Немаловажный  вклад в разработку идей демократического социализма внесли представители английского  фабианского и гильдейского социализма, поссибилизма и других реформистских  течений во французском социализме, австромарксизма, особенно его идейные  руководители О. Бауэр, М. Адлер, К. Реннер и другие. Велика была роль Э. Берштейна, главная заслуга которого состояла в отказе от тех установок марксизма, чья реализация в России и ряде других стран привела к установлению тоталитарных режимов. Речь идет прежде всего об установках на разрушение старого мира, на диктатуру пролетариата, непримиримую классовую борьбу, социальную революцию и т.п. Э. Бернштейн считал, что социализм не только «по времени, но и по своему внутреннему содержанию» является «законным наследием» либерализма. Речь идет о таких принципиальных для обоих течений вопросах, как свобода личности, хозяйственная самостоятельность отдельного индивида, его ответственность перед обществом за свои действия и т.д. Свобода, сопряженная с ответственностью, говорил Э. Бернштейн, возможна лишь при наличии соответствующей организации и в «этом смысле социализм можно было бы даже назвать организаторским либерализмом». Э. Бернштейн настойчиво подчеркивал, что демократия «суть средство и цель одновременно». Она - средство завоевания социализма и форма осуществления социализма. По его мнению, реализация полного политического равенства является гарантией реализации основные либеральных принципов. И в этом он видел сущность социализма.

     В социалистической интерпретации либеральных  принципов Э. Бернштейн выделял  три основные идеи: свободу, равенство, солидарность. Причем на первое место  он ставил солидарность рабочих, считая, что без нее свобода и равенство  при капитализме для большинства  трудящихся останутся лишь благими  пожеланиями. Здесь перед социал-демократией  возникал сакраментальный вопрос: как  добиться того, чтобы социалистическое общество стало обществом наибольшей экономической эффективности и  наибольшей свободы, одновременно не отказываясь  от равенства всех членов общества? Главную задачу социал-демократии Э. Берштейн видел в том, чтобы разрешить эту антиномию. Вся последующая история социал-демократии, по сути дела, и есть история поисков путей разрешения этого противоречия. Во многих идейно-политических течениях оно рассматривается как актуальное. Например, как подчеркивает Э. Арбластер, «и либералы и социалисты… хотят свободы и равенства» Но при этом их «разделяет характер выбора между свободой и равенством в конфликтной ситуации, а также их соотношение с другими ценностями: справедливостью, безопасностью, собственностью...».

     В чем суть современного социал-демократизма и демократического социализма в  частности? Пожалуй, наиболее емко и  четко эта суть выражена в Годесбергской программе СДПГ 1959 года, в которой в качестве основных «целей социалистического стремления» провозглашены свобода, справедливость, солидарность. Эти три пункта в различных модификациях, с дополнением ценностей «равенства», «демократии» и т.д. в той или иной форме присутствуют в программах большинства социал-демократических партий. Центральное место в построениях демократического социализма занимает свобода, означающая самоопределение каждого человека. Равенство дает смысл свободе. Справедливость, которая не учитывает равенство прав всех людей, неизбежно превращается в уравниловку, подминающую под себя действительную справедливость. Иначе говоря, свобода и равенство обусловливают друг друга. Выражением этой обусловленности является справедливость. Справедливость есть не что иное, как равная для всех свобода. Но свобода отдельного индивида может реализоваться только в свободном обществе, и, наоборот, не может быть свободного общества без свободы отдельного индивида, который, в свою очередь, должен нести ответственность перед обществом за свои действия. Очевидно, что в демократическом социализме преобладает позитивное толкование свободы - свобода не «от чего», а «для чего». В личной сфере это означает свободное развитие личности, а в политической - участие в принятии решений в обществе и государстве.

     В общем контексте дальнейшего  освобождения от остатков марксистского  наследия в социал-демократии наблюдалась  тенденция к усилению акцента  на пересмотр позитивной роли государства, индивидуальную свободу, частную собственность, рыночные отношения и другие связанные с ними ценности и установки.

     Для демократического социализма идеалом  являются постепенность, конкретность мер, осуществляемых в процессе выполнения повседневной рутинной работы, реализации так называемых «малых дел», которые  в совокупности и составляют движение к социализму. В этом смысле движению отдается приоритет перед отдаленной абстрактной целью. Такой подход, в сущности, стал стратегической установкой политических программ большинства  партий демократического социализма. Так, исходя из постулата о том, что  не может быть абсолютной, окончательной  истины, авторы Годесбергской программы подчеркивали, что в реальной действительности не может быть абсолютной свободы, абсолютной справедливости и абсолютной солидарности. Поэтому речь должна идти не о стремлении к ним как к абсолютным ценностям, а о стремлении к большим, чем существуют на практике, свободе, справедливости, солидарности.

     Наиболее  дискуссионным вопросом между социал-демократией  и другими идейно-политическими  течениями остается вопрос о пределах демократии. Консерваторы и либералы склонны настаивать на том, что демократия представляет собой сугубо политический феномен и поэтому она не должна распространяться на другие, сферы  в частности экономическую. Социал-демократы же, наоборот, придерживаются мнения, что демократия, свобода, равенство - величины субстанциальные и не должны быть ограничены политической сферой.[3-6].

Фашизм

     Фашистская  идеология, возникшая в 20-х годах  ХХ века, стала одним из знаковых явлений ХХ столетия. Фашизм представляет собой иррациональную, неадекватную реакцию общества на острые кризисные  процессы, разрушающие устоявшиеся  экономические, социальные, политические и идеологические структуры. Фашизм - крайне антидемократическое, радикально-экстремистское течение, тяготеющее к установлению террористической диктатуры.

     Сегодня в политической философии сложилось  двоякое понимание фашизма. Одни ученые понимают под ним конкретные разновидности политических идеологий, сформировавшихся в Италии, Германии и Испании в 20-30-х годах ХХ столетия и служивших популистским средством  выхода этих стран из послевоенного  кризиса. Родоначальником фашизма  был лидер левого крыла итальянских  социалистов в те годы Б. Муссолини. Его теория, базировавшаяся на элитарных  идеях Платона, Г. Гегеля и на концепции  «органицистского государства» (оправдывающей агрессивные действия властей во имя блага преданного ему населения), проповедовала крайних национализм, «безграничную волю» государства и элитарность его политических правителей, прославляла войну и экспансию.

     Характерной разновидностью фашизма был и  национал-социализм А. Гитлера. Немецкая версия фашизма отличалась большей  долей реакционного иррационализма, более высоким уровнем тоталитарной организации власти и откровенным  использованием расизма. Использовав идеи расового превосходства А. Гобино, а также ряд положений философии И. Фихте, Г. Трейчке, А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, теоретики германского фашизма построили свою идеологию на приоритете социальных и политических прав некоего мифического народа, который они называли «арийской расой». В соответствии с признанием его привилегированности была провозглашена политика поддержки государств «культурно-созидающих рас», ограничения жизненного пространства для этносов, «поддерживающих культуру» и беспощадного уничтожения «культурно-разрушающих» народов (негров, евреев, цыган). Здесь государству отводилась уже второстепенная роль, а главное место занимала раса, защита целостности которой предполагала и оправдывала политику экспансионизма, дискриминации и террора.

     Конкретно-исторические трактовки фашизма позволяют  увидеть его политические ожидания во франкистской Испании, Японии 30-40-х  годов, Португалии при А. Салазаре. Его  наиболее характерные черты зримо  проявляются в таких идейных  разновидностях как неонацизм (базирующийся на принципах расовой чистоты  и идеале сверхчеловека), национал-либерализм (сохраняющий те же идеи расистской богоизбранности и этнического  гегемонизма, но более терпимо относящийся  к индивидуализму и ряду других буржуазных ценностей) и неофашизм, в котором  отсутствуют представления об этническом мессианстве, но вместе с тем придается  решающее значение идеям «почвы», народа, патриотизма, лежащие в основе «естественного государства» с «беспощадным правительством»).

     С другой точки зрения фашизм интерпретируется как идеология, не имеющая определенного  идейного содержания и формирующаяся  там и тогда, где и когда  на первый план выступают цели подавления демократии, а жажда насилия и  террора подчас заслоняет задачи захвата и использования власти.

     Российский  исследователь идеологии фашизма  А.А. Галкин выделяет родовые черты  этой идеологии, трактуя его как  правоконсервативный революционаризм, пытающийся, не считаясь с жертвами, с социальной ценой, снять реальные противоречия общества, разрушив все  то, что воспринимается им как препоны  к сохранению и возрождению специфически понимаемых извечных основ бытия.

     Он  подчеркивает, что фашизм черпает  силу в массовых движениях протеста. Правоконсервативная система ценностей  оказывается эффективной для  выполнения роли массовой идеологии, поскольку  апеллирует к страстям, врожденным инстинктам, низменным чувствам человека. Фашизм заимствует у консерватизма  традиционалистского толка следующие  ценностные установки:

     Первая - высокомерно негативное отношение  к человеческой личности как существу, подверженному всяческим порокам, «сосуду греха», для нормального  существования нуждающемуся в постоянной узде и твердой направляющей руке.

     Вторая - негативное восприятие разума как  неправомерного проявления человеческой гордыни, весьма несовершенного инструмента  познания мира, источника заблуждений  и разочарований. Чрезмерное упование на разум («прометеев синдром») провозглашается  главным источником бедствий, от которых  страдает как личность, так и человечество в целом.

     Третья - оценка нации как определяющего, неизменного, внутренне непротиворечивого  элемента истории человечества, единственного  судьбоносного фактора. Согласно этой трактовке, все стороны общественного  развития в решающей степени детерминируются  взаимоотношениями между нациями, их подъемом или упадком, способностью сохранять, наращивать или растрачивать свой жизненный потенциал. Соответственно, любая попытка рассматривать  мировую историю в качестве сложной  системы взаимоотношений и взаимовлияний, отнюдь не сводящейся к межнациональным  отношениям, а нацию - в качестве исторически обусловленной, изменчивой системы, внутри которой развиваются  и разрешаются многочисленные противоречия, предается анафеме как диктуемая дурными побуждениями.

     Пренебрежительное отношение к личности стало обоснованием системы жесткого контроля над обществом  со стороны той его части, которая, по мнению фашистских теоретиков, сумеет, благодаря биологической наследственности и самоусовершенствованию, подняться  над обычным человеческим уровнем. Необходимость контроля над обществом  выступает как обоснование неизбежного  создания институтов, способных контролировать личность, вести ее в правильном направлении. Чтобы деятельность этих институтов была эффективной, требуется  координация, которая может быть осуществлена лишь единой волей. Отсюда - естественная потребность в вожде, реализующем эту волю. Ее ослабление в результате импульсов, поступающих  снизу и отражающих эгоизм и греховность  простого люда или же порожденных  конкуренцией демократических контрольных  институтов, неизбежно ведет к  анархии и беззаконию, а следовательно, к распаду общества. Это делает оправданными крайние меры насилия, в том числе и превентивные, реагирующие не только на действия, но и на намерения. Отрицание этого, апелляция к народовластию, законам, правам человека - либо выражение бессилия власти, либо сознательная попытка спровоцировать катастрофу.

     Сказанное позволяет представить себе обобщенную характеристику фашизма, отражающую его  идеологические и практически-политические установки. Его цель - возрождение  и оздоровление в своей стране «титульной» нации, рассматриваемой  как этническо-биологическое единство, укоренение в ней изначальных, исконных ценностей, придание ей единственно  эффективной формы общественной организации, основанной на приоритете государственных интересов и  на жестко структурированной системе  управления, замыкающейся на личности единовластного вождя, исключение любых  чужеродных влияний и решение  на этой основе всех кризисных проблем, от которых страдает народная общность. Методы фашизма - организация массового  движения, его оплодотворение национальным духом, разрушение существующих властных структур, унификация общественной жизни, подавление любых форм противодействия с применением в случае необходимости самых крайних средств.

     Следует отметить, что фашизм претендует на роль всеобъемлющей альтернативы либерализму  и демократии как силам, воплощавшим  «старую» цивилизацию и культуру. По сути дела, фашизм не только сулил, но и претворил в жизнь своего рода «морально-культурную революцию», бросив открытый вызов гуманизму, взрывая  и без того хрупкую грань между  добром и злом. Восхождение фашизма  в 20-30-е годы XX в. в Европе не может быть понято вне понимания морально-психологической драмы человека, живущего под стрессом быстрых изменений и возможных катастроф. Наиболее проницательные мыслители начала ХХ века фиксировали угрожающие симптомы духовного кризиса человека и человечества и пытались предложить свои объяснения его истоков и путей преодоления. Так, А. Швейцер усматривал причины духовного и материального оскудения человека в безумствах «реальной» мировой политики, буйных всходах скептицизма, пагубной тенденции организованных государственных, социальных и религиозных объединений «принудить индивида не основывать свои убеждения на собственном мышлении, а присоединяться к тем, которые они для него предназначили. Человек, исходящий из собственного мышления и поэтому духовно свободный, представляется им чем-то неудобным и тревожащим».