Становление российской многопартийности: особенности, проблемы, значение

[1, c. 244–245]

Такова была общая  палитра сил, которым еще предстояло объединиться, официально оформиться в политические партии, хотя, как  мы можем наблюдать, некоторые успели это сделать либо за границей, либо нелегально. Новые партии возникли в начале века и в национальных районах империи: Революционная украинская партия (1900); Белорусская революционная партия (1902), переименованная год спустя в Белорусскую социалистическую громаду; Литовская демократическая партия (!902); Партия социалистов-федералистов Грузии (1904); Партия активного сопротивления Финляндии (1904) и др.

Все они так или иначе подрывали  основы самодержавного строя, а марксистская “Искра”, эсеровская “Революционная Россия” и либеральное “Освобождение”, издававшиеся одновременно за границей, немало сделали для того, чтобы русская революция стала в январе 1905 г, совершившимся фактом.

Несмотря на свое поражение, революция многое изменила в Российском государстве и в жизни самих  россиян. Несколько улучшилось материальное положение рабочих и крестьян, условия труда промышленного и сельскохозяйственного пролетариата. Были узаконены профсоюзы, сокращены сроки военной службы, ограничена цензура, принят указ о веротерпимости. Значительно смягчена была русификаторская политика царских властей в национальных регионах. Правительство взяло курс на превращение крестьян в собственников своих земельных наделов, что должно было укрепить их доверие к существующему строю. Параллельно с этим имевшие землю крестьяне, а также рабочие крупных и средних промышленных предприятий получили наряду с высшими сословиями право участвовать в выборах в Государственную думу.

Важные сдвиги произошли  и в политической системе страны. Сохранив титул самодержца, царь вынужден был разделить свою власть с двумя  законодательными органами – Государственной  думой и реформированным Государственным  советом (половина его членов теперь избиралась), которые обсуждали и принимали законы, контролировали большую часть бюджета, могли делать запросы министрам и т. д. Таким образом, Николай II перестал быть неограниченным монархом, хотя права его были по-прежнему поистине огромны. И хотя историки и правоведы до сих пор спорят о том, можно ли назвать государственный строй России после 1905 г. конституционной монархией, а Думу – настоящим парламентом или это был лишь лжеконституционный режим, значение происшедших перемен трудно переоценить.

Решающую роль сыграла революция и в процессе партийного строительства.

[2, c.77]

4. Формирование  и функционирование политических  партий в период 1905 – 1918 гг.

Революция создала в  России совершенно новую политическую атмосферу. Страна словно стремилась выговориться после многовекового молчания. Ослабление цензуры, появление сотен новых газет и журналов, созыв весной 1906 г. Государственной думы, публичное обсуждение самых острых политических вопросов – все это способствовало стремительной политизации российского общества и готовило благодатную почву для образования все новых и новых политических партий. Появившийся в разгар всероссийской стачки царский Манифест от 17 октября 1905 г. обещал даровать россиянам “незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов”. Последнее обещание можно было истолковать как завуалированное разрешение на создание не только разного рода профессиональных и профессионально-политических союзов, которые стихийно стали возникать после начала революции, но и политических партий как таковых, хотя никакого специального закона о них ни тогда, ни позже в России принято не было.

[2, c.78]

В отечественной советской  историографии было принято делить партии на четыре категории: буржуазные, мелкобуржуазные, помещичье-монархические и пролетарские. Такая классификация связана с оценкой с точки зрения классового подхода: пролетарские – революционные, все остальные – контрреволюционные. В такую классификацию необходимо внести существенные изменения.

В зависимости от политических целей, средств и методов достижения целей партии следует разделить  на несколько категорий:

• Левые [социал-демократическая – меньшевики; социалистическая (пролетарская) – большевики; неонародническая (социалисты-революционеры) – эсеры, трудовики и др.];
• Либеральные [кадеты (конституционные демократы)];
• Консервативные [октябристы (Союз 17 октября)];
• Монархические [«Союз русского народа», «Русский народный союз имени Михаила Архангела»];
• Анархические [более 20 групп, разделявших идеи П.А. Кропоткина, М.А. Бакунина].

[1, c.238]

Что касается партий революционно-социалистической ориентации, то они теперь могли  хотя бы временно перейти на полулегальное  положение и даже открыто выступать  в 1906–1907 гг. с трибуны I и II Государственной думы. Либералов же и консерваторов к созданию партийных объединений подтолкнула именно революция. Первые хотели объединиться, чтобы противопоставить себя самодержавному режиму, с одной стороны, и отмежеваться от революционеров – с другой, вторые для того, чтобы защитить самодержавие и православие не только от революционеров и либералов, но и от колебаний самой власти, проявлявшей, по их мнению, излишнюю уступчивость по отношению к “смутьянам”.

В последние месяцы 1905-го и в 1906 г. процессы партийного строительства проходили в России очень бурно. В октябре 1905 г. родились Конституционно-демократическая партия (кадеты) и Партия правового порядка, в ноябре – Союз русского народа и Торгово-промышленная партия, в декабре – Партия демократических реформ, в феврале 1906 г. прошел I съезд Союза 17 октября (октябристов) и т. д. Происходили определенные организационные подвижки и в уже существующих партиях. Так, весной 1906 г. объединились большевики, меньшевики, польские, литовские и латышские социал-демократы, а несколько позже к ним присоединился также Бунд. У эсеров, наоборот, от основного ядра партии откололся в 1906 г. левацкий Союз эсеров-максималистов, а с другой стороны, возникла более умеренная Народно-социалистическая партия реформистского толка (энесы). 

Если учесть, что вновь  создаваемые партии не должны были проходить официальной регистрации  и создавались, по существу, явочным  порядкам, удовлетворяя личные амбиции  своих лидеров и тягу тех или  иных социальных слоев и национальных групп к самоидентификации и самовыражению, то легко понять, почему процесс партийного строительства принял в России в 1905–1907 гг. такие необычные формы. По данным энциклопедии “Политические партии России” (1996), в период первой российской революции в стране действовало не менее 100 партий и 25 союзов, организаций и течений консервативной, либеральной и социалистической ориентации, что намного превосходило соответствующие показатели по другим странам.

Чем объяснить эти  поражающие воображение цифры? Во-первых, не будем забывать, что Россия была многонациональной империей. Поэтому значительная часть партий и союзов имела ярко выраженную национальную окраску: так, в Царстве Польском и на Украине было по 12 партий, в Литве – 11, Латвии – 9, Финляндии – 8, Эстонии – 5 и т.д. Существовало также около десятка еврейских партий и союзов, что отражало большую активность евреев в сопротивлении самодержавному режиму, ставившему их в особо унизительное положение по сравнению с другими национальными меньшинствами (“черта оседлости”, процентная норма при приеме в учебные заведения и т.д.). Во-вторых, многие партии и союзы носили эфемерный характер и исчезали столь же быстро, как и возникали, не оставляя даже следа в исторической памяти народа. В-третьих, существенную роль в возникновении российской супермногопартийности играли сложная социальная структура населения России и та гипертрофированная, по сравнению с другими странами, роль, которую играла в общественно-политической жизни России интеллигенция, доминировавшая во всех без исключения политических партиях. Наконец, нельзя не учитывать и специфику той обстановки, которая сложилась в России в 1905–1907 гг. и была связана с резким переходом от полного отсутствия политической свободы к некой полусвободе, когда у многих возникало вполне объяснимое желание как-то обозначить себя в политическом пространстве, найти свою нишу, завербовать сторонников, завести печатный орган и т.д. Причем если раньше путь от скромного политического кружка или группы до оформления партии растягивался на многие годы, то в обстановке революции он занимал часто месяцы, а то и недели.

При этом самыми крупными, массовыми политическими партиями в период первой российской революции  были следующие пять; Союз русского народа, Союз 17 октября (октябристы), Конституционно-демократическая партия (кадеты), Партия социалистов-революционеров (эсеры) и Российская социал-демократическая рабочая партия, в которой были две фракции – большевики и меньшевики. Была ли в этом внешне хаотическом конгломерате партий, союзов и организаций какая-то система, внутренняя логика их взаимоотношений? Безусловно, ответ должен быть утвердительным. Прежде всего, все партии можно подразделить на общероссийские, региональные и национальные. Если говорить об их программных установках, то можно выделить партии консервативные, либеральные и социалистические. С точки зрения тактики их можно разделить на правых и левых радикалов, с одной стороны, и умеренных – с другой. В Государственной думе депутаты, открыто заявившие о своей партийной принадлежности или партийных симпатиях, образовывали правый и левый фланги и находившийся между ними “центр”, в который входили кадеты, а временами и октябристы. Иными словами, здесь все зависит от угла зрения, под которым рассматривается история политических партий, от критериев подхода к их деятельности.

С известной долей  условности можно говорить и о  социальной ориентации отдельных партий. Так, социал-демократы открыто называли себя рабочей партией; эсеры, выступавшие  от имени всего “трудового народа”, постепенно превращались преимущественно в крестьянскую партию. Само за себя говорит и название Совета объединенного дворянства. Связи же кадетов и октябристов с буржуазией носили уже более сложный, во многом опосредованный характер, так же как и связи Союза русского народа с помещиками. Так или иначе, социальные критерии при классификации политических партий нужно применять очень осторожно и ни в коем случае их не абсолютизировать, как это делали марксисты.

Вместе с тем следует  подчеркнуть, что вплоть до 1917 г. ни одна политическая партия в России не прошла испытания властью и не имела опыта конструктивной государственной деятельности. Все партии, даже самые консервативные, занимались в основном критикой правительства, причем за исключением очень короткого периода, когда октябристы поддерживали Столыпина, в стране вообще не было правительственной партии или партий. С декабря 1905 г. действовала инструкция, запрещавшая государственным чиновникам вступать в какие бы то ни было партии, а в 1908 г. Сенат официально отказал кадетам в легализации их партийной деятельности.

По экспертным оценкам, в 1906–1907 гг. совокупная численность  всех российских политических партий не превышала 0,5% населения страны (в 1917 г. она возросла примерно до 1,5%). Крестьянская Россия и российская “глубинка” были охвачены партиями очень слабо.

Все эти многочисленные оговорки не меняют, однако, того факта, что в начале XX в. и особенно в 1905–1907 гг. политическая жизнь России вступила в совершенно новую фазу, одной из главных примет которой была оживленная деятельность и бешеная конкуренция различных партий, союзов и организаций.

[2, c.80]

Таким образом, к началу Первой Русской революции в стране были созданы или находились в  процессе формирования политические партии, представлявшие интересы различных социальных слоев общества. Особенности системы политических партий России в начале XX в. были следующими:

• Ни помещики, ни деловая торгово-промышленная буржуазия, ни крестьянство не имели в то время «своих», выражавших интересы партий;
• Не было правительственной (в западном понимании) партии, поскольку Совет министров назначался не думой, а лично царем и все российские партии в той или иной мере находились в оппозиции правительству, критикуя его политику либо слева, либо справа;
• Ни одна российская политическая партия до февраля 1917 г. Не прошла испытания властью;
• Слабым местом политической системы России начала XX в. был механизм функционирования многих партий (нелегальный или полулегальный);
• В Государственной думе были представлены далеко не все партии, особенно национальные;
• Крестьянская Россия, российская «глубинка» была слабо охвачена процессом партийно-политического строительства, который шел в основном в административных и промышленных центрах страны.

[1, c.244]

Однако, несмотря на специфику образования как общероссийских, так и (особенно) национальных политических организаций, партии возникали и развивались в русле общих закономерностей. Тем самым было положено начало многопартийности в России.  

4. Заключение

Таким образом, рассмотрев ключевые моменты формирования и становления политических партий в России в начале XX в., я пришел к выводу, что в нашей стране этот процесс был достаточно самобытен, и отличался от аналогичных в истории западноевропейских стран.

Процесс отличался прежде всего супермногопартийностью, т.е. политических партий было рекордно много (во многом, благодаря национальным партиям различных народов). Так же интересы некоторых слоев населения просто не были представлены. Отсутствовал полноценный законодательный орган, а трибуна Государственной думы играла очень маленькую и посредственную роль в законотворчестве.