Тоталитаризм

                                     Введение.

Возможность продуктивного развития человеческого  общества предполагает в качестве своего обязательного условия рефлексию  по отношению к имеющемуся опыту. Именно рефлексия дает возможность  творческого преобразования или преодоления прошлого. Отказ от нее или просто недостаточно серьезное отношение ведет к повторению худших собственных ошибок. Это верно как по отношению к индивидуальному человеческому опыту, так и в отношении опыта социальных групп, наций, государств или цивилизаций. ХХ век был веком глобальных исторических потрясений, значимых и не имеющих аналогов в прошлом как по своим масштабам, характеру протекания, так и по своим результатам. XX век принес человечеству многочисленный тоталитаризм, из которого наиболее жестокими были диктаторский режим Б. Муссолини в Италии (1922 — 1943), гитлеровский фашизм Германии 30 - х — начала 40-х гг. и сталинская диктатура 30-х — начала 50-х годов в СССР.

Интеллектуальная  работа по осмыслению тоталитарного  прошлого в самых различных формах (от крупных научно-исследовательских проектов до попыток осознания, предпринимаемых в художественных произведениях) ведется достаточно давно и небезуспешно. Накоплен богатый и полезный опыт. Однако это вовсе не означает, что на сегодняшний момент не существует лакун в этом вопросе. В связи с этим закономерно возникает вопрос о необходимости эстетического осмысления феномена тоталитаризма ХХ века и особенностей формирования независимой культуры XX века, так как при тоталитаризме в нашем государстве даже литература проходила классификацию на «соответствующую», и не «соответствующую», а «всякая классификация есть способ подавления» .

                
 

                    1. Понятие и сущность тоталитаризма

В советской  историографии проблема изучения тоталитаризма практически не поднималась. Сами термины «тоталитаризм» и «тоталитарный» до «перестройки» подвергались критике и практически не использовались. Применять их начали только после «перестройки» в первую очередь для характеристики фашистских и профашистских режимов. Однако даже такое употребление этих терминов было весьма эпизодическим, предпочтение отдавалось другим формулировкам – «агрессивный», «террористический», «авторитарный», «диктаторский». Так в «Философском энциклопедическом словаре» (1983), «тоталитаризм» представлен как одна из форм авторитарных буржуазных государств, характеризующихся полным государственным контролем над всей жизнью общества . С этой интерпретацией можно согласиться, ведь до сих пор как справедливо отмечает со ссылкой на Ф. Фюре видный российский исследователь тоталитаризма В. И. Михайленко «понятие тоталитаризма с трудом поддается определению» . При этом учёный считает, что «попытки объяснить высокий уровень консенсуса в тоталитарных государствах насилием режима вряд ли представляются убедительными» . И совсем не убедительная характеристика этого явления содержится в «Советском энциклопедическом словаре» (1986), где говорится о том, что «понятие тоталитаризм употреблялось буржуазно-либеральными идеологами для критической оценки фашистской диктатуры», а также «используется антикоммунистической пропагандой с целью создать фальшивую критику социалистической демократии» .

Переоценка  методологических и мировоззренческих  принципов исторической науки после  развала СССР и ослабления марксистской методологии общественно- политического развития позволила критически объективно подойти к наследию советской эпохи и использовать инструментарий других теорий.

Тоталитаризм  становится популярной и изучаемой  проблемой. Период критики и осуждения зарубежных концепций тоталитаризма сменился периодом пристального интереса к ним.

С конца 80-х гг. концепция тоталитаризма  становится чрезвычайно популярной в отечественной исторической и  социально-философской науках. Понятие  «тоталитаризм» начинает использоваться как ключевой, всеобъясняющий концепт при описании советского периода российской истории, а в некоторых исследованиях и русской культуры в целом: идеологический симулякр стал той точкой идентификации, в которой советское и постсоветское общество уясняло себе свою целостность. При этом либеральное происхождение термина «тоталитаризм» воспринималось как некий трансцендентный гарант значения и научной объективности - только другой владеет подлинной неидеологизированной правдой о нас самих.

Критический анализ определения сущности такой  важной категории, как тоталитаризм, в трудах зарубежных и российских философов, социологов и политологов  показывает, что понимание ее неоднозначно. Некоторые авторы относят его  к определенному типу государства, диктатуры, политической власти , другие - к общественно-политическому строю, третьи - к социальной системе, охватывающей все сферы общественной жизни, либо к определенной идеологии . Очень часто тоталитаризм определяют как политический режим, осуществляющий всеобъемлющий контроль за населением и опирающийся на систематическое применение насилия или его угрозу. Такое определение отражает важнейшие черты тоталитаризма.

Однако  оно явно недостаточно, ибо понятие  «политический режим» слишком узко по своему объему для того, чтобы охватить все многообразие проявлений тоталитаризма. Представляется, тоталитаризм это определенный общественно-политический строй, который характеризуется насильственным политическим, экономическим и идеологическим господством бюрократического партийно-государственного аппарата во главе с вождем над обществом и личностью, подчинением всей общественной системы господствующей идеологии и культуре. Сущность тоталитарного режима в том, что при нем нет места для личности. В этом определении, на наш взгляд, дана сущностная характеристика тоталитарного режима. Она охватывает весь его общественно-политический строй и его главное звено - авторитарно-бюрократическое государство, которое характеризуется деспотическими чертами и осуществляет полный (тотальный) контроль над всеми сферами жизни общества. Таким образом, тоталитаризм, как и любой другой политический строй, необходимо рассматривать как социальную систему и политический режим. В широком смысле слова, как социальная система, охватывающая все сферы общественной жизни, тоталитаризм – это определенный общественно-политический и социально - экономический строй, идеология, модель «нового человека». В узком смысле слова, как политический режим, – это один из компонентов политической системы, способ ее функционирования, совокупность элементов идеологического, конституционного и социального порядка, способствующих формированию политической власти. Сравнительный анализ этих двух понятий свидетельствует о том, что они являются однопорядковыми, но не тождественными. В то же время политический режим выступает ядром социальной системы, отражающим все многообразие проявлений тоталитаризма.

Тоталитаризм  – одно из спорных в науке понятий. В центре внимания политической науки  по-прежнему является вопрос о сопоставимости его исторических типов. В нашей и зарубежной социально-политической литературе по данному вопросу имеются различные мнения. 
 
 

   Независимость как объект подавления тоталитаризма . 

Непременным атрибутом тоталитарного государства  является достижение консенсуса между властью и массами и тоталитарная мобилизация масс.

Тоталитаризм  стремился к полной переделке  человека в соответствии с идеологическими  установками. Важное место в комплексе  идей и механизмов, направленных на изменение человеческой природы занимает жесткий контроль над сознанием человека, его мыслями, внутренним миром. Более того, ставится задача полной трансформации человека, конструирования нового типа личности – некоего homo totalitaricus с особым психическим складом, особыми ментальными, мыслительными и поведенческими характеристиками. Путем стандартизации, унификации индивидуального начала, его растворения в массе, сведения всех индивидов к некоему среднестатистическому знаменателю, стерилизации или, во всяком случае, подавлению индивидуального, личностного начала в человеке. Таким образом, конечная цель создания «нового человека « – формирование индивида, полностью лишенного всякой автономии. Таким человеком не нужно даже управлять, он будет самоуправляться, руководствуясь теми догмами, которые на данный момент выдвигаются правящей верхушкой.

Французские историки считают, что «реальный  тоталитаризм намного разнообразнее  ограничивающих его теорий» .

Одним из важнейших показателей проникновения  тоталитарных начал во все сферы жизни является «newspeak», который является средством, делающим трудным, если не невозможным выражение иных форм мысли. Характерная особенность всей интеллектуальной атмосферы тоталитарных стран заключается в полном извращении языка, подмене смысла слов, призванных выражать идеалы нового строя.

Однако, в конечном итоге, это оружие оборачивается  против режима. Так как люди вынуждены  приспосабливаться к иррационализму языка, они вынуждены вести существование, при котором следовать официальным  предписаниям невозможно, но необходимо делать вид, что руководствуешься ими. Это порождает как бы двойной стандарт в поведении тоталитарного человека. Появляются феномены, названные Дж. Оруэллом «doublethink» – двоемыслие и «thoughtcrime» – мыслепреступление. То есть жизнь и сознание человека как бы раздваиваются: в обществе он вполне лояльный гражданин, а в частной жизни проявляет полное равнодушие и недоверие к режиму. Таким образом, нарушается один из основополагающих принципов «классического» тоталитаризма: тотального единства массы и партии, народа и вождя. Видение мира обусловлено языком, порожденным определенным культурным пространством. В тоталитарном государстве легитимными являются: одно мировоззрение – один язык – одна картина мира. Вариативность поведения, в том числе и языкового, ограничена. Эффект обеспечивается с помощью стереотипов, делающих общение простым, предсказуемым, незатрудненным.

Тоталитаризм  нередко выводится в антиутопиях. Классическое изображение тоталитарного  общества в литературе представлено в произведениях:

1. Евгений  Замятин, «Мы»;

2. Джордж  Оруэлл, «1984»; 

3. Олдос Хаксли, «О дивный новый мир».

Одной из главных ценностей человечества является социальная справедливость. Она мыслится как предоставление каждому человеку примерно одинаковых условий жизни. Чем больше единства в окружающих людей обстоятельствах, тем выше уровень социальной справедливости. Значит, кроме рационализации жизни, ещё одним способом усиления социального начала человека является большее единообразие жизни всего общества.

Тоталитарное  или произрастающее на отталкивании от него и его отрицании художественное мышление сменяется посттоталитарным, векторность, направленность ориентиров – плюрализмом разнообразных  и порой сиюминутных оценок и  впечатлений, уходящим порой в дурную (как выражаются философы) бесконечность постмодернистским по своей сути отрицанием самих возможностей каких бы то ни было гуманистических решений назревших проблем, деконструкцией всего и вся. Мозаичность, осколочность представляемых в этот период в литературе миров, рассогласованность и разновекторность распадающейся системы некогда жестко структурированных в уже утрачивающей свою актуальность глобальной модели мира аксиологических ориентиров, однопорядковость всего и вся в культуре этого периода более чем очевидна. Отсюда и неслучайность актуализируемого в ней шизотипического мышления, для которого характерна не дизъюнкция («либо А, либо не А» - закон исключенного третьего), а конъюнкция («и А, и не А»).

                               О. Хаксли

         Актуальность   обращения   к   творчеству   О.   Хаксли

определяется  как  особым  местом  Хаксли  в  рамках  англоязычной

литературы  ХХ  века,  так  и  недостаточной  исследованностью   в

отечественном литературоведении  его  творчества,  и  в  частности

романа  «О дивный новый мир», как антиутопии.

 Олдос  Хаксли – знаковая фигура в  мировой литературе ХХ  века.

Его творчество в течение ряда десятилетий воспринималось в мировой

критике как  своего  рода  индикатор  базовых  тенденций  развития

западной литературы, более того – общественной  мысли  вообще.  О.

Хаксли  посвящены сотни работ, во многих из которых его  творчество

становится  объектом  жесткой   критики,   даже   отрицается   как

культурное  явление,   либо   же   рассматривается   как  явление

негативное: так,  например,  Е.  Б.  Бургум рассматривает  все

творчество  Хаксли как свидетельство мизантропии  автора, скрываемой

с разной степенью искусности в разных произведениях,  его  цинизма

презрения к реальным людям, но и здесь творчество Хаксли предстает

как явление  значительное и потому опасное. 

     При  внешней  широте  охвата  творчества  Хаксли  в   мировом

литературоведении, его роман «О  дивный  новый  мир»  редко  когда

рассматривается  как  роман  антиутопия  в  сравнении  с   другими

антиутопическими  произведениями. Этот фактор обуславливает  базовую

цель  данной работы – выделение особенностей романа «О дивный новый

мир»   и   провидение   типологических   параллелей   с    другими

антиутопиями.

 Основная задача работы определила и ее  структуру:  в  первой

главе представлена история  становления  жанра,  от  утопии  эпохи

возрождения к антиутопии ХХ века, что является необходимым  с  той

лишь  целью,  что  антиутопия  как  жанр  рождается  в   споре   с

утопическим сознанием; во второй главе отражены особенности  жанра

и   приведен   ряд    наиболее    показательных    антиутопических

произведений; в главе III даны анализ произведения и выделение его

особенностей   в  сравнении  с  представленными  во  второй  главе

произведениями;  четвертая глава повествует о  философском  видении