Политология как наука

В течение XIX в. в Германии происходил интенсивный рост научных исследований по социальной проблематике. Поэтому зарождение и развитие политической науки было здесь закономерным. Однако этот интеллектуальный процесс был искусственно прерван в связи с массовой эмиграцией немецких ученых после прихода к власти Гитлера в 1933 г.

Новая политическая действительность Германии конца XIX – начала XX в. обусловила интерес немецких ученых и к таким  областям анализа, как политическая география (Ф. Ратцель – “Политическая  география”, 1897 г.) и политические партии (Р. Михельс – “Социология политических партий в условиях современной демократии”, 1911 г.).

На последнюю четверть XIX в. приходится формирование политической науки в Испании. Характерной  чертой естественного развития этой науки до момента установления диктатуры Франко было преобладание исследований в двух областях: политической философии и теории государства в юридическом преломлении.

У истоков испанской  политической науки стоят Ф. Лос  Риос (“Юридические и политические учения”, 1875 г.) и его ученики. Однако международную известность получил А. Посада со своим “Трактатом по политическому праву” в двух томах (1893–1894 гг.).

Политическая наука  в Италии в конце XIX – начале XX в. еще не имела значительного  распространения. Основные дискуссии по проблемам политико-правовой теории носили философский характер и были связаны с распространением гегельянства и марксизма.

После 1945 г. западная политическая наука получила международное признание. Это было вызвано прежде всего  созданием в 1949 г. при ЮНЕСКО Международной Ассоциации политической науки, коллективными членами которой выступают национальные ассоциации (хотя существует и индивидуальное членство).

За политической наукой основательно закрепляется статус учебной  дисциплины, преподаваемой в западных университетах. Быстро растут политологические исследования. Идет процесс интеграции и систематизации этих исследований. Так, в 1970 г. был создан Европейский консорциум политических исследований, объединяющий в настоящее время более 100 университетов, исследовательских центров и т.п.

Эксперты ЮНЕСКО определили предмет политической науки эмпирически, на основе обобщения существовавшей тогда практики политологических разработок. Теоретически решить этот вопрос оказалось  сложнее. В настоящее время в политической науке отсутствует однозначное определение ее предмета. Это объясняется тем, что политика, “политический универсум” – совокупный предмет политической науки – не является изначально заданной и четко ограниченной областью. По мнению французского правоведа и политолога Ж. Бюрдо, политическая наука не имеет пределов, так как “политический коэффициент влияет на все виды человеческой деятельности”.

Однако на теоретическом  уровне существуют несколько распространенных подходов к пониманию политики.

Для одних политологов ее сферу составляет все то, что относится к власти. Так, для Ж. Бюрдо предмет политической науки – “универсум, поляризованный феноменом власти”. 

Другие политологи признают постоянной величиной в политической реальности феномен господства. Например, немецкий политолог М. Хеттих определяет политику как “основанное на господстве всеобъемлющее регулирование и формирование общественной жизни”.

В 80-е гг. XX в. наметилась тенденция исключить из сферы  теоретического рассмотрения политологов  классический вопрос о предмете политической науки. Так, некоторые французские авторы (М. Гравитц, Ж. Лека) считают, что показателем науки больше не является наличие строго очерченного предмета исследований, жизненность политической науки” определяется практической их значимостью.

Политологи предпринимали  попытки найти наиболее эффективный  способ изучения политических явлений. На эту роль претендовал бихевиоризм (от английского behaviour – поведение). В 1950–1959 гг. бихевиоризм стал главным  методологическим направлением в американской политологии, оттеснив исторические, философские, юридические и описательные институциональные исследования.

Другой важной вехой  в западной политологии в 50 – 60-е  гг. XX в. стало распространение системного подхода к изучению политики. Он возник как ответная реакция на “гиперэмпиризм” американской политологии. Прогресс политической науки стал ассоциироваться с выработкой теорий и моделей, а не с расширенным “коллекционированием грубых фактов”. Многие политологи осознали, что необходимы теоретические рамки, которые направляли бы исследования и позволяли бы объяснять их результаты.

Это новое направление  политических исследований было начато работой канадского политолога, профессора Чикагского университета Д Истона “Политическая  система” (1953 г.).

Различные области политической науки в разных странах разработаны  неравномерно. Такая страна, как  США, выделяется трудами в области  политической экономии, которая “представляет  собой одну из главных областей американской политологии и характеризуется большой продуктивностью и заметными достижениями” (М. Доган). По мнению французского исследователя Ж. Лека, Франция достойно представлена в таких областях, как история политических идей, теория партийных систем, теория капиталистического государства, и др.

Политическая наука  развивается в результате накопительных  процессов: политологические теории последовательно  совершенствуются поколениями ученых. Одним из примеров тому может служить  “открытие воздействия техники  выборов на системы политических партий” (по суждению М. Догана).

Современную политическую науку характеризуют как “науку – перекресток”, акцентируя внимание на подверженности политологии влиянию  со стороны других наук – общественных и естественных. Так, некоторые ученые подчеркивают тенденцию политической науки усваивать “проблематику или теории, созданные для экономических, психологических или биологических, например, исследований” (М. Гравитц, Ж. Лека).

В рамках взаимодействия политологии с другими науками  сформировались такие научные дисциплины, как политическая антропология, политическая география, политическая психология, политическая экология, политическая экономия, политическая философия.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Современная политическая наука в России

Политическая наука  в России все-таки существует и довольно быстро развивается, несмотря на тот «низкий старт», с которого приходилось начинать. При этом и сообществу политологов в целом, и его отдельным представителям зачастую приходится просто вести борьбу за выживание, и речь идет не только о деньгах, а скорее - о политическом и культурном контексте, в которых существует политическая наука в современной России. Вынуждена существовать.

Политология - это наука. Это - не просто высказывания на политические темы, не политические «технологии», не телепропаганда, а именно совокупность научных дисциплин, изучающих политику. В нынешней России политологии и специалистов по ней мало, просто очень мало. Естественно, что многие не согласятся, ведь комментарии разнообразных людей, которые называют и даже считают себя «политологами» мы слышим со всех сторон. Но это как раз и настораживает. Ведь если каждый считает себя человеком, разбирающимся в определенной области, значит, сама эта сфера находится в глубоком кризисе, в ней не достает специалистов, и она отдана на растерзание профанам.

Научные исследования в  области обществоведения также  носят в РФ маргинальный характер. С одной стороны, это следствие  общего отношения к науке, к образованию, знанию. И власть, и общество в постсоветской России слишком быстро согласились с тем, что «наука - это удовлетворение любопытства за государственный счет». Ну не дает она немедленной отдачи, какую можно получить от сдачи помещений в аренду. На этом фоне вполне объяснимо, что система Академии наук оказывается нереформируемой, а высшее образование примерно с середины 1990-х годов вступило в фазу массовой деградации, которая, скорее всего, необратима в условиях нынешней системы.

Очень важен процесс  усвоения достижений зарубежной политической науки. Но и здесь все не так  просто. Часто можно услышать, что  наше общество де такое уникальное, что западная мудрость не про нас. Но почему, разве методы сбора данных (да, с учетом местных особенностей!) не универсальны? Или можно отвергнуть из-за нашей непохожести системный подход, неоинституционализм и т.д.? Если и есть проблема с научными заимствованиями, так она в том, что мало заимствуем и плохо применяем. В последние полтора десятилетия дополнительные деньги на научные исследования российским обществоведам и гуманитариям, на издание научной литературы выделялись из западных научных фондов. Нашим - не надо!

В принципе, самостоятельная  российская политология может вырасти  из грамотного анализа российской политики. Общей проблемой для российской политической науки является то, что она может развиваться лишь как ответ на вызовы общества. Нашего общества. Применительно к стране в целом и к российским регионам это значит, что успешное развитие политологии может происходить лишь в связи с политическими исследованиями. Мы исходим из императива неразрывности исследовательской практики и преподавания. Иначе получится в лучшем случае старательная трансляция чужого знания. Но здесь опять приходится возвращаться к «реальной политике».

По поводу племени  российских политологов, формально  уже довольно многочисленного, строить  прогнозы весьма трудно.

Слова «политология»  будет широко употребляться, но науки  за ним будет не много. Исследовательская  работа тоже будет допускаться, но в ограниченных объемах (примерно, как для «конкретных социологических исследований» со времен «оттепели»). В провинции можно будет, например, описать выборы руководителей муниципальных образований - по новому закону о местном самоуправлении их количество резко возрастает. Но изучение этих локальных событий вряд ли будет открывать для политического знания теоретические перспективы.

Будут культивироваться псевдополитические формы активности, для молодежи (к примеру, в регионе  придумали выборы в «молодежный парламент» - какое-то подобие комитетов комсомола). Разумеется, в условиях, когда роль даже законных представительных и законодательных органов неуклонно падает, эта игра в политику не переходит ни во что, связанное с реальной властью. Содержание же политологического обучения (особенно в провинции) будет становиться все более официальным и государственно-центричным.

Ученые политологи сейчас в России почти не нужны, востребованы политические комментаторы, манипуляторы, провокаторы и т.д. Конечно, политическая наука останется. Но большой ли интерес писать о выборах, если их итог предрешен, лучше уж исследовать мировую политику или взять «чисто академическую тему».

Для развития политологии  в регионах такой поворот в  российской политике особенно неблагоприятен. В 1990-е годы многие столичные коллеги со снобизмом смотрели на так называемую «политическую регионалистику». Действительно, разнообразие текстов, которые попадали под эту шапку, зачастую не относились к науке вообще. Но был объект для исследования - конкурентный и непредсказуемый политический процесс в регионах; и был растущий интерес к этому, который выводил провинциальных обществоведов из затхлой догматики «схоластического теоретизирования». Вместе с тем, российская политическая регионалистика демонстрировала несомненную способность развиваться от атеоретических очерков и «плотных описаний» к построению более сложных моделей и компаративистике. Конечно, применение методов сравнительной политологии к кросс-региональным исследованием было неким подобием «политологии для бедных», но, тем не менее, это была политическая наука. Теперь ее, похоже, не будет, а произойдет возврат к советской идеологической модели. И благодарить за это надо не только «путинский режим». Бюрократия, конечно, преследует собственные интересы, но для своего реванша она нуждалась в идеологическом оправдании. И аргументы для реставрации псевдосоветской модели были ею получены также и от отечественных обществоведов с научными степенями.

Другая крайность - это  ситуация, когда у человека есть и чувство «политического», и ярко выраженная гражданская, не конформистская позиция, а вот знаний, увы, не хватает. Никого не хочу обидеть, но на интернет-сайтах и в прессе постоянно приходится читать материалы, в которых авторы «изобретают велосипед» или конструируют самые немыслимые определения, либо выступают с очень-очень оригинальными предложениями. Автора этих строк, например, более всего впечатлило предложение изъять из оборота слово «демократия»… Наоборот, именно в стране, где демократическая перестройка из раза в раз кончается неудачей, необходимы усилия для развития теории демократии.

Другой способ бытования  политических идей - это развитие их вне традиционных площадок и дискуссионных, порой в самых неожиданных (на первый взгляд!) местах. Предлагаем вспомнить о традиционной «литературоцентричности» отечественной культуры и посмотреть на ряд художественных произведений, прежде всего на современную российскую фантастику. В романах Кирилла Бенедиктова или Захара Оскотского гораздо больше интересных социально - политических идей, чем в иных диссертациях по социологическим или политическим наукам. Опять «поэт в России больше чем поэт».

Вопросы развития политической науки, так же как и вопросы  широкого политического просвещения, должным образом не решаются, ибо в современной РФ между наукой о политике и актуальным политическим процессом порой дистанция огромного размера. Недостаток научной рефлексии здесь может иметь роковые последствия, ибо власть может начать верить со временем в те мифы, которые сама же и распространяла для широкого употребления.

Могут ли политики быть заинтересованы в объективных политических исследованиях (наряду с пропагандистскими комментариями, от которых, скорее всего, не убежишь). Да, могут, если они умные, и еще, если им приходится конкурировать друг с другом в публичном пространстве. Например, помимо университетских или академических структур в изучении политики могли бы принять участие партийные фонды при политических партиях, - если это действительно партии, а не «клоны» созданные единственной «партией власти». Эти «фабрики мысли» могли бы значительно потеснить вертлявых «политтехнологов и экспертов», гонящих «заказуху», причем при сохранении плюрализма идей. При постоянных дискуссиях. Постоянныё спор - это естественное состояние любой науки. Поэтому для развития политической науки помимо свободы дискуссии между специалистами нужны определенные политические предпосылки, демократия нужна.

Пока же нынешняя «реальная  политика» каждодневно заявляет о себе. И так будет до тех пор, пока политическая реальность не станет иной. Хорошо это или плохо, но данное состояние не продлится слишком долго, и за ним нас будет ждать новая стадия инволюционного паралича, для преодоления которого, может быть, властями и даже обществом будет востребована политическая наука. С чем связаны эти надежды? Как ни странно - с надвигающимся на страну кризисом, который может дать нам шанс.