Базальная тревога

     Базальная Тревога

     Термин  К. Хорни, обозначающий переживание ребенком чувства беспомощности и изоляции. Считается, что оно возникает в результате утраты чувства безопасности. Это основное понятие ее теории развития личности. Основными компонентами структуры личности признаются стратегии, которые вырабатывает индивид для того, чтобы преодолеть базальную тревогу.

     Глава 5. Базальная структура  неврозов

     Тревога может целиком объясняться сложившейся  в данный момент конфликтной ситуацией. Если, однако, при неврозе характера  мы сталкиваемся с порождающей тревогу  ситуацией, нам всегда приходится учитывать  имевшие место ранее состояния  тревоги, чтобы объяснить, почему в  данном конкретном случае возникла и  была вытеснена враждебность. Мы обнаружим  тогда, что эта предшествующая тревожность  являлась в свою очередь результатом  существовавшей ранее враждебности и т. д. Для того чтобы понять, как  началось развитие в целом, нам приходится возвращаться к детству.

     Это будет один из немногих случаев, где  я обращаюсь к вопросу о  детских переживаниях. Я не так  часто ссылаюсь на детские переживания, как это обычно принято в психоаналитической литературе, не потому, что считаю переживания  детства не столь значимыми, как  это полагают другие авторы психоаналитических работ, а потому, что в этой книге  я рассматриваю сложившуюся на данный момент структуру невротической  личности, а не те переживания человека, которые привели к ней.

     При исследовании историй детства людей, страдающих неврозом, я установила, что общим знаменателем для всех них является окружающая среда, обнаруживающая в различных сочетаниях следующие  особенности.

     Главным злом неизменно является отсутствие подлинной теплоты и привязанности. Ребенок может вынести очень  многое из того, что часто относится  к травматическим факторам: внезапное  отнятие от груди, периодические  побои, переживания на сексуальной  почве, - но все это до тех пор, пока в душе он чувствует, что является желанным и любимым. Нет надобности говорить, что ребенок очень тонко  чувствует, является ли любовь подлинной, и его нельзя обмануть никакими показными  демонстрациями. Главная причина  того, почему ребенок не получает достаточной  теплоты и любви, заключается  в неспособности родителей давать любовь вследствие их собственных неврозов. Согласно моему опыту, реальное отсутствие теплоты чаще маскируется, чем проявляется  открыто, и родители утверждают, что  учитывают в первую очередь интересы ребенка. Приверженность воспитательным теориям, гиперопека или самопожертвование со стороны «идеальной» матери являются основными факторами, создающими ту атмосферу, которая более, чем что-либо иное, закладывает основу для чувства огромной незащищенности в будущем.

     Кроме того, мы обнаруживаем различные действия или формы отношения родителей  к детям, которые не могут не вызывать в них враждебность, такие, как  предпочтение других детей, несправедливые упреки, непредсказуемые колебания  между чрезмерной снисходительностью и презрительным отвержением, невыполненные  обещания и, отнюдь не самое маловажное, такое отношение к потребностям ребенка, которое проходит через  все градации - от временной невнимательности до постоянного вмешательства и  ущемления самых насущных и законных желаний. Например, попытки расстроить его дружбу с кем-либо, высмеять проявление независимого мышления, игнорирование  его интересов - будь то художественные, спортивные или технические увлечения. В целом такое отношение родителей  если и не умышленно, но тем не менее  по сути означает ломку воли ребенка.

     В психоаналитической литературе, рассматривающей  те факторы, которые вызывают враждебность ребенка, главный упор делается на фрустрацию желаний ребенка, особенно в сексуальной  сфере, и на ревность. Возможно, инфантильная враждебность возникает частично вследствие запрещаемой в культуре установки  на получение удовольствия вообще, и инфантильной сексуальности в  частности, состоит ли последняя  в любопытстве к сексуальной  сфере, мастурбации или сексуальных  играх с другими детьми. Но фрустрация, конечно, не является единственным источником устойчивой враждебности. Наблюдение с несомненностью показывает, что  дети, так же как и взрослые, могут  переносить очень многие лишения, если чувствуют, что они справедливы, необходимы или имеют важное значение. Ребенок, например, не против приучения  к чистоте, если родители не перегибают в этом деле палку и не принуждают к ней ребенка с утонченной или явной жестокостью. Ребенок  также не против того, чтобы его  иногда наказывали, но при условии, что в целом он чувствует к  себе любовь, а также считает данное наказание справедливым, а не преследующим цель причинить ему боль или унизить  его. Вопрос о том, возбуждает ли фрустрация как таковая враждебность, труден для обсуждения, потому что в окружающей среде, обрекающей ребенка на многочисленные лишения, в то же время обычно присутствует множество других неблагоприятных  факторов, провоцирующих враждебность. При этом важен смысл страданий  и лишений, а не сами по себе страдания  и лишения.

     Причина, по которой я подчеркиваю этот момент, заключается в том, что  особое значение, часто придаваемое  опасности фрустрации как таковой, завело некоторых родителей намного  дальше, чем самого Фрейда, и в  результате они стали воздерживаться от любого вмешательства в дела ребенка, опасаясь навредить ему.

     Ревность  определенно может быть источником громадной ненависти как у  детей, так и у взрослых. Нет  сомнения относительно той роли, которую  может играть ревность при соперничестве  детей в семье или ревность одного из родителей у детей невротиков, или относительно того продолжительного воздействия, которое может иметь  это чувство на последующую жизнь. Однако возникает вопрос о тех  условиях, которые порождают ревность. Обязательно ли будут возникать  реакции ревности в том виде, как  их можно наблюдать при соперничестве  детей в семье и в Эдиповом комплексе у каждого ребенка, или они провоцируются определенными  условиями?

     Наблюдения  Фрейда относительно Эдипова комплекса  были сделаны при работе с невротиками. Он обнаружил, что глубинные реакции  ревности в отношении одного из родителей  были по своему характеру достаточно разрушительными, так как возбуждали страх и, вероятно, оказывали длительное травмирующее влияние на формирование характера и личных отношений. Часто  наблюдая это явление в наше время  у людей, страдающих неврозом, он предположил, что оно является универсальным. Он не только предположил, что Эдипов комплекс - это самая глубинная основа неврозов, но также пытался понять сложные явления в других культурах на этой основе. Именно такое обобщение и вызывает сомнение. Некоторые реакции ненависти действительно легко возникают в нашей культуре в отношениях между родителями и детьми, так же как они возникают во всякой группе, ведущей тесную совместную жизнь. Но нет никаких свидетельств того, что разрушительные и продолжительные реакции ревности, которые мы имеем в виду, когда говорим об Эдиповом комплексе или соперничестве детей в семье, встречаются в нашей культуре, не говоря о других культурах, столь повсеместно, как утверждает Фрейд. Они, вообще говоря, присущи людям, однако искусственно стимулируются той атмосферой, в которой растет ребенок.

     Какие конкретные факторы ответственны за возникновение ревности, мы поймем позднее, когда будем обсуждать  общий смысл невротической ревности. Здесь достаточно упомянуть об отсутствии теплоты и о духе соперничества, которые содействуют этому результату. Кроме того, невротичные родители обычно недовольны своей жизнью, не имеют удовлетворительных эмоциональных  или сексуальных отношений и  поэтому склонны делать детей  объектами своей любви. Они изливают свою потребность в любви на детей. Их выражение любви не всегда имеет  сексуальную окраску, но, во всяком случае, оно является крайне эмоционально насыщенным. Я очень сомневаюсь в  том, что скрытые сексуальные  тенденции в отношениях ребенка  к родителям являются достаточно сильными для того, чтобы вызвать  потенциальное расстройство. По меньшей  мере во всех известных мне случаях  именно невротичные родители своим  запугиванием и нежностью вынуждали  ребенка к подобного рода страстным  привязанностям, со всеми их скрытыми смыслами обладания и ревности, которые  описаны Фрейдом.

     Мы  привыкли считать, что враждебное противостояние по отношению к семье или кому-либо из ее членов является неблагоприятным  для развития ребенка. Конечно, оно  неблагоприятно, когда ребенку приходится бороться против действий невротичных  родителей. Однако если имеются веские причины для противостояния, опасность  для формирования характера ребенка  лежит не столько в чувстве  протеста или его выражении, сколько  в его вытеснении. Имеют место  различные опасности, возникающие  вследствие вытеснения критики, протеста или обвинений, и одна из них заключается  в том, что ребенок вполне может  взять всю вину на себя и ощутить  себя недостойным любви; скрытый  смысл этой ситуации мы будем обсуждать  позднее. Опасность, которая поджидает  нас здесь, заключается в том, что вытесненная враждебность может  породить тревожность и дать начало тому варианту развития, который мы рассмотрели выше.

     Имеется несколько причин, действующих в  различной степени и сочетаниях, почему ребенок, растущий в такой  атмосфере, будет вытеснять враждебность: беспомощность, страх, любовь или чувство  вины.

     Беспомощность ребенка часто рассматривается  просто как биологический факт. Хотя ребенок в течение многих лет  фактически зависит от окружающих его  людей в удовлетворении всех своих  потребностей - обладая меньшей физической силой и меньшим опытом, чем  взрослые, - тем не менее биологическому аспекту этого вопроса придается  чересчур большое значение. После  первых двух или трех лет жизни  происходит решительный переход  от преимущественно биологической  зависимости к той форме зависимости, которая затрагивает психическую, интеллектуальную и душевную жизнь  ребенка. Это продолжается до тех  пор, пока ребенок не созреет для  начала взрослой жизни и не станет способен взять жизнь в свои руки. Однако имеются весьма значительные индивидуальные различия в той степени, в которой ребенок остается зависимым  от своих родителей. Все это связано  с тем, чего хотят достичь родители в воспитании своего отпрыска: или  это стремление сделать ребенка  сильным, храбрым, независимым, способным  справляться со всевозможными ситуациями, или их главным стремлением является дать ребенку уют, сделать послушным, продлить его инфантильное неведение  окружающего мира. Короче говоря, заслонить  его от реальной жизни до двадцатилетнего  возраста или еще долее. У детей, растущих в неблагоприятных условиях, беспомощность обычно искусственно закреплена вследствие запуганности, сюсюканья или вследствие того, что  ребенка воспитывают и держат в состоянии эмоциональной зависимости. Чем более беспомощным делается ребенок, тем в меньшей степени  он может осмелиться на сопротивление  в своих чувствах или действиях. Происходящее в этой ситуации можно  выразить такой формулой: «Мне приходится вытеснять свою враждебность, потому что я в вас нуждаюсь».

     Страх может вызываться непосредственно  угрозами, запретами и наказаниями, но также и путем наблюдаемых  ребенком эмоциональных взрывов  несдержанности и сцен насилия; он может  возбуждаться также таким косвенным  запугиванием, как внушение ему мысли  об огромных жизненных опасностях, связанных с микробами, уличным  движением, незнакомыми людьми, невоспитанными детьми, лазанием по деревьям и др. Чем  сильнее ребенок переполняется  страхами, тем меньше будет он осмеливаться показывать или даже ощущать враждебность. Здесь справедлива следующая  формула: «Мне приходится вытеснять  свою враждебность, потому что я  боюсь вас».

     Любовь  может быть еще одной причиной для вытеснения враждебности. Когда  отсутствует искренняя привязанность, часто имеют место обильные словесные  заверения в том, сколь сильно родители любят ребенка и как  они готовы всем пожертвовать для  него. Ребенок, в особенности если он запуган в ином отношении, может  цепляться за этот суррогат любви  и бояться нашалить, дабы не потерять эту награду за свое послушание. В таких ситуациях ребенок  действует по следующей формуле: «Мне приходится вытеснять враждебность из-за страха потерять любовь».

     До  сих пор мы обсуждали ситуации, в которых ребенок вытесняет  свою враждебность по отношению к  родителям, потому что опасается, что  любое ее проявление ухудшит его  отношения с родителями. Им просто движет страх, что эти «могущественные  гиганты» бросят его, лишат его успокоительного  благорасположения или будут  настроены против него. Кроме того, в нашей культуре ребенку обычно внушают вину за любые чувства  или проявления враждебности или  сопротивления; то есть ему внушают, что он является недостойным или  презренным в собственных глазах, если он либо выражает, либо чувствует  негодование и обиду на своих  родителей или если он нарушает установленные  ими правила. Эти две причины, заставляющие испытывать чувство вины, тесно взаимосвязаны. Чем сильнее ребенка заставляют ощущать свою вину, тем менее он будет осмеливаться ощущать недоброжелательность или выступать с обвинениями в адрес родителей.

     В нашей культуре сексуальная сфера  является одной из таких сфер, в  которых наиболее часто возбуждаются чувства вины. Выражаются ли запреты  через выразительное умалчивание  или посредством открытых угроз  и наказаний, ребенок часто приходит к ощущению того, что не только сексуальное  любопытство и сексуальные действия являются запретными, но что он сам  является грязным и достойным  презрения, если интересуется этой темой. Если имеют место какие-либо сексуальные  фантазии и желания, связанные с  одним из родителей, то они также, хотя и не получают своего выражения  в результате запретного отношения  к сексуальности вообще, склонны  порождать у ребенка чувство  вины. В этой ситуации справедлива  формула: «Мне приходится вытеснять  свою враждебность, потому что я  буду плохим ребенком, если буду ее проявлять».