Политическая этика

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

УФИМСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ ЭКОНОМИКИ И СЕРВИСА

Кафедра

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

По дисциплине: «Политология»

На тему: «ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭТИКА»

Уфа – 2012

Содержание

Введение

Глава I. Этапы становления российского государства

Глава II. Особенности российской политической модернизации

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Политическая философия охватывает не только мир сущего, но и мир должного, мир политического в том виде, в каком он есть, и в том, каким он должен быть. «Политические вещи» по самой своей природе не могут быть нейтральны, поскольку сопряжены с выбором, принятием решений, приверженностью, оценкой. Они тесно связаны с такими ключевыми категориями человеческой жизни, как добро и зло, сущее и должное, достойное и недостойное, справедливое и несправедливое и др.

В сфере, где человек занимает центральное место, нельзя игнорировать то, что можно обозначить понятием «человеческое измерение». Политика — это результат сознательных волевых усилий людей, которые ставят перед собой определенные цели, руководствуясь при этом сложившимися у них мировоззренческими установками, нормами поведения, пониманием важнейших аспектов взаимоотношений человека с своей социальной средой.

Концепция политической этики как отрасли политологического знания впервые начала разрабатываться в Германии в начале XX столетия представителями социологического и антропологического подходов к политике. В работах М. Вебера говорится об  «этике убеждений»  и  «этике ответственности», М. Шелер выдвигает понятия  «этика убеждения» и «этика успеха».

Итак, политическая этика, или нравственно-политическая философия – это сравнительно молодая наука, граничащая с философией морали, философией истории, философией и историей политики, социологией, теорией государства и права, социальной психологией и другими дисциплинами. Она поднимает важные полемические вопросы, от которых зависит и судьба общества в целом, и жизнь людей.

Глава I. Политическая этика

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭТИКА - совокупность ценностей и норм, правил и этикетов, регулирующих деятельность лиц, активно действующих в сфере политики.

Политическая этика - это нормативная система, сложившаяся на базе нравственного осмысления людьми своих политических целей и ценностей; своеобразный синтез морального и политического сознания, форма внутреннего единства критериев нравственного выбора человека и его политического целеполагания.

Изучение соотношения политики и морали является основным вопросом политической этики, которая представляет собой последнюю инстанцию научного знания о проявлениях морали в политике. Содержание решения этого вопроса состоит в установлении взаимосвязи между политикой и моралью, как основными социальными регулятивными системами.

В истории философской и научной мысли данная задача решалась по-разному. И, несмотря на то, что при наличии множества философских и научных теорий, отсутствует ее единое концептуальное решение, как кажется, крайне важно в процессе анализа традиционных и современных теоретических направлений попытаться найти решение, действенное для современной ситуации.

Одна из устоявшихся теоретических линий состоит в определении политики в качестве основного социального регулятора отношений в обществе. Данная линия представлена трудами Платона, Н. Макиавелли, Т. Гоббса, Д. Локка, И. Бентама, Г. Спенсера, Г. Гегеля, К. Маркса, М. Вебера.

Платон рассматривал этот вопрос через призму поиска наилучших правил общежития людей и выработки модели устройства общественной жизни, где в качестве наилучшей из них предложил модель идеального государства, тем самым сместив акценты в сторону государства и политики. В трудах Н. Макиавелли мораль определена в качестве факультативного фактора принятия политических решений, которые должны подчиняться рациональному политическому целеполаганию. Придание определяющей роли политическим институтам государства и права, как части общественного механизма, представленное в творчестве Т. Гоббса, Д. Локка, И. Бентама, Г. Спенсера вытесняют мораль за область социального регулирования поведения людей, ограничивая ее пространством частной, а не публичной жизни. По Гегелю мораль выступает в качестве формы государственного послушания, тем самым определяется в качестве зависимой составляющей по отношению к политике. В теории К. Маркса мораль и нравственность теряют свое вековое сложившееся содержание, наполняются политико-прагматическим содержанием и переходят в категорию средств достижения политических целей. Освобождение политики от экономики, а морали и нравственности от политики является ключевым в творчестве М. Вебера, предложенная им концепция трактует мораль и ценности как нечто излишнее и даже вредное для политики.

Другая линия, представленная трудами Сократа, Д. Юма, Ж.Ж. Руссо и И. Канта, устанавливает приоритет морали над политикой, придавая ей определяющее значение для организации общественной жизни. Для Юма мораль представляет собой антропологическую заданность, поэтому человеку «естественна симпатия к другим людям», но жесткая иерархичность отношений между людьми несовместима с моральным миром. Юм не приемлет традиции подчинения, законопослушания, но и не дает ответов, подчеркивая проблему обеспечения гармоничности общественного субъекта. Руссо, развивая теорию чувства совести в человеке, с позиций республиканизма формулирует возможность общественных преобразований, при которых общие и личные интересы состоят в гармонии. Кант критикует нравы «гражданского общества, признавая вечные противоречия между сознанием долга и соблазном свободолюбия. Для Канта преодоление эгоистического интереса возможно только в сфере морали, конечной целью которой выступает долг, выступающий гарантией перехода из царства природной необходимости к интеллигибельному царству свободы.

Особое место занимает творчество Аристотеля, для которого политика и мораль находятся в органической взаимосвязи. Этика (мораль) предпосылается политике и поэтому неотъемлемо участвует в регулировании общественных отношений, данная традиция не утрачивает своей актуальности и действительности в современной ситуации.

Глава II. Проблемы политической морали

Чем выше психические функции, тем больше их дифференциация у людей. Первичные инстинкты проявляются примерно одинаково и различаются лишь силой этого проявления. Высшие структуры психики чрезвычайно различны, по сути индивидуальны. Разные промежуточные феномены характеризуются той или иной степенью распространенности в человеческой популяции, могут рассматриваться как родовые признаки и служить для тех или иных классификаций и дифференциаций.

В группе индивидуальные феномены интегрируются, обобщаются. Чем менее структурирована группа, тем большую роль играет простое сложение индивидуальных черт в процессе такой интеграции. Но при простом сложении первичные инстинкты, более однородные по всей интегрируемой массе, имеют явное преимущество перед дифференцированными высшими психическими конструктами. Последние либо взаимно уничтожаются, будучи прямыми противоположностями, либо же растворяются в массе в силу своей незначительности. Первичные же, однородные инстинкты складываются, и выходят на первый план, не уравновешенные высшими психическими структурами.

Чем больше идет массовизация, чем больше размер слабоструктурированной группы, тем сильнее проявляется этот феномен. Все меньше остается человеческого, все больше от инстинктивного поведения. Усредненный массовый человек все меньше способен к осмыслению ситуации и к принятию осмысленных решений, все больше подвержен инстинктивному поведению. Голод, жажда, страх, ненависть, агрессия, животные страсти определяют поведение массового человека. Управляя им, достаточно апеллировать к ним, пренебрегая всем тем высшим, что создано в психике человека его культурной эволюцией.

Массовый человек бесконечно аморален. Его даже нельзя назвать преступным потому просто, что он уже находится вне индивидуальных категорий добра и зла. Он есть слабоумное чудовище, лишенное внутренних тормозов и совершающее поступки совершенно дикие и индивидуальному разуму неподвластные. Его поведение иррационально, но при этом вполне управляемо.

Характер манипулирования массовым человеком крайне аморален. Он апеллирует лишь к доморальным конструктам - страху, агрессии, злобе, ненависти, жажде. В силу этого для всякого, вступающего на путь манипулирования массами, на путь политики, в особенности демократической, противопоказана даже минимальная приверженность традиционной морали. Его уделом становится мораль совершенно иная, в индивидуальном общении и цивилизованной жизни неприемлемая и даже проигрышная. Но для манипулирования массами лишь эта чудовищная мораль есть залог успеха.

Отсутствие внятного артикулирования этой базовой несовместимости морали традиционной, цивилизованной, и морали политической, долгое время было источником этических дискуссий, отголоски которых и сегодня можно слышать по глухим углам мировой провинции. Только к концу XX века обвинение политиков в аморальности в результате применения к ним нравственных требований совершенно иной области человеческой деятельности было осознано как форма манипулирования, сама по себе глубоко аморальная. К этому времени уже практика применения манипулятивной морали была признана явлением совершенно естественным.

Политическая мораль получила название "Макиавеллизм" по имени знаменитого итальянского гуманиста и основателя новой европейской социологии Николо Макиавелли. На самом деле Макиавелли лишь наметил контуры этических различий политической и индивидуальной практики, но далеко не дал их яркого и окончательного описания. Он сделал это лишь в той мере, какая была сугубо необходима для разработки политтехнологий и конкретных политических рекомендаций.

Становление буржуазного общества с его жесткой протестантской этикой индивидуального поведения, проповедь кальвинизма и лютеранства, а затем и деятельность просветителей XVIII века существенным образом углубили пропасть между политической и индивидуальной моралью. Это стало источником серьезнейших внутренних конфликтов для людей, сочетающих просвещенность и буржуазное воспитание с облеченностью высокой властью и необходимостью вести себя как политику.

Такого рода конфликты имели различные исходы. С одной стороны мы видим Фридриха II прусского, который в своей деятельности следовал прагматическим требованиям политической морали, но внутренний нравственный конфликт выразил в сочинении истерических самооправдательных трудов типа "Анти-Макиавелли" и философских сентенциях типа "Самое для меня загадочное - это наша безопасность посреди нашего лагеря…". С другой стороны мы видим Екатерину II российскую, которая совершила глубокую нравственную эволюцию, постепенно избавляясь от буржуазных этических воззрений и искренне стараясь усвоить этику политическую.

Но самым трагическим был вариант французского короля Людовика XVI, архаичное рыцарское благородство которого оказалось совершенно несовместимо с политической функцией, ему предназначенной. В этом случае действия, диктуемые индивидуальной этической логикой, но совершенно неэффективные с точки зрения управления массами, провоцировали толпу на новые зверства и сумасшествия, и стоили несчастному монарху жизни. При этом безвестный корсиканский артиллерист, получив полномочия главнокомандующего лишь на один день, сумел остановить бесчинства этой толпы немедленно - и на целое поколение вперед.

Неспособность этической науки даже поставить проблему различия этики политической и собственно буржуазной долгое время была источником все более серьезных нравственных коллизий и давала широчайший простор демагогии. Экстремистская неуступчивость традиционной морали порождала в ответ столь же экстремистские цинические воззрения, оправдывающие не только политические действия, но и перенос тех же принципов в буржуазную жизнь.

В особенности это касалось проблемы этики в менеджменте. Неприменимость традиционной буржуазной морали к этой форме деятельности дополнялась и неприменимостью к ней морали политической. Эта дилемма решалась либо попытками остаться в этом виде деятельности в рамках традиционной порядочности - что всегда влекло кризисы и эскалацию конфликтов (известна личная трагедия Саввы Морозова, пытавшегося примирить непримиримое), либо сатанеющей проповедью крайне циничной макиавеллистики.

Ницше, показавший относительность морали, заложил краеугольный камень в научную этику, но сам не сделал следующего шага в силу крайнего индивидуализма своей этической философии. Доведя идею относительности морали до абсурда, он прошел мимо осознания морали как свойства конкретной социальной группы, и противопоставил морали всеобщей мораль индивидуальную - абстракцию столь же бессодержательную и вредную. В результате его этическая философия стала знаменем безответственной политики.

Сегодняшняя этика признает дифференциацию и относительность нравственных конструктов, но и не упускает из виду их жесткую детерминированность обстоятельствами, характером деятельности и социальной среды. Только в рамках такого подхода удалось сформулировать политическую этику, соединяющую неизбежность адекватного отношения к реальности среднестатистического человека как нравственного урода с глубокой личной ответственностью за его судьбу. Миссия элиты была осознана как миссия удержания этого чудовища от материализации ужасов, носимых им в душе, как миссия исполнения той сдерживающей функции, которую в индивидуальной психике исполняет культурный слой.