Политика Витте

нашего народа".

    В  начале  XX  в.  Российская  империя была  среднеразвитой   аграрно-

индустриальной  страной  с  крайне  многоукладной   экономикой.   Это   было

следствием особенностей капиталистической  модернизации  страны:  1)  сжатые

сроки (Россия за полвека  прошла путь,  на  который  ведущим  странам  Запада

потребовались века) не  могли  привести  к  сосуществованию  различных  форм

хозяйства -  от  передовых  промышленно-капиталистических  до  разного  рода

раннекапиталистических  и  полуфеодальных   (мануфактурных,   мелкотоварных,

патриархально-натуральных); 2) смещение в связи с  этим  некоторых  основных

стадий   (этапов)   складывания    крупнокапиталистической    индустрии    и

модернизации аграрного  сектора (промышленный переворот завершился  в  России

до победы буржуазной революции, аграрная  капиталистическая  перестройка  не

завершилась и после  этого переворота; 3)  противоречивая  роль  государства,

форсировавшего развитие отдельных отраслей промышленности  и вместе  с тем

тормозившего   проявление   частного    предпринимательства,    оказывавшего

всемерное содействие сохранению латифундиального  помещичьего землевладения

и отвлекавшего громадные  средства от производительного использования.

    Российская  деревня  оставалась  средоточием   феодальных   пережитков.

Важнейшими их проявлениями были,  с  одной  стороны,  помещичьи  латифундии,

практиковавшие отработки (прямой пережиток барщины), а с  другой  стороны  -

крестьянское малоземелье, средневековое надельное  землевладение,  община  с

ее переделами, тормозившими модернизацию крестьянского хозяйства.  Пережитки

крепостничества  пагубно  влияли  на   все   стороны   жизни   страны.   Они

консервировали  низкий  уровень  агрокультуры,  обрекая   на   периодические

голодовки огромные массы населения; снижали его  покупательную  способность,

что вело к ограничению  рынка сбыта и для  промышленности;  удерживая  низкий

жизненный уровень  народных масс, они обусловили  дешевизну  рабочей  силы  и

тормозили  техническое  перевооружение  предприятий  и  т.п.  Наконец,   они

служили питательной  средой  для  сохранения  феодальной  по  своей  природе

политической надстройки - российского абсолютизма. В целом  аграрный  сектор

разительно  отставал  от  промышленности,  и  это   отставание   все   более

приобретало форму  острейшего  противоречия  между  потребностями  буржуазной

модернизации страны и тормозящим влияние феодальных пережитков.

    Основные  реформы Витте - это,  во-первых,  денежная  реформа  1897  г.,

которая позволила накопить достаточный золотой запас для сбережения  размена

государственных кредитных  билетов; во-вторых, введение винной монополии  для

увеличения государственных  доходов и сократить  дефицит»  госбюджета;  затем

строительство крупной  сети железных  дорог,  начатое  с  1891  г.;  а  также

разработка и внедрение  покровительственного  тарифа.  Они  помогли  развитию

крупной фабрично - заводской  промышленности.  Выплавка  чугуна  в  России  в

1887 г. составляла 35,6 млн. пудов, а в 1904 г. -152,6  млн.  пудов.  Добыча

каменного угля в  Донецком бассейне в 1887 г. составляла 125,6 млн. пудов,  а

в 1904 г. - 798,6 млн. пудов. Оборот внешней торговли составлял  в  1881  г.

1024 млн. руб. (вывоз  506 млн., ввоз 518 млн.), в 1903 г. - 1683  млн.  руб.

(вывоз 1001 млн., ввоз 682  млн.).  Однако  они  не  нравились  всем  слоями

общества, все находили в них что-то неудовлетворительное.

    Хор критиков  звучал все  громче.  Значительная  часть  купечества  была

недовольна  конкуренцией  со  стороны иностранного  капитала.  Владельцы -

аграрии утверждали, что введение золотого  рубля  понизило  цены  на  зерно.

Деятели  правого  толка  обвиняли  Витте  в  том,  что  он  продает   Россию

иностранцам.  Не  менее  резко  отзывалась  и   левая   пресса.   Достаточно

характерна, например, оценка В.И. Ленина, данная в "Искре"  1902  г.:  Витте

ведет "хищническое  хозяйство" при  помощи  "увеличения  займов  и  повышения

налогов",

    Нельзя  сказать,  что  критики  были  совсем  неправы.  "Система   Витте"

действительно не был» свободна от хозяйственных диспропорций  и достаточно

острых противоречий. Если тяжелые отрасли индустрии  росли быстро, то  легкая

промышленность заметно  отставала. По пищевой промышленности, например  темпы

роста были ниже прироста населения. В текстильной же промышленности  средний

годовой прирост  оказался в принципе неплохой, но в  значительной  мере  -  за

счет экспорта в  Персию, Китай и  другие  страны  Внутреннее  же  потребление

хлопка на душу населения  было более чем скромное - в 4 раза уступало США,  и

почти в 8 раз - Англии. Точно также,  несмотря  на  весьма  высокий  уровень

добычи нефти и  производства нефтепродуктов (сейчас в  это  трудно  поверить,

но в ту раннюю эпоху освоения "черного золота" на Россию  приходилось  почти

половина  мировой  нефтедобычи),  керосина  в  стране  на   душу   населения

потреблялось почти  в 4 раза меньше, чем, например,  в  Германии.  Явно  ниже

возможностей производства было непромышленное  потребление  угля,  листового

железа  и  подобных  предметов   широкого   спроса.   Низкая   покупательная

способность основной массы населения, таким образом, выступала  лимитирующим

фактором.

    Ограничение  массового потребления обусловливалось  и фискальными мерами.

Например,  акциз  на  сахар  приводил  к  тому,  что  внутренняя  цена   его

оказывалась  почти  в  3  раза  меньше  той,  по  которой   экспортированный

российский   сахар   продавался   в   Лондоне.   Короче   говоря,   "цепочка

индустриализации" наталкивалась на узость внутреннего  рынка.

    Видел  ли Витте это противоречие? Не  только  видел,  но  и  пытался   его

разрешать. В ходе реализации своей программы развития он буквально  "уперся"

в  крестьянский  вопрос.  Тогда  он  становится  инициатором  нового   этапа

крестьянской реформы. Главная  идея,  сформулированная  в  итоговой  записке

Витте   на   высочайший   адрес,   фактически   предвосхищала   столыпинские

мероприятия:  переход  от  общинной  к личной  собственности,   переселение

крестьян  на  свободные  земли,   стимулирование   государством   фермерских

хозяйств. Различие состояло в том, что Витте предупреждал  о  недопустимости

насильственной  ликвидации  общины.  Предлагалось  также  отменить  выкупные

платежи.  Однако,  эта программа не  встретила поддержки   наверху.   Под

давлением  министра  внутренних  дел  В.К.  Плеве  и  других  консервативных

чиновников (за которыми стоял сам царь) Совещание в 1902 г. было закрыто.

    Данная  акция была симптомом менявшегося  отношения к министру финансов  и

его деятельности со стороны  тогдашних  российских  верхов.  Противодействие

нарастало, и его  все труднее было  обходить.  Можно  предположить,  что  при

более или менее  нормальном, благоприятном течении  событий  (мирной  эволюции

страны) Витте скорее всего удалось бы произвести  необходимые коррективы  в

своей экономической  политике - не только облегчить  положение  крестьянства,

расширить  емкость  внутреннего  рынка  и  пр.,  но   и   устранить   другие

диспропорции  (например,  уже  проявляющуюся  тенденцию   монополистического

поведения крупных  промышленников, поставленных  государством  в  'тепличные"

условия государственной  опеки). Во всяком случае, профессиональные  качества

Витте предполагали, что он способен был справиться с  этими проблемами. Но  в

том-то и дело, что  в начале XX  в,  в  России  -  и прежде  всего усилиями

консервативных  вдохновителей  самодержавия  -  события  стали   развиваться

"ненормально".   Соответственно   усиливались   расхождения    министра    -

реформатора с большими сановниками и самим царем.  Здесь  заключался  другой

парадокс реформ Витте: он натолкнулся на сопротивление  режима,  которому  он

искренне служил и во имя поддержки которого, собственно говоря,  и проводил

свои экономические  реформы.

    По мере  того, как обнаруживались расхождения  Витте с высшей бюрократией

и самим царем, становилось  все более очевидным его положение "белой  вороны"

в структуре власти. В результате его вынужденная  отставка с  поста  министра

финансов  стали  закономерным  финалом,  который   одновременно   фактически

означал и конец  его планов.

    В  качестве  премьер-министра  Витте  суждено   было  принять  на   себя

революционный удар 1905 г. В  последний  раз  им  была  предпринята  попытка

послужить "царю и  отечеству". Он делал все,  чтобы  защитить  монархию.  Но,

увы, это не имело  результатов,  но  показало  лишь,  что  в  политике  Витте

чувствовал себя менее уверенно, чем в хозяйственной  деятельности.  Им  опять

были недовольны все - и справа и слева.  Либералы  упрекали  его  за  защиту

прерогатив царя перед Государственной  думой.  Консерваторы  -  за  то,  что

закон о выборах  в Государственную думу, автором  которого он  был,  привел  к

тому,  что  Дума  оказалась  чересчур  левой.  О политических  радикалах и

говорить нечего - их не устраивало в премьере все.  В  1906  г.  С.Ю.  Витте

пришлось уйти в  отставку - на этот раз окончательно.

    И  еще   один  урок  можно  извлечь   из  опыта  деятельности   Витте   -

необходимость  четкой  "адресации"  проводимых  преобразований,   социальной

опоры реформ. Как  демократия должна уметь себя защитить, так  и  реформы,  в

том числе экономические,  нуждаются  в  поддержке  тех  слоев  населения,  в

интересах  которых они   проводятся.   Отсутствие   же   такой   поддержки,

неспособность обеспечить ее могут стать преградой  преобразованиям,  которые

в принципе, объективно отвечают интересам многих, и даже общества в целом.

    Я считаю, что Витте действовал вполне  адекватно  той  хозяйственной   и

социально - культурной реальности России конца XIX - начала XX  в..  которая

его окружала. Именно поэтому он достиг столь значительных  успехов  в  своей

политике экономического реформирования российского общества.  И  пусть  даже

его реформы отвергались  обществом, но  главное,  что  они  помогли  развитию

России, хотя не все  шло гладко, но ведь никто не застрахован  от ошибок.