Политическая система

       Коль  скоро политическая культура есть способ существования политической системы, качественное состояние, то и все описанные функции синтезируются в реализации ее защитительной и адаптационной ролей. В самом деле, каждый из элементов политической культуры нацелен на обеспечение функционирования властных институтов и управления системой в интересах господствующих социальных групп или большинства населения. Каждая из ценностей и норм служит цели интеграции группы или общества в целом на базе данной политической системы. Весь комплекс ценностей, норм и институтов призван служить средством разрешения противоречий между общими и частными интересами и согласованию этих интересов. Политическая культура не только предохраняет данную систему от разрушения, она придает ей динамизм, насыщая систему механизмами адаптации к изменяющимся социально-экономическим и иным условиям существования. Тот факт, что политические системы в развитых капиталистических странах не распались, как неоднократно прогнозировали адепты догматизированного марксизма, а постоянно совершенствовались и в настоящее время демонстрируют свою завидную стабильность, говорит о высоком уровне политической культуры, сложившемся в недрах данного общества. И, наоборот, нестабильность политических режимов в развивающихся странах — очевидное доказательство низкой политической культуры, главным образом демократической, в этих обществах.

       Политическая  культура — многосложный и неоднородный комплекс. В нем представлены различные уровни и типы культуры: личностный, групповой, классовый, регионально-национальный, общественной системы. В отличие от культуры общества выделяются политические субкультуры, присущие отдельным группам населения или же частям системы. Так, в российском обществе достаточно отчетливо видятся субкультуры молодежи и ветеранов войны, так называемой номенклатуры и интеллектуальной элиты (научной и художественной интеллигенции), партий, национальных групп, формирующегося слоя бизнесменов.

       В зарубежной и политологической литературе уделяется значительное внимание изучению субкультуры элит (элитизм). Известна теория политических элит, сформулированная итальянским социологом и экономистом В. Паретто. Ученый около столетия тому назад описал политическую культуру сменяющих друг друга в политической истории двух типов элит — «львов» и «лисиц». Для первых характерен крайний консерватизм, непримиримость, стремление к силовым методам правления; для вторых — хитрость, коварство, вероломство и политические комбинации¹². Состав правящих элит в истории изменялся. Во многих обществах у власти стояли священники, опираясь на свой контроль над религиозными догмами и символами. Господствовали военные (явно или скрыто). В современных обществах типология элит обогатилась. В конкуренции за господство участвуют интеллектуалы, бюрократы, технократы, менеджеры, партийные политики. Политические элиты могут формироваться как из верхних слоев общества, так и из маргиналов. В советских условиях при сталинизме была вытеснена революционная интеллигенция технократическими политиками. Какими бы ни были элиты, способы борьбы за власть и методы властвования во многом оставались одними и теми же. По В. Паретто, — это убеждение, согласование и обман, хитроумные средства одурачивания масс, введение их в заблуждение и применение силы. Образная характеристика субкультуры «львов» и «лисиц», данная итальянским ученым, не утратила свою актуальность по сей день. Она применима к элитам, фигурирующим в настоящее время на политической арене нашей страны.

       Обусловленность политической культуры социальной системой находит свое выражение в наличии разных типов культур.

       В классическом труде  Г. Алмонда и С. Вербы «Гражданская культура» выделяются три основных типа политической культуры: приходская, подданическая и культура участия. Они характеризуются отличительными существенными признаками. Приходская культура исключает наличие конкретных политических ролей. Здесь не конкретизируются политические ориентации. Прихожанин не обладает знаниями относительно политики, он ориентирован на так называемые первичные отношения в группах, привержен традипионалистским связям, замыкается на местной и этнической солидарности. Кругозор прихожан ограничен их узким миром непосредственного бытия. Подданическая культура базируется на пассивном отношении субъектов к политической системе в целом. Индивиды ведут себя лишь как подданные по отношению к властным институтам, соответственно их позиция. Это позиция повиновения, зависимости, подчинения. Культура участия - активистский тип; ее субъект — гражданин, перманентно участвующий в политике. Его позиция активна, выражает заинтересованность в поиске возможных путей и методов участия в выработке тех или иных решений. Он четко ориентирован на политическую систему в целом.

       На  базе идей Г. Алмонда  и С. Вербы разработаны  иные типологии культуры. В частности, польский социолог Е. Вятр предложил такую модель:

       1. Традиционная политическая культура, присущая докапиталистическим обществам. Характеризуется признанием священного характера власти: действием традиционных норм («так было всегда»), регулирующих права подданного и права власти; признанием неизменности политической системы и ее основных норм.

       2. Политическая культура сословной демократия (также сформировалась в докапиталистическую эпоху): большинство народа полностью отстранено от участия в политической системе, а существующие институты и нормы гарантируют право политической деятельности лишь привилегированному меньшинству.

       3. Демократическая и автократическая (в ее двух разновидностях — авторитарной и тоталитарной) культуры, характерные для эпохи капитализма.

       4. Политическая культура социалистической демократии, утверждающаяся в условиях перехода к социализму.

       Другой  польский ученый — А. Боднер сводит все разновидности культур к двум типам (с точки зрения отношения к прогрессу): замкнутый, нацеленный на восстановление по образцу, установленному традициями; открытый, ориентированный на изменения, легко усваивающий новые ценности.

       Названные и другие авторы признают также реальность смешанных типов политических культур. И это, пожалуй, в наибольшей степени отражает противоречивую картину политического бытия. В особенности современной переходной эпохи — от капитализма к посткапитализму. Так, процесс становления политической культуры социалистической демократии ныне представляет лишь тенденцию, которой противостоят авторитарный и тоталитарный образы политической жизни. Да многие идеологи и теоретики вообще отвергают целесообразность выделения такого типа политической культуры, не улавливая ее специфики в доминировании коллективистских норм политического поведения и деятельности людей.

       Охарактеризованные  типы политической культуры носят наиболее общий характер. Они в основном производны от типов политических систем. На базе политического бытия конкретных социальных групп и обслуживающих их интересы институтов могут складываться в рамках общего типа специфические модели политической культуры. Таковы, например, партийно-политическая, государственно-бюрократическая, националистическая, консервативная, радикалистская, религиозная модели. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       Заключение.

       В качестве заключения к данной работе мне  бы хотелось рассмотреть  особенности российской политической культуры.

       Жители  нашей страны веками ориентировались по преимуществу на нормы общинного коллективизма, на примат интересов семьи, общины, сословия, государства перед целями, потребностями и ценностями отдельной личности. Ориентация на собственные интересы, поиск жизненных целей за рамками своей общины однозначно подвергались осуждению. Этому способствовали сложные природно-климатические условия и постоянная угроза со стороны внешних врагов. Российскому обществу приходилось напрягать все силы на борьбу за выживание, подчинять частные интересы общим и ограничивать личную свободу своих членов. Особый характер развития, на которое со времени татаро-монгольского нашествия была обречена Россия, требовал постоянно «пришпоривать» естественный ход событий, формировать разветвленные механизмы внеэкономического принуждения и соответствующие нормы политического поведения. А это сформировало определенный социально-экономический и политико-культурный генотип.

       Выделяя ступени культурного, политического и  государственного развития России — языческий период, Киевскую Русь христианского времени, Московское царство. Петербургскую империю, коммунистический и нынешний посткоммунистический периоды, — исследователи обнаруживают, что каждый последующий исторический этап революционно отрицал предыдущий. Ценой великих жертв отбрасывались не только те или иные формы государственной жизни, но и прежние нормы и ценности. При этом, хотя и устранялись какие-то органические пороки и недостатки, утрачивались и накопленные достижения.

       Правда, некоторые особенности  предшествующих этапов невольно интегрировались, и политическая культура России демонстрировала свою удивительную устойчивость в чем-то главном, передающемся от поколения к поколению. Так, политические представления населения по поводу власти вне зависимости от смены режимов основываются на стихийном монархизме, а политическая система всегда строится на монархических или квазимонархических принципах. Стиль взаимоотношений между обществом и государством тоже один из важнейших аспектов политической культуры. Государство в общественной жизни России неизменно занимает доминирующее положение. На протяжении веков не государство вырастало из гражданского общества, а общество развивалось под жестким патронажем государства. Отсюда огромная политическая роль бюрократии, выключенность широких народных масс из повседневного политического процесса, ограниченность сферы публичной политики. Для сознания граждан характерно сочетание комплексов верноподданного и революционера.

         Говоря о политической  культуре России,  ^ нельзя не отметить  ее обращенность в  будущее, пестроту политических субкультуры    культур, постоянное отсутствие национального согласия. Важной характеристикой духовной ситуации в России является извечный спор «самобытников» и «западников»: одни мифологизируют «особость», другие «отставание». Этот спор периодически принимает агрессивную форму выяснения традиционного вопроса «кто виноват?»: косная русская почва, регулярно воспроизводящая деспотизм и рабство, или западные проекты, навязывающие России ино-культурные, а потому негодные для нее рецепты. И практически не имеют успеха попытки разумно совместить идеи, провести модернизацию России, учитывая и национальную самобытность, и мировой опыт.

       Современная политическая культура России отмечена также  ростом роли политической риторики. Она сегодня  обращена не к конкретным интересам человека, а к преобладающим настроениям, сближающим людей разного положения и разных интересов. Для успеха политики решающее значение приобретает не столько содержание идей и программ, сколько словесное их обрамление, броские обещания без какой-либо расшифровки и разъяснения последствий и реализации тех или иных лозунгов для отдельных групп населения и общества в целом. Особенно наглядны в этом смысле предвыборные выступления кандидатов во время политических кампании.

       Ключевое  слово в сегодняшней политической риторике — «демократия». Оно воспринимается массами позитивно, хотя разочарование в «демократах» первой волны неизбежно сопровождается настороженностью и недоверием к любому политику, называющему себя демократом. Унаследовав от прошлого повышенную идеологизированность, массовое сознание снова воспроизводит запрос на универсальные ценности и идеологии. Разочарование в коммунизме сопровождалось увлечением демократией, затем снова наступило разочарование, обернувшееся не столько деидеологизацией, сколько появлением спроса на новые, консолидирующие идеологии. Их российские политики пока предложить не могут.

       Среди особенностей российской политической культуры следует назвать и то, что партии сегодня занимают в общественном мнении, а следовательно, и в общественной жизни, явно периферийное положение. Это объясняется отсутствием структурированности общества, слабым осознанием его подгруппами своих интересов. По сути страна живет не в многопартийной, а в протопартийной системе, где идеологический фактор не играет интегрирующей роли. Как показали избирательные кампании 1995 и 1996 гг., все без исключения блоки и объединения, многие из которых назвали себя партиями, избегали обращения к идеологическим аргументам.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       Список  литературы.

       1. Вебер М. Избранные произведения. М.,1990. С. 661.

       2. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 79.

       3. Лафонтен О. Общество будущего. Политика реформ в изменившемся мире. М., 1990. С. 58, 59.

       4. Бернштейн Э Германская революция, ее происхождение, ход развития и творчество. Петербург, 1922. С. 8.

       5. Основы политологии. М., 1991. Ч. 2. С. 103.

       6. Браидт В. Демократический социализм: Статьи и речи. М., 1992. С.314.

       7. Осипова ЕЛ. Социология политической культуры Великобритании//Социологические исследования. 1992. № 4. С. 101.

       8. Бодио Т. Сознание и политическое поведение: ограничения рациональности политических действии. Элементы теории политики. С. 170.

       9.  Предвечный Е.Л. Основы политической социологии. Вып. 2. Ростов н/Д, 1990. С. 12.