История правовых и политических учений

Проводимое  Руссо различие воли всех и общей  воли по-своему отражает то обстоятельство, что в гражданском состоянии имеется различие между индивидом как частным лицом (со своими частными интересами) и тем же самым индивидом в качестве гражданина – члена «публичной персоны», носителя общих интересов. Данное различение, которое в дальнейшем легло в основу концепции прав человека и гражданина и сыграло значительную роль в конституционно-правовом закреплении результатов французской буржуазной революции, по сути дела, имеет в виду раздвоение человека на члена гражданского общества и гражданина государства.

В общем виде пределы государственной  власти в ее взаимоотношениях с индивидом, согласно Руссо, ставятся тем, что «суверен, со своей стороны, не может налагать на подданных узы, бесполезные для общины; он не может даже желать этого, ибо как в силу закона разума, так и в силу закона естественного ничто не совершается без причины». Обязательства, связывающие людей с общественным организмом (государством), непреложны лишь потому, что они взаимны, предусматривают равенство их прав и обязанностей.

Вместе  с тем суверен, согласно Руссо, не связан собственными законами. Если бы суверен предписал сам себе такой закон, от которого он не мог бы себя освободить, это, по мысли Руссо, противоречило бы самой природе политического организма: «Нет  и не может быть никакого основного  закона, обязательного для Народа в целом, для него не обязателен даже Общественный договор».

Суверен «стоит выше и судьи, и Закона». Именно с таким пониманием роли суверена Руссо связывает представление  о его праве помилования или освобождения виновного от наказания, предусмотренного законом и определенного судом.

Власть  суверена, по Руссо, включает в себя его безусловное право на жизнь  и смерть подданных. «Итак, – пишет  он, – гражданину уже не приходится судить об опасности, которой Закону угодно его подвергнуть, и когда государь говорит ему: «Государству  необходимо, чтобы ты умер», то он должен умереть, потому что только при этом условии он жил до сих пор в  безопасности и потому что его  жизнь не только благодеяние природы, но и дар, полученный им на определенных условиях от Государства». Такой антииндивидуалистической формулировки нет даже у этатиста Гоббса.

В своей идеализированной конструкции  народного суверенитета Руссо отвергает  требования каких-либо гарантий защиты прав индивидов в их взаимоотношениях с государственной властью. «Итак, – утверждает он, – поскольку суверен образуется лишь из частных лиц, у него нет и не может быть таких интересов, которые противоречили бы интересам этих лиц; следовательно, верховная власть суверена нисколько не нуждается в поручителе перед подданными, ибо невозможно, чтобы организм захотел вредить всем своим членам».

Соответствующие гарантии, согласно Руссо, нужны против подданных, чтобы обеспечить выполнение ими своих обязательств перед сувереном. Отсюда, по мысли Руссо, и проистекает необходимость принудительного момента во взаимоотношениях между государством и гражданином. «Итак, – отмечает он, – чтобы общественное соглашение не стало пустою формальностью, оно молчаливо включает в себя такое обязательство, которое одно только может дать силу другим обязательствам: если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным».

В целом общественное соглашение, по словам Руссо, дает политическому организму (государству) неограниченную власть над  всеми его членами. Эту власть, направляемую общей волей, он и именует суверенитетом. По смыслу концепции Руссо, суверенитет един, и речь вообще может и должна идти об одном-единственном суверенитете – суверенитете народа. При этом под «народом» как единственным сувереном у Руссо имеются в виду все участники общественного соглашения (т.е. взрослая мужская часть всего населения, всей нации), а не какой-то особый социальный слой общества (низы общества, бедные, «третье сословие», «трудящиеся» и т.д.), как это стали трактовать впоследствии радикальные сторонники его концепции народного суверенитета (якобинцы, марксисты и т.д.).

С пониманием суверенитета как общей  воли народа связаны и утверждения  Руссо о том, что суверенитет  неотчуждаем и неделим. Как отчуждение суверенитета от народа в пользу тех  или иных лиц или органов, так и его деление между различными частями народа, по логике учения Руссо, означали бы отрицание суверенитета как общей воли всего народа.

Народ как суверен, как носитель и выразитель общей воли, по Руссо, «может быть представляем только самим собою». «Передаваться, – подчеркивает он, – может власть, но никак не воля». Тем самым Руссо, по существу, отрицал как представительную форму власти (парламент или другой законодательный орган в форме народного представительства), так и принцип и идеи разделения верховной, суверенной власти в государстве на различные власти.

Законодательная власть как собственно суверенная, государственная власть может и  должна, по Руссо, осуществляться только самим народом-сувереном непосредственно. Что же касается исполнительной власти, то она, «напротив, не может принадлежать всей массе народа как законодательнице или суверену, так как эта власть выражается лишь в актах частного характера, которые вообще не относятся к области Закона, ни, следовательно, к компетенции суверена, все акты которого только и могут быть, что законами».

Исполнительная  власть (правительство) создается не на основе общественного договора, а по решению суверена в качестве посредствующего организма для сношений между подданными и сувереном.

Поясняя соотношение  законодательной и исполнительной властей, Руссо отмечает, что всякое свободное действие имеет две причины, которые сообща про изводят его: одна из них – моральная, другая – физическая. Первая – это воля, определяющая акт; вторая – сила, его исполняющая. «У Политического организма – те же движители; в нем также различают силу и волю: эту последнюю под названием законодательной власти, первую – под названием власти исполнительной».

Исполнительная  власть уполномочена сувереном приводить  в исполнение законы и поддерживать политическую и гражданскую свободу. Устройство исполнительной власти в целом должно быть таково, чтобы «оно всегда было готово жертвовать Правительством для народа, а не народом для Правительства».

В зависимости от того, кому вручена исполнительная власть (всем, некоторым, одному), Руссо различает такие формы правления, как демократия, аристократия, монархия. Эти различия в учении Руссо играют подчиненную роль, поскольку предполагается, что во всех формах правления суверенитет и законодательная власть принадлежат всему народу. В общем виде Руссо отмечает, что «демократическое Правление наиболее пригодно для малых Государств, аристократическое – для средних, а монархическое – для больших».

При этом всякое правление посредством  законов Руссо считает республиканским правлением. «Таким образом, – подчеркивает он, – я называю Республикой всякое Государство, управляемое посредством законов, каков бы ни был при этом образ управления им».

Для поддержания положений общественного  договора и контроля за деятельностью исполнительной власти, по мысли Руссо, периодически должны созываться народные собрания, на которых следует ставить на голосование в отдельности два вопроса: «Первое: угодно ли суверену сохранить настоящую форму Правления. Второе: угодно ли народу оставить управление в руках тех, на кого оно в настоящее время возложено».

Народ, по Руссо, имеет право не только изменить форму правления, но и вообще расторгнуть само общественное соглашение и вновь возвратить себе естественную свободу.Руссо различает четыре рода законов: политические, гражданские, уголовные и законы четвертого рода, «наиболее важные из всех», – «нравы, обычаи и особенно мнение общественное». При этом он подчеркивает, что к его теме общественного договора относятся только политические законы.

Применительно к этим политическим (основным) законам  Руссо отмечает, что в них всеобщий характер воли сочетается со всеобщностью предмета, поэтому такой закон рассматривает подданных как целое (а не как индивидов), а действия как отвлеченные (но не как отдельные поступки).

Цель  всякой системы законов – свобода и равенство. Свобода, подчеркивает Руссо, вообще не может существовать без равенства. «Именно потому, что сила вещей всегда стремится уничтожить равенство, сила законов всегда и должна стремиться сохранять его».

В духе Монтескье и других авторов Руссо говорит о необходимости учета в законах своеобразия географических факторов страны, занятий и нравов народа и т.д. «Кроме правил, общих для всех, каждый народ в себе самом заключает некое начало, которое располагает их особым образом и делает его законы пригодными для него одного». И следует дождаться поры зрелости народа, прежде чем подчинять его законам: «Если же ввести законы преждевременно, то весь труд пропал». С этих позиций он критикует Петра I за то, что он подверг свой народ «цивилизации чересчур рано», когда тот «еще не созрел для уставов гражданского общества»; Петр «хотел сначала создать немцев, англичан, когда надо было начать с того, чтобы создавать русских».

Законы –  необходимые условия гражданской  ассоциации и общежития. Но создание системы законов – дело великое  и трудное, требующее больших знаний и проницательности для достижения союза разума и воли в общественном организме. Это «порождает нужду в Законодателе», под которым имеются в виду учредители государств, реформаторы в области политики, права и морали.

Великого  законодателя Руссо сравнивает с  механиком - изобретателем машины и создателем образца, а великого правителя – с рабочим, который лишь собирает и пускает в ход машину. «Тот, кто берет на себя смелость дать установления какому-либо народу, – поясняет Руссо задачи и роль великого законодателя, – должен чувствовать себя способным изменить, так сказать, человеческую природу, превратить каждого индивидуума, который сам по себе есть некое замкнутое и изолированное целое, в часть более крупного целого, от которого этот индивидуум в известном смысле получает свою жизнь и свое бытие; переиначить организм человека, дабы его укрепить; должен поставить на место физического и самостоятельного существования, которое нам всем дано природой, существование частичное и моральное».

Но  такой великий законодатель, поясняет Руссо, это учредитель государства, а не магистратура или суверен. Деятельность такого необыкновенного законодателя просвещает народ и подготавливает необходимую почву для его собственного выступления в качестве законодателя.

Законодательную власть Руссо характеризует как  «сердце Государства». «Не законами живо Государство, – пишет он, – а законодательной властью. Закон, принятый вчера, не имеет обязательной силы сегодня; но молчание подразумевает молчаливое согласие, и считается, что суверен непрестанно подтверждает законы, если он их не отменяет, имея возможность это сделать».

В случаях крайней опасности, когда речь идет о спасении государственного строя и отечества, «можно приостанавливать священную силу законов» и особым актом возложить заботу об общественной безопасности на «достойнейшего», т.е. учредить диктатуру и избрать диктатора. При этом Руссо подчеркивал краткосрочный характер такой диктатуры, которая ни в коем случае не должна быть продлена.

Своим учением о законе как выражении  общей воли и о законодательной  власти как прерогативе неотчуждаемого народного суверенитета, своей концепцией общественного договора и принципов организации государства Руссо оказал огромное воздействие на последующее развитие государственно-правовой мысли и социально-политической практики. Его доктрина стала одним из основных идейных источников в процессе подготовки и проведения французской буржуазной революции, особенно на ее якобинском этапе.

Таким образом, в учении Жан-Жака Руссо  проблемы общества, государства и  права рассматривались с позиций  обоснования и защиты принципа и  идей народного суверенитета, что  отразилось в трактовке закона как выражения общей воли, законодательной власти как прерогативе народа, идее о подотчетности Правительства народу и т.д. Главное условие, при котором возможна реализация его теории народного суверенитета – единое сильное государство. Пока люди смотрят на себя как на единое целое и одна воля во всем государство будет крепким и прочным, а его принципы ясными и прозрачными. В таком государстве нет и не может быть противоречивых интересов, следовательно, мир, единство, равенство – вот враги всех политических ухищрений.

 

 

 

 

 

Литература:

 

1. История политических и правовых  учений. Учебное пособие для вузов И.Ф.Мачин, 2009.

 

2. История политических и правовых  учений: древний мир. М., 1995.

 

3. Асмус В.Ф. Ж.Ж. Руссо.  М., 1962.