и учебных целей, прежде всего оказывают влияние личностные особенности, характерологический склад человека, его самосознание, направленность, осознаваемые в различной мере побудители деятельности. И в то же время применяемые на практике методы личностной диагностики и составляемые на их основе личностные характеристики малоэффективны: они не дают инструментальной информации о том, как особенности личности реализуются в индивидуальных особенностях саморегуляции, которые определяют ее поведение в профессиональной или учебной ситуации, в какой степени и какими средствами конкретная личность будет добиваться достижения поставленной цели. Именно благодаря психологической практике и эмпирическим исследованиям у нас сформировалась гипотеза, а затем и убеждение, что личностные особенности влияют на деятельность не непосредственно, а через сложившиеся индивидуальные способы саморегуляции активности. 
          Осознанную саморегуляцию мы понимаем вслед за О.А. Конопкиным как системно организованный процесс внутренней психической активности человека по инициации, построению, поддержанию и управлению разными видами и формами произвольной активности, непосредственно реализующей достижение принимаемых им целей [21]. 
          Представления об индивидуальных и стилевых особенностях саморегуляции, концепция стиля саморегуляции произвольной активности человека разработаны нами для изучения типичных для него индивидуальных способов регулирования, устойчиво проявляющихся в различных деятельностных ситуациях и видах психической активности и системно характеризующих стиль саморегуляции (В.И. Моросанова, 1988-2001). В индивидуальных особенностях саморегуляции находит отражение то, как человек планирует и программирует достижение цели, учитывает значимые внешние и внутренние условия, оценивает и корректирует свою активность для получения субъективно приемлемых результатов [18]. 
          Основная задача настоящей статьи - обобщить данные эмпирических исследований взаимосвязи особенностей личности с индивидуальными особенностями саморегуляции ее произвольной активности [Исследования ведутся при многолетней поддержке РГНФ (проекты № 98-06-08148а и 01-0600209а).]. Они обосновывают и развивают основную идею, изложенную нами в этом разделе. Она заключается в том, что понятия "субъект" и "личность" обозначают, с нашей точки зрения, различные проявления индивидуальности человека, которые, взаимодействуя, формируют внутренний мир и поведение, причем субъектные переменные - со стороны регуляции достижения целей субъектной активности, а личностные - со стороны содержания целей активности, придания индивидуального своеобразия особенностям их достижения. Итак, личностные структуры различного уровня оказывают существенное влияние на то, какие цели и как ставит перед собой человек, а также модулируют специфическим образом индивидуальный профиль саморегуляции, т.е. особенности достижения этих целей. А степень и своеобразие субъектной активности, проявляющейся в таких субъектных качествах, как творческость, автономность, настойчивость и др., определяют способность преодолевать субъективные и объективные трудности достижения жизненных целей и, в свою очередь, через регуляторный опыт влияют на формирование личностных качеств, например, таких, как самостоятельность и ответственность. 
          Следует сказать, что изучение индивидуальных особенностей саморегуляции привело к созданию иных, чем при анализе общих закономерностей саморегуляции деятельности, эмпирических методов исследования. На первый план выступило создание и использование многошкальных опросных методик диагностики саморегуляции, позволяющих определять не только индивидуальную развитость отдельных регуляторных процессов, но и индивидуальные профили саморегуляции, сопоставимые с результатами обследований с помощью личностных вопросников, а также квазиэкспериментальные методы исследования.

МЕТОДИЧЕСКИЕ  ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ САМОРЕГУЛЯЦИИ

     Изучение  саморегуляции потребовало уточнения  и развития структурно-функциональной ее модели, предложенной О.А. Конопкиным. В первую очередь это коснулось  функции целеполагания и соответствующего ей звена цели. Это звено хотя и присутствует в описаниях самой  модели, но при анализе общих закономерностей  саморегуляции деятельности все  внимание исследователей направляется именно на закономерности достижения уже принятых субъектом целей. В  наших исследованиях личностных аспектов саморегуляции невозможно игнорировать многообразие индивидуальных различий процесса выдвижения и принятия субъектом цели деятельности или  поведения, так как при изучении любой личностной типологии просматриваются  существенные различия именно в этом регуляторном звене (вспомним хотя бы тщательно планирующих свою деятельность шизоидов или интровертов и склонных к необоснованным фантазиям истероидов, поверхностных в планировании целей  поведения экстравертов или гипертимов). Поэтому во всех наших исследованиях  мы описываем (наряду с традиционными  для модели регуляции по О.А. Конопкину  регуляторными процессами) индивидуальные особенности осознанного планирования целей поведения с точки зрения его развитости, реалистичности, действенности, иерархичности этапных целей  и др. 
          Для изучения индивидуальной саморегуляции нами был создан ряд опросных многошкальных методик (см. [23, 25-27]). В описанных ниже исследованиях основным инструментом диагностики индивидуальных профилей саморегуляции являлся последний вариант опросника В.И. Моросановой "Стилевые особенности саморегуляции поведения - ССП-98". Он содержит 46 утверждений, входящих в состав шести шкал: планирования целей (Пл), моделирования значимых условий их достижения (М), программирования действий (Пр), оценивания и коррекции результатов (Ор), гибкости (Г), самостоятельности (С). Методика дает возможность выявлять структуру индивидуальных особенностей саморегуляции на основе шести показателей, соответствующих шкалам опросника и в совокупности характеризующих индивидуальный профиль саморегуляции. Кроме того, в целом опросник работает как единая шкала "Общий уровень саморегуляции" (ОУ), который отражает степень развитости индивидуальной саморегуляции [23]. 
          Ниже представлены в обобщенной форме данные исследований функциональной регуляторной роли ряда личностных конструктов. При их выборе мы исходили из того, что они относятся к принципиально различным уровням организации личностной сферы - от темперамента и характера до мотивационно-потребностной сферы, от осознаваемой активности до личностных защит, имеющих свои корни в бессознательной активности. Мы надеялись, что такая разноуровневость исследуемых переменных позволит выявить не только разные уровни регуляции и их соподчинения, но и специфику функциональной роли, вклад в регуляцию разноплановых личностных структур, даст возможность аргументировать интегративную роль индивидуальной саморегуляции. Немаловажное значение при выборе исследуемых переменных имело и наличие надежного методического инструментария для их диагностики. 
          Среди исследуемых личностных конструктов центральное место в нашем проекте занимали основные личностные диспозиции - экстраверсия и нейротизм (по Г.Ю. Айзенку), представление о которых мы стремились расширить с точки зрения типичных структур индивидуальных особенностей саморегуляции. Проведено также исследование влияния структур потребностно-мотивационной сферы на индивидуальные особенности саморегуляции целедостижения. Сделаны первые шаги в исследовании роли когнитивных стилей в формировании индивидуальной структуры саморегуляции. Выполнено поисковое исследование взаимодействия осознанных и неосознаваемых способов саморегуляции, раскрывающего специфику проявлений личностных защит при различной развитости и структуре индивидуальной осознанной саморегуляции. Рассмотрим основные, наиболее значимые, на наш взгляд, итоги этих исследований.

ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ  ОСОБЕННОСТИ САМОРЕГУЛЯЦИИ  ПРИ ЭКСТРАВЕРСИИ И НЕЙРОТИЗМЕ

     Можно по-разному относиться к факторной  теории личности Г.Ю. Айзенка, но трудно отрицать, что экстраверсия и нейротизм  входят в число наиболее разработанных  и эмпирически исследованных  в мировой психологии личностных конструктов, описывающих реально  существующие, во многом генетически  обусловленные индивидуальные психологические  различия. Ранее мы проанализировали существующие в литературе данные о  проявлениях экстраверсии и нейротизма в поведении человека [24]. В контексте  данной статьи важно отметить следующее. В отечественной психологии бытует мнение, что факториальные теории личности противостоят субъектно-деятельностному  подходу. На наш взгляд, следует говорить не о противостоянии подходов, а  о разных аспектах изучения психики  человека. И наша работа доказывает, что возможно продуктивное исследование экстраверсии и нейротизма - базальных  психологических конструктов личностной сферы человека - с точки зрения того, какой отпечаток они накладывают  на его субъектную активность, в  частности на стилевые особенности  ее регуляции. Ранее мы высказали  гипотезу (и проверили ее на материале  личностных акцентуаций характера) о том, что структура индивидуальных особенностей саморегуляции детерминируется  личностным типом человека и опосредствует  его влияние на особенности поведения  и деятельности. По существу, речь идет о том, что индивидуальная система  саморегуляции опосредствует влияние  сложившихся личностных структур. И  более того, в процессе достижения новых для субъекта целей может  происходить формирование таких  особенностей саморегуляции, которые  способствуют развитию новообразований - личностных свойств (например, самостоятельности [20]). 
          Цель наших исследований экстраверсии и нейротизма заключалась в развитии традиционных психологических представлений об этих личностных диспозициях с точки зрения устойчивых способов самоорганизации произвольной активности, типичной структуры саморегуляции при экстраверсии и нейротизме (по Г.Ю. Айзенку). 
          Эмпирическое исследование проводилось на выборке, состоящей из 850 чел. (учащиеся в возрасте 16-18 лет), с помощью опросных методик: "Модифицированного личностного опросника Айзенка" [30] и описанного выше опросника "ССП-98". Связь экстраверсии и нейротизма с различными сторонами регуляции изучалась методами факторного, корреляционного, дисперсионного и кластерного анализа, что подробно описано в работах [23, 24]. Последовательно был проведен анализ общей выборки испытуемых (803 чел.), а также крайних по степени выраженности экстраверсии и нейротизма, или экстремальных групп экстравертов (181 чел.) и интровертов (176 чел.), эмоционально лабильных (145 чел.) и стабильных испытуемых (168 чел.). Сопоставлялись подгруппы с высокой, средней и низкой сформированностью осознанной саморегуляции, на которые была разделена по показателю общего уровня саморегуляции каждая из экстремальных групп экстравертов, интровертов, эмоционально лабильных и стабильных. 
          В результате было установлено, что тип личностной диспозиции взаимосвязан со спецификой структуры индивидуальных особенностей саморегуляции. Экстраверты и интроверты, эмоционально лабильные и стабильные характеризуются различными комплексами индивидуально-типических, стилевых особенностей регуляторных процессов планирования целей деятельности, моделирования значимых условий, программирования действий, оценки и коррекции результатов, определяющих специфику типичных профилей саморегуляции. 
          Напомним [20,24], что функциональная развитость планирования (Пл) в профиле саморегуляции характеризует индивидуальные особенности целеполагания с точки зрения осознанности и автономности процесса выдвижения целей активности, их действенности, реалистичности, устойчивости, детализированности. Моделирование (М) позволяет определять развитость представлений о системе внешне и внутренне значимых для достижения цели условий, степень их осознанности, детализированности и адекватности. Функциональная роль процессов программирования (Пр) заключается в осознанном построении субъектом способов и последовательности своих действий для достижения субъектно принятых целей. Развитость программирования свидетельствует о сформировавшейся у человека потребности продумывать способы своих действий и поведения для достижения намеченных целей, о развернутости и устойчивости разрабатываемых программ. Развитость процессов оценивания результатов (Ор) -это адекватность, автономность оценки испытуемым себя и результатов своей деятельности и поведения, устойчивость субъективных критериев оценки успешности достижения результатов. 
          Было выявлено семь типов профилей регуляции (рис. 1), которые качественно отличались по характеру и выраженности пиков в структуре саморегуляции. При этом специфика профилей хорошо соотносится с данными о деятельности и поведении экстравертов, интровертов, эмоционально лабильных и стабильных, описанными в литературе (см. [36, 37]). Это позволяет говорить, что рассматриваемые профили являются выражением регуляторной специфики личностных диспозиций экстраверсии и нейротизма на уровне организации и построения произвольной активности.

     Рис. 1. Типичные профили саморегуляции  при экстраверсии и нейротизме. 
Пл - звено планирования целей деятельности, М - моделирования значимых условий, 
Пр - программированния действий, Ор - оценки и коррекции результатов; В - зона высокой функциональной развитости звена саморегуляции, Ср - средней, Н - низкой.

     Для экстравертов характерны два типичных профиля саморегуляции, имеющие  общую черту - высокую функциональную развитость процесса моделирования  значимых условий (см. рис. 1). Первый типичный профиль, по сравнению со вторым, отличает высокая сформированность программирования действий и оценки результатов, но вместе с тем низкая развитость планирования целей. Отличительная особенность  интровертов - высокая развитость программирования действий. При этом у интровертов  с первым типичным профилем, в отличие  от второго, наблюдается развитость планирования целей и относительно низкое моделирование значимых условий  деятельности достижения цели. Кроме  того, экстраверты, по сравнению с  интровертами, отличаются большей гибкостью  и автономностью функционирования саморегуляции. 
          Профили саморегуляции, характеризующие эмоционально лабильных и стабильных, противоположны по сильным (высокоразвитым) и слабым (низкоразвитым) сторонам структуры саморегуляции (см. рис. 1). Лица с выраженным нейротизмом демонстрируют высокую функциональную развитость процессов планирования и программирования и низкую - моделирования значимых условий и оценки результатов, в то время как сильными сторонами регуляции стабильных являются моделирование и оценка результатов, а менее развитыми - планирование и программирование. Кроме того, у стабильных была выделена вторая типичная структура регуляции, в которой низкое планирование и высокое моделирование сочетались теперь уже с высоким программированием, но низкой оценкой результатов. Помимо этого у эмоционально лабильных, по сравнению со стабильными, отмечаются более низкие значения по шкале гибкости, что сказывается на недостаточной пластичности функционирования каждого из регуляторных процессов и системы саморегуляции в целом. 
          Как показали результаты нашего исследования, выявленные профили - это достаточно устойчивые характеристики экстраверсии и нейротизма, которые прослеживаются также в подгруппах стабильных и лабильных экстравертов, стабильных и лабильных интровертов даже несмотря на то, что структура регуляции таких испытуемых есть результат одновременного, совместного воздействия факторов экстраверсии и нейротизма. Вместе с тем следует подчеркнуть, что, несмотря на общее сходство, профили саморегуляции, которые формируются у данных типов, похожи, но не тождественны типичным профилям саморегуляции: в ряде случаев происходит ослабление одних звеньев или более интенсивное развитие других и как следствие - закономерное изменение соотношения между сильными и слабыми звеньями в структуре доминирующего типичного профиля саморегуляции [24]. 
          Принципиальные в нашем контексте результаты были получены при выяснении того, как сказывается на проявлении экстраверсии и нейротизма повышение степени осознанной саморегуляции. В этих случаях, с одной стороны, происходит повышение показателей саморегуляции по всем звеньям, но при этом в типичных профилях на фоне общего ее повышения остаются слабые звенья, которые в меньшей степени корректируются за счет изменения уровня осознанной саморегуляции, являются наиболее устойчивыми стилевыми особенностями, представляя тем самым специфические ограничения для формирования эффективной саморегуляции при высокой выраженности экстраверсии и нейротизма. Для экстравертов и стабильных таким звеном является планирование, для интровертов - моделирование, а у эмоционально лабильных - это звено оценки результатов. Кроме того, как показали результаты нашего исследования, измерение нейротизма, в отличие от измерения экстраверсии, обнаруживает значимую корреляционную связь с общим уровнем сформированности системы осознанной саморегуляции. В целом, для эмоционально лабильных (в том числе эмоционально лабильных экстравертов и интровертов), по сравнению со стабильными, характерен более низкий общий уровень осознанной саморегуляции как следствие присущей им эмоциональной нестабильности. Но и они за счет повышения осознанной саморегуляции способны формировать систему саморегуляции, отличающуюся высокой развитостью и взаимосвязностью функционирования ее целостного контура, высокой сформированностью регуляторно-личностных свойств [24]. 
          С другой стороны, и среди сильных (более развитых) звеньев в типичных профилях саморегуляции существуют такие, которые наиболее устойчивы к снижению уровня осознанной саморегуляции. У лиц с высоким нейротизмом звенья планирования и программирования в равной степени могут сохранять функциональную развитость даже при низком уровне осознанной саморегуляции. Для интровертов данным звеном в большей степени является программирование, а у экстравертов и стабильных - моделирование значимых условий. На рис. 2 приведены регуляторные профили при изменении степени осознанной саморегуляции у интровертов.