Учение Фрейда

Учение Фрейда. Коробченко Любовь МиАС 3-2.

На русском языке  первые переводы книг Фрейда появились  еще до революции. Они продолжали выходить и в первые после революционные годы, пользуясь успехом не только у специалистов-психологов, но также и у врачей, учителей, деятелей культуры. Это были годы, когда молодая советская психология только становилась на ноги. Она стремилась впитать в себя учение Маркса. Под этим углом зрения оценивались зарубежные теории - в том числе фрейдизм. И здесь обнаружилось несоответствие между очень многими представлениями Фрейда о душевной жизни человека, о движущих силах его поведения и тем, как объясняет эту жизнь, эти силы марксистская философия, ставшая компасом для советской науки. Попытки отдельных психологов объединить Фрейда и Маркса были отвергнуты. Для этого имелись веские доводы, ибо методология этих учений, их объяснения механизмов психического развития принципиально различны. При этом, однако, все конкретное содержание исследований Фрейда также оказалось перечеркнутым. С тех пор, с середины 20-х годов, труды Фрейда больше не издавались. В существо его теории и методов перестали вникать. Забвению подверглось требование марксизма: не смешивать честный, серьезный поиск истины, открытые ученым проблемы и факты, разработанные им методики, с одной стороны, и то, как это преломилось в его идеях, несовместимых с нашим мировоззрением,- с другой.

О фрейдизме опубликованы сотни книг, сложилась огромная библиотека, которая продолжает расти. Издано множество  материалов, освещающих деятельность Фрейда и его школы, включая протоколы  психоаналитических сеансов. Созданы  энциклопедии психоанализа. Прослеживаются биографии некоторых пациентов  Фрейда и т. п. Вместе с тем очевидна сильная оппозиция этому учению со стороны многих научных и философских  школ. Но какой бы острой критике  и даже злобным нападкам оно ни подвергалось, учение Фрейда вновь и вновь становится предметом дискуссий, порождает новые направления, так как в нем отразилась реальность психической жизни.

Говоря об отражении, следует помнить, что его диалектико-материалистическое понимание предполагает различную  степень приближения мысли к  реальности. Ведь нередко эта реальность воссоздается неадекватно, в превращенных формах. Легко увидеть, как он, будучи мужественным исследователем, порой решительно расставался с прежде принятыми им положениями, тогда как ряд своих излюбленных идей продолжал фанатически культивировать, вопреки тому, что их безнадежную слабость показали не только противники психоанализа, но и его верные приверженцы.

Ежедневно по 8-10 часов  на протяжении многих десятилетий Фрейд  занимался врачебной практикой. На фактах, почерпнутых в клинической  практике, он проследил сложность  и многоплановость структуры  личности, значение в ее истории  внутренних конфликтов и кризисов, последствия неудовлетворенных  желаний. Фрейдом был введен в  научный оборот ряд идей и проблем, показавших, что уровень сознания неотделим от других глубинных уровней  психической активности, не изучив взаимодействие которых невозможно понять природу человека. Фрейд разработал ряд гипотез, моделей, понятий, запечатлевших  своеобразие психики и прочно вошедших в арсенал современного научного знания о ней. К ним относятся, в частности, понятия о защитных механизмах (психологической защите), фрустрации, идентификации, рационализации, вытеснении, фиксации, катарсисе, силе Я и др. Эти понятия обогатили также психотерапевтическую практику. Изучение Фрейдом роли сексуальных переживаний и сопряженных с ними душевных травм дало толчок развитию новых областей знания, в частности сексологии. Фрейдом было показано, сколь важно, прослеживая становление характера человека - его строение и динамику, учитывать детские годы и испытанное ребенком в этом периоде, в особенности отношения в семье, от которых зависит формирование его характера, его мотивационной сферы. Жизненность, практическая значимость поставленных Фрейдом проблем вытекает также из того, что в круг научного анализа им были вовлечены феномены, которые традиционная психология не привыкла принимать в расчет: чувства вины, неполноценности, тревожности, уход от реальной ситуации в область грез, возникновение внутренней тенденции к агрессивности.

Какой смысл имело  бы обращение к текстам Фрейда, если бы в любых формах психической  регуляции поведения и в любых  порождениях культуры, при взгляде  на них глазами Фрейда, не видели ничего кроме причудливых рудиментов сексуальных влечений? Конечно, трезвое, спокойное изучение этих влечений и  сопряженных с ними комплексов переживаний  средствами позитивной науки является, вопреки ханжеской морали, важным делом в плане как познания характера и поведения людей, так и их полового воспитания. Науке об этой сфере - сексологии - принадлежит законное место среди других дисциплин, изучающих биосоциальную природу человека. Нет ничего более ошибочного при оценке исторической роли Фрейда, как видеть в нем главного апологета секса и первого лидера науки сексологии - с одной стороны, считать эту роль исчерпанной его вкладом в проблематику этой науки - с другой.

Такой образ Фрейда культивировали как его противники, так и многие приверженцы психоанализа как панацеи от всех человеческих бед, коренящихся якобы в темном, иррациональном половом инстинкте, спасти от пагубного влияния которого на социальную жизнь явился новый  мессия - Фрейд. В различных гипотезах  и представлениях Фрейда потаенным  силам сексуальности действительно  было придано могущественное влияние  на судьбу человека, и для того, чтобы  считать Фрейда трубадуром этих сил, он сам дал достаточно оснований. Однако, подобно тому как применительно к поведению своих пациентов Фрейд в их реакциях искал скрытый от их сознания реальный смысл, в суждениях самого Фрейда, его теориях заключалось гораздо больше, чем это им самим осознавалось. И именно эти "зашифрованные" идеи, а не версия о всемогуществе полового влечения, стали животворным источником его влияния на науку о человеке.

Чтобы понять смысл  его влияния, надо иметь в виду, что в научном творчестве, его  результатах следует различать  субъективное и объективное. Ряд  своих постулатов Фрейд оценивал как незыблемые (такие, как Эдипов комплекс, страх кастрации у мальчиков  и т. п.). С подобными феноменами он встречался в своей клинической  практике. Фрейду представилось, что  он здесь имеет дело не с симптомами, наблюдаемыми у отдельных лиц, страдающих психоневротическими расстройствами, а с проявлением глубинных  начал человеческой природы. И сколько  бы возражений ни выдвигалось против этих догм психоанализа, его создатель  оставался поразительно слеп к любой критике. Заметив (и здесь он не был одинок, многие врачи до Фрейда писали об этом) сексуальную этиологию неврозов у своих пациентов, Фрейд отождествил любые скрытые от сознания вожделения человека с сексуальными. Этим он и взбудоражил интеллектуальный мир. Сексуально озабоченный невропат Фрейда стал своего рода моделью поведения человека в любых ситуациях и культурах. Тем самым это поведение получило превратную трактовку. Объективное научное знание превратилось в миф, в который оставалось только верить, "став на колени". Однако, окажись учение Фрейда не более чем сугубо мифологической конструкцией, оно не вошло бы в запас научных представлений, а метод психоанализа не оказался бы одним из самых влиятельных среди множества техник психотерапии. А ведь именно такова историческая реальность. С ней приходится считаться и ее следует объяснить.

В ту пору, когда Фрейд  обратился к психологии, она считалась  наукой о сознании. Под ним понималось прямое знание субъекта о том, что  происходит в его собственной  душе. Именно это знание принималось  за незыблемый краеугольный камень психологии. Фрейд, опираясь на свой клинический  опыт, его подорвал. Ведь его больные  страдали именно от того, что не знали  о своих влечениях, о том, что  некогда вызвало душевную боль. Лишь подавив контроль сознания (в частности, применив гипноз), удавалось найти  следы некогда травмировавших личность событий. В смелом вторжении в  дебри бессознательной психики  и заключался пионерский шаг Фрейда.

Попытка вывести  психику из работы "нервной машины" Фрейду не удалась. Но и добытые в  ту эпоху психологические представления  были бессильны пролить свет на патологическое поведение людей, лечением которых  был повседневно занят Фрейд, ибо эти представления охватывали лишь то, что подвластно сознанию. Фрейд  открыл третью альтернативу. Ключ к  тайнам душевной жизни он стал искать не в физиологии и не в психологии сознания, а в психологии бессознательного. Мы увидим, что, вступив в эту область, он сделал немало ошибочных шагов, предложил  немало решений, не выдержавших испытания  научными средствами. Но эти заблуждения  не должны дать повод пренебречь его  новаторскими исканиями.

Его учение прославилось прежде всего тем, что проникло в тайники бессознательного, или, как иногда говорил Фрейд, "преисподнюю" психики. Однако если ограничиться этой оценкой, то можно упустить из виду другой важный аспект: открытие Фрейдом сложных, конфликтных отношений между сознанием и неосознаваемыми психическими процессами, бурлящими за поверхностью сознания, по которой скользит при самонаблюдении взор субъекта. Сам человек, полагал Фрейд, не имеет перед собой прозрачной, ясной картины сложного устройства собственного внутреннего мира со всеми его подводными течениями, бурями, взрывами. И здесь на помощь призван прийти психоанализ с его методом "свободных ассоциаций". Этот метод позволяет субъекту при помощи психотерапевта осознать свои влечения, хотя и подавленные, но продолжающие "взрывать" поведение, влиять на его ход. На понятии о влечении (потребности, мотиве, побуждении) как моторе и "горючем" всех действий, мыслей, переживаний человека и сосредоточилась напряженная творческая работа Фрейда на протяжении десятилетий. Напомним еще раз, что он прошел естественнонаучную школу, что он воспитывался на трудах великого Гельмгольца, открывшего закон сохранения и превращения энергии, и великого Дарвина, открывшего закон эволюции животного царства. Напомним также, что его пионерский шаг заключался в переходе из области физики и биологии в область психологии. Перейдя к изучению человеческой души, он опирался на созданное науками о природе. Он использовал и понятие об энергии, сложившееся в недрах физики, и понятие об инстинкте, разработанное Дарвином. Однако оба понятия были им радикально преобразованы. Этого требовал тот новый мир явлений, в изучение которого он теперь погрузился. Фрейд придает термину "энергия" значение психологического "заряда", служащего источником влечения. Этот "заряд" изначально заложен в организме и в этом смысле подобен инстинкту. Следуя биологическому стилю мышления, Фрейд выделял два инстинкта, движущие поведением,- инстинкт самосохранения, без которого живая система рухнула бы, и сексуальный инстинкт, обеспечивающий сохранение не индивида, а всего вида. Именно этот второй инстинкт был возведен Фрейдом в его теперь уже не биологической, а психологической теории на царственное место и окрашен именем либидо, ставшим своего рода паролем всего психоанализа. Бессознательное трактовалось как сфера, насыщенная энергией либидо, слепого инстинкта, не знающего ничего, кроме принципа удовольствия, которое человек испытывает, когда эта энергия разряжается. Поскольку же сознание, в силу запретов, налагаемых обществом, готово препятствовать этому, энергия либидо ищет обходные пути, прорываясь в умственных и телесных реакциях - порой безобидных, а порой патологических, приобретающих характер психоневроза, в частности истерии. Подавленное, вытесненное сексуальное влечение и расшифровывалось Фрейдом по свободным от контроля сознания ассоциациям его пациентов. Такую расшифровку он и назвал психоанализом. При этом из свободных ассоциаций невротиков Фрейд извлек материал, истолкованный в том смысле, что они в детстве были совращены взрослыми. Затем он пришел к выводу, что реального совращения не было и речь должна идти о детских фантазиях на сексуальные темы. Тем не менее по-прежнему осью, вокруг которой вращался изобретенный им психоанализ, оставался принцип редукции (сведения) всего реального драматизма отношений между сознанием и бессознательной психикой к сексуальному влечению - его энергии и динамике. Именно этот принцип придал всем построениям Фрейда специфическую окраску, породив и ныне не утихающие споры о правоте и степени научности этих построений. Эти споры обострились, когда Фрейд присоединил к общей идее о всемогуществе сексуальности новые, еще более сомнительные темы, где эта идея конкретизировалась в ряде мифов, о которых речь пойдет дальше.

Идея о том, что  на наше повседневное поведение влияют неосознаваемые мотивы, была блестяще продемонстрирована Фрейдом в книге "Психопатология обыденной жизни" (1901 г.). Различные ошибочные действия, забывание имен, оговорки, описки обычно принято считать случайными, объяснять  их слабостью памяти. По Фрейду же в  них прорываются скрытые мотивы. Если, например, открывая заседание, председатель объявляет его закрытым, то это  не простая оговорка, а выражение  его нежелания обсуждать на этом заседании неприятный для него вопрос. Заменяя в беседе слово "организм" на слово "оргазм", субъект выражает потаенную мысль. Подобные примеры  читатель найдет в работе Фрейда, согласно которой ничего случайного в психических  реакциях человека нет. Все причинно обусловлено. Причины и здесь, подобно  тому, как об этом говорят свободные  ассоциации и сновидения, скрыты от сознания субъекта. Их следует искать в исходящих из глубин его психики  напряженных импульсах, влечениях, позывах, которые получают выражение  в явлениях, имеющих при видимой  бессмысленности личностный смысл  симптома или символа.

В другой работе - "Остроумие  и его отношение к бессознательному" (1905 г.) шутки или каламбуры интерпретируются Фрейдом как разрядка напряжения, созданного теми ограничениями, которые  накладывают на сознание индивида различные  социальные нормы. Конечно, среди этих норм имеются обусловленные исторически складывающимися типами семейно-брачных отношений, характером сексуальных связей или запретов. Реальны и конфликтные ситуации, создаваемые столкновением интересов индивида и общества, своеобразием принятых в этом обществе моральных санкций. Поэтому среди вытесненных влечений могут оказаться также и имеющие сексуальную направленность. Но это вовсе не означает, что они монопольно царят над всеми движущими поведением человека потребностями, как это со все большей настойчивостью утверждал Фрейд.

Именно этот подход он отстаивал в "Трех очерках по теории сексуальности" (1905 г.), где  весь анализ психоневрозов вращался вокруг подавленного сексуального влечения как главной причины страхов, неврастении и других болезненных  состояний. Здесь же предлагалась схема  психосексуального развития личности - от младенческого возраста до стадии, на которой возникает естественное половое влечение к лицу противоположного пола. Одной из излюбленных версий Фрейда становится Эдипов комплекс как извечная формула отношений мальчика к родителям. В греческом мифе о царе Эдипе, убившем своего отца и женившемся на матери, скрыт, по мнению Фрейда, ключ к тяготеющему над каждым мужчиной сексуальному комплексу: мальчик испытывает влечение к матери, воспринимая отца (с коим он себя идентифицирует) как соперника, который вызывает и ненависть, и страх. Под этот древнегреческий миф Фрейд стремился подвести как можно большее количество клинических случаев и фактов истории культуры.