Политика и информационные технологии

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Значительной особенностью современного мирового развития является рост масштабов применения новых информационных технологий в различных сферах жизни общества. Технические системы современности, без которых невозможно глобальное взаимодействие, полностью зависят от опережающего развития фундаментальных и прикладных научных исследований. Наука становится сердцевиной информационного и технологического развития в глобальном масштабе. Процессы информатизации пронизывают все сферы человеческой деятельности. Создание мощных информационных ресурсов, развитых информационных сетей увеличивает научный вклад в социальные и духовные инновации, механизмы социальных, культурных и политических изменений. Работа с информацией, владение навыками использования современных технологических систем становится приоритетом во всех сферах функционирования государства и общества. Это касается не только естественных и технических наук, но, прежде всего, социально-гуманитарных наук, вырабатывающих когнитивную основу для принятия государственных решений и выработки политической стратегии.

В тоже время информационные технологии могут быть использованы не только в созидательных и прогрессивных  целях, но и для достижения политического, экономического, духовного и военного превосходства. Информационные технологии оказывают двоякое влияние на современный политический процесс. С одной стороны, наблюдается положительная динамика их воздействия на человека и общество, а с другой, проявляются отрицательные тенденции, отражающие как сложный характер взаимодействия человека с новыми компьютерными системами, так и попытки использовать их потенциал для пропаганды насилия, терроризма, человеконенавистнической морали.

Появился спектр новых  информационных угроз, осуществляемых с помощью специально подобранной  системы информации и направленных на дестабилизацию общества. В политической сфере появляются новые возможности для манипулирования общественным сознанием, политическими установками и ориентациями различных социальных групп. Технологические достижения, их широкое проникновение и фактическая доступность ведут к формированию особого мироощущения. Виртуальная реальность существенно трансформирует современную политическую действительность.

Последствия проникновения  информационных технологий в традиционные модели взаимоотношений в сфере  политики неоднозначны и противоречивы. С одной стороны, информационные технологии способствуют формированию более совершенных, не существовавших ранее принципов взаимодействия власти и общества. С помощью электронных устройств укрепляется личная информационная независимость, расширяются возможности для конвенционального участия людей в политическом процессе. С другой стороны, информационные технологии порождают дополнительные угрозы и риски для традиционных принципов демократии. В обществе возникают новые информационные барьеры, новые измерения неравенства, «виртуальная политика» и «манипулятивная демократия».

Особую актуальность рассмотрение информационных технологий обретает применительно к реалиям современной Беларуси, которая, несмотря на экономические и политические сложности, активно включается в глобальное информационное пространство, развивает и осваивает новейшие телекоммуникационные технологии, создавая технологическую инфраструктуру для эффективного функционирования всех систем общественного организма.

Именно важность научного осмысления феномена, определяющего будущую эпоху, послужило выбором темы данной работы.

ИНФОРМАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ КАК МЕХАНИЗМ ПОЛИТИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ

В современных  политологических исследованиях все  чаще встречаются обширные аналитические описания роли и места информации в системе политического управления (политического менеджмента). Трактовка понятий «информация», «информационные технологии», «информационно-коммуникативные средства» дается в инструментальном ключе, т.е. в том смысле, что политическая система обретает дополнительные возможности к саморегулированию с помощью эффективных информационных технологий. Так, Р.Ф. Авдеев квалифицирует феномены управления и информации следующим образом: «информация превращается в глобальный, в принципе неистощимый ресурс человечества, вступившего в новую эпоху развития цивилизации – эпоху интенсивного освоения этого ресурса и неслыханных возможностей феномена управления» [1, с. 7].

Принимая тезис  об информационных технологиях как  механизме политического управления, можно внести дополнительную ясность в понятие «политическое управление».

Во-первых, следует  определить соотношение понятий  «государственное управление» и  «политическое управление». Государственное  управление – это центральный  элемент политического процесса, т.н. ядро политического управления.

Кроме того, «политика  более эмоциональна, в том смысле, что чувствительна к общественному  мнению, настроениям широких масс людей, их сиюминутным устремлениям, подвержена влиянию текущих событий, зависит от предпочтения тех или иных лидеров, социальных интересов и т.п. Государственное управление более рационально, т.е. функционально организовано и решает конкретные задачи» [14, c. 36]

Во-вторых, «политическое  управление» должно исследоваться  с позиции законов синергии, в том смысле, что феномены социума должны изучаться в парадигме гуманитарного знания. Например, С. Бир определяет управление как «гомеостатическую машину, предназначенную для саморегулирования» [4, c. 374]. Однако подобный подход требует корректировки, поскольку создан в рамках естественно-научной (механистической) парадигмы. «Механизм управления создается одним человеком, а использоваться может другим. Подмена сущности управления его целью становится неоправданной» [4, c. 384].

В определении, предложенном О.Ф. Шабровым, политическое управление – «функционирование в обществе таких политических механизмов, в которых субъекты и объекты связаны отношениями управления – власти и обратной связи» [15, c. 405].

Сюда могут  быть отнесены отношения политической власти и политической обратной связи, возникающие в рамках государственного управления, и отношения подчинения в других организационных структурах общества, включенных в политический процесс. Обратная связь особенно актуальна, когда требуется оперативное реагирование политических структур на новые реалии в политической жизни общества.

Выделение в  структуре системы политического  управления обратной связи позволяет  говорить о существовании «беспрерывной  циркуляции информации между управляющей и управляемой подсистемами, между отдельными их составными частями является необходимой частью всего процесса управления, всех его функций.

Информация  является постоянно действующим  фактором и как необходимое условие  осуществления управления вообще и  отдельных его функций в частности» [5, c. 62].

В аспекте теории управления информационные технологии «представляют собой способ организации  и упорядочивания целесообразной практической деятельности, а также совокупность приемов, направленных на изменение  состояния социального объекта или на достижение заданного результата» [17, c. 326]. Российский исследователь М.Н. Грачев пишет о «существовании устойчивой тенденции постепенного замещения однонаправленных, униполярных процессов «вещательного» типа формами информационного обмена, предполагающими обязательное наличие и повышение роли обратной связи между участниками политико-коммуникационных процессов» [4, c.191].

Таким образом, информационные технологии как механизм политического управления становятся все более интегрированными в систему политического менеджмента, что в свою очередь ведет к сокращению временных и иных затрат на процесс принятия решений. Кроме того, налаженная система обратной связи позволяет говорить о выраженной мобильности, гибкости системы управления между субъектами и объектами политических отношений.

РЕГИОНАЛИЗАЦИЯ: ПОЛИТИКА И  ИНФОРМАЦИОННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

Одним из процессов, определяющих облик современной Беларуси, выступает качественная и количественная фрагментация пространства: при наличии единого экономического центра страны, куда перекачивается большая часть финансов, во взаимоотношениях "центр-периферия" нарушаются внутренние связующие функции. На территориальную поляризацию накладывается цивилизационная: белорусская деревня в массе своей живет едва ли не на уровне условий средневековья, провинциальный город зачастую воспроизводит нравы XIX в., а "продвинутые" жители столиц и индустриальных центров, ощущая себя современниками эпохи постмодерна, предпринимают попытки вывести в "виртуальное пространство" пока малосостоятельную экономику.

Теряется связность  потоков информации, капитала, товаров  между центром и периферией на любом территориальном уровне. Регионализация в этих условиях приобретает особые размеры и значение в общественной и политической жизни.

На фоне общемировых  тенденций эта белорусская особенность может показаться не столько угрожающей, сколько подтверждающей становление новой фазы цивилизации. Согласно сложившимся представлениям, регионализация – процесс универсальный. Автономизация территорий в той или иной степени проявляется в большинстве развитых стран: для них характерны дифференциация государства на отдельные части, претендующие на более самостоятельное функционирование, а также возрастание роли регионов в развитии социума.

Можно выделить несколько подходов к интерпретации  содержания данного процесса. Так, на глобальном уровне интеграция и регионализация предстают как естественные для  современности векторы развития, составляющие единое целое ("глокализацию", или "фрагмеграцию"), они взаимодополняют и уравновешивают друг друга.

Существует и иная точка  зрения, которую разделяют некоторые  исследователи (И. Валлерстайн, Ч. Фербенкс, Д. Лестер, В. Шляпентох и др.) [3, 18, 20, 24].

Регионализация интерпретируется в контексте системных изменений: автономизация территорий – это лишь одна из сторон гораздо более масштабного процесса феодализации, ренессанса элементов архаики, раздробления, когда социум превращается в конгломерат замкнутых враждующих сообществ.

Особо нужно выделить информационный ракурс рассмотрения данной проблемы.

Сторонники так называемого  сетевого подхода видят процессы регионализации как неизбежный результат  институционализации нового, информационного  общества, означающий, что суверенное национальное государство вступает в фазу непреодолимого кризиса. Полномочия государства в силу применения новых информационных технологий (прежде всего, Интернета) резко сокращаются, и чтобы легитимировать этот процесс, оно проводит политику децентрализации власти, передавая свои функции и ресурсы региональным и местным правительствам. Таким образом, государство информационной эпохи выступает новым типом государственного образования, "основанного на сети политических институтов и органов принятия решений национального, регионального, местного и локального уровней, неизбежное взаимодействие которых трансформирует принятие решений в бесконечные переговоры между ними" [7, c. 25].

Регионализация в условиях развития информационных технологий приводит к тому, что изменяются принципы организации социального пространства – на смену иерархии территорий приходит так называемая "сетевая организация".

В какой мере данный подход и разрабатываемые в его рамках проекты применимы к белорусской реальности?

Напомним некоторые характеристики соответствующих проектов, привлекающих своим инновационным видением. Так, в версии М. Кастельса основным противоречием (движущей силой развития) формирующегося общества, основанного на сетевых структурах, является противоречие между глобализацией мира и самобытностью (идентичностью) конкретного сообщества. Опираясь на концепцию А. Турена, он вводит понятия "идентичность сопротивления" и "идентичность, устремленная в будущее" (project identity). В обществе сетевых структур наряду с государством, глобальными сетями и индивидуумами существуют сообщества, которые объединились вокруг идентичности сопротивления, направленного против глобализации. По его мнению, имеются такие категории сообществ, которые могут через идентичность сопротивления перейти к идентичности, устремленной в будущее, и тем самым способствовать преобразованию общества в целом. Рождается нечто подобное "новому гражданскому обществу" с одновременным сохранением ценностей сопротивления интересам глобальных потоков капитала и информации. Это, прежде всего, религиозные, национальные и территориальные сообщества.

Территориальная идентичность и рост ее общемировой активности ведут к возвращению на историческую сцену "города-государства", но уже  как характерной черты века глобализации. Женские сообщества и движения экологистов также, по его мнению, имеют потенциал для формирования идентичности, устремленной в будущее [6, c. 300-307].

Важным признаком соответствия этих образований новой архитектуре  общества являются их сетевая, децентрализованная форма организации и самоорганизующиеся системы циркулирования информации внутри сообщества.

Глобализация, а также  децентрализация властных полномочий и переход их к региональным и  локальным правительствам создают  новую геометрию власти, возможно, рождая новую форму государства – сетевое государство. Эта форма, становясь все более "прозрачной" для граждан, одновременно теряет свои политические качества.

Во-первых, интернет-технологии способствуют качественному преобразованию гражданского общества. Если с помощью  Сети люди общаются достаточно долго, возникают устойчивые взаимоотношения, при которых стираются географические, расовые, возрастные и иные дистанции. В итоге возникает возможность разрастания локальных общин до национального и интернационального масштаба [23].

Во-вторых, изменяется характер самих взаимоотношений "власть-общество". Ожидается, что контроль граждан за деятельностью властвующей элиты станет более реальным и всеобъемлющим, в том числе за счет интерактивного характера коммуникации.